Исключено. Если внимательно читать всего пять страниц на официальном сайте, это немного, можно найти ответ и на этот вопрос. Во-первых, не всегда у нас есть физическая возможность принять пациента сразу, так как прием проводится по графику в разных странах. Во-вторых, нам как раз совсем не нужны такие пациенты, которые бросаются на первое попавшееся предложение. На сайте указано, что запрашивая договор на проведение первичного приема, пациент/родственники должны внимательно ознакомиться с информацией на сайте и прочитать базовую работу научного руководителя – и только после этого принимать решение обратиться к нам. Мне также важно, чтобы родители руководствовались не эмоциями, а спокойным трезвым расчетом – без этого болезнь победить нельзя, слишком дорого может стоить ошибка. Даже в созданных для пациентов группах в соцсетях при вступлении стоит предупреждение, что это группа поддержки для тех, кто изучил работы Захарова Ю. А. и разделяет его убеждения. Лучше потратить один день на изучение вопроса, задать письменные вопросы и, получив на них ответы, принять решение – записываться или нет.

Назовите мне хоть одну организацию с любой формой собственности в мире, где предоставляют информацию о пациентах. Нет таких. Но на форумах пишут: «Смотрите отзывы» – понимая, что 99% фальшивые, так как нет системы идентификации человека. Исключение составляют площадки, где человек для получения услуги сначала регистрируется, потом пишет отзыв на выполненную работу – но в медицине таких площадок просто нет, да и опять же, никто не хочет рассказывать о себе и своем заболевании. То же относительно конкретных людей – а вы как себе это представляете? Но даже если представить себе человека, который согласится на это, его жизнь превратится в ад – такой случай по вине одной очень крупной японской компании произошел в 2000-х годах. Тогда в СМИ попала информация (перевод статьи с японского) о нескольких реальных пациентках из России, которые у нас успешно вылечились, но… жизнь людей превратилась в ад. Им не просто звонили, к ним приезжали сотни людей и требовали показать документы, которые это подтверждают. С другой стороны, с точки зрения людей, которые дают такие «умные» советы на всевозможных форумах – а что мне тогда мешает посадить таких вот подсадных уток, которые радостно рассказывали бы каждому встречному (в соцсетях), как они у нас вылечились? Тем не менее такого у нас нет. Если мы размещаем данные анализов, то номера на них самые настоящие, но нет фамилии. Если записываем интервью, то только с разрешением на размещение в открытом доступе.

Я уже рассказывал, что опубликовать работу в отношении СД 1-го типа очень сложно технически, да и не так много вообще наших отечественных публикаций в международных научных изданиях, многие (почти все) российские исследования не считают достоверными. То, что опубликовано в Восточной Европе, вообще не воспринимается всерьез, это даже часто намеренно подчеркивается. Безусловно, в Америке и Европе есть свои проблемы. Так, недавно научный редактор крупнейшего научного издания заявил, что 50% научных публикаций самых известных и авторитетных университетов – фальсификация.

В то же время сейчас появилось много публикаций о возможности лечения СД 1-го типа в самых авторитетных зарубежных научных изданиях. Но не нужно путать клинические рекомендации (по которым вас лечат) и научные публикации. С последними не все так просто. Давайте представим идеальную ситуацию. Зарубежный журнал «Диабетология» опубликовал статью о некоем методе лечения СД 1-го типа. Не на модельных животных, двойное слепое рандомизированное исследование на огромной выборке людей с наблюдением в течение десяти лет. Думаете, сознание тех, кто пишет глупости на форумах, перевернулось? Нет, будет сказано:

– Наверное, кто-то проплатил.

– Что-то люди какие-то неизвестные, да и институт слабенький (можно подумать, они вообще в этом разбираются и кроме своего «Урюпинского НИИ» вообще что-то видели).

– Что? В команде нобелевский лауреат? Ну и что? Его специально взяли! Исследования проводились в Гарвардской медицинской школе? Да знаем мы эти госдеповские школы – им же нельзя верить!

– Да и дизайн слабенький, не учли, как это скажется на пятом поколении китайских детей, рожденных после применения технологии CRISPR/Cas.

А теперь внимание: бывает все настолько круто, что сам критик завидует: «А нет преемственности! Где институт преемственности в течение 20 лет на этой кафедре? Ну и что, что PubMed?»

Это не шутка, это цитата одного известного профессора-эндокринолога на недавней конференции.

Да, системы разные. Хотя MD, PhD, Professor соответствуют российским д. м. н. и профессор. Но хочу заметить, что работая в трех разных странах, ни разу не сталкивался с проблемой соответствия моей степени, а вот приезжающие знакомые профессора вынуждены проходить сложную (не автоматическую) систему нострификации и экзамен.

Давайте разберемся. Есть разные виды договоров и разные виды услуг. Некоторым видам услуг предъявляются особые требования, что естественно. Соответственно, у нас есть два вида услуг:

– медицинские,

– консультативные.

Первые требуют целой системы обязательных пунктов в договорных отношениях, возможность оформления возврата части налогов. Также помещения, подлежащие лицензированию, имеют ряд очень серьезных требований.

Второй вид деятельности/договора ничего этого не требует, кроме общегражданских требований. Соответственно, с теми, кому требуется оказание медицинских услуг в специальном помещении, для этого предназначенном, в том числе госпитализация – оформляется именно такой договор. Если же госпитализация не требуется, обследование уже проведено, не требуется назначение сильнодействующих препаратов, процедур (первичный прием) – оформляется общий договор, он не имеет возможности частичной оплаты по ОМС, возврата НДС и так далее. Но это самый настоящий официальный договор.

