Луна, или Луна-Луница, была для наших предков загадочной, таинственной и мистической планетой. Причем месяц и луна были самостоятельными персонажами. Лунные лучи могли как помочь, так и навредить. Однако луна всегда была символом магии и волшебства.
Славяне считали, что нельзя спать так, чтобы на тебя светил во время сна неполный угасающий месяц. Иначе будет болеть голова и все из рук будет валиться. А еще нельзя в месяц было тыкать пальцем. А то и палец мог отпасть. Убывающую луну называли гнилушей, ущербом, ущербной. И верили, что никаких важных дел в это время начинать нельзя, ничего не удастся, не получится, не выйдет.
Белорусы боялись, что такой убывающий месяц «засветит ребенка» и тот начнет болеть. Сербы и македонцы считали, что убывающий месяц пьет из людей жизненную силу.
А о том, жив ушедший на войну или отправившийся в путешествие родственник, узнавали, глядя на месяц. Если человек был жив, то его образ появлялся рядом, а если нет, то этот образ показывал убывающий месяц.
Бытовало поверье, что убывающий месяц протягивает умершим душам дорожку на небо. А вот исчезнувший в новолуние месяц, согласно верованиям славян, отправлялся прямо в мир Нави и освещал загробный мир. Поэтому часто в заговорах вопрошали: «Был ли ты, месяц, на том свете? Видел ли ты тех, кто ушел?»
Также в заговорах месяц часто упоминается как хозяин неба, князь ночи, иногда и мужем солнца. Также месяц величали ясным, золотым, рогатым, Месяцем Месяцовичем.
Свет месяца, по верованиям славян, поднимал из воды души утопленников и духов вод – русалок. И те и другие выходят из воды и сидят на прибрежных ветвях верб. Южнославянские и украинские ведьмы могли ворожбой своей месяц с неба сбрасывать на землю. Таких колдуний называли «месечарки». И даже молоко у чужих коров такой месяц колдуньям помогал выдаивать. А сам месяц мог превращаться в корову или быка. «Я – женщина, а ты – месячина, я внизу, а ты – наверху», – говорила ведьма.
Лунный цикл с глубокой древности был связан с женским началом. В то время как месяц ясный часто выступал как добрый молодец, удалой, красивый и сильный. Славянки носили украшения луницы – символы месяца-луны из металлов и камней, которые помогали настроить женскую энергию на правильный лад.
Итак, главный герой сказки, чтобы найти спутницу жизни, пускает стрелу, и… она долетает до самой луны. Что показывает, насколько высоко и далеко могут завести человека его мечты. Сама ночная царица Луна-Луница ловит его стрелу и по лунной дорожке приводит героя в свой чертог. Она не кто иная, как мать главной героини Свет-Луны. Свет-Луна – заколдованная царевна лунного царства, которая, будучи молодой красавицей, обречена проводить время в образе седоголовой старушонки. Конечно, этот образ удивляет. Откуда он мог взяться? Но все объясняют лунные фазы. Как мы знаем, Луна рождается, растет, стареет и умирает, становясь черной, то есть пропадая с неба. А потом все начинается заново. Старушонка с белыми волосами не кто иная, как старая луна.
И впервые Иван-царевич встречает свою возлюбленную именно в таком образе. Пироги печет волшебница Свет-Луна лучше земных жен, рубашки шьет такие, что не наглядеться, ковры ткет царские. Да и сама она, когда приняла свой настоящий образ, писаная красавица, каких свет не видывал.
Символ Свет-Луны – серебряная луница, которую Иван забрасывает в озеро, надеясь снять заклятие. Да только невозможно одолеть колдовство незнанием. Иван только все осложняет. Свет-Луна обращается в белую сову и улетает, а в жизни Ивана наступает новый переломный этап, когда ему приходится отправиться в путь-дорогу, чтобы исправить сделанное и вернуть свою любимую. И все это займет не один месяц.
Главным помощником героя, а точнее, главной помощницей становится Баба-яга. Хранительница волшебства, которая делает из царевича богатыря. Иван учится быть не только добрым, но мудрым и сильным. Так как без этих качеств злодея Позвизда никак не победить.
И одним из самых важных в сказке «Свет-Луна» является то, что Свет-Луна и Иван-царевич после своей встречи выбрали своим местом жительства вовсе не земное царство отца Ивана-царевича, а волшебное лунное царство грез. Полетели туда, где реки молочные, берега кисельные и цветы пляшут. То есть, как и в кощуне «Луна», герои предпочли волшебство реальности, грезы обыденности.
