Глава 2. Переходный возраст мечты

Мечтайте о великом. Лишь великие мечты в силах затронуть людские души.

(Марк Аврелий)

Вероника последний раз провела мягкой тряпицей по вывеске, удовлетворенно хмыкнула и соскочила со стремянки. Оправив подол длинной юбки, взяла ведерко с мыльной водой, легонько толкнула створку входной двери и проскользнула внутрь.

– Я закончила, можешь убрать стремянку, – бросила на ходу, направляясь к барной стойке. – С тебя верхние окна… Сы-ын, ты меня слышишь?

Герман нехотя захлопнул книгу, не забыв заложить страницу карандашом.

– Вот так всегда, Рекс – на самом интересном месте! – пожаловался он псу, который лежал рядом на ковре, пристроив голову меж передних лап.

Пес сочувственно вильнул хвостом, но глаза не открыл.

– Начни с Зеленой комнаты, – сказала Вероника и принялась натирать массивную деревянную столешницу, и без того блестящую как зеркало.

– С Зеленой – это хорошо! – Герман потянулся с ленивой грацией молодого леопарда. – Пусть и Алиса потрудится в кои-то веки, а то все я да я…

– Пролетарий ты наш угнетенный! – Вероника с улыбкой глянула на сына. – А кто всю прошлую неделю дурака валял?

– Я был в экспедиции, мам, ты же знаешь!

– Теперь это так называется? – Из коридора донесся насмешливый бас, а мгновенье спустя показалось бородатое лицо Марка. – Ну-ну, исследователь! «Уж полночь близится, а Германа все нет…»

– Ну вот, еще и Пушкина приплели! – Герман схватил со стойки стеклоочиститель и взбежал по лестнице на второй этаж, ловко жонглируя флаконом и двумя губками. – Кстати, я снова уезжаю на пару дней, – сообщил уже сверху, перегнувшись через перила. – Мишель зовет.

– Когда?

– Сегодня.

– Ну ладно, езжай, раз надо, – кивнул Марк. Затем повернулся к жене: – Я возьму стремянку, надо яблони обрезать. Потом буду в мастерской. Зови, если что.

– Думаю, мы справимся… хрупкими женскими силами, – улыбнулась Вероника.

– Ой-ой, не прибедняйся!

Едва Марк скрылся в коридоре, ведущем к задней двери дома, затренькал колокольчик над парадной. Пес поднял голову и негромко гавкнул, однако по-прежнему не сдвинулся с места.

Вероника окинула взглядом полку с плотно закупоренными банками из белого фаянса; на сверкающем боку каждой красовалась этикетка в виде овальной виньетки. Рука хозяйки привычно потянулась к первой банке справа, но замерла в воздухе.

– Нет-нет, не кофе. Тут потребуется нечто особенное…

***

Послеполуденное солнце било в лобовое стекло. И будет бить беспощадно, пока не закатится за горизонт. Или пока Ида не свернет в сторону, что абсолютно исключено. Хотя смотреть на дорогу больно до слез. Даже темные очки не защищают от лицезрения безобразных разводов, что оставил наглый юнец на заправке, якобы протирая стекло. Сколько ни трудились «дворники», жирные полосы не отмывались. Может, все же свернуть на обочину и самой помыть?..

Однако от мысли, что придется остановиться и выйти из машины, ее чуть не стошнило. Значит, будет мучиться до следующей АЗС.

Ида терпеть не могла останавливаться на полпути. Во всех смыслах. С детства, насколько себя помнила, она все делала быстро: ходила стремглав, читала взахлеб, гимназию окончила в шестнадцать, училась в двух вузах одновременно, автомобиль всегда вела на максимально допустимой скорости. Даже спала стремительно: засыпала в полночь, едва голова касалась подушки, а с рассветом вскакивала и неслась воплощать идеи, пришедшие во сне. В агентстве, где она за год из рядового сотрудника вырвалась в арт-директоры, некоторые острословы уверяли: ураган «Ида», обрушившийся на Мексиканский залив с такой силой, что повернул вспять вальяжную Миссисипи, назван именно в ее честь… И только кофе Ида пила медленно – на чашку уходило четверть часа, а то и больше. Это были единственные, драгоценные минуты отдыха. «Ураган взял паузу», – говорили тогда сотрудники. С уважением, однако. Потому что Ида никогда ни с кого не требовала больше, чем с себя.

