Подойдя поближе, Маша увидела пустые

глаза Лешиного приятеля. Постепенно к ним возвращалось осмысленное выражение, и, буквально через минуту он уже пришёл в себя.

– Лёша, – пробормотал он, – Что случилось?

– Дуралей, – беззлобно ответил Алексей, – Ты чуть было не оказался в Неве. О чем ты думал?

– Я снова его видел, видел Серёгу, понимаешь! Я был сегодня у него дома, читал записи про этот мост, Серёга был одержим идеей найти камень на дне. Он свято верил, что тот существует. Ты знаешь, о чем я?

Алексей кивнул:

– Магический камень Атакан.

Леонид быстро, все ещё трясясь от пережитого, закивал :

– Атакан, верно… Ты веришь в его

существование?

– Мир существовал задолго до нашего появления и в нем тайн больше, чем мы когда-нибудь сможем узнать.

Алексей стремительно бросился к дороге наперерез проезжающему мимо такси. Машина резко затормозила. Таксист опустил стекло и недовольно проворчал:

– Приятель, я не могу останавливаться на мосту.

– Брат, очень прошу, отвези человека домой.

Таксист всмотрелся в встревоженное лицо Алексея :

– Ладно, довезу.

Пока Леонид садился в машину, таксист сказал:

– Ехали бы вы тоже, ребята, отсюда. Не очень хорошее это место. Я стараюсь не задерживаться здесь. Всякое бывало.

Он тронулся с места, махнув на прощание рукой.

Алексей посмотрел вслед удаляющейся машине и подошёл к сестре.

– Что ты думаешь обо всей этой истории?

Он перегнулся через перила, посмотрел в чёрные воды ночной Невы и хмуро процитировал:

– Когда ты смотришь в бездну, бездна смотрит в тебя…

Мария испуганно схватила брата за рукав:

– Поехали домой! Мне не нравится здесь… Что-то и правда смотрит на нас. Я чувствую этот взгляд, Алешка!

Алексей кивнул:

– Я тоже.

И они быстро зашагали к машине. Только в теплом салоне Мария расслабилась.

– Что за камень такой Атакан?

– Это твои любимые городские легенды,

Маша, – Алексей внешне был спокоен, лишь слегка нахмуренные брови выдавали его напряжение, – Есть поверье, что на глубине, под мостом лежит магический камень Атакан. В древности ему приносили в жертву пленников. Разгневанные боги, вняв мольбам пленников, затопили камень водами.

– Камень до сих пор притягивает новые жертвы? – спросила Мария.

– Он мстит людям. Появляется водоворот, с него возникает смерч, напоминающий густой туман и окутывает мост.

– Это значит, что уже ничего нельзя исправить? Люди так и будут пропадать без вести и никто никогда не найдёт их? Как-то это грустно.

Алёша пожал плечами :

– Есть вещи, над которыми никто не

властен.

Это история не давала Марии покоя весь следующий день. Она вспоминала выражение лица Алешкиного друга, и дрожь пробирала её по всему телу. Когда брат вернулся домой с работы, Маша набросилась на него с порога.

– Почему нынешний Литейный мост решили построить на месте старого наплавного? Ведь были предупреждения о том, что это место гиблое.

– Ты смеешься, Маша? – с усмешкой спросил Алексей, – Кто же верит подобного рода вещам?

– Но среди противников строительства Литейного моста на том самом месте были довольно уважаемые люди.

– Были, – Алёша кивнул, – Но их голоса ничего не значили. Да и не особо

градостроители прислушивались к различного рода предсказаниям. Маш, я устал и спать хочу. Давай, завтра поговорим.

Мария нехотя согласилась. Она легла, обхватив руками подушку, и провалилась в сон. Она шла по Литейному проспекту со стороны Невского, приближаясь к мосту. Туман был всё гуще, а Маше становилось всё страшнее. " Это только сон, это только сон…" – твердила она, как молитву. – "Здесь нечего бояться, я проснусь сразу, как захочу. Я только одним глазком взгляну на мост, окутанный туманом." Мария подошла вплотную к гранитному парапету и посмотрела сверху вниз на неспокойные воды реки. Почему – то в голове крутились строки из стихотворения Александра Блока:

"Ночь тёмная одела острова.

