12

Услышав за спиной шумное дыхание Рэндеваля, я вскочила от Генри и побежала.

“Беги” – легко сказать! Да где взять силы? Что это за огненная вспышка вырвалась из меня? Почему теперь так холодно, будто в чан с ледяной водой опустили?

Ноги совсем не слушались. Я прижалась к стволу ближйшего дерева и тихо сползла на снег. Прислушалась к голосам.

– Куда ты пропал, Генрих, ты же обещал освещать мне путь! – пробурчал Рэндеваль. – Да что это с тобой? Ты что, снежных кротов там ловишь? Вспышками лес озаряешь…

– Кротов ловлю, верно… – прохрипел паладин. – Помоги встать, дядя.

Он не рассказал обо мне. Не сказал о том, кто его ранил. Стыдно, должно быть, получить от девушки!

– Ох, ничего себе! – вскрикнул Рэндеваль. – Почему же ты молчишь?!

– Молчу? – голос Генри сделался слабее.

– Что, не чувствуешь?!

– Голова гудит, я ударился…

– Арнос! Да из тебя мана выходит. Твоё хранилище пробито! Хорошо так выходит… даже я, неодарённый Светом, чувствую. Как же это ты так ударился?

– Отведи меня в лагерь, – приказал паладин.

Рыцари побрели к обозам, я осталась одна на дороге, сгораемая от страха вперемешку со стыдом.

Пробила хранилище паладина вот этими вот пальцами?! Какой кошмар! Кто же я такая? Что я за чудовище?

13

Как добралась до города – не помню. Тело не слушалось, голова гудела, плечи сотрясались от холода. Перед глазами стелилось туманное марево.

Добрела до святилища и рухнула на постель в беспамятстве. Как потом сказали девочки, пролежала три дня, и им снова пришлось ухаживать за мной, как за маленькой.

Стыдно.

– Кушай, кушай, Триса, тебе нужно набираться сил, – шептала Идда, поглаживая по голове.

Когда проснулась, на меня напал страшный голод. Было неловко съесть две порции супа и попросить ещё каши. Еды у нас было мало. Но Идда только улыбнулась и принесла в добавок сыра и молока.

– Не стесняйся, ты заработала. Главное, набирайся сил.

– Триса, ну, расскажи, что произошло, где ты пропадала целую ночь? И вернулась еле живая… – взволнованно сказала Грета.

Я прожевала кусок хлеба, заев его кашей, вытерла рот и посмотрела на подруг. Они были мне самыми близкими, беспокоились за меня – я должна быть с ними честна.

Я сглотнула образовавшийся ком в горле.

– Я услышала разговор наёмников о том, что они хотят погубить паладина, и пошла предупредить его. Надеюсь он хоть что-то понял… запомнил…

Женщины разом охнули.

– Ох, я бы не пошла, не моё это дело! – запричитала Грета.

– Ну, ты смелая, девочка! – охнула Идда. – Тебе, кажется, удалось. Он вчера вернулся в город.

– Как вернулся?! Надеюсь, с ним всё в порядке после того, что случилось…

– А что случилось? – хором спросили женщины.

Я выпрямила спину, заглянула в окно: не бродит ли кто у дома, и перешла на шёпот.

– Из моих рук вырвалось пламя…

– Что-что? – не разобрала Идда.

– Пламя, – повторила я, развернув ладони вверх. – Прямо из пальцев.

– Пресветлая Дева! – взмолилась Грета и отошла на шаг. – Ты зачарованная колдуном!

– Не знаю! Не знаю, кто я! – в отчаянии прошептала я.

Слёзы брызнули из глаз. Я уже не могла держать в себе страх и напряжение, отчаяние, в котором находилась с момента пробуждения в стенах святилища. Я не знала, кто я, и с каждым днём это всё больше и больше пугало.

Идда обняла за плечи, привлекла к себе.

