Глава 2: Под Небом Нового Дракона

Дасинчэн (Чанъань), Дворец Вэйян, Весна 581 года.

Пламя в высоких бронзовых светильниках ровно горело, отбрасывая четкие тени на стены личного кабинета императора. Титул «Император Вэнь» (Вэнь-ди) – «Просвещенный Правитель» – все еще звучал для Ян Цзяня непривычно весомо. Всего несколько месяцев назад он был Великим Регентом при малолетнем императоре династии Чжоу. Теперь он сам занимал Трон Дракона, основав новую династию – Суй. Цена этой перемены – стремительный, почти бескровный, но оттого не менее решительный захват власти, низложение юного императора и устранение потенциальных угроз со стороны князей Юйвэнь – была заплачена.

Ян Цзянь стоял спиной к массивному столику, заваленному докладами, картами и первыми набросками новых законов. Его взгляд был прикован к огромной, недавно обновленной карте Поднебесной, занимавшей почти всю стену.

Север был уверенно окрашен в цвет Суй. Земли бывшей Северной Чжоу, арена недавних интриг и подавленного мятежа, теперь лежали под его твердой рукой. Но южнее, за изгибами Великой реки Янцзы, простирались иные земли, окрашенные в другой цвет. Там лежала империя Чэнь – последний крупный осколок эпохи Южных династий, напоминание о том, что его работа лишь началась.

Воздух в комнате казался плотным, насыщенным не только ароматом сандалового дерева, но и тяжестью принятых решений и масштабом грядущих задач. Ян Цзянь провел рукой по гладкому, но жесткому шелку своего нового императорского халата. Власть, обретенная им, была не просто венцом его карьеры и амбиций. Она была ответственностью. Ответственностью за прекращение почти трехсотлетнего хаоса, начавшегося с падения великой Хань, прошедшего через горнило Троецарствия, смуту Шестнадцати варварских государств и затяжное противостояние Севера и Юга. Ответственностью перед миллионами людей, забывших, что такое жизнь под единым, сильным и справедливым правлением.

«Триста лет разделенных рек…» – эхом отозвались в его памяти слова из старых хроник, словно подслушанные из Пролога к его собственному правлению. Он, Ян Цзянь, выходец из знатного рода, закаленный в битвах и дворцовых бурях, видел свое предназначение – свой Небесный Мандат – в том, чтобы собрать воедино расколотое зеркало Поднебесной.

Тихий стук в дверь прервал его размышления.

«Войдите», – голос императора был спокоен, но в нем звучала привычная властность.

Вошел Гао Цзюн, его самый доверенный советник, чье хладнокровие и острый ум сыграли не последнюю роль в недавних событиях. Он низко поклонился, его лицо, как всегда, было непроницаемо.

«Ваше Величество, донесения из северных и западных префектур. Утверждение новых администраторов проходит по плану. Меры по унификации мер и весов, а также подготовка к внедрению системы 'равных полей' начаты».

Ян Цзянь медленно обернулся. «Хорошо, Гао Цзюн. Наведение порядка на Севере, искоренение остатков смуты – наш фундамент. Без него любое строение рухнет. Но фундамент бесполезен, если на нем не возвести все здание». Он решительно кивнул на южную часть карты. «Я смотрю на Чэнь».

Гао Цзюн подошел ближе, его взгляд проследил за указующим перстом императора. «Империя Чэнь слаба, Ваше Величество. Их двор погряз в роскоши и фракционной борьбе, правитель легкомыслен. Но не стоит их недооценивать. Янцзы – грозная преграда, а их флот многочислен. Преждевременное наступление может обернуться катастрофой и подорвать доверие к нашей новой династии».

«Я не говорю о преждевременности», – возразил Вэнь-ди. «Я говорю о подготовке к неизбежному. Китай *должен* быть единым. Не ради моей славы – хотя и Небо не оставит без награды такой подвиг, – но ради мира и процветания народа. Мы уже начали реформы: новый свод законов Кайхуан принесет справедливость, 'равные поля' дадут крестьянам землю и уверенность, упорядоченная администрация обеспечит исполнение указов… Но все это обретет истинную мощь лишь тогда, когда под всем Небом будет одна власть, один закон, одна мера».

