Глава 4

На второй день заседания комиссии состав несколько изменился. Добавились военные инженеры и представители заводов. Зато не стали приглашать часть членов ОГПУ и наркомата иностранных дел.

– Мы решили несколько изменить строительство оборонительной линии… – начал своё выступление Ворошилов.

– Что вы там ещё придумали «великие стратеги» – перебил его Шмидт, который явно нарывался на скандал, недовольный усилением группы Сталина.

– Признали расходование средств на неё в таком виде не нужной и не эффективной – поддержал несколько растерявшегося наркома Сталин.

– И из чего вы сделали такие выводы? – возмущённо Хмельков как главный автор проекта и понявший «в чей огород полетел камень».

Сталин встал, обошел Ворошилова с Будённым и приблизился к Хмелькову и Тухачевскому, которые сидели рядом. – Скажите Сергей Александрович, а по каким картам вы составляли проект?

– Ну, карты действительно несколько старые, дореволюционные – согласился Хмельков – а где мне взять новые?

– То есть вы предлагаете отобрать землю у крестьян на ваши проекты, которая им не так давно дала революция? – Сталин «нанёс, что называется удар под дых», чтобы разбить связь группы Тухачевского и военных инженеров группы Хмелькова. А заодно разъединить слишком уж сплочённую группу военных инженерных строителей.

Военные строительные инженеры вообще стаяли особняком, составляя очень влиятельную группу. Потребность в них была настолько высока, что их практически не коснутся и будущие репрессии. А возможно просто, что строительные инженеры оказались более умные и не полезли в схватку за власть. У них и так всё было.

– Э…а как же …если война? – растерялся Хмельков. Все поняли, что Сталин выиграл и заберёт уже выделенные деньги у группы Хмелькова. Ещё и неясно, что может, последовать за этим, всё же группа работала над проектом почти шесть лет.

– Мы предлагаем объединить защиту и транспортные пути – продолжил Ворошилов, а Сталин пошёл на место. – Все вы знаете, как у нас обстоят дела с рельсами, подвижным составом и паровозами. Их катастрофически не хватает, товарищи. Поэтому надо объединить на западных рубежах реки, озёра, ручьи, болота в единую линию, как оборонительную, так и транспортную. Сделать берега оборонительными рубежами, а около мостов и бродов поставить долговременные оборонительные точки – повторил он, что ему рассказывал грек. Самому же наркому это предложение грека крайне не нравилось. Ну не укладывалось такая тактика в его понятие о войне.

– Но тогда придётся и всю прошлогоднюю военно-морскую программу, менять. А мы её только доработали – влез встревоженный Муклевич.

– Придётся. Но не забывайте и о постоянных наводнениях… в той же Москве. Всё равно придётся что-то с этим решать, так почему это надо делать дважды? – поддержал Ворошилова Сталин.

– А как же мой план? – не мог успокоиться Хмельков. Ему было жалко, и обидно за своё потраченное временя и силы… и вот сейчас ему так умело «перекрывают кислород».

– Мы обязательно используем ваши наработки товарищ Хмельков…но в другом месте. Не надо так переживать. Как вы знаете, землетрясение в Крыму было довольно разрушительное. Нам надо иметь запасную базу на Чёрном море в другом месте. Товарищ Муклевич не раз поднимал этот вопрос – продекламировал Сталин, размахивая трубкой.

– Обсудив со специалистами этот вопрос – несколько поморщился Ворошилов, чем вызвал смех в зале. Все знали, как он мог посоветоваться…а главное с кем. Послышались едкие комментарии. – Мы пришли к мнению, что это будет Новороссийск. И вам товарищ Хмельков со своей группой надо выехать на место и приступить к созданию военно-морской базы и военного стратегического аэродрома.

– И кто же будет руководить строительством вашей водной обороной? – съязвил Тухачевский. Его фактически понизили в должности, да ещё ссылают в Среднюю Азию, вот он и решил поизвить напоследок, так сказать.

