«О, боги!» – наконец-то она поняла причину его пуританского отношения. Все просто: деньги. Этот подлец берег ее, растил на продажу, как козу, понимая, что за нетронутую девственницу он выручит непомерно больше. – «Двадцать пять сиклей! Огромная сумма. За эти деньги можно купить новый дом, двух рабов, или просто жить в свое удовольствие три года. Не продешевил „папаша“, наверное, торговался до последнего. Видно сильно я приглянулась тому жирному развратнику».

Беглянка понимала, что сегодня жизнь ее изменилась навсегда, бесповоротно.

Что дальше?

Об этом она подумает завтра, на свежую голову.

Усилием воли она отбрасывает назойливо мельтешащие мысли, и в ту же минуту изнуренный разум получает наконец-то успокоение. Веки блаженно смыкаются, и оцепенелое сознание стремительно падает в темную бездну сновидений.

Легкие вдыхают пьяняще-свежий, насыщенный тонкими хвойными ароматами воздух. Тишину изредка тревожат робкие крики пернатых. Полумрак. Над головой нависают исполинские деревья, высокие кроны которых совершенно застят небо.

В груди тревожное ожидание неизвестного парадоксальным образом смешивается с восторгом осознания близкой тайны. Она ни разу в жизни не видела настоящего леса, но из глубин сна приходит вдруг знание: это зачарованные кедровые дебри демона Хумбабы, повелителя Ливана, убитого некогда Гильгамешем – ее величайшим земляком.

Горизонта нет, только дремучие заросли кругом, средь которых так и сочится буквально ощутимая физически чуждая хищная магия.

Девушка делает первый шаг, ступая на мягкую сухую подстилку серого мха. Грунт пружинит под стопой, вибрирует, будто живой. Путь нелегок: колючие ветки подлеска хлещут по лицу, многочисленные змеистые тяжи мертвого, скользкого от плесени бурелома цепляют за ноги, мешая движению.

Пройдено совсем немного, но путешественница уже чувствует первые признаки усталости.

Еще шаг и она выходит на широкую поляну. Наконец-то свободное пространство. Заросли вверху размыкаются, обнажая кусочек черного ночного неба, усеянного звездами, среди которых мертвым яблоком висит голубая луна. Светило грузнеет, становится видимо выпуклым, разверзая прямо по центру черный бездонный зрачок. Девушка с содроганием вдруг понимает, что это не небесное тело, а чудовищный глаз самого мироздания, всерождающего и довлеющего, которое взирает на окружающее с безграничной скукой и равнодушием.

От гипнотизирующего небесного взгляда ее отвлекает сухой треск разрываемых зарослей.

Она опускает взор.

Пред ней – явление чудища

Из-под огромной коряги, вросшей в землю неподалеку, выползает отвратительное, ящероподобное существо размером с человека, вялое, покрытое мелкой сизой чешуей. Узкая шершавая башка крутится на длинной шее, будто выискивает что-то и вдруг… останавливает взгляд на нежданной гостье… Белые жадные бельма пялятся холодно, по-хозяйски. Так малыш смотрит на собственную игрушку, с которой волен сделать все, что заблагорассудится. Что-то удивительно знакомое видится в этих плотоядных зенках.

Бежать? Черта с два!

Она приняла оборонительную стойку (прятаться – не в ее натуре), но рептилия вдруг потеряла интерес к человеку, отвернулась и, заметно прихрамывая, с трудом волоча огромное раздутое брюхо, ломая мелкую поросль, отползла в сторону, в самую гущу островка орешника. Еще минута и оттуда послышались натужные хрипы.

Движимая любопытством, девушка опасливо приблизилась и тут же воскликнула:

– О Шеду¹⁸, защити и охрани!

Тварь рожала, но, неестественным путем. Еще пара мгновений, и тонкая мембрана переполненного чрева лопнула и, истекая грязно-желтой слизью, на свет появилось нечто омерзительное: тучный, рогатый жабообразный монстр. Жирное, одышливое создание, вопреки всем законам, превышающее по размерам своего «родителя» раза в три, двинулось к ней. Как это иногда бывает во сне – внутри никакого страха (да и стоит ли опасаться эту пакость?). Однако, медлительность рыхлого, истекающего слизью гада, оказалась мнимой. Максимально приблизившись, он в одну секунду прытко метнулся к путнице и резким движением погрузил узкую юркую лапу прямо в промежность жертве.

– Ах, ты!!! – вскрикнув от пронзительной боли (будто и не во сне), девушка ловко отскочила в сторону, умело сохраняя дистанцию.