– Ты светлая и добрая женщина, Триса. Я не верю, что ты зачарованная. – Она повернулась к Грете и принялась объяснять больше для неё: – Говорят, в древности были женщины, наделённые магией, и бились с чудовищами наравне с паладинами. Это сейчас считают, что в женщине магия родиться не может, что женщина-маг – это обязательно порождение колдунов, которые делают их своими любовницами.

– Идда! Но ведь я была у колдуна! – тихо шмыгнула носом, вытирая глаза. – Это ведь он наградил меня чудовищным даром? Я не знаю, что теперь делать…

Грета глядела на меня округлившимися от страха глазами.

– Слушай, Триса, – проговорила она. – Давай скажем Светлой Альбе. Может, она знает, что делать?

– Нельзя, – проговорила Идда. – Никто не будет разбираться, откуда у нашей Трисы магический дар, её убьют, как зачарованную, чудовище, порождение тьмы! Нельзя говорить! Тебе, Триса, нужно пойти в библиотеку святилища и поискать манускрипты о женщинах-магах. Нужно найти способ доказать, что ты – светлая!

14

Я протёрла тело мыльной губкой и помыла волосы. Надела серое, из грубого льна, платье послушницы, в каких ходили все женщины, живущие в стенах святилища. Покрыла плечи шерстяным плащом, а волосы убрала под платок.

Вышла на двор. Порыв морозного ветра ударил в лицо, проник под плащ и заставил поёжиться. На плечи спустилось несколько снежинок. По телу пополз зябкий холод, и ноги затряслись.

Неведение, опасность и страх узнать о себе правду тяжёлым грузом легли на сердце.

Туже закутавшись в плащ, я пересекла двор и подошла к дверям большого каменного здания. Библиотека святилища находилась на втором этаже и занимала огромный зал, заставленный шкафами. В прошлом месяце я работала там: протирала пыль на полках и мыла полы. Именно тогда я узнала, что умею читать.

Очищая мягкой кисточкой корешки книг на полках я с интересом разбирала названия: “История королевства. Том двадцать восьмой”, “Короли и драконы”, “Жизнеописание первого паладина Ювеналя”.

Древние книги так манили достать их и жадно поглощать страницы, но я опасалась, что меня застукают и наругают. Настоятельница Альба не всем монахиням-то разрешала прикасаться к книгам, ни то что какой-то послушнице.

Но сейчас у послушницы был повод появиться в библиотеке. Снова подходило время протирать пыль и мыть полы. Так что, надеюсь, ни у кого не возникнет вопросов, что я забыла среди книжных шкафов.

Я вошла в холл, вытерла башмаки и, взяв щёточку от пыли – своё прикрытие, отправилась в зал библиотеки. Но как только я протянула руку к двери зала, она сама распахнулась. И передо мной выросла огромная фигура в стальных доспехах с позолотой, окутанная красным плащом и ароматом вербены. Я ударилась головой в стальную грудь и отскочила, как мячик.

Сердце ускорило ритм.

Паладин! Он ещё посмел придержать меня за локоть, чтобы не упала.

Обдало жаром, будто стояла вблизи бушующего пламени. Я прикрылась рукой от невидимых обжигающих всполохов и отшатнулась. Увеличившееся расстояние позволило разглядеть Светлую Альбу справа от Генриха и Рэндеваля у него за спиной.

Почему мне так жарко?

– Мы сверились с Кодексом Света, теперь идёмте наверх, там сможем всё обсудить, – донеслись до меня слова Альбы, словно из тумана. – Проходите вперёд, господин Генрих, что там такое?

Я не шевелилась, стояла как истукан, в проходе, загораживая путь. Сердце бешено заколотилось.

Не время пугаться! Не время бежать! Если он узнал меня, то бежать уже некуда!

Я подняла глаза и встретила взгляд паладина. Его густые тёмные брови нахмурились, серые глаза внимательно изучали меня несколько мгновений. И тут он улыбнулся. Мило, приветливо.

