Кто переселил африканских негров на Кубу?

«Открытие золотых и серебряных приисков в Америке, искоренение, порабощение и погребение заживо туземного населения в рудниках, первые шаги по завоеванию и разграблению Ост-Индии, превращение Африки в заповедное поле охоты на чернокожих – такова была утренняя заря капиталистической эры производства».

Карл Маркс.

«Прочтите, например, наивную летопись торговли, составленную филистером А. Андерсоном. Здесь превозносится, как высший триумф английской государственной мудрости тот факт, что Англия при заключении Утрехтского мира вынудила у Испании по асьенто право вести торговлю неграми между Африкой и испанской Америкой, тогда как до сих пор она вела ее лишь между Африкой и английской Вест-Индией. Англия получила право вплоть до 1743 г. поставлять в испанскую Америку 4800 негров ежегодно. Этим было создано в то же время официальное прикрытие для британской контрабанды. Ливерпуль вырос на торговле рабами».

Карл Маркс.

Кораблей-то сколько, боже,

Сколько негров, этих негров!

Николас Гильен

Национальные архивы Кубы безропотно хранят разные и самые неожиданные свидетельства по истории острова. Его открытие Христофором Колумбом в 1492 году круто повернуло судьбу всего Западного полушария. И судьба эта драматична для девственной, ранее цветущей земли, трагична для ее аборигенов-индейцев и очень печальна для памяти человеческой цивилизации.

Но для начала отправимся в архив. Возьмем в руки хотя бы такой истершийся, пожелтевший от старости и долгого лежания «Журнал портовых записей Гаваны». Портовому журналу сотни лет. Дышит он на ладан. Удивляет же он столбцами, кажущихся бессвязными и безмолвными, цифр, от которых веет однообразием и скукой. Столбцы бесконечны и отталкивающе безжизненны. Но это только на первый взгляд. До того мгновения, пока историк-исследователь не вступит в диалог с датами, цифрами, содержимым канцелярских записей. Сделаны эти записи, хотя и не очень умелой рукой, но с дотошным буквоедством. Педантичность эта то отпугивает, то вызывает уважение к давнему писарю, который, похоже, со старанием относился к своим обязанностям, а труд свой, приносивший ему, видимо, немалые доходы, считал не таким уж и нудным в этом далеком от радостей мире. Видел в нем свое предназначенье, скрупулезно выводя угольком цифры, словно за каждой из них было скрыто нечто, ниспосланное свыше.

1828. «Рапидо». Африка. 343. 208. 135;

1829. «Фама». Африка. 980. 680. 300;

1829. «Ла Констансиа». Африка. 438. 368. 70.

Такими записями испещрена большая рукописная книга. И не одна! А скучными и мертвыми эти книги только кажутся. Цифры можно оживить, заставить заговорить, и тогда они готовы поведать скрытые за ними тайны. Порой очень невеселые и даже страшные. И давайте попробуем это сделать.

Понятно, что 1828 и 1829 – это даты, обозначающие год. «Рапидо», что значит «Быстрый», «Стремительный», «Фама», что переводится с испанского – как «Слава», «Ла Констансиа» оказываются названием специальных работорговых кораблей. Африка – конечно же, материк, черный, населенный неграми, материк. А разграниченные и до бесконечности длинные столбики цифр – это сухие рассказы о дорожной судьбе негров: погрузили, выбросили, довезли.

Так, корабль «Рапидо» из 343 негров, погруженных на корабль в Африке, выбросил за борт в океан на съедение морских хищников 208 больных и умерших пассажиров. 135 – столько негров добрались до берегов Кубы.

Нетрудно теперь понять, что стоит за другими цифрами. Корабль «Фама» из 980 негров выкинул за борт 680 человек. доставил всего триста, то есть только каждого третьего. «Ла Констансиа» же доставила в Гавану только шестую часть.