Взошла луна. Весна вернулась.

Печаль светла. Душа моя жива.

И вечная холодная Нева

У ног сурово колыхнулась… "

Маша скорее почувствовала, чем увидела движение и так быстро повернула голову, что шею пронзила резкая боль. Окутанная туманом, на мосту застыла фигура. Она коротким взмахом руки позвала Машу за собой. Это была девушка, в старинном длинном платье. Выглядела она скорее печальной, чем устрашающей, и Мария, не задумываясь, пошла за ней. Та удалялась так плавно, словно плыла по воздуху, и оглядываясь на Марию, призывала её все тем же жестом. На середине моста она остановилась, молча указала рукой

наверх. Мария подняла голову и похолодела – над ней нависал своей громадой Литейный мост. На одной из длинных железных свай выгравирована надпись: "Люди, остерегайтесь! Ведь тут место нечистое!"

– Я хочу проснуться… Я хочу проснуться…– вслух произнесла Маша, вздрогнув от звука своего голоса. Тут она окончательно поняла – это не сон! Она на самом деле стоит на Литейном мосту. Хотя, нет… Литейный мост застыл над ней. На чём же она стоит? Под ногами вытянулся другой мост, деревянный, покрытый старыми неструганными досками. Маша вскинула голову и увидела удаляющуюся от неё стройную девичью фигуру в старинном платье.

– Постой! – Маша устремилась за ней.

– Машка, нет! – тут же туман прорезал

резкий оклик.

Мария обернулась и увидела брата.

– Маша, не ходи туда! Это опасно! Пошли домой! Пожалуйста!

Маша неуверенно смотрела то в сторону Алексея, то на исчезающую в тумане девушку.

– Но она меня зовёт, Алешка, – чуть не плача, проговорила Мария, – Я слышу её голос.

– Это не она, – спокойно ответил Алексей, протягивая руку сестре, – Это Атакан. Вспомни, что я говорил тебе о нём. Ему нужны новые жертвы.

Мария всхлипнула и вцепилась в протянутую руку брата, как в спасательный круг.

– Я хочу домой!

Алексей с трудом вывел сестру на Литейный проспект, та сопротивлялась,

пытаясь вернуться обратно. Доводы рассудка оказались слабее магической силы камня. Только выйдя из тумана, Мария очнулась.

– Я не помню, как оказалась здесь, – тяжело дыша, проговорила она.

– Ты взяла машину, а мне пришлось ловить попутку, поэтому я припозднился. Ещё немного и ты ушла бы совсем.

– Почему Атакан не действовал на тебя?

– Отчего же? Действовал. Только ты оказалась слабее, чем я. Не обижайся.

Мария обняла брата:

– Не буду.

Мария обхватила ладонями кружку ароматного, заваренного Алексеем, чая Эрл Грей. Пакетики Алексей не признавал и каждый раз проводил целую чайную церемонию. Маша

терпеливо дождалась, когда брат наполнит свою кружку и сядет напротив.

– Это был наплывной мост, – сказала она.

– Я понял.

– Как такое могло случится, что он сохранился до сих пор?

– Его нет уже давным-давно, Маша. Его разрушили перед строительством нынешнего. Мост-призрак появляется, когда Атакан требует новые жертвы. Так проще заманивать людей. Ты в тумане ступаешь на этот мост и уходишь неизвестно куда.

– А девушка? Кто она?

Алексей пожал плечами:

– Одна из его безымянных жертв. Сколько их было за время существования дьявольского камня. Разве узнаешь все имена?

Маша вздохнула.

– Что нам теперь делать?

– Остерегаться выходить ночью на Литейный. Мы ничего не можем больше сделать, Маша. Этот мост простоит сотни веков. Ты же не хочешь предложить разрушить его до основания. Есть места, над которыми не властны ни люди, ни время. У города должны быть свои тайны. Кто знает, может Атакан и лежит спокойно, потому что время от времени забирает положенные ему души.