И вдруг нашелся смельчак, который попытался ее остановить. Обуздать тайфун! Глупая, бессмысленная, заведомо провальная затея. Ему, наверное, будет больно… Но и ей тоже! Ей уже плохо, так плохо, что впервые в жизни она не выдержала, убежала. Якобы сорвалась в срочную командировку. На работе поверят, Ида часто так делала. А он пусть думает, что хочет. Ей все равно. Она его уже забыла. Ну почти…

Дорога расплывалась, будто в тумане. Ида рукавом протерла слезящиеся глаза. Чертовы разводы, ничего не видно! Вдруг тренированное периферийное зрение дизайнера выхватило указатель на обочине: «Трактир». Надо же, без твердого знака в конце, пресловутой «ер», столь модной сейчас стилизации под старину. И никого не волнует, что старина старине рознь: чинные трактиры петровских времен разительно отличались от кабаков, где кутили сослуживцы Печорина, не говоря уж о более поздних харчевнях, под дверьми которых валялась пьяная чернь…

А в нынешних трактирах кофе подают? Вдруг отчаянно захотелось эспрессо. Может, в глазах прояснится наконец. И лобовое стекло заодно протрет. А потом помчится дальше – вперед, всегда только вперед!

Ида резко дала задний ход и свернула на гравийку. А через сто метров неожиданно оказалась в дремучем лесу. Но она не привыкла менять свои решения, поэтому продолжала ехать. И оказалась права, как всегда. Дорога еще раз вильнула и плавно перешла в короткую подъездную аллею.

Дом в конце аллеи выглядел на удивление правильно. Если бы ей заказали проект постоялого двора в стороне от большой дороги, она наверняка изобразила бы нечто подобное. Только без эркера. Однако тут, надо признать, эркер был к месту – отлично гармонировал с широкой остекленной дверью. А что это за надпись под вывеской? Похоже, на латыни. Ну надо же, опять никакого а-ля рюс.

Ида с силой толкнула дверь и буквально ввалилась внутрь, с трудом удержав равновесие: массивная с виду створка поддалась неожиданно легко. Резная ширма частично отгораживала от зала миниатюрную прихожую с двумя рядами вешалок и стойкой для зонтов.

– Добрый день! – шагнула навстречу хозяйка.

В том, что миловидная, еще довольно молодая женщина и есть хозяйка заведения, сомнений не возникало. Она была вся такая домашняя-предомашняя: на лице ни следа косметики, роскошные волосы убраны в узел на затылке, свободное платье до пят – что ж, смотрится неплохо, ретро сейчас в моде. Только Ида ни за что бы не надела такое: у нее были слишком красивые ноги, чтобы их скрывать. Ну правда, зачем прятать красоту, если природа сама тебя ею одарила?

– Здравствуйте! – бойко поздоровалась она. – У вас можно получить чашку эспрессо?

– Разумеется, – улыбнулась хозяйка. – Сейчас приготовлю. Располагайтесь! – она жестом пригласила гостью пройти налево, где стоял светло-оранжевый кожаный диван и пара глубоких кресел.

Ида даже растерялась немного – не ожидала столь уютной обстановки. И выбрала кресло, стоявшее ближе к камину, где манко горел огонь. Стильное платье-пиджак было идеально для офиса, но не в дороге. Как же она озябла, оказывается…

– Желаете что-нибудь еще? – осведомилась хозяйка, подкатив к ее креслу изящный сервировочный столик.

– Нет, спасибо… Скажите, а что означает надпись над входом? – Ида терпеть не могла непонятностей.

