Отзывы на книги автора «Юрий Поляков»

Не первый случай в моей читательской практике, когда послесловие автора надо бы делать предисловием. Ведь именно из него каждый, взявший в руки книжку, может узнать и о времени написания, и о том, как изменилось изначально запланированное название, и о том, что писатель думал, чувствовал и хотел сказать, чтоб уж без разных толкований. И там сказано важное:

Я прошу вернуться в 89-й год, когда выезд за рубеж для многих был чем-то средним между рейдом в тыл врага и ознакомительной экскурсией по райским кущам.

После того, как я прочитала Юрий Поляков - Совдетство , я поняла, что мои воспоминания о СССР очень близки к мировосприятию Полякова. Все недостатки и перегибы (ух, прямо передовица "Правды" вышла!) были видны, но ощущения тотальной несвободы у обыкновенных людей не было, и это правда, как бы ни старались сейчас доказать обратное. А в книге - вообще свободная свобода - ура, Париж! Конечно, это специальная тургруппа, едущая со специальной программой, конечно, это нищенские суточные - на, на минуточку, данные из государственных денег, однако группа вполне разнородная, включающая не только генеральшу и препода марксистско-ленинской философии, но и девушку-колхозницу, и работягу из глубинки.
Главный герой Костя Гуманков поехал почти случайно, после того как коллектив родной конторы "Алгоритм" взбунтовался против слишком частых поездок директора за границу. И, конечно, человеку, не видевшему даже Болгарию, сложно удержать отпадающую челюсть при виде парижских красот... Но при этом у Кости есть ещё и "партийное задание" от его друга юности, того самого директора: в составе группы красавица Алла, с которой он собирался прекрасно провести время, и её надо охранять от всех возможных поползновений. Совершенно ясно, что не стоит доверять мышам охрану сыра... Хотя сам Поляков пишет, что он пытался в книге вплотную подойти к жанру эротического романа, так её могли, возможно, воспринимать неизбалованные читатели позднего СССР. Сегодня же гораздо интереснее и забавнее читать о приключениях наших в вожделенном Париже, в Лувре, например:

Поэт-метеорист. Потрясающе! Непостижимо! Великолепно! Первый раз вижу музей, где продают пиво!
Пипа Суринамская (глядя на мумию). Господи, какая худенькая!
Торгонавт (восторженно озираясь). Я хочу быть простой серой луврской мышью! Чтоб жить здесь…
Алла (возле Венеры Милосской). Все разглядывают ее наготу, а ей нечем закрыть лицо от стыда… Понимаешь?
Диаматыч (громко и внятно). Подумаешь, Лувр… Эрмитаж лучше!
Гегемон Толя (глядя на статую Гермафродита). Не понял… Ни хрена не понял!

И задуманные гешефты не все получились, и покупки не все радостны:

Торгонавт поглядел на него умирающим взором и всхлипнул.
– Вы потеряли паспорт? – встревожился рукспецтургруппы.
– Нет… – помотал головой Торгонавт.
– А что случилось? – вмешался Друг Народов. – Была провокация?
– Не-ет… Я… купил себе пиджак за сто пятьдесят франков… А в другом магазине такой же стоил сто десять…
Эта душераздирающая информация вызвала единодушное чувство сострадания, и несчастный Торгонавт не был лишен советского гражданства.

Взаимное недоверие членов группы, точно знающих, что среди них есть кто-то из конторы, не помешало, однако, им сдружиться, образовалась даже одна супружеская пара, а сам Костя подумал, что нашёл любовь всей жизни, и начал уже обдумывать развод, потому что семейная жизнь у него - на грани развала, больно уж они с женой друг другу не подходят:

Я был искрометен и непредсказуем. Но потом… Потом, раскуражившись в какой-нибудь теплой компании, я вдруг натыкался на неподвижный взгляд неулыбчивой супруги моей Веры Геннадиевны – так жена обычно взглядывает на недееспособного мужа, пустившегося в разглагольствования о секретах плотской любви. «Зачем ты перед ними паясничал? – упрекала она меня уже дома. – Ты разве клоун?» И мне начинало казаться, будто я и впрямь вел себя нелепо и постыдно, точно седой массовик-затейник на подростковой дискотеке.

Но - поездка закончилась, а семья нет, и Косте предстоит чаще думать,

как уговорить дочь Вику продолжать посещение музыкальной школы, если она ненавидит ее примерно так же, как я некогда ненавидел хор мальчиков, куда меня воткнули родители, переболевшие в свое время страшным, с галлюцинациями и маниями, недугом под названием «Робертино Лоретти»

, чем мечтать о Париже и мгновениях любви...

Как то вторая часть меня не впечатлила. Если в первой я видела приметы времени, своего детства, то здесь этого не произошло. Да, я тоже ездила в пионерский лагерь, мы так же пели песни про картошку вокруг костра, мальчишки мазались зубной пастой, и даже слышала про драки подушками, но здесь больше написана от лица мальчика, и про их времяпровождение и их мальчишеские проблемы, как про подглядывание за девочками и взрослыми вожатыми, и разговоры о половом созревании .У нас возможно это тое было, но как то я не считала это главным, что мне запомнилось о пионерском лагере. А тем более разборки с местными- этого точно не было, их просто не пускали. Ну даже не это главное- что-то может меня там и зацепило(не помню правда было ли это), в книге много рассказов о том, как автор сочинял страшилки, рассказы .Мы тоже пугали друг друга ими, но полностью пересказывать все эти рассказы им выдуманные, которые заняли половину книги считаю перебором. Кому то возможно это как раз и понравится, но я хотела опять окунуться в свое детство, увидеть приметы того времени, мне их было в этой книге мало.Ну и я скучала, не смотря на вроде хороший слог авторский, потому как это просто книга о детях, что я не особо люблю.
Да и написана книга как то кусками- то человек умер, то он опять жив , так как автор уже вспоминает то, что было раньше, то собачка вроде умерла, то опять рассказы как они с ней играли и почему все это произошло.
В итоге- для меня эта книга оказалось не очень интересной.