В груди взрывается огненный шар ярости и в то же мгновение она чувствует отклик злой силы леса, которая тянется к ней, как к своей, родной, даря заемную мощь. Нет времени рассуждать, опасаться, думать о последствиях. Чувствуя себя юной ведьмой, она уверенно, умело, будто проделывала подобное сотни раз, концентрирует чужую энергию, материализуя ее в смертоносное оружие, еще миг и кисть правой руки охватывает горячее, дрожащее от жажды убийства древко, и тут же бросает сияющее копье во врага.

Яркий огненный полет и…

Пронзенный навылет выродок удивленно хрюкнул и, уже неживой, неуклюже повалился навзничь. Из его клоаки обильно текла вонючая рыжая флегма.

Вот и все.

Она двинулась было дальше, но хромоногий ящер вдруг рыкнул и метнул что-то вслед. Плечо тут же пронзила колющая боль. Что это? Оглянувшись, увидела торчащий шип, застрявший в коже лопатки. Неудобное место, ни достать, ни извлечь.

– Ну, гадина! – она рванулась к пресмыкающемуся, но хромоногое страшилище, волоча по траве мясистые обрывки опустевшего брюха, быстро скрылось в норе под корягой.

Улизнул.

– Ну, уж нет, достану тебя! – девушка бесстрашно полезла в логово чешуйчатой зверюги, вперед, в самую глубь. Казалось, что она погружается не во мрак, а в нечто жидкое, живое, враждебное и одновременно родное, кровно-близкое. Исподволь в сознание закрадывается подленькая мыслишка: «а враг ли он мне?». Усилием воли она отгоняет предательские сомнения. Вперед! Еще один рывок.

Вдруг…

Что-то рушится под ногами, и она падает в гнилую сосущую бездну, голодная тьма прыгает в лицо, пытаясь просочиться в саму душу.

– Не-ет!

Неожиданно все бледнеет, смазывается, развеивается вместе с ускользающим сновидением.

Резкий, истеричный спазм подсознания, и вот уже странница по Мирам Иных стремительно выныривает в косный мир яви.

Она никогда не просыпалась так быстро. Мгновение – и организм бодр, активен, готов реагировать. Глаза открылись раньше, чем включилось сознание, мышцы напружинились, сердце застучало, как молот, кровь наполнилась адреналином. Сейчас она не человек – дикий зверь.

Мозг настолько перевозбужден, что, кажется, будто время замирает, жизнь останавливается стоп-кадром.

Агрессия!

Взгляд мгновенно ловит разверстую, утыканную зубами, смердящую тухлым пасть, застывшую в рывке к ней.

Элао действует молниеносно: группировка, бросок в сторону, (челюсти хищника глухо смыкаются в сантиметре от пятки), прыжок к аккуратной кучке собственных вещей. Вот он, заветный кинжал. Приземистая лупоглазая гадина делает еще бросок, вновь целясь в ноги. Девчонка по-кошачьи отпрыгивает влево, еще в полете заносит вооруженную руку и резко вонзает ярко сверкающий в утренних лучах бронзовый клинок в ромбовидное сочленение между черепом и шеей, прямо за глазами плотоядного, и тут же отскакивает подальше, наблюдая долгую агонию неудачливого холоднокровного охотника.

Все, замер. Длинная треугольная пасть, короткие конечности, приземистое хвостатое тело в полтора человеческих роста, усеянное роговыми пластинами (на первый взгляд, не такой уж и крупный, хотя, если учесть более чем скромные габариты девочки – в самый раз). Она слышала, что «хозяин реки» может заплывать от Евфрата в самые отдаленные ветки каналов, но встретилась с гадом лицом к лицу впервые.

Девушка усмехнулась. Видели бы горожане ее подвиг. Такое не каждому опытному воину под силу. В процессе боя, в нее словно вселилась сама Иштар¹⁹, Рефлексы выживания не подвели. И как четко сработала память, в секунду подсказав ей точку удара – единственный уязвимый участок бронированного монстра. Кто знает, возможно, спасла ее данная самой себе клятва, вчера, после изнасилования – никогда никому больше не позволить застать себя врасплох. Четкий волевой посыл, записанный в подкорку, заставил подсознание разбудить ее как раз вовремя.

Элао смыла с тела еще с вечера засохший ил, облачилась, с усилием извлекла нож из мертвого тела (клинок застрял меж позвонков) и неспешно приступила к завтраку все теми же ячменными лепешками. Бросив брезгливый взгляд на мутную воду канала, пить не решилась.

Что дальше?

