2.

Когда пришли к реке, там стояло много лодок для переправы на нейтральный остров. Недолго думая, подружки сели в одну из лодок вместе с другими такими же. Лодочник быстро переправил их к месту разжигания костра.

Появились они очень вовремя: молодёжь начала тихонько гудеть.

– Ку-па-лу! Ма-ре-ну! – вдруг начали хором одновременно кричать и парни и девушки, вставшие в два больших круга – мужской и женский, где в центре располагался незажженный костёр.

Неожиданно какой-то парень сзади вытолкнул в центр из круга Ядвигу.

– Ну, Амал, ты у меня дождёшься! – пригрозила ему кулаком Ядвига, слегка улыбаясь: она ещё в прошлом году познакомилась с ним, да потом так и не встретилась.

– Ма-ре-на! Ма-ре-на! Ма-ре-на! – трижды прокричали собравшиеся, утверждая Ядвигу на должность Марены – руководительницы праздника.

Та сделала три-четыре шага вперёд, как бы невзначай потрогала свою большую грудь, повернулась спиной к костру и поклонилась выборщикам, соглашаясь быть Мареной. Она была счастлива и довольно улыбалась.

Как-то незаметно из-за дерева у костра вышел среднего роста мужчина с бородкой и усами, который, ударив посохом в землю, прокричал низким голосом. – Зовите Купалу трижды!

– Ку-па-ла! Ку-па-ла! Ку-па-ла! – трижды прокричали парни и девушки из круга.

Жрец сделал четыре шага и повернулся к ним лицом, соглашаясь на празднике быть Купалой. По его спокойному лицу было непонятно, доволен он этим или нет.

Меж тем он подошёл к Ядвиге, поклонился ей, а потом всем.

– Кланяйся им, а то это дело будет продолжаться бесконечно! – тихо сказал жрец Ядвиге. – Да начнём зажигать костёр!

Ядвига, обескураженная таким поведением жреца, упёрлась руками в бёдра, и прошипела. – Ты мне тут не командуй! Я и без тебя всё знаю!

– Да я и не командую. – просто произнёс жрец. – Если хочешь, сама зажигай костёр! Я могу и подождать!

– Ишь, ты? Решил меня заставить? – возмутилась она. – Не выйдет! Иди и зажигай!

Яна, которая от них находилась в нескольких шагах, усмехнулась. – Да, Ядьку так просто ничего не заставишь делать!

Меж тем жрец махнул рукой кому-то из круга и тут же к костру подошли четыре парня, каждый из которых достал из кармана два камня.

Недалеко от Яны встал высокий парень, примерно одного с ней роста, с небольшой черной бородкой и усами.

– Не наш! – подумала Яна, продолжая рассматривать парня. – С той стороны, не иначе!

В центре стояла срубленная берёзка, высотой в два человеческих роста. Девушки заранее кострище украсили цветами и лоскутами ткани. Под деревце приложили изображение Ярилы – куклу, величиной в половину человеческого роста, связанную из соломы и веток, облачённую в одежду.

– Что это? – взор Яны устремился к внушительному продолговатому предмету красного цвета, напоминающий молодой гриб-боровик, прикреплённому там, где у Ярилы должны начинаться ноги. И вдруг поняв, что это символ мужского достоинства и плодородия, она разом покраснела.

Меж тем около деревца были заготовлены два костра из сухого хвороста: один большой, высотой до четырёх ростов человека с высоченным шестом посредине и деревянным просмолённым колесом наверху. Другой костёр, сложенный в виде колодца, высотой до пояса стоящего рядом парня, был предназначен для сожжения лика Ярилы.

– Зажечь костёр! – приказал Купала и махнул парням рукой.

Парень в красной рубахе, что стоял недалеко от Яны, ударил огнивом по другому камню и на ворох сухой травы: посыпались искры, тут же нашедшие для себя благодатную почву.

Яркое пламя костра осветило лицо парня, который в самый последний момент внимательно посмотрел на Яну. От этого взгляда она даже смутилась, а он, как ни чём не бывало, засунул свои камни обратно в черные шаровары.

– Можете быть свободны! – прозвучал приказ Купалы.

– Ну вот, такой парень интересный, и уйдёт куда-то. – с грустью подумала она, опустив голову.

– Песню и хоровод! – крикнула Ядвига и сама удивилась зычности своего голоса.

Словно подчиняясь её приказу, мужской и женский хороводы двинулись вокруг костра. При этом двигались они в противоположных направлениях: мужской – по Солнцу, а женский – против него.