– Да уж, туда я больше ни ногой, – Маша коротко улыбнулась.

– Есть такая фраза в фильме "Собака Баскервилей": "Остерегайтесь выходить ночью на болота, когда силы зла властвуют безраздельно." Очень к месту, не находишь?

– "Люди, остерегайтесь. Ведь здесь

место нечистое", – процитировала Мария увиденную недавно надпись.

– Где ты это прочла? – спросил Алексей.

– Это надпись была на Литейном, – ответила ему Мария.

– Ох, уж мне эти твои городские легенды, – брат с сестрой переглянулись поверх дымящихся чашек и Алексей демонстративно закатил глаза. Маша рассмеялась.

Над Литейным мостом было тихо. Город спал.

История 3.

СМОЛЕНСКОЕ КЛАДБИЩЕ.

Мария, с интересом оглядываясь по сторонам, шла следом за братом по узкой тропинке среди заброшенных холмиков, покрывавшихся молодой зелёной порослью. Старые деревянные кресты покосились, но на некоторых захоронениях сохранились интересные памятники, в основном изображающие ангелов. Смоленское  кладбище было самое старое в Петербурге. Когда- то здесь находились остроги военной канцелярии и первыми могилами на кладбище были могилы узников, которых хоронили, даже не снимая с них цепей. Так в 1710 году было основано Смоленское кладбище. С тех пор оно росло и ширилось, и на данный момент его площадь составляла 52 гектара.

У Алексея была хорошая привычка в свой

не очень частый выходной возить сестру в какое-нибудь интересное место.

– Знаешь, чем знаменито это кладбище?– Алексей повернулся и посмотрел на Машу. "Началось!"– со вздохом подумала Мария. Как же Алешка любил ее экзаменовать!

– Ты про легенду о 40-ка священниках? – спросила она.

– Ну хоть это ты знаешь!

– С этой легендой знаком почти каждый обитатель Васьки.

Васькой любовно именовали жители Васильевский остров.

– И ты еще мнишь себя знатоком города!– усмехнулся Алексей,– А знаешь только бабкины сплетни.

– И никем я себя не мну…не мню…,– Маша рассмеялась. Брат умел ее подначивать, как никто другой.

– Смотри же, Машка,– Алексей вытянул руку по направлению к очередному памятнику.

Мария подошла поближе и в недоумении обернулась на брата:

– Блок? Но он похоронен на Волковском кладбище, это я точно знаю.

Алеша легонько щелкнул сестру по носу:

– А вот и мало знаешь. Учи историю! Изначально Блока похоронили на Смоленском кладбище, и только в 1944 году перенесли на Литераторские мостки на Волковском.

Как зачарованная, Мария смотрела на серый камень с высеченным на нем именем одного из своих любимых поэтов.

– Лешка!– наконец проговорила она,– Почему я раньше не знала этого?

– С этим местом не связано ничего примечательного,– ответил брат,– И к

тому же очень часто кладбища перестраиваются и могилы переносятся на другое место. Вспомни хотя бы таких гигантов, как Петр Первый и Николай Второй.

Вполголоса разговаривая, они шли по Блоковской дорожке, пока не вышли на более старую, заросшую кустарником, территорию кладбища. Тропинка становилась все уже, Мария несколько раз споткнулась об узловатые корни под ногами.

– Ты не думаешь…,– обратилась она к брату, но не договорила.  Впереди показалась фигура человека.

Она просто выросла ниоткуда, не слышно было ни шороха приближающихся шагов, с куста не вспорхнула ни одна птица.

– Что за шутки!– воскликнул Алексей.

Незнакомец был закутан в черный плащ с

большим белым крестом, лицо пряталось в тени капюшона. Стоял он неподвижно, не делая ни одного угрожающего жеста. Мария схватила за руку брата, который подался навстречу странной фигуре.

– Вы что-то хотели?– спросила она тихо, почти ласково.

Незнакомец вскинул голову и Маша едва не вскрикнула, увидев зияющую пустоту вместо лица. В тот же миг фигура в плаще растаяла. Голубоватая дымка ещё пару секунд висела неподвижно, но и она пропала, растворившись в прохладном воздухе.

