– Я сам за руль сяду. – Игорь выпрыгнул из кузова. – А тело куда девать? Если нарвемся на проверку, мне труп в кузове не нужен.

– Это мы быстро…

Подхватив тело немца за руки, за ноги, старшина и Андреев стащили его из кузова и понесли в лес.

Вернулись вскоре. Игорь уже успел вытащить из кармана убитого, все еще остававшегося в кабине, личные документы. Рядом с ним на сиденье лежала папка с накладными – с ними он решил ознакомиться немного попозже.

– Берите второго – и тоже в лес его, а я посмотрю, что с машиной. Ой, автомат мой заберите!

Едва не прокололся. Хорошо бы он выглядел – в немецкой форме и с русским автоматом. А если проедет кто? Надо было как можно скорее убираться отсюда.

Пока разведчики относили тело убитого в лес, Игорь осмотрел мотор. Убитый водитель менял свечи и новые уже вкрутил, осталось надеть свечные провода. Надо же, еще несколько минут – и грузовик вполне мог уехать. Так что можно считать – повезло.

Маленькими гайками Игорь прикрутил провода. Теперь надо опробовать, завести мотор.

Он забрался в кабину, повернул ключ и ногой нажал педаль стартера. Двигатель завелся, заработал ровно.

Услышав звук мотора, из леса выскочили разведчики, и старшина заглянул в кабину:

– Не передумал? В самое логово врага лезешь. Мы будем на прежнем месте, где дневали. Удачи!

– К черту!

И разведчики тут же исчезли в лесу, как будто и не было никого возле машины.

Игорь залез в карман и достал солдатскую книжку убитого. Рядовой четвертой роты второго охранного батальона Франц Хуммель. По возрасту они сверстники.

Игорь тронул грузовик. Подбуксовывая в грязи, машина поползла по дороге.

Никакого плана действия у Игоря не было, и сейчас он лихорадочно соображал, что и как будет делать.

Внезапно он заметил, что из-за солнцезащитного козырька торчит уголок бумаги, и вытащил. О-го-го, да это пропуск на станцию!

На открытом участке дороге Игорь остановил машину и бегло осмотрел кабину. На задней стенке, над сиденьем он обнаружил карабин «маузера», в бардачке – бритвенные принадлежности, пачку сигарет, несколько фотографий, на которых был запечатлен убитый вместе с сослуживцами. Фото Игорь сразу порвал и выбросил. Под сиденьем – обычный шоферский инструмент.

Закончив осмотр, он продолжил путь. Дорога делала поворот.

У въезда в поселок стоял полосатый шлагбаум, и под «грибком»-навесом на столбе – два солдата. Один из них шагнул на дорогу:

– Аусвайс! – и поднял руку.

Игорь вытащил пропуск.

Солдат сверил пропуск с номерами на машине.

– К поезду? Тогда не торопись, не прибыл еще. Можешь даже пива выпить в солдатской пивной.

– Там пиво плохое, изжога от него, – нашелся в ответ Игорь.

Солдаты засмеялись.

– Наверное, в Берлине лучше? – спросил один из солдат.

– Как ты понял, что я берлинец?

– Одно время жил в этом городе, на Бисмарк-штрассе, знаю, как берлинцы говорят.

– Счастливой службы! – пожелал ему в ответ Игорь.

Пропуск ему вернули.

Проехав пост, Игорь облегченно перевел дух. Страшновато было, но первый опыт общения прошел успешно, ни один из солдат не заподозрил в нем русского.

Дорога к самой станции была накатана, туда и поехал Игорь. Грузовик он поставил слева от пакгауза – там стояли еще две машины.

Что там говорили солдаты за пивную? Он пошарил по карманам и обнаружил несколько банкнот – оккупационные марки, имевшие хождение только на занятых немцами землях, и рейхсмарки. На пиво должно хватить. Хотя сколько стоит пиво, он не знал. Да и не пива он хотел попробовать, а с пользой для дела провести время до прибытия эшелона. А здесь главное – разговоры солдат послушать. За кружкой пива языки у многих развязываются, глядишь – и сболтнет кто-нибудь что-нибудь интересное.

