Избранные эссе. Пушкин, Достоевский, Цветаева

Трещина за трещиной – весь мир человека разваливается, а человек ни на чем при каждом повороте диска смотрит в глаза и мягким голосом зовет к себе: «Учись падать. Учись падать и держаться ни на чем».

Но вот перед нею – полная свобода. Казалось бы, совершенно свое пространство. Никуда рваться не надо. Бороться? С чем? – Океан. Безграничность. Наконец-то вырвалась из своего страшного быта. Наконец-то – сплошной чистый лист. – Пиши! Но тут-то вдруг она и замолкала. Именно у моря, в полной свободе не могла писать. Ей нужны были стол, четыре стены… и, вероятно, напряжение борьбы с этими стенами пространства и времени. Нет стен. Безграничность. – И тут оказывается, что Безграничность, – так влекшая, так звавшая ее Безграничность, – встает между душою и жизнью, встает как сама смерть.

В начале пути – потрясение от первой встречи со своим великим «я» и как бы потеря почвы под ногами, провал в какое-то мировое пространство и великая обостренность и напряженность чувств, непонятные тем, кто стоят на твердой земной почве (чего они кричат? Чего выходят из себя?). Но те, выпавшие из земного гнезда, не кричать не могут. О том, что им открылось, нельзя сказать умеренными словами. Держаться в рамках и берегах – немыслимо. Душа почувствовала свою собственную безбрежность и устремилась к ней. А путь к ней так труден! Как жить «с этой безмерностью в мире мер!» Люди чаще всего знать не хотят о своей безмерности. Она им мешает. Не умещается ни в какие дома, грозит снести стены. Приходится выбирать между стенами, домом – и огромностью души. Душа – счастье – полнота жизни – за окнами. Но как жить за окнами? И ведь «надо же хоть кому-нибудь счастья в доме и счастья в дом»?56