Она бросила рассеянный взгляд вдаль, на северо-восток. Там, далеко за горизонтом, много мест, где можно жить.

Бежать? Возможно. Обширные земли Ки-ен-ги изобилуют поселениями. И хоть большинство из них признают гегемонию Урука, каждое, по сути – самостоятельный город-государство, со своими законами, правительством и границами. Беглянка может осесть в любом полисе, деньги есть, так что она сможет худо-бедно устроиться, ну а как пойдет дальше, это уж как боги пожелают.

Нет!

Какая-то заноза бередила душу, не давала покоя, наполняла сознание чувством незавершенности. Девчонка почесала зудящую лопатку (словно там до сих пор торчал злосчастный шип) и тут же вспомнила свое сновидение. Все ясно: сраженный ею упитанный упырь – это насильник Ка-Ахор, а сбежавший ящер – отчим. Только сейчас стало ясно, что не похотливый служитель храма, а именно «папаша» Каххти – ее главный враг. Он, и только он затеял всю эту гнусность, он нашел покупателя побогаче и цинично продал ему свою дочь. Элао вдруг передернуло от мысли: «А ведь если б я стерпела, смирилась в первый раз, этот подонок продолжал бы меня сдавать в прокат всем и каждому, превратив в уличную шлюху?».

Жизнь перевернулась, ее ищут и если найдут – предадут мучительной казни. И единственный виновник всего этого – ее обезумевший от жажды наживы отчим.

Решение принято! Никакого бегства, у нее осталось еще одно дельце на родине. Предательство – страшнейший из пороков.

Она зло усмехнулась, вспомнив образ отчима. По улицам города ползает это хромое ничтожество, наслаждается нахлынувшим вдруг богатством, строит планы в расчете на радужное будущее.

Уйти?

Ну, уж нет! Она не успокоится, пока этот червь в образе двуногого ест, пьет, дышит.

Как бы не так!

«Что ж, папаша, жди гостей».

Юная беглянка резко выпрямилась. Ее пылающие яростью агатово-черные глаза валькирии были устремлены в направлении распахнутых ворот Урука.

Шумер – аграрная страна, кормящаяся от плодородных земель Двуречья, ухоженных и расширенных благодаря сложнейшей и умной системе ирригации. Люди, живущие здесь, должны вставать рано. Вся их жизнь – тяжелый труд от рассвета до заката.

Так и было.

Солнце только пересекло горизонт, а полис уже проснулся. Урук, самый крупный город Ойкумены²⁰ (по убеждению «черноголовых»), пятитысячное население, 600 домов и в каждом – семья.

Кривые улочки кишели народом, в основном – рабочий люд (знать и проститутки еще спят, сейчас не их время). Все спокойны, деловиты. Опасения Элао были напрасны, на нее совершенно не обращали внимания. Да и кому она нужна? У всех дела, каждый занят своей работой.

Полностью укрытая серым одеянием, стараясь избегать широких людных проспектов, девушка шла к цели. Вот она уже пересекла по деревянному мостику центральный канал города и вступила, тем самым, в родной район Э-Ан. Все ближе, ближе.

В груди – никакого волнения, словно возвращается домой от подруги. Она искристо улыбнулась играющим в соседнем дворике малышам и легкой походкой вошла в свой квартал. Здесь все по-прежнему, будто и не случилось ничего минувшей ночью. Правда, народу что-то маловато, может, еще не все проснулись?

Последний поворот и вот он – ее домишко. Сердце преступницы вдруг резко бухнуло в груди, звериный инстинкт шептал – слишком уж все просто. Но отступать поздно. Не возвращаться же назад? Безумная душа берсерка²¹ жаждала мести. Сейчас ее волновало только одно: дома ли Каххти, успел ли вернуться от собутыльника в такую рань? Если нет – не беда. Она затаится внутри и будет ждать, сколько потребуется, у нее хватит терпения, как у паучихи.

Оглянулась. Вокруг – никого.

Элао делает шаг к низкому дверному проему, пригибается, отодвигает легкую циновку и входит внутрь.

«О, благая Инанна²²!».

У противоположной стены, на том самом лежаке, сидит, откинувшись спиной к стене, ее хромой отчим. Тощее тело сплошь скручено пеньковыми веревками, во рту – кляп из грязной тряпицы. Увидев ее, мужчина замычал, сделав страшные глаза.

Мозг среагировал мгновенно: западня! Сыскари оказались далеко не глупы и, поняв, что беглянка может попытаться отплатить главному виновнику ее бед, устроили примитивную засаду.