– Госпожа разрешит пройти?

Как? И всё? А где же: “А ну, стоять! Попалась!”

Ничего такого не было. Он продолжал глядеть на меня с доброй улыбкой на бледном-бледном лице.

– Извините, сэр.

Я отпрыгнула в сторону, и рыцари прошли мимо. Рэндеваль раздражённо вздёрнул белой бородкой и не обернулся. Видимо, тоже не узнал. Зато Светлая Альба одарила сердитым взглядом и пшикнула:

– Не мешайся под ногами, у меня тут важные гости!

Я вытянулась в струнку и прижалась к стене, дожидаясь, пока “важные гости” поднимутся по лестнице на второй этаж и скроются в галерее, а затем шмыгнула в библиотеку.

Книг тут было много, но большая часть с рецептами лечебных масел и зелий, с полным пошаговым описанием приготовления, что меня мало сейчас волновало. Я решила начать с уборки в шкафах по истории королевства.

На глаза попались “Короли и драконы”. Украшенный золотой нитью корешок книги ещё в прошлый раз привлёк внимание. Для вида я махнула кисточкой, убирая пыль, и достала с полки тяжеленную книгу. Положила на подставку и раскрыла.

С картинками, ого. Как красиво!

На страницах изображены изрыгающие пламя драконы, которые сражались с паладинами, отвечающими огнём. В краску, наверняка, добавлено золото: страница так красиво переливалась в отсветах лампы.

Я перевела взгляд с рисунка на буквы.

“…Дракон – стихийное порождение, рождается в момент сильной магической вспышки. Высший маг также может сам создать дракона, отдав ему не только ману, но и часть своей жизненной силы…”

Хм, интересно, кто призвал того дракона, что в холмах?

Я закусила губу и принялась листать дальше.

“…Тёмные колдуны использовали призыв дракона для уничтожения людей и захвата королевства…”

Так… ну, с драконами пусть паладин разбирается. Мне надо выяснить о женщинах-магах! Я собралась закрыть книгу, но взгляд выцепил на странице имя.

Даренфорс.

Я пригляделась: да тут о Генрихе!

“…Это был тяжелейший бой при Брадонгарде. В нём участвовали Первый паладин короля Адеваль и его сын Генрих Даренфорс в возрасте двадцати трёх лет. Адеваль героически спас от разрушения драконьим огнём крепость, но сгорел во вражьем пламени. Сэр Генрих обрушил на дракона неистовое пламя, уничтожил дракона и спас город…”

Значит, это не первый твой дракон, Генри. Не то, чтобы я переживаю, нет, но немного волнуюсь. Такое чудище опасное, а у тебя хранилище расколото. И бледный ты…

Я перешла к другому шкафу. Отлично. Вот то, что мне нужно. “Женщины и чудовища”.

"Глава первая.

Зачарованные тёмной магией"…

15

“…Признать истинно-рождённую светом или зачарованную может только Праведный суд Первого мага короля, светлого Ристуса …Но чаще всего, если на женщину пала тень подозрения в зачарованности, – это достаточная причина для истребления. Поскольку в любой момент она может услышать зов своего тёмного хозяина и обратиться из женщины в чудовище. Сомнительных женщин нужно немедленно казнить.

Охотник за нечистью, паладин Локхарт”.

Какой кошмар! Если я всё-таки чудовище? Немедленно казнить?! И что это за Праведный суд такой?..

На сердце стало черно. Губы искривились в попытке сдержать слёзы, но предательские капли обжигающими струйками потекли по лицу.

Я совсем одна и некому меня защитить…

Где же ты?.. Тот, чьи руки я помню на своих плечах? Надёжные, оберегающие. Ты был для меня Светом. Моим истинным. Как же мне темно и страшно вдали от тебя… Больше нет надежды на встречу… Теперь я порождение тьмы, и не будет у меня счастья…

Я промакнула глаза, но слёзы всё текли и текли. Сквозь затуманенный влагой взор прочитала:

“Праведный суд Первого мага короля Ристуса”.