В некотором царстве, далеком государстве жил-был царь с царицей, у них был сын Иван-царевич, с роду немой. Было ему лет двенадцать, и пошел он раз в конюшню к любимому своему конюху. Конюх этот сказывал ему всегда сказки, и теперь Иван-царевич пришел послушать от него сказочки, да не то услышал.
– Иван-царевич! – сказал конюх. – У твоей матери скоро родится дочь, а тебе сестра. Будет она страшная ведьма, съест и отца, и мать, и всех подначальных людей. Так ступай попроси у отца что ни на есть наилучшего коня – будто покататься – и поезжай отсюда куда глаза глядят, коли хочешь от беды избавиться.
Иван-царевич прибежал к отцу и сроду впервой заговорил с ним. Царь так этому возрадовался, что не стал и спрашивать, зачем ему добрый конь надобен. Тотчас приказал что ни на есть наилучшего коня из своих табунов оседлать для царевича. Иван-царевич сел и поехал куда глаза глядят.
Долго-долго он ехал. Наезжает на двух старых швей и просит, чтоб они взяли его с собой жить. Старухи сказали:
– Мы бы рады тебя взять, Иван-царевич, да нам уж немного жить. Вот доломаем сундук иголок да изошьем сундук ниток – тотчас и смерть придет!
Иван-царевич заплакал и поехал дальше. Долго-долго ехал. Подъезжает к Вертодубу и просит:
– Прими меня к себе!
– Рад бы тебя принять, Иван-царевич, да мне жить остается немного. Вот как повыдерну все эти дубы с кореньями – тотчас и смерть моя!
Пуще прежнего заплакал царевич и поехал все дальше да дальше. Подъезжает к Вертогору, стал его просить, а он в ответ:
– Рад бы принять тебя, Иван-царевич, да мне самому жить немного. Видишь, поставлен я горы ворочать: как справлюсь с этими последними – тут и смерть моя!
Залился Иван-царевич горькими слезами и поехал еще дальше.
Долго-долго ехал. Приезжает наконец к Солнцевой сестрице. Она его приняла к себе, кормила-поила, как за родным сыном ходила. Хорошо было жить царевичу, а все нет-нет да и взгрустнется: захочется узнать, что в родном дому деется. Взойдет, бывало, на высокую гору, посмотрит на свой дворец и видит, что все съедено, только стены осталися! Вздохнет и заплачет. Раз этак посмотрел да поплакал – воротился, а Солнцева сестра спрашивает:
– Отчего ты, Иван-царевич, нонче заплаканный?
Он говорит:
– Ветром в глаза надуло.
В другой раз опять то же. Солнцева сестра взяла да и запретила ветру дуть.
И в третий раз воротился Иван-царевич заплаканный, да уж делать нечего – пришлось во всем признаться, и стал он просить Солнцеву сестрицу, чтоб отпустила его, добра молодца, на родину понаведаться. Она его не пускает, а он ее упрашивает. Наконец упросил-таки, отпустила его на родину понаведаться и дала ему на дорогу щетку, гребенку да два моложавых яблочка: какой бы ни был стар человек, а съест яблочко – вмиг помолодеет!
Приехал Иван-царевич к Вертогору, всего одна гора осталась. Он взял свою щетку и бросил во чисто поле: откуда ни взялись – вдруг выросли из земли высокие-высокие горы, верхушками в небо упираются, и сколько тут их – видимо-невидимо! Вертогор обрадовался и весело принялся за работу.
Долго ли, коротко ли, приехал Иван-царевич к Вертодубу, всего три дуба осталося. Он взял гребенку и кинул во чисто поле: откуда что вдруг зашумели, поднялись из земли густые дубовые леса, дерево дерева толще! Вертодуб обрадовался, благодарствовал царевичу и пошел столетние дубы выворачивать. Долго ли, коротко ли, поехал Иван-царевич к старухам, дал им по яблочку. Они съели, вмиг помолодели и подарили ему платочек: как махнешь платочком – станет позади целое озеро!
Приезжает Иван-царевич домой. Сестра выбежала, встретила его, приголубила.
– Сядь, – говорит, – братец, поиграй на гуслях, а я пойду обед приготовлю.
