Он решил объехать все стоявшие рядом корабли, прежде чем входить в «Вечность». Причина? Он хотел понять, почему они замолчали. Ни один из них не имел видимых повреждений и явно прибыл сюда самостоятельно, а вот улететь обратно уже не смог. Хотелось узнать почему. Вдобавок Роберто грела надежда, что нужный ему груз уже найден и хранится на борту корабля одного из его предшественников.

«Сайя», «Сиберд» и «Мару» – все три утонули во льду наполовину, и на поверхности были видны только конусы носовых обтекателей. «Мару» и «Сайя» оказались мертвы, как и «Октавиус». Разбитая приборная панель, запрещающая включать реактор табличка и следы демонтажа в стойках оборудования. Версия о нищебродах-космолётчиках, отдавших всё за прибытие сюда, казалась всё менее состоятельной.

Окончательно она разбилась об исправный шлюз «Сиберта». Проплавив туннель до люка, Дисфарси уже привычным движением ударил по пластине, скрывающей аварийный рычаг. Однако в этот раз корабль не смолчал, а высветил прямо перед оторопевшим Роберто голографический прямоугольник глубокого фиолетового цвета.

От неожиданности он выстрелил из горелки в возникшую голограмму, и комок плазмы пробил в ледовом покрове небольшую лунку. Присмотревшись, он с трудом различил синюю надпись: «Закрой за собой люк». Разница в цвете фона и букв была настолько незначительной, что Роберто не сразу смог прочитать эти несколько слов.

Он потянул за рычаг, и люк распахнулся. Внутренняя дверь шлюза была заперта, а на полу лежала искорёженная груда металла, очень похожая на робота, конструкцию которого определить было невозможно. Неосознанно Роберто выставил горелку вперёд, направив в сторону второй двери шлюза. Корабль больше никак не проявлял себя, внутренняя дверь оставалась заперта, а радиоэфир – пуст.

– Видимо, он не закрыл за собой дверь, – вслух произнёс Роберто. – «Харон», проверка связи. Доложить о состоянии систем.

– Системы работают штатно. Перегрузки в пределах допустимого, – донёсся механический голос «Харона».

– Перегрузки у него, – проворчал Дисфарси и вошёл в шлюз.

Он аккуратно закрыл за собой люк, не желая повторить судьбу погибшего механизма. Оказалось, что внутри не совсем темно: сквозь покрывающую стены изморозь лился синий свет. Он без труда нашёл рычаг, открывающий внутреннюю дверь, и потянул его. С лёгким щелчком люк приоткрылся, и Роберто заглянул внутрь, держа перед собой горелку. Коридор был пуст.

Здесь также блестел иней на стенах, но слой его был тоньше. На полу коридора проходила тёмная полоса, в которой проступали следы ботинок. Оборудование сохранилось, а сам корабль не выглядел таким же разорённым, как предыдущие. Однако он тоже был мёртв. Датчики скафандра сообщали, что во внутренней атмосфере нет кислорода, температура внутри существенно ниже точки замерзания воды, а автоматика ведёт себя словно после тяжёлой болезни – вяло и равнодушно.

Он медленно шёл по коридору в сторону рубки. Идти скрытно в скафандре было невозможно, поэтому Роберто громыхал магнитными подошвами, не скрываясь. Если кто-то ждал его в засаде, он мог не выдержать такой наглой жертвы и напасть раньше, чем планировал.

Прямой участок коридора закончился, и теперь начинался плавный поворот, огибавший рубку и выходивший к осевой транспортной шахте. Датчики продолжали сообщать о холоде и непригодной для дыхания атмосфере. В ней оказалось много сероводорода, неприятный аромат которого Роберто не ощущал только благодаря скафандру.

Впереди показалась дверь в рубку. Капитан Дисфарси остановился. Дверь была приоткрыта, и через щель в коридор падали лучи синего цвета. Светилось что-то не очень яркое, но дающее повод насторожиться. В предыдущих трёх кораблях не светилось ничего. Роберто снова проверил показания приборов, но те не сообщили ничего нового. Держа горелку перед собой, он осторожно подошёл к двери в рубку.

Щель оказалась довольно широкой: сантиметров двадцать. Источник света он увидел сразу – подвешенный к потолку фрагмент обшивки, обмазанный каким-то люминофором. Из-за этого свет был слабым, но ровным. Рубка казалась пустой. Приборная панель – отключена, а пилотское кресло – свободно.

Роберто открыл дверь, касаясь её только горелкой. Ничего не произошло, и он шагнул внутрь. Индикаторы мигнули, отмечая повышение концентрации сероводорода. «Воняет тут как в канализации», – подумал Роберто, почему-то не решаясь по обыкновению произнести адресованную самому себе фразу вслух. А потом он увидел лежащий в углу комок чёрной плоти, из которого лучами расходились восемь щупалец.

От неожиданности он выпустил в обнаруженное нечто заряд плазмы, но пятно осталось неподвижным. В месте попадания заряда плазмы появилось только небольшое облачко пара. Роберто всё равно не стал к нему приближаться и по дуге подошёл к приборной панели. Здесь не было табличек или разбитых органов управления. Вместо этого по всей её поверхности было нацарапано: «Мы здесь не одни, Энрико!»