Что делать? У нее секунды, не более. Рванувшись к связанному, она освободила его рот и выдохнула:

– Что, папочка, теперь ты богат? А поступил бы ты так же с родной дочерью, своей крови, а?

Голос мужчины сорвался, дав «петуха»:

– Пощади!

За дверью послышался суетливый топот многочисленных ног.

Все. Выхода нет, она точно в ловушке.

Лазутчица встряхнулась, вспомнив свой девиз: «Соберись, Эл! Не сдаваться! Еще есть время, исполнить задуманное».

В дверь уже врываются.

Пора!

Каркающий мужской вскрик:

– Не-е-ет!!!

Молниеносным движением она выпростала из-под накидки руку с загодя зажатым в ней кинжалом и с силой полоснула отчиму по горлу. Булькающий звук. Голова жертвы запрокинулась, ткани шеи разошлись до самого позвоночника и два пульсирующих фонтана уже знакомого артериального сока жизни залили убийцу с головы до ног.

В ту же секунду ее крепко хватают сзади за предплечье. Девушка приседает, резко выворачивается, словно змея и освобождается, тут же погружая нож в живот нападавшего. Сдавленный стон и звук падения. Но в помещении уже с десяток солдат. Ее пытаются схватить все разом. Невысокая, тоненькая девчушка, словно осатанелая, само воплощение Аннунит²³, с шипением шарахается в стороны, уходит от захватов, наносит выпады клинком направо и налево, проливая все новые потоки крови. Остервенелое существо мечется средь превосходящих сил, словно маленькая ласка средь своры волков. Грязная мужская брань, крики, непрерывные удары топорами, булавами, ножами, от которых бестия неизменно ускользает, демонстрируя феноменальную реакцию. Цела, ни одной царапины, сердце выпрыгивает из горла, пот заливает глаза. Еще несколько рвущих мышцы движений, и она почти у выхода. Впереди всего один воин, еще совсем юнец, вооруженный копьем. В глазах у мальчишки ужас, будто увидел пред собой демона. Воительница легко уходит от жала медного наконечника, пинает соперника в живот и проскальзывает наружу.

Свободна?!

Ей бы добежать до городских ворот, а там, среди посевных зарослей и лабиринта водных траншей она уже будет неуловима.

Ощущая спиной погоню, Элао бросается к ближайшему повороту и, не замечая мелькнувшей за углом тени, ныряет туда.

Сокрушительный удар обрушивается на череп, и сознание юной преступницы погружается в небытие.

Тишина

Настолько полная, ватная, всепоглощающая, что нет даже привычного легкого звона в ушах. Абсолютное безмолвие.

Вокруг: сверху, снизу, со всех сторон, насколько хватает глаз – темная глубокая насыщенная лазурь.

Плотная, густая зыбь обволакивает тело. Что это?

Нечто изнутри подсказывает, дает ответ: это Исток Всего, начало времен. Тот бесконечный миг, когда еще не существовало ничего: ни неба, ни Земли, ни Солнца и светил, ни единого живого существа.

Ее окружает та самая первичная всерождающая влага, что была изначально, та святая стихия, квинтэссенция Абзу и Тиамат²⁴, из недр которой родились великие боги, создавшие затем все сущее.

Она протягивает руку и видит, как пальцы тонкой кисти начинают слабо светиться. На смуглой коже пляшут легкие игривые серебристые искорки. Они мерцают, множатся, струятся по телу, щекоча, растворяя его, расчленяя на мельчайшие частицы, смешивая их с фундаментальной водной средой, соединяя воедино суть хрупкого человека и безграничную живую пучину.

Чистота. Святость. Восторг единения с божественным.

Еще миг, и в ее рассеянном по первичному океану сознании возникают внешние образы, мысли, слова. Она силится понять, вникнуть, и смысл послания частично открывается. Теперь она знает, что великое провидение ждет от нее чего-то. Впереди долгий, тяжелый путь, который обязательно надо преодолеть. Сейчас она лишь завязь, которая может и не стать чем-то большим. Надо бороться, искать, постичь суть себя, принять лучшее, отвергнуть худшее. Ей предстоит мучительная стезя поиска своей цели и – созревания, изменения, метаморфозы.

Все вдруг смешивается, теряется.

Уже выныривая из забытья, она слышит голос первородной стихии:

– СПРАВИШЬСЯ ЛИ ТЫ?

Богоподобный был не в настроении. Сегодня, из-за этой безумной девчонки священный сон был нарушен, ему пришлось встать раньше.

Ладья лучезарного Шамаша²⁵