Цитаты из книги «В поисках себя»

Иране мне посчастливится встретить куда больше по-настоящему свободных личностей, нежели на юге Соединенных Штатов. Жесткие рамки мы ставим себе собственными руками, и мне кажется, что именно эта надуманная уязвимость делает американцев такими домоседами.

Именно тогда, в детстве, глядя на эти цветочки, я пришел к глубочайшему убеждению: жить можно только свободным. Иначе это не жизнь.

Когда ты находишься на грани, падать ниже уже нельзя — некуда

Я не признаю Европу отныне еще сильнее, еще яростнее, чем до моего знакомства со странами «третьего мира».

Мой маршрут — наверное, последний островок свободы для меня. Скоро всех нас заставят носить шлемы с глухими забралами, щитки на коленях и локтях, бронежилеты, стробоскопы и электронные сенсоры, чтобы защитить от малейшей опасности, будто мы на войне…

Я вернулся домой 16 октября 2011 года, спустя четыре тысячи семьдесят семь дней, пройдя семьдесят пять тысяч пятьсот сорок три километра.

Их народность, как объясняет мне вождь, существует отдельно от мусульманской Малайзии. Христианство показалось ибанам наиболее приемлемой формой развития общества, и они приняли эту веру, не отрекаясь от своих прежних кумиров и многовековых верований, проистекающих из нерушимой связи человека с природой.

И у меня возникло непреодолимое желание вскарабкаться прямо на стол и закричать, что в мире все совсем не так просто: ответьте же, почему­ в странах­, находящихся­ у черты бедности, так ничтожно мал уровень суицида? Почему в «бедных» странах мне доводилось видеть гораздо больше искренних детских улыбок, каких я больше нигде в мире не встречал? О каком подлинном богатстве мы можем говорить, что можем принести этим людям, если сами давным-давно растеряли свою подлинную доброту? На сцене продолжались бесконечные дебаты, как вдруг в зале поднялся какой-то мужчина и отчетливо произнес: «Мира не будет до тех пор, пока нет любви». И покинул зал. Его выступление вызвало взрыв хохота, а приглашенные знаменитости со сцены продемонстрировали собравшимся свои отличные зубы, изобразив скептические улыбочки. Я все никак не решался покинуть зал вслед за тем парнем. Но он был чертовски прав. И среди всех выступавших он был лучшим…

Отец, которому нечего завещать или подарить своему сыну, счастлив поделиться с ним этим уникальным опытом — жить полной жизнью, дышать полной грудью, привязываться только к настоящему и ничего не загадывать наперед.

В его родном лондонском квартале причудливо смешались все национальности и народы мира. Я восхищенно говорю Дэвиду: «Ничего себе, как вас тут оккупировали!» А он отвечает с типично британской холодностью: «Верно. Сначала мы завоевывали мир. А теперь мир колонизирует нас».