Роберто обвёл лучом фонаря небольшую рубку. Она была пуста. Никаких следов, указывающих на автора надписи или Энрико, он не видел. Конечно, если в качестве одного из них не выступало мёртвое восьминогое существо. Оставаться здесь не было никакого желания, и Роберто направился к выходу. После секундного замешательства он отрезал часть щупальца и положил в один из изолированных контейнеров скафандра.

Обратный путь он прошёл быстрым шагом, но двери шлюза закрыл, как просил его неведомый автор надписи. Взобравшись на транспортную платформу, он дал «Харону» команду на посадку. Ему требовался отдых, а спать на поверхности этой планеты желание исчезло окончательно.

«Харон» выполнил манёвр с механической точностью, и уже через час капитан Дисфарси смотрел на ледяную пустыню с орбитальной высоты. Фрагмент щупальца он закинул в анализатор, а сам засел в рубке.

Теперь ему стал понятен размер вознаграждения за внешне невзрачные золотые пластины. Плевать, что они золотые! Важно, что «мы здесь не одни». Кто бы ни был автором послания для Энрико, пережитая им встреча оказалась важнее любых металлов и пластинок. До сих пор человечество не встречало представителей разумной жизни. Просто жизни – на десятках планет, а разумной – ни на одной. Встретить что-то подобное на ледяной луне – это по-настоящему удивительно и пугающе!

Он загрузил полученное от заказчика изображение пластинки в голопроектор. Теперь он смотрел на неё иначе. Если его догадки верны, то на ней не полученные астроархеологами сведения о другой разумной жизни. Она сама – результат работы разума.

Пластина была вытянутой, почти прямоугольной формы, а её гладкая поверхность покрыта многочисленными выпуклостями и впадинами, похожими на знаки. Некоторые из них повторялись, а остальные были уникальны.

Если это текст, то он зашифрован либо написан на языке, незнакомом ни Дисфарси, ни словарям бортового компьютера. Кто может быть автором этого текста? Последний вопрос он невольно задал вслух, и ему ответили:

– Распределение знаков может говорить об использовании языка, основанного на восьмеричной матрице символов. Автор не определён. – Произнеся фразу, голосовой помощник ненадолго замолчал. – Система символов не позволяет определить смысловую нагрузку. Нет данных о грамматике и семантике используемого языка.

Роберто задумался. Ещё во время учебы на космического пилота он заучил, что взламывать языковые шифры надо через подбор распространённых слов вроде обращений, приветствий или имён.

– С учётом свежезагруженных данных расшифровка текста может занять около пяти стандартных часов, – снова раздался механический голос.

– Каких данных? – Роберто, не произнёсший за последние несколько минут ни слова и не совершавший никаких манипуляций с бортовым компьютером, насторожился. Кто загрузил эти свежие данные?

– Данные предоставлены штурманом, – сообщил голосовой помощник.

– На этом корабле нет никакого штурмана. Только капитан, и этот капитан – я! – возмутился Роберто. – Остановить загрузку.

Немного подумав, он добавил:

– Отключить все интерфейсы, кроме моего личного.

– Команды приняты к исполнению, – с небольшим опозданием ответил компьютер. – Загрузка данных приостановлена.

Роберто перевёл автоматику корабля в режим молчания, заблокировав систему связи. Работать продолжали только сканеры и контроль внутренней среды, но Роберто и их перевёл в пассивный режим. Только приняв меры предосторожности, он рискнул посмотреть на загруженную информацию.

Она представляла собой массив файлов с названиями из случайного набора символов. Если они и были как-то сгруппированы, внешне это заметно не было. Протокол получения этой информации не содержал указаний на её источник, словно она несколько часов назад загружалась несуществующим штурманом «Харона» напрямую из космического пространства. В системе, где находились Вендавал и его спутники, не было человеческих поселений. Даже размещённый тут когда-то астромаяк вышел из строя, а значит, передать сигнал мог только такой же, как Дисфарси, искатель приключений. Вот только в этом случае передатчик оставил бы свою подпись в каждом файле, а здесь она отсутствовала.

Роберто решил не рисковать. Загруженные файлы он поместил в карантин, поручив изолированному вычислительному блоку провести с их помощью расшифровку таблички. Так ничто не смогло бы навредить корабельной автоматике. Только после этого он лёг спать.

Накопленная за день усталость накрыла сном сразу же.

Он проспал семь часов. Сознание, словно гоночный автомобиль, газовало планами скоростного посещения туалета, столовой и кухни, миксуя направления и последовательность посещений. Роберто пришлось приструнить нейроны, выбрав один маршрут. В рубку он прибыл, держа в одной руке капсулу с кофе, а в другой – безвкусный, но питательный пищевой концентрат.

Приборы показали не изменившуюся поверхность Желлада. Внизу всё так же дул ветер, перенося снежные потоки от одной ледяной скалы к другой. Пять стальных обелисков продолжали тянуться ввысь. «Вечность» ждала его, не пытаясь спрятаться или как-то иначе скрыться.

Роберто пробрался к анализатору, в камере которого лежал кусок обнаруженного вчера щупальца. Углерод, водород, кислород, азот, аминокислоты, белки и на сдачу значительная часть периодической таблицы. Аппарат сделать выводы не мог, но Роберто было понятно – когда-то это был живой организм.

Вряд ли экипаж «Сиберда» возил с собой земных осьминогов.

Некоторое время Дисфарси задумчиво рассматривал результаты анализов. Желлад перестал нравиться ему