Осмотревшись по сторонам, Игорь обнаружил вывеску – пивная была через площадь. Подойдя к двери, увидел на ней табличку – только для немцев.

Опередив Игоря всего на несколько шагов, в пивную вошел солдат. Увидев Игоря, он вскинул руку в приветствии:

– Хайль!

Игорь сделал в ответ то же самое.

Солдат направился к барной стойке.

– Кружку темного, баварского.

Бармен наполнил кружку и отсчитал сдачу. Игорь заметил, что солдат рассчитывался оккупационными марками.

Владельцы пивной старались соответствовать немецким стандартам – кружку пива подали на картонном кружке с названием заведения. А к пиву полагались еще и соленые орешки, роскошь по военным временам немыслимая.

Игорь заказал кружку светлого пива – темное он не любил еще со студенческих времен. Пивная была полупустой, и он удобно устроился за столиком.

Видимо, к подходу поезда собирались грузовики, и водители их направлялись в пивную скоротать время.

Через четверть часа в пивной уже было полно солдат. Пошли разговоры, сигаретный дым до потолка. И поскольку они были слышны с трех сторон, Игорь навострил уши. Слева говорили о семьях, о довоенной службе, и это было ему неинтересно. Собеседники спереди и справа говорили о службе, и это было очень занятно. Однако слушать сразу с двух сторон было сложно.

– Франц, говорят – это последний рейс.

– Боюсь я этих стекляшек, Иоганн. Тряхнет на ухабе посильнее или партизаны обстреляют, и из кабины выскочить не успеешь, полыхнет.

– И не говори, страна варваров. Дорог нет, партизаны – как средневековые разбойники, ведут себя нецивилизованно. Мы заняли эти земли навечно, так смиритесь и работайте во благо Великой Германии!

– Словечко ты правильное подобрал – варвары! Но скоро конец им придет, леса, и всех, кто в них находится, сожжем.

– Говорят – эта смесь даже в воде горит, и не затушишь ее ничем.

– Правда, мне огнеметчик знакомый говорил. Такой же смесью огнеметы заправляют.

– Очень эффективное оружие!

– Не хотел бы я быть огнеметчиком, опасно это. Дальность действия невелика, надо близко к противнику подбираться.

– Рихарду письмо из дома пришло. Англичане по ночам города бомбят, и очень сильно.

– Скоро разобьем русских и возьмемся за англичан. Видел, сколько свежих частей перебрасывают?

– И что толку? Если бы к нам, а то ведь все мимо, на юг.

– Тс-с-с! Не так громко… Летом будет крупное наступление, и с большевизмом будет покончено. Дойдем до Урала, и с Россией конец!

– А Сибирь?

– Зачем она нужна Германии? Там дикие холода, медведи бродят. Русские там сами вымрут…

– И правда! Лучше получить хороший кусок украинских черноземных земель.

– Нет, Иоганн, ты заблуждаешься, лучшие земли в Крыму. Там хороший климат, теплое море, фрукты – не то что вечно холодная Балтика.

Слушая эти разговоры, Игорь и про пиво забыл. Да, кое-что интересное он услышал. Но вдруг очень несвоевременно раздался гудок паровоза, и на стыках рельсов загромыхали колеса вагонов – это прибыл состав.

Солдаты как по команде дружно встали, допили пиво и бросились через площадь к станции.

Эшелон уже остановился. Из маленького здания вокзала выбежали солдаты и встали цепью вдоль состава.

Один за другим заработали моторы грузовиков. Машины стали разворачиваться и сдавать задом, ближе к вагонам.

Откуда-то слева пригнали большую группу военнопленных, которые начали перегружать ящики из вагонов в грузовики. За тем, чтобы никто из военнопленных не отлынивал от работы, наблюдали полицаи.