– Бозе Род наш, Прородитель, Ты, Родам всем Покровитель, ниспошли Ты, Вышню Волю, Ты отринь от нас неволю, не дай сгинуть средь веков, пусть свершится Воля Богов! – услышала Яна голос Купалы и невольно задержалась, отстав от своих соседок, которые, повернувшись лицом к костру, сделали шаг назад потом ещё и ещё. Она не знала, что в это время мужчины в своём кругу повернулись спиной к костру.

– Есть одна пара! Ещё и ещё! Есть девятая пара! – услышала Яна голос Купалы и почувствовала, как своей спиной упёрлась в чью-то спину. И замерла, боясь даже пошевелиться, хотя почувствовала, что кто-то поворачивается к ней и берёт её за руку.

Открыв глаза и повернув голову, она с нескрываемой радостью увидела рядом с собой того самого парня в красной рубахе и шароварах, который разжигал костёр, а теперь держал её за руку.

Всем парам подойти к костру! – послышался голос Купалы.

Яна огляделась: к костру вышло около двух десятков пар, но Ядвиги среди них не было, хотя она тоже вставала в хоровод.

– Встаньте снова спиной к спине! Когда все начнут говорить слова и вы вместе с ними должны сказать три слова: Явь, Навь, Правь! На слове «Правь», закрыв глаза, поверните голову туда, куда считаете нужным!

Яна послушно встала спиной к спине с парнем в красной рубахе и прошептала вдруг пересохшим горлом. – Явь! Навь! Правь!

И повернула направо свою голову. Каково же было её удивление и радость, когда они оба с парнем смотрели в одну сторону!

Пока дошли до Яны, их пара оказалась под номером двадцать четыре и опять не вошла в обязательное испытание перепрыгиванием костра, которым начали читать наставления.

Затем мужчины и женщины встали в общий хоровод.

Непонятно откуда-то по кругу пошла братина с хмельным напитком. Яна, хлебнув из неё, неожиданно почувствовала, как страхи сами собой куда-то исчезли, и на душе стало весело. И тут хоровод не спеша двинулся в левую сторону, так что незнакомец был ей хорошо виден в свете костра, который сам и разжёг.

– Во поле стояла берёза. Она ростом высока, листом широка. Как под этой берёзой лежал Кострома. Он убитый – не убитый, да убрусом покрытый. Девица – красавица к нему подходила, убрус открывала, в лице признавала: «Спишь ли, милый Кострома, или чего чуешь? Твои кони вороные во поле кочуют». – запели все вокруг. Яна и сама не заметила, как запела вместе с ними в полголоса. – Девица – красавица водицу носила. Водицу носила, дождичка просила: «Создай, Боже, дождя, дождичка частого, чтобы травоньку смочило, остру косу притупило». Как за речкой, за рекой Кострома сено косит, бросил свою косу посреди покосу».

Ядвига прошла мимо Ярилы и как бы ненароком задела соломенное чучело. Оно качнулось и упало.

– Ой-ой-ой, а Ярило-то умер! – Яна в хороводе неожиданно остановилась и запричитала, как все соседние девушки.

Тут Купала подошёл к Яриле, поднял, начал тормошить, чтобы разбудить.

– Ой, Господи! Помер он, помер! – запричитали девушки, а вместе с ними и Яна, которой это всё начало нравиться. – Какой же он был хороший! Не встанет он больше! Ой, да как же нам расставаться с тобою? И что за жизнь, коли нет тебя! Приподнимись хоть на часочек!

Тут сосед Яны подошёл к Купале, и они вместе потащили Ярилу, пятясь задом, пока не прошли весь круг и не вернулись на прежнее место.

– Батюшка Кострома! – услышала Яна причитания девушек рядом и сама, вдруг почувствовав, что теряет кого-то близкого, запричитала, вытирая появившиеся на щеках слезинки. – Свет Ярила, на кого ты нас покинул! Закрылись твои ясны оченьки!

Меж тем Ярилу дотащили до погребального костра и положили его на костёр сверху, после чего зажгли. Сосед, вернувшись на своё место, застал Яну в слезах, всхлипывающую, чем был сильно удивлён.

– Возьми, милая! – отхлебнув из братины медовухи, подал ей. – Будем ждать теперь его весной!

Яна, с одной стороны обрадовавшись возвращению своего соседа на место в хороводе, заулыбалась, а с другой стороны, застыдилась, открыв ему свою чувствительность. Поэтому, ничего не сказав, кивнула, отхлебнув медовухи из братины, и подала её соседке.

Когда Ярило сгорел, Яне было уже весело: она непрестанно улыбалась своему милому в красной рубахе.

– Как тебя звать, милая? – неожиданно спросил он. – Меня звать Пер, что означает «стрела».

– Яна! Просто сельская девушка. – представилась она, не переставая улыбаться. Теперь уже она совсем не помнила, что пришла сюда с Ядвигой, которая поочерёдно с Купалой держала отдельную братину с медовухой.

