Годы ученичества Никколо Макиавелли
Как уже было сказано выше, Макиавелли родился 3 мая 1469 г. До нас дошли лишь немногие сведения о его раннем детстве. Причиной тому – характер его творчества, по сути своей исключительно политического содержания, который не предполагал откровений или хотя бы простых упоминаний об этом периоде его жизни. Да и в целом сама мысль окинуть ностальгическим взглядом детство и юность, осмыслить этот период жизни человека, считавшийся временем ошибок, первых робких шагов и – в лучшем случае – ученичества, не соответствовала литературным устремлениям того времени. Что до «Записок» отца, в них лишь изредка упоминаются сведения практического характера, которые касаются образования Никколо. Благодаря «Запискам» мы знаем, когда и под чьим руководством он учил латынь. Статус этого языка был очень высок во Флоренции той поры: латинский в том виде, в каком он имел хождение в Средние века, отчасти утратил свою социальную роль. Благодаря обращению к древнеримским текстам язык стал очищаться от средневековых наслоений, и потому латынь, на которой писали в XVI в., имеет уже мало общего со средневековой латынью. Она становится языком документа и юридических актов; их составлял нотариус, опираясь на указания, данные ему на тосканском диалекте, после чего он же по-тоскански пересказывал их договаривающимся сторонам. Латынь была также языком литературы, который обессмертили Боккаччо и Петрарка. Без знания латыни не мыслили себя те, кто исповедовал гуманизм, ставший модной «идеологией» во Флоренции XV–XVI вв. В ее основе лежал определенный набор древних текстов, от Платона, которого читали в переводах, до Цицерона. Гуманизм провозглашал примат человека в системе ценностей того времени, выдвигал постулат о том, что эпоха Античности обладала абсолютным недостижимым знанием, при этом языком древней науки была латынь. Следовательно, с самого раннего возраста детей следовало учить латыни (заметим, что начальное образование было очень развито во Флоренции уже в XIII в.).[8] Для этого учителя располагали всем необходимым педагогическим инструментарием, а самым известным был учебник «Донателло» (Малыш Донат). 6 мая 1476 г. Бернардо оставил запись о том, что юный Макиавелли осваивал латынь именно по этому учебнику под руководством «учителя грамматики маэстро Маттео», который проживал «a piè del ponte a Santa Trinita» (ит. «возле моста в районе Святой Троицы») и получал за учение 5 сольдо в месяц. «Донателло» – очень старый учебник; его автор Донат (учитель святого Иеронима Aelius Donatus) жил в IV в. Можно судить о том, какую долгую жизнь прожил этот грамматический бестселлер, если к нему обращались еще в XV в. Учебник Доната состоял из двух частей: Ars minor (элементарный курс), предназначенный для начинающих, и Ars major (полный курс грамматики) для углубленного изучения языка. Он содержал теоретическую часть и тексты в форме нравоучительных двустиший, авторство которых приписывалось Катону (Dicta Catonis), а также наставления из книги «Лекарство от любви» (Remedia Amoris) Овидия, столь же нравоучительные, поскольку они учат бороться со страстями. Семь лет – конечно, юный возраст для изучения латыни; однако и в 1480 г., оправившись после чумы, Бернардо пишет в своих записках, что Никколо все еще «учится» под надзором «маэстро Маттео». На следующий год он уже переходит ко второй части учебника и начинает брать уроки у мессера Баттисты да Поппи в церкви Святого Бенедикта. «Никколо знает по-латински», – не скрывая радости, пишет в своих заметках Бернардо. Через год и его младший сын, Тотто, принимается за «Донателло». Тем временем старший Никколо по-прежнему «изучает латынь». В книге записей нет на этот счет подробностей, но можно предположить, что он пишет сочинения, руководствуясь Ars Major, где описываются риторические фигуры (синекдоха, зевгма и др.), придающие изящество стилю, и приводятся ошибки и неудачные обороты, которых следует избегать. Бернардо сообщает нам только, что наставником