– Основной причиной является не увеличение, а спасение популяции магов, лэр Лесс. У меня нет доказательств, зато есть одно очень большое подозрение, что в ближайшем будущем отношение к магам в Занадане сильно ухудшится. Мы все скоро можем оказаться под угрозой, и я предпринял определенные действия, чтобы при любом развитии ситуации маги в этом мире не исчезли как вид. Экспедиция затеряется в горах северной горной гряды, найдя укромное место вдали от человеческого жилья, где в течение ближайших сотен лет восстановит популяцию магов на Натане. Основной груз в этой экспедиции – не оружие и продовольствие, а учебные академические пособия. С каждого факультета я отобрал лучших учеников, и некоторых мне пришлось с боем вырывать с западного фронта, где они впустую растрачивали свои силы и рисковали жизнью в боях с шанарской армией. Если мои опасения беспочвенны – через некоторое время эти маги вернутся в Занадан. Если я, не дай Создатель, окажусь прав – затерянная в горах колония магов будет развиваться обособленно, чтобы со временем стать достаточно сильной и основать свое, магическое государство.

– Идея здравая, тем более что в политической атмосфере Занадана действительно витают подобные мысли. Однако как быть с артефактом, который экспедиция должна отыскать и доставить в герцогский дворец?

– А нет никакого артефакта! Я его выдумал. Это грандиозная мистификация, единственное предназначение которой – вытащить из–под плотной опеки занаданской тайной канцелярии молодых перспективных магов.

– А сами эти маги знают о предстоящей им миссии? Возможно, у молодых девушек имелись другие планы на жизнь – все же герцог обещал им сытую жизнь в столице, в почете и уважении, а вы предопределили им роль ходячих инкубаторов, да еще и планируете похоронить в диких горах…

– Вместо сытой и спокойной жизни герцог Симус организует им пламенный костер – маги с их силой и непредсказуемостью ему не нужны, а рычагов влияния на одаренных, кроме их собственной клятвы, которую, кстати, легко обойти, у Симуса не будет. Илий уже стар, и смена правителя Занадана не за горами. Можно, конечно же, закрыть глаза и понадеяться на лояльность нового правителя, однако я бы не стал этого делать – глупость, как правило, наказуема. Мы совсем недавно избавились от постоянного страха за собственные жизни, и я не хочу, чтобы этот страх опять вернулся. Молодежь так вообще не знает, что такое постоянная жизнь в гонениях и страхе, и я приложу все свои силы, чтобы она этого так и не узнала. Поверьте, одинокая жизнь в горах значительно лучше коллективной смерти на костре. Так что теперь все вы знаете истинную подоплеку предстоящей экспедиции.

– Да, теперь знаем. И что же ты предлагаешь нам делать? Ведь, когда экспедиция не вернется, ко всем нам могут прийти дознаватели тайной канцелярии и начать задавать неудобные вопросы. Причем вопросы у них как–то органично сочетаются с пытками.

– Вопросы они пусть задают мне – вы ничего не знаете и просто выполняли мои приказы. Вернее, даже не мои – список утвердил лично ректор, а к нему пыток применять никто не решится – как–никак, родственник правящей династии. А что делать вам – так это спокойно работать и подбирать перспективные кандидатуры для второй экспедиции.

– А что, будет и вторая экспедиция?

– Я искренне на это надеюсь. Предполагаю, что через несколько месяцев придет сообщение, что артефакт найден, но группа почти полностью погибла и просит о помощи, требуя выслать для эвакуации артефакта спасательную экспедицию. Там, где не справились шестнадцать магов, должны справиться тридцать – сорок, а, может, и больше. Точную численность спасательной экспедиции я пока не знаю – все зависит от того, поверит ли в выдуманную мною сказку Илий, да и Сая не следует списывать со счетов.

– Вторую экспедицию ждет судьба первой?

– Совершенно верно. Новое поселение смогут основать и шестнадцать человек, однако если их будет полсотни – моя мечта однозначно станет реальностью…

***

Один дошел до самой большой избы, располагавшейся почти в центре деревни, и несильно, но уверенно постучал посохом в дверь. Долго ждать не пришлось – дверь с протяжным скрипом открылась, и на пороге появилась дородная тетка в простом крестьянском платье и засаленном фартуке со следами свежей муки. Похоже, ее только что оторвали от процесса приготовления ужина. Неприязненно оглядев гостей, женщина с плохо скрытым неудовольствием спросила:

– Чего надо?