А вот еще один архивный документ. Итоговый отчет о плавании корабля «Венера». Составлен он его капитаном. Хвастливо сообщает капитан, что в гаванский порт его «Венера» доставила 850 негров. За каждую «голову» – негров, как скот, их торговцы считали по «головам» – в гаванском порту он получил по 50 фунтов стерлингов. Общая стоимость этого живого товара для владельцев составила 42500 фунтов. Товар в Африке был приобретен по 4 фунта за голову. Итак, капитаном было истрачено 3400 фунтов. На путевые расходы ушло 2500. Стало быть, весь «живой товар» обошелся капитану и работорговой компании в 5900 фунтов. Узнать, чему равна «чистая» прибыль, поможет арифметика. Оказывается, она составила 36600 фунтов. 1000 процентов!

Ради таких процентов дельцы отправлялись к берегам Африки, уходили вглубь ее лесов, силками отлавливали там наивных добродушных, ни о чем дурном не помышлявших, свободных чернокожих людей, заманивали их видом и красотой развевавшихся на ветру алых парусов и толпами вели к берегу, где на причалах стояли корабли. А там загоняли на палубы и тут же набрасывали на них тяжелые железные цепи. Связав друг с другом этими цепями, проворно приковывали их к кораблю. И без задержек – на просторы Атлантического океана.

Зачем негров везли на Кубу?

Ответ мы получим, только изучив историю колонизации острова.

Не успел Колумб открыть Кубу, вернуться из своего первого путешествия в Испанию, как король Фердинанд и королева Изабелла присудили ему чин адмирала всех новых открытых земель и даровали право на десятую часть всех доходов от этих земель. Это льстило Колумбу. Прошло его разочарованье, что золото на Кубе не было найдено. «Земля может стать тем же золотом», – решил адмирал. И во время своего второго путешествия, длившегося с 1493 по 1496 год, он завез на Кубу черенки сахарного тростника. «Чем не золото сахар?» – подумал адмирал, – «Надо только всем распорядиться с умом!».

На новые земли хлынули испанские дворяне – идальго, особенно обедневшие рыцари, те, кому не достались в наследство земли. По прибытии на остров их алчность не знала границ. Они еще не теряли надежды найти золото, но более надежным для себя считали уже захваты огромных участков земли. Это были конкистадоры, что значит: завоеватели.

Христофор Колумб знал, что делал, когда на этот раз прихватил с собой по дороге на Кубу черенки сахарного тростника. Он одарил ими самых близких своих сподвижников. И вскоре убедился, сколь плодородна здешняя земля. Сахарный тростник прижился, дал первые урожаи. Плантации росли как грибы. А вскоре сахарный тростник вытеснил все другие сельскохозяйственные культуры. Даже такие первейшей необходимости, как кофе и табак, хотя до Колумба на острове никто о существовании в природе сахарного тростника не догадывался.

Расширение плантаций требовало много рабочих рук. Особенно трудоемкой была рубка сахарного тростника. Она требовала затраты огромных физических сил от каждого и большое количество рабочих рук.

Местные индейцы приветливо встретили бледнолицых. Делились всем, что было у них: угощали помидорами, дарили редкостные, ароматные фрукты. Всего было вдоволь. Приветливость поразила европейцев. Сам Колумб как-то в восторге от доброты местного населения воскликнул: «У них даже собаки не умеют лаять!». Под стать своим хозяевам, похоже, радовались появлению новых незнакомцев и немые собаки. Им индейцы дали очень звучную кличку – Аон. Только благодаря им на столе пришельцев оказывалось нежнейшее мясо гуамининахе. По своему внешнему виду аоны были похожи на современных спаниелей, и туземцами использовались для охоты на диких животных и зверей. Главным образом, на небольшого зверька, гуамининахе.