Если пациенту предполагается оказание любых медицинских услуг, в каждой клинике оформляется договор на медицинское обслуживание, составляется план лечения, под которым пациент подписывается, и только после этого начинается лечение. Если речь идет о высокотехнологичных методах терапии, связанных с частичной оплатой по ОМС/ДМС/квоте, порядок более сложный и включает в себя информированное согласие на каждый вид инвазивной процедуры. То есть все не только проговаривается словами, но и обязательно прописывается.

Никакой разницы между указанными договорами юридически нет, они оба легитимны. Примечание: есть особенности договорных отношений в других странах (отличных от РФ), но принцип везде аналогичен.

Если в любом медицинском учреждении вам дают гарантию излечения чего бы то ни было, вас заведомо вводят в заблуждение. Дается гарантия качества оказываемых услуг, предписанных договором. Это не только у нас, это везде, во всем мире. Процесс терапии занимает около 36 месяцев, пациент находится в постоянном контакте, предоставляя еженедельно необходимую информацию, но мы можем контролировать его только на основании этих материалов и данных лабораторных исследований. Мы не можем на 100% быть уверены, выполняет пациент назначения или нет. Это можно делать только косвенно, как же мы можем что-то гарантировать? В медицине вообще есть такое понятие, как внезапная остановка сердца – совершенно без причин, у практически здоровых людей, часто спортсменов, ведущих здоровый образ жизни, а сахарный диабет – одно из самых сложных заболеваний.

Здесь не бывает чудес – если пациент выполняет назначения, результат будет обязательно, но он будет отражаться в объективных данных (анализах). Вы думаете, нас не обманывают? Казалось бы, пациент/родственники должны быть заинтересованы в процессе, но очень часто встречаешь обратное – родители могут выходить на связь раз в полгода! И такое тоже бывает – как здесь можно что-то гарантировать?

Потому что мы не банк. Любой человек может обратиться в кредитно-финансовое учреждение и вступить с ним в договорные отношения. Обычно, когда такой вопрос задает человек, который к нам обращается, это говорит о том, что он вовсе не собирается проводить оплату, иначе бы он обратился в банк. 15 лет назад мы столкнулись с ситуацией, когда пошли навстречу и проводили оплату по месяцам – давайте угадаем, чем это закончилось. Люди приходили и говорили: «Мы вам очень благодарны, но… у нас нет средств на дальнейшее наблюдение, что нам делать?» А ведь прерывать процесс тоже нельзя, вот и пришлось от этого порочного пути отказаться. Тем более что у нас стоимость привязана к доллару/евро (две клиники из трех вне рублевой зоны, и стоимость везде одинаковая), соответственно, предварительная оплата лишний раз защищает пациента от колебаний курса, а ведь за последние пять лет он вырос ровно в два раза!

Очередная сказка с псевдонаучных диа-форумов. У нас персонифицированная терапия и питание. Это значит, что помимо общих принципов ограничения легкоусвояемых углеводов (быстрых углеводов с высоким гликемическим индексом), наши требования к питания отличаются тем, что подбор продуктов проводится в зависимости от анализов. Это анализ необычный, он не генетически обусловлен, как считают некоторые, а меняется в динамике и отражает реакцию иммунитета пациента на те или иные продукты, которые употребляются постоянно более восьми месяцев. Стоит на полгода изменить пищевое поведение (разнообразить питание) – и анализ меняется. На старте терапии этот анализ сдается однократно, чтобы снизить аутоиммунную реакцию.

Так как контроль за состоянием пациента проводится еженедельно, а плановые анализы сдаются четыре раза в год, очная консультация необходима не чаще раза в год. Если есть желание – можно и чаще. Некоторые упрекают нас в том, что мы мало осматриваем пациента – а зачем? У нас контроль проводится каждый вторник. А в любом учреждении России контроль диабетика проводится раз в месяц в самом лучшем случае, а то и раз в два-три месяца в виде консультации на несколько минут. Ну и где эффективнее?

За 25 лет практики такого не было ни разу, хотя теоретическая вероятность такого возможна. Во-первых, препараты уже содержат в своем составе мощное противоаллергическое средство растительного происхождения. Во-вторых, дозы всех назначаемых препаратов настолько малы (не путаем с гомеопатическими – это стандартные лекарственные препараты), и их дозировка увеличивается настолько постепенно, что подобные реакции исключены.

До 2003 года мы отвечали на звонки пациентов, но телефон работал и был занят круглосуточно, 365 дней в году, а вопросы задавались однотипные. Поэтому мы перешли на письменное общение, по электронной почте, что кроме прочего полностью исключает вариант непонимания того, что пациенту сообщили – все фиксируется.

На момент начала лечения сдаются специальные анализы, которые необходимы для решения вопроса о назначении специальных препаратов для контроля иммунитета, и выполняется ЭКГ (с расшифровкой кардиологом), а четыре раза в год сдаются простые анализы, которые должны делать все без исключения (в поликлинике), но делают не всегда.

С одной стороны, лечение ОРВИ ничем не отличается, но есть особенности: наши пациенты редко болеют ОРВИ, так как мы специально разработали и выпускаем средство, укрепляющее иммунитет, но не повышающее аутоиммунную реакцию, серии NOBEL и «Эквилибриум» – это профилактическое средство принимается по схеме в течение года и помимо прочего снижает вероятность гриппа и простуды.