– Позови хозяина, женщина. Говорить с ним буду! – В голосе Одина прорезались спесивые нотки. Ну, точь–в–точь мелкий чиновник при сборе податей…

– Ан нету хозяина, – буркнула женщина. – В поле они, работают. Я за него.

– Женщина, мне нужна еда, – не обращая внимания на неприветливость хозяйки, продолжил Один. – Нужно место, где переночевать. Помыться хочу. И то и другое для меня и моей сестры. Мне первому. Плачу монетой. Есть медь, есть серебро. Если цена устроит – куплю какие–нибудь тряпки для сестры. Не очень дорого, но все должно быть чистое и крепкое. Неряха она у меня, не умеет за своей одеждой следить. То испачкает, то вообще порвет.

– Вообще–то мы постояльцев не принимаем, да и с едой у нас туго…

– Я плачу деньги, женщина. Полновесное серебро. Если у тебя нет требуемого – найду другого хозяина. Твой дом не единственный в деревне, а деньги нужны всем. Мне идти дальше?

– Погоди, путник, – наконец–то осознав свою выгоду, залебезила женщина. – Я же не сказала, что мы не можем ничего найти – просто мы никогда не принимали постояльцев. Но у нас есть сарай с сеном, на котором можно спать – одеяла я дам. И приготовить ужин тоже могу – есть и мясо, и крупа. Воду тоже можно нагреть.

– Твое предложение мне подходит, женщина. Я согласен переночевать в амбаре на твоем сене, если мне дадут одеяла – не люблю, когда сено колется. И подушки не забудь. Для сестры моей тоже что–нибудь сооруди. Это можно сделать прямо сейчас – я устал. А пока я буду отдыхать, ты можешь нагреть мне воды для омовения и приготовить ужин.

– А деньги?

– Деньги вот, – мужчина полез к себе за пазуху, достал небольшой кожаный кошелек и, развязав его, вытащил две серебряные монеты, – этого хватит и на ночлег, и на ужин, и на одежду для моей сестры. Но получишь их потом, если вода будет горячей, ужин – сытным, а одежда не окажется похожей на то тряпье, что одето на ней сейчас …

Хозяйка, с которой при виде денег произошла поразительная метаморфоза, быстро отвела постояльцев к сараю, после чего сбегала в дом, вынесла оттуда несколько одеял, сдернутых, по–видимому, прямо с собственной кровати, и расстелила их на сене, затараторив:

– Вот, господин, можете пока отдохнуть, а я сейчас нагрею воду и приготовлю вам ужин. Потом и с одеждой что–нибудь сообразим!

Затем хозяйка убежала в дом, а Лита, с комфортом устроившись на одном из одеял, наброшенных прямо на стог разворошенного сена, и вытянув уставшие, гудящие от долгой дороги ноги, с плохо скрываемым сарказмом спросила:

– Один, а ты, случайно, рабовладельцем никогда не был?

– Не доводилось пока. А что, предлагаешь попробовать?

– Нет, не предлагаю. Просто, пока ты договаривался об ужине и ночлеге, я чувствовала себя чуть ли не твоей вещью.

– Так и должно быть. Заметь – тебе не только не задали ни одного вопроса, но даже не обратили на тебя внимания. На слуг вообще редко обращают внимание – такова людская психология. Причем чем больше внимания обращено ко мне, тем менее заметной будешь казаться ты. Когда мы завтра отсюда уйдем, хозяйка отлично запомнит меня, а о тебе, скорее всего, даже не вспомнит. И не запомнит ни твоего лица, ни твоей одежды.

– И все равно это как–то не очень приятно.

– А никто и не говорит, что когда к тебе относятся как к какой–нибудь вещи, да еще и второго сорта – это должно быть приятно. Однако ради маскировки придется потерпеть. Кстати, вот и наш ужин идет…

И действительно, пока путники разговаривали, хозяйка успела приготовить для них ужин и сейчас несла его в корзинке. Подойдя к сараю, женщина открыла дверь и под строгим взглядом мужчины, смущаясь, расстелила прямо на земле отрез ткани, поставив на него небольшой котелок, накрытый двумя тарелками, которые тут же сняла и поставила рядом. Проделав эти нехитрые манипуляции, хозяйка взяла ложку и наложила из котелка в каждую тарелку по хорошей порции рассыпчатой ароматной каши с кусками копченого мяса, обильно сдобренной маслом. Оставив одну ложку в тарелке, женщина достала из корзинки вторую ложку, а также четверть каравая хлеба, две кружки и кувшин с молоком. Посчитав, что сделала достаточно, она убрала котелок обратно в корзинку и сказала:

– Вода скоро нагреется, господин. Помыться можно будет за домом, там есть лохань и бадья с холодной водой.