– «Оказываю гостеприимство».

– Интересный девиз. Сами придумали?

– Наша сеть гостиниц носит его уже несколько веков.

Несколько веков? Ого! Традиции Ида уважала.

Тем временем хозяйка вернулась за стойку и тихонько зазвенела посудой. Не успела гостья откинуться в кресле, как ее ноздрей коснулся неожиданный запах.

– Что это вы готовите? – полюбопытствовала она, повернувшись к хозяйке через плечо.

– Варила шоколад, – отозвалась та, хлопоча у маленькой электроплитки. – Но вам сейчас сделаю кофе…

– Не надо! – перебила ее Ида. – В смысле, не надо кофе. Сто лет не пила горячий шоколад. – Она старалась быть вежливой и непринужденной. Но в меру. Не стоит фамильярничать с персоналом.

– Буду только рада, если отведаете нашего, – весело сказала хозяйка, ставя на серебряный поднос две белые фарфоровые кружки, высокие и узкие.

Ида наблюдала, как густая тягучая жидкость тонкой струйкой лилась из сотейника сначала в одну кружку, потом во вторую. А потом обе кружки оказались перед ней на столике. Вместе с вазочкой, наполненной маленькими розовыми зефиринками.

– Наш фирменный зефир, всегда подаем его с горячим шоколадом, – пояснила хозяйка. – Не возражаете, если я составлю вам компанию?

Ида сначала напряглась – похоже, хозяйке приспичило поболтать – но потом ей стало всё равно. Единственное, что ее сейчас волновало, это запах и вкус: горьковато-сладкая смесь шоколада, ванили, сливок, лесных ягод и чего-то еще, смутно знакомого. Что-то из детства… Сказка какая-то, куклы, цветные фонарики… Точно, куклы! Вернее, кукольный театр: при нем была кафешка, украшенная «вышедшими на пенсию» персонажами, и после спектакля Ида с мамой там пили горячий шоколад с маршмеллоу…

Какое-то время Ида молча смаковала почти забытое лакомство. Хозяйка тоже безмолвствовала, глядя на мерцающие в камине угли.

– Восхитительно! – наконец выдохнула Ида. – Вы просто волшебница…

– Вероника, – сказала хозяйка.

– Ида, – представилась Ида, хотя вполне могла не делать этого. И добавила, тоже непонятно почему: – Вообще-то я хотела кофе, мне еще три часа ехать… Но не смогла устоять перед таким соблазнительным ароматом.

Ей захотелось сказать хозяйке что-то приятное. Всегда полезно говорить приятное людям, даже малознакомым и вовсе не знакомым. Нехитрое действие, но повышает уверенность в себе, причем в равной мере как в говорящем, так и в слушающем. Кажется, в психологии отношений эта закономерность называется «зеркалом»…

Но Вероника никак не отреагировала на похвалу, как будто не услышала. Только посмотрела на Иду глазами цвета шоколада и неспешно изрекла:

– Иногда очень полезно изменять. Не людям – привычкам.

Не зная, что на это сказать, Ида допила последний глоток, не без сожаления повертела в руках необычной формы кружку и поставила ее на стол.

– Спасибо. Сколько я вам…

И осеклась: из-за кресла хозяйки высунулась бородатая мордочка с блестящими глазами-пуговицами. Следом показался и ее обладатель – жесткошерстный фокстерьер классического окраса, белый с рыжими и черными пятнами.

Вероника тоже удивилась, по крайней мере, ее брови слегка дернулись вверх.

– Ах, вот ты где, лентяй этакий? – сказала она собаке. – Полдня тебя ищу, а ты спишь?

Фокстерьер покосился на хозяйку с явным недоумением и снова уставился на посетительницу, умильно склонив голову набок.

– Какой славный песик! – воскликнула Ида. – Как его зовут?

– Рекс.

– Рекс! – по-детски восторженно повторила гостья. – Рекс!

Пес навострил уши, вильнул хвостом и приблизился к ней.