Одного не хотели аборигены – это становиться рабами новых хозяев земли. Они были свободными людьми и больше всего на свете ценили свою свободу. Туземцев пугало неведомое им огнестрельное оружие пришельцев, которое они все чаще пускали в ход, но и этот страх не мог привить им смирения. Непокорность индейцев вызывала гнев завоевателей. Попытки покорить их силой вызывали сопротивление. Бегство с обжитых мест для индейцев стали обычным явлением. Они целыми селениями незаметно для пришельцев уходили в горы и другие труднодоступные места, которые им были хорошо известны. Но признавать над собой власть пришельцев они ни в какую не хотели. Не желали. Непокорных индейцев, тех, кто не успел сбежать, старались прилюдно истреблять, устраивая показательные казни.

На остров тем временем прибывали все новые и новые группы испанцев. И с каждым разом все более жестокие. Прибывшие требовали от короля и королевы защиты своих прав. Так постепенно начала складываться власть испанцев на Кубе. Сродни она была власти военной. Главным правителем на острове стал генерал-губернатор. Первым на эту должность был назначен очень жестокий человек по имени Диего Веласкес. Появился он здесь внезапно.

Однажды солнечным ноябрьским днем 1511 года индейцы местечка Баракоа на лазури океанских вод рассмотрели белые паруса испанских каравелл. Зачарованные красотой невиданного ранее зрелища они толпами ринулись к берегу и не отходили от него. Численность их росла. Толпами спешили сюда люди из близлежащих поселений. Словно по велению их бесхитростных сердец пустели пальмовые хижины. В сиротливом безмолвии перешептывались они то между собой, то с соседними пальмами, то с береговым ветром, никак не желавшим уразуметь, что же заставило всех этих людей в одночасье покинуть свой очаг.

Очарование зрелищем для стоявших на берегу исчезло сразу же, как только прибывшие ступили на берег. Первыми же их зычными криками на непонятном индейцам языке было погашено все волшебство от только что увиденной красоты. Это был отряд конкистадоров в триста человек. Во главе их шел невысокий, поджарый, одетый в блестевшие на солнце доспехи человек. Всем своим видом и каждым шагом он подчеркивал, что хозяин здесь он. Это и был сорокасемилетний военачальник конкистадоров Диего Веласкес де Куэльяр, сподвижник Христофора Колумба. Главный конкистадор. Отсюда и с этого момента он начнет завоевание острова, потратит на это три года и к своему пятидесятилетию сделает себе главный подарок: покоренный остров будет лежать у его ног. Баракоа же станет первым поселением испанцев.

Позорнейший гимн золоту

Золото! Металл

Сверкающий, красивый, драгоценный…

Тут золота довольно для того,

Чтоб сделать все чернейшее – белейшим,

Все гнусное – прекрасным, всякий грех –

Правдивостью, все низкое – высоким,

Трусливого – отважным храбрецом,

А старика – и молодым и свежим!

Бессмертные, к чему – скажите! Это

От алтарей отгонит ваших слуг,

Из-под голов больных подушки вырвет…

Да, этот плут сверкающий начнет

И связывать и расторгать обеты,

Благословлять проклятое, людей

Ниц повергать пред застарелой язвой,

Разбойников почетом окружать

Отличьями, коленопреклоненьем,

Сажая их высоко, на скамьи

Сенаторов. Вдове, давно отжившей,

Даст женихов…

Ступай… проклятая земля,

Наложница всесветная.

У. Шекспир. Жизнь Тимона Афинского.

Ведь нет у смертных ничего на свете,

Что хуже денег. Города они

Крушат, из дому выгоняют горожан,

И учат благородные сердца

Бесстыдные поступки совершать,

И указуют людям, как злодейства

Творить, толкая их к делам безбожным.

Софокл.

Христофору Колумбу было известно, что вся европейская знать помешалась на золоте. С тем, чтобы возвысить собственную персону в глазах испанского двора и продлить время своих путешествий, он изысканно и умело подогревает страсть королевской четы к обогащению. «Золото – удивительная вещь! Кто обладает им, тот господин всего, чего захочет. Золото может даже душам открыть дорогу в рай» – пишет он с острова Ямайка коронованным особам в 1503 году.