– Это был призрак, Алешка,– возбуждённо зашептала Маша, – Я сразу поняла, как увидела его. На нем плащ Мальтийского ордена. Алеша, здесь разве покоятся госпитальеры?

Алексей взъерошил темные волосы,

внешне он был абсолютно спокоен, хотя мысли метались, словно стая испуганных птиц.

– Госпитальеры, – повторил он,– А ведь верно, здесь есть несколько могил с гербом – серебряный крест на щите. Крест, конечно, не серебряный, но грамотно сделан под серебро. Пойдем, Машка, я примерно помню, где эти захоронения.

Искать долго не пришлось. Дорожки были ухоженные- сюда, видимо, наведывалось немало народу.

– А ведь я видел эти плиты и раньше, – говорил Алексей задумчиво, – Но ведь не сообразил, что они имеют отношение к мальтийским рыцарям. Считал, что это просто дань моде на Средневековье. Надо же, призрак… Мы пришли, Маша.

Брат с сестрой внимательно осмотрели

мраморные плиты, но ничего, кроме гербов, на них не было – ни имен, ни дат. Маша вздохнула разочарованно:

– Как теперь узнать, кто здесь похоронен? Вот бы найти старые кладбищенские книги, да где их искать? Вдруг мы можем помочь бедному рыцарю обрести покой?

– Да с чего ты взяла, что ему нужна помощь?

– Просто знаю. Он не угрожал нам и не пытался запугать. Ему нужна была наша помощь.

Алексей покосился на сестру, но промолчал. Ее предположения потверждались не единожды и он предпочел не спорить.

На следующий день Мария, дождавшись, когда брат уедет на работу, поехала на Смоленское кладбище. Она торопливо

прошла тем же путем, миновав каменную плиту с именем Блока. Бросив на нее короткий взгляд, Маша пожалела, что не захватила цветов. Ночью она прочитала о том, как происходило перезахоронение останков поэта. Алеша был неправ, говоря, что ничего примечательного не было. Перенесли на Литераторские мостки только череп, все остальное осталось здесь, на Смоленском. Маша слегка поежилась.

– Я обязательно разберусь в этой истории, только чуть позже, – пообещала она вполголоса то ли себе, то ли серой безмолвной плите и осеклась… Перед ней стояла все та же фигура в черном плаще с белым крестом.

Маша застыла на месте, боясь спугнуть его.

– Скажи мне твое имя, – сказала она

тихо, стараясь не заглядывать в пустоту под капюшоном, – Назови имя!

Призрак будто колебался, его четкие контуры поддернулись дымкой. Маша слышала бешеные удары своего сердца, которые, казалось, сотрясали все ее тело.

– Росса…

Едва тихий, еле слышный шёпот смолк, призрак тоже исчез.

Маша шла очень быстро, иногда переходя на бег. Она направлялась к Российской Национальной библиотеке, которая была самой старой библиотекой в Петербурге. Маша знала, что там хранились рукописи аж начала 11 века. Не может быть, чтобы не осталось никаких следов о недолгом пребывании госпитальеров в России.

– Росса, Росса,– повторяла она, как

зачарованная. Росса итальянское имя, но ведь оно было женским. Или она плохо расслышала, возможно, он произнес Росси.

Из истории Мальтийского ордена Маша знала, что в Петербурге госпитальеры пробыли немного. Российский император Павел Первый был адептом ордена, и в 1796 году получил титул Магистра Мальтийского ордена. При его царствовании рыцарям жилось совсем неплохо, им были подарены земли и была своя церковь, где роль певчего исполнял сам Павел. При его сыне Александре Первом, вошедшем на престол в 1801 году госпитальеры попали в опалу, все их земли были конфискованы.