– Можно его погладить? – Не дожидаясь ответа хозяйки, Ида запустила обе руки в курчавую шерсть собаки. – Я в детстве мечтала о таком… И тоже хотела назвать Рексом…

– Родители не позволили? – с пониманием спросила Вероника.

– Ну да. Но я их не виню. У меня и вправду не было ни минуты свободного времени: средняя школа, музыкальная школа, потом художественная, английский, французский… А фоксик, он ведь такой активный, с ним гулять надо подолгу, общаться постоянно… – Ида сама не заметила, как сползла с кресла на ковер и уже вовсю обнималась с собакой.

– А сейчас? Почему бы вам сейчас не воплотить свою мечту?

– Ох нет, сейчас еще хуже! Я либо в офисе до позднего вечера, либо в командировках.

– «Иногда надо бежать, чтобы остаться на месте, и бежать вдвое быстрее, чтобы хоть немного сдвинуться», – процитировала Вероника.

– Это из «Алисы»! – тотчас узнала Ида. – Как будто про меня…. – и замолкла на полуслове. Еще пару секунд машинально продолжала гладить фокстерьера, потом решительно отстранилась и поднялась с пола, нервно поправляя перекосившееся платье. – Мне пора. Иначе до ночи не доберусь.

– Быть может, переночуете у нас? – предложила хозяйка, тоже вставая с кресла. – Погода портится, будет ливень.

Ида повернула голову к окну: небо над остриями елей, еще недавно совершенно ясное, наливалось фиолетовой тяжестью. Сколько же прошло времени? Она глянула на свои наручные часы, очень стильные и дорогие – подарок от фирмы ко дню рождения.

– Начало восьмого?! – Получается, она три часа пила шоколад? Как такое возможно?

– Вы можете переночевать у нас, – повторила Вероника.

– Я уже номер в гостинице забронировала, – запротестовала Ида, затем представила, каково ночью вести машину под проливным дождем, и неожиданно сдалась: – У вас действительно есть номера для постояльцев? Как в настоящем трактире?

Вопрос прозвучал откровенно глупо. И невежливо. Но хозяйка ответила с терпеливой улыбкой:

– А мы и есть трактир, самый настоящий. Пойдемте, я провожу вас, – и, не оборачиваясь, стала подниматься по лестнице.

Ида послушно поплелась следом, с трудом переставляя ноги: любимые лабутены вдруг стали ужасно тесны. А еще накатила сонливость. Неужели шоколад так подействовал?

На втором этаже было несколько комнат, справа и слева от лестницы. Вероника открыла крайнюю дверь слева.

– Проходите. Ванная в номере. Принести ваш багаж из машины?

– Спасибо, не нужно! – торопливо сказала Ида. У нее было багажа: сбежала в чем была, не прихватив с собой даже зубной щетки.

– Всё что нужно, найдете в ванной, – сказала хозяйка, словно прочитав ее мысли. – Вам приготовить легкий ужин?

– Нет-нет, спасибо. Очень спать хочется.

–– Отдыхайте. Если что-то понадобится, скажите Алисе – так зовут нашу дочь. Она принесет вам стакан теплого молока, чтобы лучше спалось.

И хозяйка удалилась, оставив гостью осматривать комнату.

Двустворчатый шкаф с закругленными углами, кровать, комод с зеркалом, в углу маленькое дамское бюро, на полу мягкий зеленый ковер, на окне зеленые шторы. На стенах, обитых оливковым шелком, несколько поблекших, но не утративших очарования акварелей: река, холмы, развалины замка вдалеке. Очень милая женская спальня. Ида не была новичком в мире интерьеров, поэтому определила в два счета: здесь все было аутентичным. И безумно дорогим, несмотря на кажущуюся простоту. Натуральный дуб, натуральные ткани, подлинные картины – не Тернер, конечно, но точно кто-то из его многочисленных подражателей. Она откинула покрывало: постельное белье из тонкого льна было украшено вышивкой «ришелье».