Он подошел к столу, взял кисть, обмакнул ее в тушь и на чистом листе шелка начал рисовать линии. Это были не просто линии – это были будущие пути сообщения, связывающие северные центры с великими реками.

«Нам нужны не только солдаты и генералы, Гао Цзюн. Для покорения Юга и, что важнее, для его удержания и интеграции, нам нужны артерии. Дороги – чтобы быстро перебрасывать войска, чиновников и помощь в случае нужды. И каналы! Нам нужны каналы, чтобы связать Хуанхэ и Янцзы. Чтобы зерно с плодородного Юга питало столицу и северные гарнизоны. Чтобы соль, железо и шелк шли беспрепятственно с Севера на Юг и обратно. Чтобы страна, разделенная реками, была ими же и сшита воедино».

Глаза Гао Цзюна слегка расширились. Он видел дальше простого военного похода. Император мыслил категориями переустройства самой географии и экономики Поднебесной.

«Такие проекты… потребуют невероятных усилий, Ваше Величество. Ресурсов всей империи. И многих лет труда», – осторожно произнес он, взвешивая каждое слово.

«Ресурсы будут», – твердо ответил Ян Цзянь. «Мы будем экономны во дворце, чтобы быть щедрыми на стройках, что укрепят государство. Мы ограничим расточительство знати и направим средства на нужды империи. А время… Время пришло. Хаос длился слишком долго. Династия Суй не просто захватила власть, она приняла на себя долг объединения. Мы заложим основы на века вперед».

Он отложил кисть. Смелые линии на шелке – еще не Великий канал, но уже его замысел, рожденный волей правителя, решившего исцелить расколотую империю. Работа предстояла титаническая, полная трудностей и, возможно, ропота. Но глядя на спокойную решимость в глазах императора Вэнь-ди, Гао Цзюн вновь ощутил уверенность, охватившую его в тот день, когда он советовал Ян Цзяню принять Мандат Неба. Под этим новым Драконом действительно рождалась иная эпоха.

Глава 3: Фундамент и Замысел

Дасинчэн (Чанъань), Дворец Вэйян, Осень 582 года.

Прошел год с тех пор, как Ян Цзянь принял Небесный Мандат и провозгласил династию Суй. Год напряженной работы, заложившей первые камни в фундамент новой империи. В Зале Совета, где император Вэнь-ди собрал своих ближайших сподвижников, царила атмосфера деловой сосредоточенности. Солнечный свет, проникая через решетчатые окна, ложился ровными полосами на полированный пол и столы, заваленные отчетами.

«Система 'равных полей' внедряется повсеместно, Ваше Величество», – докладывал Гао Цзюн, развернув очередной свиток. «Перепись земель и населения идет полным ходом. Крестьяне в большинстве своем принимают реформу с надеждой – получить гарантированный надел от государства для них благо. Есть трудности с сокрытием земель крупными родами, но новые законы Кайхуан предусматривают суровое наказание за это. Поступление налогов в казну стабилизировалось».

Вэнь-ди удовлетворенно кивнул. Система *цзюньтянь* была не просто способом дать землю крестьянам и обеспечить налоговую базу. Она была ударом по могуществу старой аристократии, чья сила часто зиждилась на огромных земельных владениях и зависимости крестьян. Это был шаг к созданию более централизованного государства, где лояльность подданных направлена напрямую к трону, а не к местным магнатам.

«Сопротивление есть?» – спросил император, его взгляд скользнул по лицам присутствующих.

«Недовольство среди некоторых старых родов Северной Чжоу присутствует, Ваше Величество», – ответил Су Вэй, еще один ключевой министр, отвечавший за финансы. «Они лишаются части своих невозделанных земель и влияния на крестьян. Пока это выражается в тихом ропоте и попытках саботировать перепись на местах. Но открыто выступить против воли Вашего Величества никто не решается, особенно после судьбы князей Юйвэнь и Юйчи Цзюна».