Никколо был священник Паоло Сассо да Рончильоне. Он пользовался славой лучшего учителя латыни; среди его учеников были ровесники Никколо Пьетро дель Риччи Бальди и Микеле ди Вьери. Риччи Бальди сменил свое имя на Пьетро Кринито (Petrus Crinitus) и числился в учениках Рончильоне вплоть до 1487 г. Предполагается, что именно ему принадлежит анонимная рукопись, в которой содержится большое число упражнений по грамматике и стилистике латинского языка, вероятно написанных под диктовку «мастера». Их целью было научить эпистолярному искусству, без которого немыслимо дипломатическое поприще, и можно легко предположить, что Никколо тоже прошел подобный курс обучения. Однако сам Кринитус не остановился на этом: некоторое время он был учеником знаменитого поэта Полициано, затем преподавал в Флорентийском университете, так называемом Студио Фьорентино; позднее его имя упоминается в связи с Платоновской академией, заседавшей в садах Оричеллари. Ему мы обязаны монументальным двадцатипятитомным трактатом «О честном и поучительном» (De honesta disciplina). Второй ученик Рончильоне Микеле ди Вьери (Микеле Верино) был автором памятных всем школярам «Нравственных двустиший для детей» (De puerorum moribus disticha), которые многократно переводились на французский. Иными словами, Макиавелли рос в хорошей компании, и будущее признание ученых-латинистов, его соучеников, может служить нам доказательством высокого качества полученного им гуманистического образования, бывшего во Флоренции непременным условием службы на высоких государственных должностях… Однако сам Макиавелли ограничился серьезным изучением латыни, что в дальнейшем позволило ему читать латинские сочинения и даже писать на этом языке. Можно предположить, что именно тогда он усвоил и основы общей культуры, которые постигали в обязательном порядке дети среднего класса, будущие адвокаты, врачи и нотариусы. Так или иначе, это была очень солидная база, позволившая ему стать секретарем канцелярии и трудиться на государственном поприще. Совершенствоваться в науках и полностью посвятить себя изучению словесности или философии могли только представители высших сословий, которым не было нужды зарабатывать на жизнь.
Из записок мессера Бернардо нам также известно, что Никколо обучался счету у «мастера» Пьеро Марии самым популярным в те годы способом, на абаке. Существовали разные системы счета на абаке, как старинные, так и новейшие, включавшие новые, имевшие практическое значение понятия, такие как ноль, как известно, заимствованный европейцами у арабов.[9] Отметим, что счету во Флоренции обучали, как правило, детей, которых готовили к занятиям торговлей. Существовали «школы абака», где особый учитель (ит. abachista) учил их счету на абаке. Можно с большой вероятностью предположить, что Бернардо хоть и увлекался латинскими сочинениями и правом, но был дальновидным отцом и, заботясь о будущей карьере сына, предусмотрел запасной вариант. Времена были неспокойные, гуманизм как идеология утрачивал влияние в обществе, а во Флоренции, как и повсюду, всегда были востребованы способные молодые люди, хорошо подготовленные к деловой карьере. Однако Никколо, по собственному его признанию, не был создан для коммерции, о чем он не без иронии пишет в письме от 9 апреля 1513 г. своему другу, послу Флорентийской республики Франческо Веттори, входившему в ближайшее окружение Медичи: «Судьбе было угодно, чтобы я, не имея талантов говорить ни об искусстве торговли шерстью или шелком, ни об убытках, ни о прибылях, говорил о делах государственных, и потому я должен или дать обет молчания, или только о них и вести речь». К несчастью, записи в книге Бернардо обрываются в 1487 г., дальнейшее теряется во мраке: нам неизвестно, чем занимался молодой Макиавелли в течение следующих десяти лет, что создает большие трудности для историка, так как этот период в жизни юноши считался во Флоренции эпохи Возрождения временем учебы и становления.
Получил ли Макиавелли университетское образование?
