Глава 3. Господа, не жуйте долго свои мысли

Шумную родную площадь трёх вокзалов украшал плакат: «Не так страшен танк, как его пьяный экипаж!» Яркая же табличка озадачивала: «Лучшие места для парковки охраняются эвакуаторами». Рядом под табличками: «Не учите меня жить, лучше помогите на пиво» и «Кесарю – кесарево, а к Пиву подайте воблу», расположился мордастый розовощёкий «инвалид» со спрятанными под одеяло здоровыми ногами. Публика перед вокзалами гудела и металась, как пчелиный рой. Она что-то обсуждала, что-то меняла, чем-то торговала. Предлагаемая на продажу продукция располагалась на перевернутых ящиках и картонных коробках. Иванов-Бендер с трудом пробираясь сквозь вокзальную толпу вдруг услышал:

– Вау! Босс! Вау! Ты ли это? Ты ли это? Невероятно!

– Вау! Жив! Здоров, весь с иголочки и со своим легендарным портфелем!

Оскар оглянулся и увидел, бегущих к нему мужиков, похожих на бомжей. Они кричали, размахивая руками радостно перебивая друг друга. Вид у них был не респектабельный, как будто их долго жевали, а потом выплюнули.

– Привет! – он не сразу признал в них Кобыловского и Балабола, – жив, жив я! Снимайте чёрные повязки! Вы что, за это короткое время, усовершенствовали свой родной язык?

– Это почему?

– Потому что «Вау, Вау», так лают некоторые животные. Похоже, что за время моего отсутствия ваши полушария вступили в конфликт, позабыв родной язык и впитав в себя бездарный жаргон?

– Какие наши годы. Исправимся. Мы ведь тоже в некотором смысле животные.

– А я как видите, жив, и даже стал немного упитаннее вас. Ну что, отметим встречу? Где-нибудь перекусим, а заодно и пообщаемся. Согласны? Как там?.. «Губит людей не пиво, губит людей вода!»

– Да! Шеф!

– Хорошо бы! – наперебой соглашались друзья, по несчастью.

– Здесь, почти рядом, есть кафешка «Остатки роскоши». Там более или менее нормальные цены, и … приличная «обстакановка»! – радостно, глотая слюну, изрёк Балабол.

– А пиво разбавляют в пределах нормы, – выдал «тайну народного» заведения Пендюров.

– Это так. Это точно! – поспешил поддержать Пендюрова Альхен.

– Нет парни, то бишь, господа-товарищи-бояре, я предлагаю заглянуть в ресторан.

– Куда? Куда?

– В ресторан при гостинице «Ленинградская», раньше он был на первом этаже этой высотки, которая перед нами, – и Оскар указал рукой.

– Но шеф, как бы тебе сказать, … – Альхен замялся.

– Ну, ну рожай, не жуй так долго свои мысли!

– Там всё так дорого, … а я сейчас салофановые пакеты не только стираю, но и «штопаю» дырочки паяльником через газетку. Одним словом, … мы с Пендюровым их цены не потянем, … мы «на мели»!

– Не берите в голову! Всё по «бартеру»: Расходы мои, а рассказы про «исторические моменты» в вашей жизни и сегодняшней колорит «местной» жизни, – за вами! Так сказать, за вами восполнение новых данных о здешней жизни, возникших в моё отсутствие. Договорились?

– Договорились! – Пендюров-Кобыловский и Балабол Альхен приободрились кивая, давно не стриженными гривами.

Получив согласие, Иванов-Бендер направился прокладывать путь к намеченной цели. Он ушёл уже далеко, а друзья всё ещё не могли решиться.

– Пошли Альхен, собака не съест, свинья не забодает!

– Пошли, – Пендюров резко ускорил шаг, догоняя Оскара. Альхен старался не отставать. Когда же они почти догнали Бендера, то его спина скрылась за массивной дверью, за которой их ждал сюрприз.

– Не пущу! – заявил вдруг солидный швейцар, гордясь своей новой формой и пышной бородой с усами.

– Как это?!

– А вот так! Мы бомжей не пускаем. Вы всех господ у нас распугаете!

– Что? – произнёс, ожидавший их у дверей Оскар и сунул в «лапу» швейцара сто долларовую купюру, – эти господа со мной!

– Так они с вами?!

– Да! Ну что? Прозрел?!

– Да, да… конечно прозрел, пожалуйста, проходите господа! Милости прошу к нашему шалашу!

Внутри ресторана «Эксклюзивный друг желудка» царила атмосфера эпохи переходного периода, где вход и выход из ресторана были раздельными. При входе красовалось объявление:

«Заморить червячка вам помогут наши повара на первом, а путаны на третьем и других повыше этажах».