Царевич сел и бренчит на гуслях. Выполз из норки мышонок и говорит ему человеческим голосом:
– Спасайся, царевич, беги скорее! Твоя сестра ушла зубы точить.
Иван-царевич вышел из горницы, сел на коня и поскакал назад, а мышонок по струнам бегает: гусли бренчат, а сестра и не ведает, что братец ушел. Наточила зубы, бросилась в горницу, глядь – нет ни души, только мышонок в нору скользнул. Разозлилась ведьма, так и скрипит зубами, и пустилась в погоню. Иван-царевич услыхал шум, оглянулся – вот-вот нагонит сестра. Махнул платочком – и стало глубокое озеро. Пока ведьма переплыла озеро, Иван-царевич далеко уехал.
Понеслась она еще быстрее… вот уж близко! Вертодуб угадал, что царевич от сестры спасается, и давай вырывать дубы да валить на дорогу целую гору накидал! Нет ведьме проходу! Стала она путь прочищать, грызла, грызла, насилу продралась, а Иван-царевич уж далеко. Бросилась догонять, гнала-гнала, еще немножко, и уйти нельзя. Вертогор увидал ведьму, ухватился за самую высокую гору и повернул ее как раз на дорогу, а на ту гору поставил другую. Пока ведьма карабкалась да лезла, Иван-царевич ехал да ехал и далеко очутился.
Перебралась ведьма через горы и опять погнала за братом… Завидела его и говорит:
– Теперь не уйдешь от меня.
Вот близко, вот нагонит! В то самое время подскакал Иван-царевич к теремам Солнцевой сестрицы и закричал:
– Солнце, солнце! Отвори оконце!
Солнцева сестрица отворила окно, и царевич вскочил в него вместе с конем.
Ведьма стала просить, чтоб ей выдали брата. Солнцева сестра не выдала. Тогда говорит ведьма:
– Пусть Иван-царевич идет со мной на весы, кто кого перевесит. Если я перевешу – так я его съем, а если он перевесит – пусть меня убьет!
Пошли. Сперва сел на весы Иван-царевич, а потом и ведьма полезла, только ступила ногой, так Ивана-царевича вверх и подбросило, да с такою силою, что он прямо попал к Солнцевой сестре в терема, а ведьма-змея осталась на земле.
В этой сказке самой важной стихией является стихия воздуха. Однако поскольку название сказки «Солнцева сестра» говорит об астральном персонаже, коим является небожительница – сестра солнца, а сказок о небесных светилах не так-то и много, я все-таки решила отнести ее к данной главе. Ну, а теперь обо всем по порядку. Стихия воздуха удивительная, и самая легкая, и самая быстрая, поистине летящая. Сказки этой стихии даже если не дадут человеку крылья, то все равно научат его тому, как стать легче или как разом избавиться от беды или проблемы. У воздуха всегда все быстро и легко! И сказка «Солнцева сестра» как раз наглядно этот принцип иллюстрирует.
Итак, все начинается с того, что Иван – немой сын царя, однако сказка, рассказанная конюхом, о том, что у него родится сестра – страшная ведьма, возвращает главному герою речь. И он просит дать ему коня, чтобы покинуть родное царство. Герой убегает, покидает родные края, чтобы спастись от своей сестры. Такая позиция динамичным и легким на подъем людям стихии воздуха стрибожичам (в астрологии это Водолей, Близнецы и Весы) очень даже свойственна. Если что-то не так, воздуху срочно нужно менять жизнь – обстоятельства, условия и т. д. Убегая, Иван-царевич отчаянно пытается к кому-то прибиться, «наезжает на двух старых швей и просит, чтоб они взяли его с собой жить. Старухи сказали:
– Мы бы рады тебя взять, Иван-царевич, да нам уж немного жить. Вот доломаем сундук иголок да изошьем сундук ниток – тотчас и смерть придет!
Иван-царевич заплакал и поехал дальше. Долго-долго ехал. Подъезжает к Вертодубу и просит:
– Прими меня к себе!
– Рад бы тебя принять, Иван-царевич, да мне жить остается немного. Вот как повыдерну все эти дубы с кореньями – тотчас и смерть моя!»
То есть Иван-царевич ищет безопасное и уютное место для жизни, ищет своих людей, свое место, он во что бы то ни стало хочет спастись. Но ни старухи-женщины, которые уже прожили свою жизнь, ни Вертодуб, представитель противоположной воздуху стихии – стихии земли, не могут его принять и помочь.
О проекте
О подписке