Выговорившись, хозяйка выжидающе посмотрела на Одина. Мужчина, величаво кивнув головой, как будто принимая сказанное как должное, достал из–за пазухи кошелек, извлек одну монету и протянул ее хозяйке со словами:

– Я доволен. Это часть платы. Вторую монету получишь, когда я одену свою сестру. Постарайся, чтобы принесенная одежда оказалась хорошей, добротной и приходилась ей по росту.

– Все сделаю, господин…

Умывание на заднем дворе дома не доставило девушке удовольствия – сидя голой в деревянной лохани, она поливала себя теплой водой из стоявшего рядом ведра, черпая из него большим деревянным черпаком с громоздкой неудобной ручкой. Воды едва хватило, чтобы один раз намылиться и смыть с себя грязные потеки. Завернувшись в одеяло, Лита взяла в охапку свою старую одежду и добежала до сарая, где с удобством устроилась на сене. Один пошел купаться после нее, и ему горячей воды уже не досталось. Впрочем, по его собственным заверениям, он привык умываться холодной водой, а той как раз оказалось вдосталь – целая бадья. Вскоре мужчина, умытый, с мокрыми волосами, одетый в свою старую, однако поразительно чистую и подозрительно свежую одежду, занял место рядом с девушкой на втором одеяле. Они еще немного поболтали ни о чем, как снова их разговор прервала хозяйка дома, принесшая Лите целый ворох одежды на выбор. Одежда оказалась действительно неплохой – не новой, но чистой, вполне добротной и почти по размеру. В такой, по–видимому, ходили все женщины этой деревни. Один деликатно вышел из сарая вслед за хозяйкой, чтобы не мешать процессу примерки, справедливо подозревая, что тот затянется надолго. Его опасения оправдались – выбор платья затянулся почти до ночи. Уже стемнело, когда Лита наконец–то выбрала себе одно платье. По ее недовольному виду мужчина понял, что выбор на обновку пал не потому, что платье девушке понравилось, а потому, что это оказалось лучшее из того, что было принесено. Посмотрев на результат выбора, Один сгреб всю остальную одежду в охапку и отнес в дом, где, расплатившись, вернул хозяйке, после чего вернулся в сарай, залез на свою лежанку, укрылся одеялом и, пожелав девушке спокойной ночи, практически мгновенно заснул. Лита еще немного покрутилась, рассматривая ночное небо через щели в стенах сарая, и не заметила, как потихоньку уснула сама.

Утром путники покинули деревню. Лита так же, как и накануне, плелась с опущенной головой за важно шагающим Одином, путаясь в низком подоле мешковатого платья и про себя ругая своего попутчика, наложившего в свой мешок непонятно что. Да и на ногах у девушки красовались не ее любимые ботинки, плотно облегающие ступни, а какие–то похожие на колодки бесформенные образования с жесткой деревянной подошвой, крепившиеся к ногам завязками – Один, посмотрев на ее ноги, все же настоял на смене обуви. Ругань продолжалась вплоть до опушки леса, до которого они дошли буквально через полчаса после того, как покинули деревню. Войдя под сень густых деревьев, мужчина снял со спины девушки оба мешка, с легкостью закинув их на свои плечи, и заявил:

– Все, можешь расслабиться. Нас никто не видит, спокойно идем дальше.

Девушка, избавившись от груза, облегченно повела плечами, глубоко вздохнула и спросила:

– Может быть, я уже переоденусь в свой старый костюм, раз нас с тобой все равно никто не видит? Пусть моя родная одежда и далека от приличного состояния, но идти в ней значительно легче, чем в платье. Этим подолом я, кажется, соберу всю паутину и колючки в лесу.

– А ты что, раньше никогда не ходила в платье? Насколько я знаю, для женщин это вполне привычная и удобная одежда.

– Как–то не было необходимости. Маги ходят не в том, в чем ходят все остальные, а в том, что удобно для них самих. Мне удобнее ходить в мужской куртке и штанах. Естественно, я немного перешиваю их под свою фигуру.

– Придется привыкать к платью… То, что для тебя это непривычная одежда – слишком хорошо заметно. А твой костюм мы сожжем на первом же привале. Честно говоря, это нужно было сделать уже давно – костюмом те рваные лохмотья, которые сейчас лежат в моем мешке, назвать можно лишь с большой натяжкой.