На стенах висели большие фото, в шокирующих позах женщин, и интригующие призывы, лозунги, влияющие на подсознание посетителей:

«Только у нас есть суперводка – машина времени! Начни со 100 гр. Пей, – не тормози и… ты уже там!»

«Бог сделал нашу жизнь невозможной без закуси, а Дьявол – без денег!»

«Деньги хотят, чтобы ими спекулировали!»

«Мы свободны только тогда, когда делаем что-то тёмное и никто этого не видит!»

«Знание законов не освобождает от соблазна их нарушить!»

«Дважды два, – четыре, – это только в школе, а в жизни как у кого получится!»

«Самое главное в человеке: уметь отличить чистое золото от подделки!»

«Нет трезвенников. Есть люди, у которых нет денег и некогда пить!»

«Когда у тебя есть только молоток, то все вокруг похожи на гвозди!»

А на над выходом из «эксклюзивного друга желудка», висел плакат:

«Если вы полностью освободились от денег, – обижайтесь и уходите!»

«Каждый – кузнец своего счастья, и оков тоже».

– Да, … про себя подумал Иванов-Бендер, – видимо эти лозунги и есть «брызги шампанского» современной действительности.

В этом «желудке» царила атмосфера «праздника жизни». В зале было достаточно много посетителей, но официант очень быстро нашёл, для вновь пришедших, свободный столик, убрав с него табличку «Для Членов правительства и посольств». Такая же табличка оставалась на стоящем рядом столе, за которым две элегантные подружки обсуждали животрепещущие темы:

– Моего мужа так разнесло, так разнесло, просто не знаю, что делать?

На её слова быстро отреагировал уже поддатый парень напротив:

– Элементарно, Ватсон! Чтоб совсем не разнесло посоветуйте ему не курить на бензоколонке.

– Я не поняла вашего чувства юмора.

– Всё ясно. Тебе шляпка на голове мозоль натёрла! И у тебя глобальный испуг головного мозга! Но я буду ждать, когда на скорой помощи тебе его привезут.

Неожиданно из музыкальной колонки, подражая голосу Высоцкого, «выплеснулось»:

«Ой, Вань! Смотри какие клоуны!

Рот – хоть завязочки пришей!

А до чего ж, Вань, размалеваны.

И голос, как у алкашей.

А тот похож, нет, правда, Вань,

На шурина – такая ж пьянь!

Нет, нет, ты глянь, нет, нет

Ты глянь, я вправду, Вань!

Послушай, Зин, не трогай шурина!

Какой ни есть, а он – родня!

Сама намазана, прокурена…

Гляди, дождешься у меня!

А чем болтать, взяла бы, Зин,

В антракт сгоняла в магазин.

Что? Не пойдешь? Ну, я один.

Подвинься, Зин!»

Бывшие члены Союза «Свободных Мыслей» Пендюров-Кобыловский, Балабол, Оскар присели за свой столик и немного осмотревшись стали изучать прейскурант новой жизни, но каждый видел в нём своё. Кобыловский и Балабол интересовались только ценами, а Оскар увлёкся экзотическим разнообразием.

– Смотри-ка, за годы моего отсутствия в меню наметились сдвиги в лучшую сторону: лобстеры, королевские крабы, креветки, морские гребешки, икра разных цветов и оттенков. – Ну что господа? Решительнее делайте ставки! Меню перед вами…

– Гм, я бы … Я бы решился, … но здесь безбожные цены – это же – экономический эгоизм!

– На что бы ты решился, – перебил Пендюрова Альхен. – Я бы вот заказал, если бы были ниже цены, цены были …, – и он как Пендюров начал мямлить про их несостоятельность. – Мужики, я же вас просил не жевать долго ваши мысли, а оставлять их сочными! Когда же вы научились их так долго жевать? Вы стали просто неузнаваемые. Говорят, что с деньгами надо расставаться легко!

– Правильно, но, «блин», мы ж встретиться с ними никак не можем! – подвёл черту Пендюров.

Мужики закурили.

– Вы же раньше не курили?

– Тут не только закуришь, но и запьёшь, да денег нет! А это так, … – баловство. Мы и сейчас не курим, а создаём себе комфорт!

– Конечно, … увеличиваете расходы и коптите свои лёгкие, чтобы дольше сохранились после перехода в мир иной! Рекомендую с этим завязать.

– Завяжем на два узла.

– Но поскольку я учился некоторое время в «Университете Марксизма – Ленинизма», то догадываюсь, что вам требуется что-то национальное по форме и совершенное по содержанию.

– Ну да. А что это такое? – поинтересовался Кобыловский.

– Пивная кружка с водкой.

– Это то, что надо!.. – Альхен чуть не поперхнулся нахлынувшей слюной.

– Дёшево и сердито! – подвел итог Пендюров.