Что ж, посмотрим, что это за действо такое.

“…В случае выявления у женщины огненной магии, для выяснения его природы требуется половой акт, совершённый Первым магом над подозреваемой…”

Что?! Господин Ристус, вы что иным способом женщин не привлекаете?

“Когда во время акта любовники допускают слияние хранилищ, светлый маг проверяет размер и стенки хранилища женщины… – Пресветлая, как же порочно это звучит! Как ты допускаешь подобные книги в святилище?! – … И тогда маг может судить о том, как давно оно было создано. Хранилища, развивающиеся с рождения, имеют крепкие стенки и большую вместимость. Временные, зачарованные хранилища, похожи на мыльный пузырь…”

Сколько же ты провёл опытов, чтобы всё выяснить про хм… стенки женщины? Ярый ты был, однако, исследователь, Ристус…

Я завозилась рукой у себя на животе. Интересно, где у меня хранилище и какие у него стенки?

Из задумчивости меня вывели голоса, раздавшиеся с верхнего балкончика. Я быстро убрала книгу и принялась вытирать пыль.

– Садитесь, сэры рыцари, здесь мы сможем обсудить дальнейшее лечение Генриха, – сказала Альба.

Раздался низкий хрипловатый стон.

– Осторожнее, племянник, держись за меня… Садись сюда, – донёсся грохочущий голос Рэндеваля.

Загремели стулья, и зашуршала сталь доспехов. Интересно, сэры рыцари знают, что тут хорошая слышимость? Я притаилась у шкафа, став невольной слушательницей.

– Итак, мы узнали, что раскол нельзя вылечить окончательно, – сказал Рэндеваль.

– Верно, – согласилась настоятельница. – Мана будет постоянно утекать. Вопрос с какой скоростью. Нужно дать трещине затянуться, а для этого необходим полный магический покой. Полное истощение маны для мага равнозначно смерти. Многие паладины, кто не соблюдал рекомендации, гибли.

– Нет способов побыстрее затянуть трещину? – вкрадчиво проговорил Генрих. – Меня ждёт дракон.

– Я повторю, может, кто-то не расслышал, – строго сказала Альба. – Кто не соблюдал рекомендации – гибли. И так как в наших землях нет сильного мага, способного вас исцелить, я могу посоветовать только лечение любовью. Ежедневное, многократное, пока трещина не уменьшится. Когда скорость утечки будет равна скорости восстановления, ваше состояние можно будет назвать стабильным.

– Что это за способ, хм… кто-то должен меня полюбить? – усмехнулся паладин. – Боюсь, это невозможно, чувства дело такое… интимное. Любить не прикажешь.

– Всё несколько проще, сэр Генрих, приземлённее, – отозвалась Альба.

– Вот как?

– В трактате сказано, любовный оргазм женщины вызывает вибрации, ведущие к исцелению хранилища. А также к увеличению его объема, разве вы не знали? Об этом ведь Первый маг Ристус писал…

Возникло некоторое молчание.

– Какой интересный способ, – процедил Рэндеваль. – Вот почему ты был так силён, племянник. …И то-то в последние годы сдал.

– Этот способ мне не подходит, я ещё семь лет должен носить траур, – произнёс паладин.

– Сочувствую, сэр Генрих, – сдавленно произнесла Альба.

– Ты теряешь ману со скоростью ветра, Генрих, – сказал Рэндеваль. – Если жизни паладина что-то угрожает, то на светские законы придётся забить. Я настаиваю.

– Это воля короля, – низким голосом произнёс паладин. – И моя тоже.

– Что скажет король, когда увидит твой светло-почивший труп?

– Я знаю, что сильно оскорблю нашу с ним дружбу, если нарушу траур. Это слишком личное.