Цитаты из книги «Обитель»

Десятник Сорокин появился перед самым обедом и действительно начал орать: – Чего сидим? Чего спать не легли прямо тута?

До самого обеда работы у Артёма не было никакой. С ним были Митя Щелкачов и Авдей Сивцев.

Вернулся в расположение роты, прилёг на свои нары, нары у него не внизу и не вверху, а посередине.

Смерть – это тоже вполне себе жизнь: надо дожить до этой мысли, её с разбегу не поймёшь. Что до ада – то он всего лишь одна из форм жизни, ничего страшного.

Бог есть, но он не нуждается в нашей вере. Он как воздух. Разве воздуху нужно, чтоб мы в него верили? В чём нуждаемся мы – это другой вопрос. Потом будут говорить, что здесь был ад. А здесь была жизнь.

От Крапина с Лисьего острова передали вещи – там была материнская подушка. Почувствовал к этой подушке что-то человеческое, проколовшее в сердце, – и вскоре выгодно обменял её.

меня кочерыжкой – из душистой кади выловила, как волшебную рыбку! – грызи, говорит, щербатый, молочные доломаешь – новые вырастут. А я так боялся расставаться со своими зубами, что не стал. Поблагодарил, отошёл подальше и сбросил кочерыжку в снег. Я бы сейчас в тот снег лицом,

Его жизнь разрублена лопатой, как червь: оставшееся позади живёт само по себе. Его детство не просится назад.

Бурцев выпрямился и, не глядя на Василия Петровича, пошёл к выходу: скомандовали построение на поверку. По дороге Бурцев вытирал ладони, словно только что мыл руки. Василий Петрович помог подняться китайцу.

Ночью в роте удавился заключённый из их взвода. Всех подняли в начале пятого, едва дневальный обнаружил мертвяка.