Знание не терпит пустоты, и потому уже не раз историки выдвигали различные предположения относительно этого десятилетия, которое некоторые называют «потерянной декадой» Макиавелли. Так, в 1973 г. профессор Сиенского университета Доменико Маффеи предпринял попытку доказать, что молодой Никколо учился с 1489 г. финансовому делу у банкира Берто Берти в Риме. Эта гипотеза не только позволила бы заполнить досадный пробел в биографии «флорентийского секретаря», но и объяснила бы, откуда он черпал свои познания в этой области. Именно там, через своего наставника и друга Берти, он мог завести знакомство с влиятельными флорентийцами, обитавшими в Риме и входившими в братство Пьета деи Фьорентини. Однако гипотеза не подтвердилась: в следующем же году один из лучших специалистов по Макиавелли Марио Мартелли без труда доказал, что Макиавелли-банкир был полным тезкой интересующего нас Макиавелли. Некоторые приписывали ему в этот таинственный период разного рода литературные занятия, тексты популистского толка, в традиции Доменико Буркьелло (1404–1449)[10] и Луиджи Пульчи (1432–1484), которые послужат основой его будущих сочинений на тосканском диалекте. Однако нам доподлинно известно, что в это самое время он собственноручно выполнил один или несколько списков поэмы «О природе вещей» (De rerum natura) латинского поэта-материалиста Лукреция, тем самым как бы дистанцируясь от философии Платона, официального кредо флорентийских эрудитов, особенно тех, кто состоял на содержании Медичи… Известно также, что он копировал «Евнуха» (Eunuchus) комедиографа Теренция. Но очевидно одно: достоверно нам ничего не известно о молодых годах Макиавелли, и в отсутствие надежных свидетельств ничто, на наш взгляд, не может заполнить этот пробел в его биографии. Этот период продолжался вплоть до 1497 г., когда он поступил на государственную службу.
Тогда встает правомерный вопрос: учился ли Макиавелли в университете? Его жизнь и творчество, безусловно, свидетельствуют о том, что он был человеком университетски образованным, но точные сведения на этот счет катастрофически отсутствуют… И все же одна «зацепка» есть: это свидетельство знаменитого хроникера, епископа Павла Иовия (Паоло Джовио), которого во Франции называли Полем Жовом, бывшего одновременно врачом, философом и историком. Большой знаток Флоренции этого периода, он написал «Историю моего времени с 1494 по 1547 год» и сборник биографий под названием «Похвала знаменитым мужам» (Elogi degli uomini illustri, 1546), среди которых фигурирует и Никколо Макиавелли. Поскольку в целом Паоло Джовио был настроен по отношению к Макиавелли критически, его трудно заподозрить в излишней к нему симпатии, и он скорее заслуживает доверия, когда пишет, что «лучшими сторонами» своего гуманистического образования Макиавелли был обязан некоему Марчелло Вирджилио Адриани.[11] Он хорошо нам известен с разных сторон и прежде всего как политик: он возглавил канцелярию Синьории вслед за другим гуманистом, признанным ставленником Медичи Бартоломео Скала, управлявшим канцелярией с 1465 г. и в 1486 г. избранным гонфалоньером. Скала был оплотом Флорентийской академии неоплатоников, его перу принадлежит история города, написанная конечно же в апологетических тонах. После его смерти в 1497 г. можно было ожидать, что ему на смену придет гуманист, принадлежащий к тому же кругу, что и Скала. И действительно, выбор Синьории пал на эрудита, воспитанника двух университетских профессоров, Кристофоро Ландино и Анджело Полициано. Этим избранником стал Марчелло Вирджилио Адриани («Marcellus Virgilius»). Адриани был назначен первым секретарем Синьории, но сохранил за собой кафедру греческого и латинского красноречия в Флорентийском университете, Студио Фьорентино, где оставался с 1494 по 1503 г. И именно он, если верить Джовио, выпестовал, в свою очередь, другого блестящего ученика, Никколо Макиавелли…
О проекте
О подписке
Другие проекты