Как-то незаметно по кругу пошли передаваться ягоды и варёные овощи. Всё стоящие по кругу в хороводе давно уже отпустили руки друг друга, только Яна стояла и по-прежнему держалась за руку Пера. Но и он не хотел отпускать её руку.

Неожиданно она почувствовала в своей правой руке теплую руку соседки и начало движения. Как автомат, она шагнула в правую сторону в хороводе вокруг берёзки.

Меж тем Купала, выбранный всеми в самом начале, встал и, подняв руки к небу, произнёс громко. – Разыдись темно, разгорись добро, засверкай светло, яри ясное, солнце красное. Стани-стань доли, яко Род вели. Стани-стань доли, с неба до земли.

Пер и Яна, посмотрев друг на друга, повторили вместе со всеми хором за ним. – Разыдись темно, разгорись добро, засверкай светло, яри ясное, солнце красное. Стани-стань доли, яко Род вели. Стани-стань доли, с неба до земли!

А Купала снова поднимает руки к небу и говорит. – Зашуми моря светлопеныя, шелести дубы вековечныя, засверкай мечи разудалыя, расплодися землица бо ярая, всполыми огню искрозарье. Да творите славу преогромную, самому Купале Сварожичу!

Яна и не заметила, как выкрикнула вместе со всеми. – Гой!

Тут Ядвига ведущему подала открытую книгу, с которой он начал читать, пользуясь светом костра. – Влике Триглаве – многославе! Диде-Дубе-Снопе нашиа, вминьте сварожцей славящей, кие есте отроче ваше. Свароже, кие нам дороже, Свароже – наш великий Боже. Перуне, брады златоруне, Перуне силе нам даруе. Велесе, дерзаце небесе, Велесе, благо дари веси. Бонде над нами благости Божское, ноне а присно, от веку а до веку! Гой!

Увидев, что все поклонились, Яна вместе с Пером сделали то же.

– Закладку открывай! – тихо шепчет Ядвига, подсказывая Купале. Ей очень понравилось быть руководительницей священнодействия.

А Купала, открыв «Велесову книгу» на закладке, начинает читать. – Се бо ящете первие Триглаву поклонящете се яхом, а тому влику славу поящехом хвалихом, а Сварога – Дида Божиа яко ждете но е!

Он медленно и звучно читает, но глаза Яны уже сошлись с глазами Пера и расходиться не собираются.

– Почему я тебя раньше здесь не видел? – спрашивает он беззвучно.

– Потому, что мне не было нужных лет! – отвечают её глаза. – А ты, значит, здесь уже был? И встретил её?

– Да ты что? Как же мог я её встретить, если она – это ты? – улыбается он, мягко пожимая ей руку, которую и не собирался отпускать.

– Ой ли? Вам, таким красивым мужикам, всем известно чего от нас надо.

Но тут их молчаливый разговор прервался возгласом жреца. – Гой Купале Сварожичу! Гой!

– А сейчас каждый из вас пусть загадает желание, коснувшись правой рукой каравая! – крикнул жрец и пошёл по кругу.

Яна закрыла глаза, коснувшись правой рукой каравая, и тихо-тихо, чтобы никто не услышал, одними губами сказала. – Пусть мы с Пером станем одной семьёй!

Яна видела, как Пер что-то шепчет, и подумала, вздохнув. – Вот бы узнать, что он загадал?

Когда жрец прошёл всех, он подошёл к Ядвиге и попросил её загадать желание. После этого положил его в костёр. Все, затаив дыхание, смотрели, как превращается в пепел предмет, на который они загадали своё желание.

Неожиданно хоровод распался и девушки пошли к реке.

Яна тоже вместе со всеми отправилась к Великой Вороне, сняла свой венок и положила на воду. Теплые струйки реки подхватили его и понесли всё дальше и дальше от берега. Она смотрела отрешенно на уносимый потоком венок, понимая, что её мечтам не суждено сбыться. Поняв, что больше его не видит, она повернулась и пошла по берегу: больше хороводиться ей не хотелось. Одинокая слеза начала своё путешествие по щеке Яны.

Так она тихо и неслышно шла по берегу, совершенно отрешенно и ни о чём не думая. Тропинка постепенно пошла в горку и Яна, вслед за ней, тоже пошла вверх. Очутившись на горке и пройдя по ней некоторое расстояние, она услышала какой-то шум. Сделав ещё шаг, она чуть не упала: перед ней зияла огромная дыра в пещеру, из которой и раздавался этот шум. Устав за весь день на поле, глаза её начали слипаться. Чтобы не упасть в дыру, она повернулась и пошла назад, пока не приблизилась к краю склона. Здесь она присела у невысокого куста, прислонилась к нему спиной и не заметила, как заснула.