– Мы думаем предложить это двум нашим известным инженерам Дмитрию Михайловичу Карбышеву и Виктору Васильевичу Яковлеву – продолжил Ворошилов лишь покачав головой на колкость Тухачевского.

– Очень неожиданное… и довольно интересное предложение – поддержал Ворошилова Уборевич.

– А что при этом, что у крестьян земля изыматься не будет? – задал с подтекстом вопрос Рыков и улыбнулся.

– Будет. Но не в таких количествах, как на планировали. Будем стараться использовать не пахотную землю. А так же мы уже думаем, как возместить их потери крестьянам, чтобы не было восстаний – дал пояснение Сталин.

– Очень интересно…и как вы сделаете? – хмыкнул Якир, чем выразил общую точку «троцкистов» и всё взгляды сосредоточились на Сталине.

– Мы… рассматриваем – начал врать Сталин, хотя до этого и не думал об этом. Да и времени просто не было. Но Якир возглавлял украинскую группировку, где вопрос с землёй всегда стоял очень и очень остро. Отвечать надо, иначе он проиграет, как до этого Хмельков. «Болото власти» поддержит того, кто чётко знает, что надо делать…и ещё получить выгоду. Где можно прославиться, и где есть возможность урвать копейку, и чтобы им за это ничего и не было. Вот сейчас и идёт схватка за их склонность – сейчас мы рассматриваем опыт Скандинавских стран. Как вы знаете у них такие же проблемы. Земли очень мало. Крупных землевладельцев-помещиков там никогда и не было. Возьмем как один из примеров их двухвековых решений.

«Если бы не грек,…который в каждой дырке становится у нас затычкой, спор мог бы доставить нам много неприятностей» – подумал Сталин.

– Но, а что. Правильно. Я вот жил в Швеции, у них там везде с этим порядок – поддержал Сталина Бухарин и получил недовольный взгляд Рыкова.

– А как вы, товарищ Сталин решите вопрос с коллективизацией и индустриализацией? Вы и там тоже легко планы поменяли? – перешёл в наступление другой сегодняшний сторонник Троцкого Карл Радек.

– Нет, планы на коллективизацию и индустриализацию менять не будем. Но сделаем немного по-другому… в связи с открывшимися обстоятельствами. Всё зависит от переговоров с Францией. Есть возможность не только продавать туда продукты, но и уголь. Пусть лучше нам расскажет товарищ Микоян, как у нас дела с торговлей и что для этого сделано – Сталин. Ему совсем не улыбалось раскрывать все карты до декабрьского съезда, чтобы там получить уверенное большинство и поддержку.

– Как вы наверно знаете, товарищи усилиями внешнеторговых организаций к 1927 году было завершено строительство холодильника в Одессе вместимостью тысячу шестьсот тонн, на следующий год должны действовать холодильники в Севастополе тысячу тонн, Новороссийске тысячу шестьсот тонн и Поти тысячу тонн. Вся ответственность за положение с экспортом продуктов ложилась теперь на плечи судостроителей – начал хитрый армянин и посмотрел на Куйбышева.

– На марсельские суда можете пока не рассчитывать Анастас Иванович. Мы так не договаривались – вспылил и так недовольный последними днями Куйбышев.

– Я предлагаю купить дополнительно корабли – влез Сталин, которому совсем не нужен был сейчас спор между сторонниками и переключить их на другие проблемы.

– А где вы деньги на это возьмёте? Вы где-то нашли неучтённые средства? – опять съехидничал Рыков и погладил свою бороду.

– А вот Анастас Иванович и постарается – «отфутболил подачу» Сталин. – Нужно купить ещё и хороший земснаряд для углубления азовских портов.

Все присутствующие несколько растерялись от таких заявлений и резких смен курсов государственной политики группы Сталина и ранних договорённостей и планов. Зал застыл в ожидании.

– Мы предлагаем усилить коллективизацию и индустриализацию, а деньги взять с кулаков и зажиточных крестьян – привлёк к себе опять внимание Радек.

– Не лучшее время загонять крестьян в колхозы. Опять будут восстания – не согласился Бухарин.