Выгрузка велась сразу из нескольких вагонов.

Игорь окинул взглядом эшелон – вагонов двадцать. Прошел мимо нескольких. А ящики-то разные! В его грузовик грузили широкие, небольшие по высоте, а в другие – снарядные. На одном из них он успел прочитать: «Осколочно-фугасные для 105-миллиметровой гаубицы». Но тут он заметил на перроне фельдполицая с бляхой на груди. Зная, что это не полицейский из предателей Родины, а аналог нашего СМЕРШа, Игорь повернул назад, от греха подальше.

Но только он дошел до грузовика, как к нему подошел унтер-офицер:

– Солдат, погрузка закончена. Отъезжай, уступи место следующему грузовику.

– Яволь!

Игорь отогнал грузовик от эшелона на площадь и остановился. В принципе, задание выполнено. Идет выгрузка боеприпасов, машинами они развозятся по воинским частям, а пустой эшелон уходит. Узнать бы еще, о какой горючей смеси говорили в пивной водители. Но из данной ситуации он выжал все! Уже час ночи, и пора убираться из поселка.

Он подъехал к посту на выезде из поселка.

– А, берлинец! – узнали его постовые. – Стой, жди других!

– Я и сам дорогу найду…

– Всегда эти столичные парни вперед лезут! Забыл приказ – ночью движение одиночных машин запрещено? Не меньше трех машин! И где твой старший?

Игорь обратил внимание, что в кабине грузовиков, прибывших под погрузку, сидели двое – шофер и старший.

– Я один приехал, вы же видели. Старший заболел внезапно, – соврал Игорь.

– Ха, заболел! Небось русский самогон пьет и ждет, когда ты его на обратном пути подберешь.

– Вы догадливы, парни! – засмеялся Игорь.

Он заглушил мотор, достал из бардачка початую пачку сигарет и протянул ее постовому:

– Угощайся!

– О, спасибо! Ты не жадный. Я возьму две сигареты?

– Бери.

Игорь не курил, и ему было все равно, сколько сигарет возьмет сейчас постовой.

Постовые дружно задымили, спрятавшись под грибком. Но долго стоять не пришлось: сзади подъехало еще несколько машин, и водители начали подавать звуковые сигналы – каждому хотелось побыстрее вернуться в свою часть.

Дождь стал стихать, но окончательно не перестал, и водители опасались, что дорога будет еще хуже.

Наконец постовые подняли шлагбаум, и колонна из пяти грузовиков тронулась – Игорь специально замешкался, чтобы быть в колонне последним.

Все время, пока они стояли, он обдумывал, как поступить с грузовиком – взорвать его, что ли? Одна, но мощная граната в кармане у него лежала – «Ф-1». Но ведь тревога поднимется, станут окрестности станции прочесывать – подумают, что партизаны. Успеют ли разведчики в таком случае уйти? Собак Игорь не опасался – по такому дождю они след не возьмут. Все будет решать только скорость. Уйдут быстро, значит – выскользнут из возможной облавы. И посоветоваться не с кем.

Когда он подъехал к месту, где убили немцев, то погасил фары и остановился. По крыше кабины барабанили капли дождя, а в кабине было тепло и сухо.

Игорь выбрался из кабины, обошел грузовик и откинул задний борт – надо было посмотреть, что в ящиках.

Сзади раздался чавкающий звук. Игорь обернулся и достал из кармана пистолет:

– Катков, это мы! – в ожидании его возвращения разведчики не усидели на месте.

Игорь облегченно выдохнул, поставил пистолет на предохранитель и вернул пистолет в карман.

– Узнал?

– Узнал, позже скажу. А сейчас надо посмотреть, что в ящиках, и двигать отсюда.

– Верно!

Старшина посмотрел по сторонам: колонна машин уже ушла, и никого постороннего на дороге не было видно.