– Молодцы «классики», сформулировали кратко, но содержательно! Ладно эмоции позднее, шутки в сторону, ваше слово «товарищ маузер», ближе к телу господа-товарищи бояре, как говаривал товарищ Маяковский! Выбирайте каждый своё «меню».

– Нет, шеф, мне лучше бы «национальное по форме и совершенное по содержанию», или заказывай сам! Здесь же цены бешенные! – изрёк Пендюров.

– Понимаешь, мы отвыкли от таких мероприятий! Только бы, ну, … по паре этих кружечек пивка…, как ты сказал, … «национальные по форме и совершенные по содержанию», – произнёс Альхен и стал нервно пощипывать свою всклокоченную рыжеватую бороду.

– Быть по сему, справлюсь сам! Эй, любезный, – позвал Оскар швейцара, который подобострастно всё это время за ними наблюдал.

Швейцар подбежал: «Что изволите?»

– Озадачь лучшего официанта. Пусть принесёт это, это, … – он стал тыкать пальцем в меню, – и довесь каждому по 300 грамм «столичной». Да … и ещё по три кружки лучшего светлого чешского пива! Запиши.

– Понял. Запомнил. Зачем вам тратиться на бумагу!

– Не плохо! А каков ваш положительный ответ?

– Сей минут! – и он подбежал к группе официантов, где намечался небольшой конфликт.

– Пропустите меня вперёд, у меня очень дорогой и срочный заказ! – потребовал только, что подошедший официант Василий.

– Нет, Вася, при всём к тебе уважении, не могу!

– Почему?

– Я гей.

– Геть твою мать! Ус-ту-пи! – зарычал Вася.

– Да, – подумал швейцар, – трудно стать первым, если за тобой никто не стоит, и поспешил на выручку:

– Вася, не расстраивайся. Вот тебе новый выгодный заказ от того столика! Там очень крутой и не скупой господин, надо сделать всё по высшему разряду! – и тут же распорядился, – все назад! Вася первый! – очередь, отступив вместе с мелодией, перестала возражать:

«Ой, Вань. Гляди какие карлики!

В джерси одеты, не в шевиот.

На нашей пятой швейной фабрике

Такое вряд ли кто пошьет. …»

Стол с экзотическими закусками и не разбавленным пивом вдохновил Кобыловского и Альхена. Они молча вступили с ними в «неравный бой», постепенно побеждая голод, под мелодию:

«А у тебя, ей-богу, Вань,

Ну все друзья – такая рвань!

И пьют всегда в такую рань такую дрянь!

Мои друзья, хоть не в болонии,

Зато не тащат из семьи.

А гадость пьют из экономии,

Хоть поутру, да на свои.

А у тебя самой-то, Зин,

Приятель был с завода шин,

Так тот вообще хлебал бензин.

Ты вспомни, Зин!..»

Выиграв первый «бой» у голода, Альхен погладил свой живот:

– Да, правильно говорят классики, – жизнь хороша!

– Но они ещё уточнили, помнишь, … а жить хорошо, – ещё лучше! – подкорректировал его Пендюров.

– Вообще-то, – вставил Оскар, – чтобы человек к чему-нибудь стремился, вероятно изредка, нужно создавать дефицит.

– О, с этим здесь стало всё в порядке! Вот у нас с Альхеном, как говорят, «Золотые руки» и ещё осталось совесть, но нет работы, поэтому нет средств к существованию.

– Это так, – подтвердил Балабол, – у нас с ним образовался дефицит средств к существованию. А у других нет совести, но зато в их карманных банках профицит денег! Это как, справедливо?

– Да, … похоже, что вы действительно дошли до точки, – констатировал Оскар.

– Это так, – снова согласился Балабол.

– Одним словом – пипец! – подвёл черту Пендюров, своеобразно «крякнув».

– Согласен с вами парни: «Ужаснее кошмара может быть только действительность».

На сцену вышел какой-то артист, загримированный под легендарного Жванецкого, но с новеньким портфелем. Что-то говорил, но из-за гула, царившего в зале, все видели только открывавшейся с фиксой рот. Вдруг динамик замолчал и от неожиданности в зале воцарилась тишина, и зал услышал поддельный голос под «Жванецкого»:

– А сейчас я вам предложу на закуску кое-что под выпивку и закуску… Я с виду нормальный человек, но с характером, а с тех пор, как стал импотентом, – гора с плеч. … Раньше я выходил на сцену один, а теперь с очками, таблетками и клизмой! И не верьте, когда говорят, что с деньгами в Одессе плохо. С деньгами в Одессе хорошо! Там говорят: Денег нет… Денег нет… Деньги кончились совсем, – пора менять доллары!..