– Я предлагаю отложить этот вопрос до съезда партии, и там каждый предложит свою программу – улыбнулся в усы Сталин, чем заставил противников поёжиться.

Все опять уставились на хитрого грузина, понимая, что он получил какие-то сведенья, которые не спешить обнародовать. Плюс где-то нашел неучтенные материальные средства, и ему и его сторонникам надо время на корректировку или перестройку планов. И это крайне не понравилось политическим противникам генсека, почувствовавших, что можно легко потерять всю власть. Многие переглянулись между собой давая понять, что готовы к выступлениям седьмого ноября.

– Теперь обсудим нашу танковую программу… – опять всех всполошил Ворошилов.

– И тут умудрились, что-то намудрить, пока мы были на военных манёврах – опять влез Шмидт, выражая мнение самых агрессивно настроенных военных по отношению к группе Сталина.

Тухачевский сидел молча. Он вчера успел переговорить один на один с Ворошиловым и тот пообещал постараться вернуть ему должность начальника штаба РККА. Как заявил ему Ворошилов, вопрос с учёбой в академии Германии пока отложен до следующего года, а за это время Тухачевский уже разгромит басмачей…и вернётся в Москву со славой. На вопрос Тухачевского, за что им недоволен Сталин, лишь пожал плечами и озвучил официальную версию. Сам же Ворошилов догадался, что и тут опять без грека не обошлось. А вот что он сообщил наедине Кобе…осталось для него загадкой.

– Мы хотим отказаться от строительства Т-18 как устаревшего танка с недостаточной скоростью движения и вооружения. Постараемся перейти сразу на более перспективный танк Т-12, которую предложили товарищи из Харькова – продолжил Ворошилов, заглянув в свои заметки.

– А мы что будем делать? – Хрулёв, главный конструктор МС-1.

– А вы сосредоточитесь на производстве «кегрессов»^[5]. И не только броневиков, но и как тягачи новых орудий, расчётов и солдат.

– Потом мы передадим вам некоторые технические документы, товарищ Хрулёв – продолжил Ворошилов.

– А что тогда делать с недостроенными танками? – недовольно Хрулёв.

– Достройте которые целесообразно и передадите на испытание Тухачевскому, так как это были его планы – хмыкнул Сталин.

– Но если «кегрессы» будут тягачами к нашей новой полковой семидесяти шести миллиметровой пушки, то надо переделывать лафет с конной тяги, на механическую – встрепенулся Кулик, отвечающий сейчас за артиллерию.

– Переделывать не будем. То, что есть, достроим и постепенно перейдём на механическую – «поймал волну» споров Уборевич.

– А где взять двигатели для «кегрессов» и игольчатые подшипники? – опять Хрулёв, который понял что так может и завод остановиться.

– Мы подумали и решили не закупать у «мерседес» дизельные двигатели как планировали раньше, а купить у шведов их двигатели Хессельмана. Так же там купим и подшипники, и … по возможности некоторые заводы^[6] – опять удивил всех Сталин.

Напомнил всем, что с 1925 года в Научном автотракторном институте (НАТИ) под руководством инженера Криживицкого идут испытания тридцати шести снегоходных машин и надо использовать и их опыт. Затем Сталин перечислил заводы, которые хотят купить у шведов. Началось обсуждение. В этот раз заводов набралось намного больше, чем ранее планировали, почти три десятка и это в первую очередь.

Дальше долго обсуждали образец шашки, которая должна быть принята на вооружение. Первая «настоящая советская» шашка должна появиться в ноябре 1927 года, когда на вооружение РККА был введен единый образец шашки – образца 1927 года. Тут Сталин отмалчивался, а в душе матюгался. Из разговоров с греком он сделал вывод, что шашка это вчерашний день. По его мнению, можно было, и обойтись шашками, которые есть на вооружении и не тратить на это деньги и ресурсы. Но красные конники его бы тут же заплевали… и даже друг Ворошилов.