Дахно сам забрался в кузов и включил фонарик. Кузов был крыт брезентом, и света со стороны видно не было.

Отщелкнув две стандартных защелки, старшина откинул крышку.

– Не понял, – протянул он. – Какие-то стеклянные баллоны, войлоком переложены… Спиртное, что ли?

– Я разговор солдат в пивной слышал – вроде горючая смесь это.

Старшина перевел луч света на боковую стенку ящика:

– Катков, переведи и запомни.

Но как перевести, если там абракадабра из цифр и букв? Кому надо, тот знает, а непосвященный никогда не догадается.

– Что с грузовиком и грузом делать будем? – спросил Игорь – ему хотелось уничтожить и груз, и машину. Он на фронте уже две недели, но до сих пор ощутимого урона вермахту не нанес.

Несколько секунд сержант раздумывал.

– Хорошо бы одну штуку с собой взять. Да не донесем, стекло… Хотя, похоже, толстое…

В кабине кузова раздался шорох, и разведчики как по команде схватились за оружие.

Сержант уставился на Игоря немигающим взглядом:

– Ты кого с собой взял?

– Никого я не брал! Понятия не имею, о чем ты?

– Эй, кто там? А ну-ка, выходи! – Сержант включил фонарик, и луч света ударил в сложенные штабелем ящики.

Раздался звук сдвигаемых в сторону ящиков, и из-за штабеля в свете фонаря показалась рука. Потом разведчики увидели голову, и человек протиснулся в щель между бортом и ящиком.

Игорь сразу понял – это военнопленный, из тех, кто перегружал ящики из вагона в кузов. Погрузка уже заканчивается. Немцы пересчитают пленных, одного недосчитаются и учинят облаву. Начнут с самого поселка. Значит, времени мало.

Сержант тоже просчитал опасность.

– Ты кто такой?

Человек был худой, обросший; военная форма, довольно грязная и потрепанная, болталась на нем как на вешалке. В плен был взят явно в сорок втором году, поскольку на сукне петлиц были видны выцветшие места вокруг бывших когда-то кубарей.

– Старший лейтенант Осокин. Был командиром противотанковой батареи, в плен попал контуженным в ноябре сорок второго, – четко доложил военнопленный. – Вы партизаны? Возьмите меня в отряд!

Сержант растерялся. Бросить сейчас пленного здесь, значит – обречь его на неминуемую смерть. Но и с собой брать опасно – вдруг предатель? Немцы в абвере вполне могли задумать и осуществить такую операцию. Они и более замысловатые комбинации придумывали, как это было с покушениями на Сталина. Только сомнительно. Откуда абвер мог узнать о появлении разведгруппы?

И сержант нашел выход:

– Бери стекляшку в руки – отвечаешь за нее головой. А машину с грузом уничтожим, зачем такое добро гитлеровцам оставлять?

Игорь вспомнил слова солдата в пивной об опасности обстрела груза. Одна пуля – и сгоришь.

Пленный вытащил из ящика стеклянную емкость, положил ее на край кузова и спрыгнул на дорогу.

Сержант выматерился – пленный был босым. Ну и как он с ними пойдет? Уже на пятом километре ноги в кровь собьет!

– Андреев, дай ему свой «сидор» – пусть стекляшку в него положит. И еще: найдешь место, куда немцев заховали?

– Ночь, темно… Попробую.

– Сапоги с немца стащи, обуть человека надо.

Когда луч света упал на форму, в которую был одет Игорь, пленный шарахнулся в сторону.

– Стоять, старлей! Ты что, думал – мы в своей форме будем?

Андреев с пленным ушли.

Игорь сбегал к машине и снял с задней стенки кабины карабин. Если стрелять из автомата, немцы сразу поймут по звуку – «ППШ». Русские в тылу! Тогда они точно не отвяжутся, пока всю группу не накроют. А из винтовки мог стрелять немец или полицай по пьяни. На всякий случай Игорь попросил сержанта:

– Старшой, отойди от греха подальше.