Подогретые посетители дружно зааплодировали. Один поднялся с фужером водки и предложил:

– Давайте выпьем за то, что наша нация дала двух Великих: «Христа и Жванецкого!»

Инициативу поддержала не только публика, но и тот который держал руку на пульте магнитофона и динамик снова запел:

«У вина достоинства, говорят, целебные.

Я решил попробовать. Бутылку взял, открыл.

Вдруг оттуда вылезло что-то непотребное:

Может быть зелёный змий, а может, крокодил,

Если я чего решил, я выпью-то обязательно,

Но к этим шуткам отношусь я очень отрицательно».

В это же время за соседнем столиком посетитель, обращаясь к официанту, принёсшего ему заказанное блюдо, стал возмущаться:

– Не расчёсывайте мои нервы! Я заказывал мясо под лимоном! Где оно?

– А вы под лимоном смотрели?

– Нет.

– Поищите там! А то вы как тот террорист, захвативший вино-водочный магазин, который день не можете сформулировать свои требования!

– Зато я могу сформулировать вам свои требования, – среагировал клиент, напротив.

– Я весь во внимании.

– Почему у вас котлеты квадратные?

– У нас перестройка!

– Но почему они не дожаренные?

– У нас ускорение!

– И вам не стыдно об этом говорить?

– Нет… У нас гласность!..

– Официант! Официант! – позвал парень с бабочкой соседнего столика.

– Что вам, господин хороший?

– Официант, я хотел бы три яйца!

– Эх, товарищ, а кто не хотел бы. Вы в этом не одиноки!..

Многие посетители уже не плохо «разогрелись». Молодая женщина, с тазобедренной композицией, громко и задушевно беседовала со своим ухажёром:

– Ты пойми, Фёдор, чем меньше у женщины грудь, тем ближе к сердцу она воспринимает происходящее!

– Да, … я это осознал, с этим же согласна и народная мудрость!

– Какая?

– Сейчас вспомню, … вот … «Изнанка жизни ближе к телу» или нет, а вот так: «Чем глубже в лес, тем ближе к … телу».

– Это очень сексуально!.. А, вы слышали, … у Пугачёвой новый роман?

– Да нет, это не Роман. Это то ли Томик, то ли Тёмик!

– А у неё с ними, что всё-таки роман или новелла?

– Нет, это проза.

– Какая ещё проза?

– Юморная проза жизни – это промежуток между двумя романами!.. Вот у Маши Распутной была история… Пришла она к своему портному и попросила быстренько укоротить ей юбку. Портной сильно удивился:

– Ещё укоротить?

– Ну да!

– Тогда вам сначала надо сходить к электрику…

– Причём здесь электрик? Мне только юбку немного надо укоротить!

– Оно, конечно, так, но пусть он сначала перенесёт вашу розетку чуть повыше!..

– Да у Распутиной почти половина её нарядов смахивает на нижнее бельё!..

Вдруг к женщине подошла девочка лет семи:

– Мама, мама, я хочу в туалет!

– Мало ли чего ты хочешь! А я хочу в Париж!.. Потерпи.

А их соседи по столику активно обсуждали житейские темы:

– Понимаете, …у нас с мужем в сексе была полная гармония…

– Это как понимать?

– Он не хотел, а я и не просила, а когда мы разводились, то мы всё поделили поровну. Мне машину и квартиру, а ему ребёнка!

– Не расстраивайтесь. Дети у нас уже есть.

– Как это?

– Когда я работал на заводе презервативов, то у меня появилось двое детей от первого брака и двое детей от заводского брака. А вообще, дорогая, давайте о чём-то другом.

– Давайте!.. Скажите какое у вас коронное блюдо?

– Ну, … я не плохо ставлю чайник!

– Вы такой умный, что я иногда даже слышу, как гремят ваши мозги!

– Сознаюсь тебе, дорогая, если я выхожу из дома и у меня в кармане нет «штуки», то я себя чувствую, как будто я вышел на улицу без штанов!

– Я тоже, … но без того и без другого!

– Ну что, дорогая, тогда я предлагаю пойти домой и заняться тем, чего не было в Союзе.

– Ты имеешь в виду… кастингом? – и проявляя свои познания в кастинге вдруг пропела: «Если долго мучиться, что-нибудь получится!»

Творческую паузу решил заполнить Бендер:

– Ну, что парни, предлагаю на этих эротических нотах временно прервать прослушивание, «мастеров кастинга» и как говорит мой знакомый гинеколог: «садитесь поудобнее, а то я вас не узнаю». Давайте, как в старые добрые времена, обсудим дела наши «бренные» под дегустацию пива в рамках профилактики гриппа! – предложил Бендер, – но бывшие члены Союза «Свободных Мыслей» ещё какое-то время продолжили «помогать обществу» тщательно пережёвывая пищу, обдумывая с чего начать…