– Как вы знаете, американцы не довольны, что мы копируем их трактор Фордзон – Путиловский. Выражают протест. Мы подумали и решили от него полностью отказаться. Вместо него мы планируем выпускать изменённый мотоцикл Гроховского. Для ознакомления управления вам дадут мотокультиватор и чертежи. Продукция двойного назначения – прочитал по бумаге Куйбышев, которому сунули заключение перед собранием и попросили зачитать. Посмотрел на представителя завода «Красный Путиловец».

– Лучше вы нас вообще освободите от этого, мы тогда на паровозах сосредоточимся. Передайте это на «Большевик» – тут же нашел что сказать директор завода Ядов.

После долгих споров между представителями заводов решили наладить новый мотоцикл-тягач на Коломенском заводе.

– А как нам быть тогда с тракторами? – задал всем присутствующим вопрос Куйбышев.

– Направим инженеров в Германию. Попробуем купить у фирмы «Lanz» завод. Как нас заверили наши инженеры, фирма выпускает не только хорошие трактора, но и тягачи. Их тоже можно использовать для буксировки орудий – опять высказался Сталин.

– Да что ты понимаешь в этом? Куда ты всё в военные вопросы лезешь? Тебе что ухи обрезать, что бы ты знал своё место? – вскочил со стула «червонный казак» комдив Д.А. Шмидт с Украины и ткнул в Сталина пальцем.^[7]

Возникла нешуточная перебранка и оскорбление сторон. Калинин был вынужден объявить перерыв…

Два часа понадобилось собравшимся, чтобы улеглись страсти. Шмидт и ещё несколько недовольных человек покинули заседание.

Собрание началось с нейтральной темы. Если купят новый завод в Германии, где его расположить. Решили в Орехово-Зуево. Там проходит и железнодорожная ветка на Нижний Новгород, и судоходная река Клязьма. За это предложение от группы Сталина, спор не возник.

Об автомобильной тематике высказался заведующий НАМИ Брилинг, который обследовав привезённые образцы, поддержал инициативу попробовать закупить заводы и оборудование, как у шведов, так и у чехов. Напомнил, что американские модели и оборудование используют другую счётную систему.

– Американские модели дешевле и проще, но перевод на метрическую систему и согласование с немецким и другим европейским оборудованием сведёт все эти преимущества на нет. А плюс разные погодные и ландшафтные различия и машины придётся дорабатывать – закончил свой доклад Брилинг…

– Теперь перейдем на наш предложенный новый бронеавтомобиль БА-27. После оценки предложенного образца…мы признали его неудовлетворительными – Ворошилов оторвался от бумаги, мельком посмотрел на Сталина и перевёл взгляд на Фарфурина. – Посмотрите, что мы нашли в архивах.

Затем достал фотографию необычного бронеавтомобиля Белого движения. Он находился на бронедрезине «Бенц», созданной в 1912 году по заказу Амурской железной дороги для обороны от китайских налетчиков. Бронедрезина была оборудована четырех с половиной миллиметровой броней и пулеметом «Максим», но к 1918 году применялась в качестве огневой точки на передвижной платформе.

Он очень походил на предложенный греком бронеавтомобиль. Отличие в размере башни и количестве задних мостов. Сталин, как только увидел эту фотографию, понял «откуда растут ноги». Скорее всего, инженер, создавший бронеавтомобиль эмигрировал в Германию^[8].

Первым фотографию схватил Уборевич и стал внимательно её рассматривать. Обсуждение затянулось. Двигатель решили ставить шведский на семьдесят пять лошадиных сил. Ворошилов стал настаивать на применение сварки. Литых деталях, и отказе от клепочного корпуса, опять удивив этим многих. Специалистов, как и самой сварки на Ижорском заводе почти не было. Фарфуринов упирался, но его удалось уговорить и заверить о покупке дополнительного оборудования в Германии и преференциях его заводу.

Вопрос с вооружением бронеавтомобиля остался пока открытым. Пока остановились на тридцати семи миллиметровой пушке Гочкис – ПС и спаренным пулемёте. На этом заседание и закрыли.

Сталин в это время сидел молча насупленный и обиженный необоснованным обвинением. «Придёт время – сочтёмся» – пообещал он сам себе.