Игорь и сам десяток шагов назад сделал. Передернув затвор, он навел ствол на ящики в кузове и выстрелил. Ничего не произошло.

Он сделал еще выстрел. Кузов озарился изнутри слабым светом, как от свечи.

Игорь повернулся в сторону эшелона – видно его было смутно, дождь и темно. Он сделал подряд три выстрела. Первые два были без видимого результата, а вот третий выстрел превзошел все его ожидания: возникла яркая вспышка, потом раздался грохот взрыва. Ударная волна докатилась до разведчиков.

– Вот это мы знатный костер устроили! – восхитился старшина.

Грузовик быстро разгорался. Из кузова слышались легкие хлопки – это лопались стеклянные сосуды.

Огонь с каждой секундой набирал силу, и вот уже весь грузовик охвачен пламенем, над кузовом – столб огня, пышет жаром.

– Надо уходить.

Из леса вынырнул Андреев с пленным. При свете пожарища было видно его довольное лицо – на старлее уже были немецкие сапоги.

– По размеру подошли? – спросил старшина.

– В самый раз.

У Андреева был автомат Игоря.

– Верни оружие, – потребовал Игорь.

Осокин с вожделением смотрел на карабин в руках Игоря, и старшина, видя это, кивнул:

– Отдай.

– В нем патронов нет. Может, в кабине и были, только ведь сгорели уже…

Однако Осокин уже схватил карабин:

– Было бы оружие, а патроны я и у немцев заберу! Я их зубами грызть готов!

– Все, уходим!

Они сошли с дороги на опушку леса. Дорога разбита, в грязи жуткой. А у леса по траве идти вполне комфортно, ноги не вязнут.

Разведчики шли привычно быстро, но через час хода Осокин стал задыхаться. Оно и понятно: кормежка в плену скверная, сил нет.

Сделали короткий привал. Старшина открыл банку американской консервированной колбасы и протянул ее Осокину:

– Подкрепись, только немного, а то с голодухи еще заворот кишок получишь.

Андреев протянул пленному нож, и Осокин стал есть им – жадно, глотал не жуя.

– Э нет, так не пойдет, – решительно сказал Андреев, увидев это. – Хватит, а то себя погубишь.

Выхватив у Осокина нож и банку, он доел ее содержимое – в банке оставалось меньше половины.

Осокин сел на землю и привалился спиной к дереву.

– Счастье, что я вас встретил, – и заплакал. А может, это просто капли дождя по лицу текли?

Тяжело было видеть, как плачет бывший командир батареи – в противотанковые части слабаков не брали. И разведчики отвернулись. У человека минутная слабость, можно понять и простить.

– Передохнули? Вперед! Нам еще до утра десяток километров отмахать надо. Не успеем линию фронта перейти до рассвета – будем в тылу у немцев ночевать.

Игорь пожалел Осокина и взял себе «сидор» со стеклянным баллоном. Старшина покосился, но возражать не стал. Вроде вес небольшой, килограммов пять, но для ослабленного человека много. Да еще и карабин без патронов несет. Знал бы Игорь, что так получится – хотя бы пару обойм из кабины прихватил. Военному человеку с оружием спокойнее.

Когда до рассвета остался час, старшина приказал:

– Посматривайте по сторонам. Темно еще, но нам где-то день переждать надо. Хутор бы заброшенный…

– Не-е-е, только не хутор, – возразил Андреев. – В прошлом месяце группа Жильцова на хуторе расположилась, а туда полицаи нагрянули. Из группы только двое в живых и остались. Правда, полицаев они много положили.

Удобное место они нашли, когда уже начало сереть, – полуразрушенный храм. Храм давно никто не посещал, и подходы к нему заросли травой. Над алтарем сохранилась крыша – там и устроились, мокнуть под мелким дождем уже не было сил. Обмундирование промокло насквозь, в сапогах хлюпало и чавкало.