Мария сидела за высоким дубовым

столом в библиотеке в окружении книг. Многие она отложила в сторону, это была художественная литература, минимум фактов, максимум вымысла. Только две книги привлекли ее внимание; одна достоверными фактами о истории ордена, а вторая шикарными иллюстрациями. Были даже портреты рыцарей, живших в Петербурге, но в их именах не было ничего, связанного с Россой или с Росси. Маша вздохнула. Ничего не оставалось, как снова идти на Смоленское кладбище.

Вечером, и на следующий день, как Маша не звала, рыцарь не появился. Она напрасно приходила ещё неделю, бродила по самым заброшенным тропинкам, сидела на старых, покосившихся лавочках, стояла, глядя на надгробия со старинными гербами.

Маша уже перестала верить, что призрак рыцаря когда- нибудь появится перед ней. И в тот момент, когда она махнула рукой и решила больше никогда не приближаться к Смоленскому кладбищу, чтобы избежать новых разочарований, он предстал перед ней все в том же обличье.

– Росса…– снова она услышала знакомый шёпот.

– Помоги мне!– она взмолилась,– Скажи что-нибудь еще! Назови свое полное имя!

Он молчал, потом поднял голову, капюшон сполз и Маша увидела его. Она узнала это умное и благородное лицо, одно из тех, которые были  на иллюстрациях к книге, над которой она столько времени просидела в библиотеке.

– Я знаю тебя!– воскликнула она,-

Донато! Твое имя Иоасиф Донато Глевени!

– Росса…

– Я всё узнаю, обещаю тебе!

Несколько дней Мария просидела в библиотеке, читая старые книги. Домой уходила только после закрытия, а приходила рано утром, задолго до того, как сторож, добродушный старичок, лязгая ключами, открывал входную дверь. Он всегда пускал Машу погреться, пока не начинал работать читальный зал. Алексей стал беспокоиться за сестру, он не знал, где она пропадала целыми днями, а от его вопросов она отмахивалась. В этот вечер она вернулась домой довольная, и они вдвоем, как раньше, сели на кухне пить чай.

– Я узнала историю Донато,– говорила

Мария, – Ты не представляешь, сколько книг пришлось пересмотреть, чтобы сопоставить факты. Но самое главное, что я знала имя и было от чего отталкиваться.

 Алексей внимательно, не перебивая, слушал сестру. Эта история волновала и его самого, но в силу своей постоянной занятости не было возможности посвятить ей столько времени, сколько хотелось. К тому же, Машке не помешает немного самостоятельности.

– Меня смущало имя Росса. Это женское имя. Причем тут госпитальеры? Но дело в том, что дав обет безбрачия, рыцари не лишились простых человеческих чувств. Росса Флория Аллегретти- так звали возлюбленную нашего Донато. Я не знаю, как происходили их встречи в Италии,

следов уже не найти. Крепость госпитальеров на Мальте была захвачена Наполеоном в 1799 году. Интересный факт, что рыцари даже не оказали никакого сопротивления, объясняя это тем, что устав Ордена запрещал им сражаться с христианами. Госпитальеры были разогнаны, Павел Первый предоставил им убежище в Санкт- Петербурге. Росса Флория уехала следом за тем, кого любила. Она была родом из знатной семьи, одной из самых могущественных в Тоскане. В Петербурге ей не грозил гнев отца, и что гораздо важнее, Донато не могли отлучить от ордена за нарушение обета. Но сырой климат Петербурга сильно подорвал ее здоровье. Через год после приезда сюда она скончалась на руках Донато от воспаления легких. Ей было всего 22

года, – глаза Марии заблестели от навернувшихся слез, и она продолжала дрогнувшим голосом:

– Сам Донато ненадолго пережил любимую. Он упокоился рядом с ней. После смерти они остались нерезлучны. А теперь слушай, Алешка. История пребывания рыцарей в Санкт-Петербурге тесно связана с церковью Во Имя Рождества Св. Иоанна Предтечи на Каменном острове.  Эта церковь была построена в 1778 году архитектором Фельтеном по приказу будущего императора Павла Петровича. Это единственная готическая православная церковь в Петербурге. В 1799 году церковь была подарена госпитальерам, в ней кавалеры ордена принимали присягу. А за церковью в том же году было устроено кладбище, на котором хоронили