– Это мой любимый костюм! И совсем он не лохмотья – его еще можно починить. Наверное…

– Лита, после твоих блужданий по лесу твой любимый костюм можно использовать разве что на тряпки, да и то перед тем, как мыть им полы, его требуется хорошенько постирать. Но не переживай, вернешься к себе домой – купишь новый. Лучше расскажи, как ты познакомилась со своим женихом.

– Как познакомилась… Обычно, как и все знакомятся. Учился он в нашей академии. Правда, когда я в нее поступила, он проучился там уже три года и успел стать местной знаменитостью. Все девушки академии за ним бегали… Пока Азир не встретил меня.

– А сколько времени учатся в вашей академии?

– Шесть лет учатся. И еще несколько лет до академии – наличие дара можно определить еще в подростковом возрасте, а для того, чтобы он развился, к обучению необходимо приступить как можно раньше. Поэтому всех выявленных одаренных отправляют в специализированные закрытые школы, курируемые лично герцогом, откуда они выходят уже полностью взявшими свой дар под контроль и владеющими минимальным набором самых широко распространенных заклинаний. Те же, у кого дар выражен особенно сильно, продолжают обучение в академии.

– То есть и у тебя, и у Азира сильный дар?

– Не совсем так. Сильный дар у меня – я одна из самых сильных магинь на нашем потоке. А у Азира дар как раз достаточно слабый, его едва–едва хватило, чтобы поступить в академию. Просто его дар оказался достаточно редким и специфичным, чтобы им заинтересовались наши архимаги. В некотором роде Азир служил подопытным кроликом, на котором ученые наблюдали, как его дар влияет на развитие его тела.

– Интересно… А в чем выражается этот дар, можешь мне пояснить? Или это секрет?

– Никаких секретов. Дар Азира усиливает природные способности его тела – силу, ловкость, интеллект. Еще до поступления в академию Азир уже считался достаточно опытным бойцом, в совершенстве владеющим практически любым типом оружия, а за годы учебы он вообще стал лучшим. Сейчас Азиру нет равных во всем герцогстве, независимо от того, каким бы оружием он ни сражался. К тому же голова у Азира всегда соображала неплохо – ему бы не железками махать, а полководцем быть. Скольких поражений в этой войне мы могли бы избежать…

– И почему же, зная за ним столько талантов, ваше начальство не назначило его полководцем?

– Потому что он одаренный, а одаренных во все времена боялись и никогда не допускали до власти. Это в Занадане нас называют магами, одаренными, людьми, в ком течет божественная кровь… А знаешь, как нас называют на остальных землях Наты? Проклятыми! Продавшими душу темному, и получившими за это дьявольские силы. Нас считают оскверненными, разносчиками заразы и везде ищут, обещая награду за любые сведения о нас. А если найдут и поймают – сжигают на кострах, чтобы зараза не распространялась дальше по миру. Азиру и сотню–то людей доверили с опаской, а о командовании армией даже речь не шла. Командующий у нас важная шишка, родной брат самого герцога! Ничего из себя не представляет, как полководец – пустое место, однако спеси – как будто он как минимум действующий император, а не претендент на герцогский престол. Впрочем, мне ли плакаться? И мне, и Азиру еще повезло – нас приравняли к дворянству, мы получаем неплохое содержание…

– Печально… Извини, не знал. Но мы отошли от темы – какие способности у твоего жениха, я уже понял. А что у тебя? Расскажи о себе, ведь не зря ты была лучшей в своей академии.

– Не в академии – в своем потоке. В других потоках имеются свои лучшие студенты, я с ними никогда не пересекалась. Сложно выяснять, кто лучше, когда у всех разные курсы обучения. Я, например, проучилась почти три года, и мало что могу противопоставить боевику–пятикурснику. Не всегда ведь исход поединка решает голая сила, опыт не менее важен. А после академии подобные выяснения бессмысленны – на службе уже неважно, кто лучше, а кто хуже владеет собственным даром.

– На службе? То есть академия – это военное учебное заведение?

– Нет, академия – это академия. Там учат умению пользоваться собственным даром. Тому, чему не смогли или не успели обучить в школе. В академии есть разные кафедры – целителей, бытовиков, погодников… Есть кафедры стихиальной магии и кафедры теоретической магии. Ну и, разумеется, кафедра боевой магии, где готовят боевиков для занаданской армии. Просто большинство освоенных магами умений, независимо от факультета, на котором учится студент, можно применить в военном деле – из выпускников академии получаются самые сильные воины. В академии, кстати, учат не только магии, но и умению сражаться обычным оружием. Я, например, в совершенстве владею луком, и в стрельбе мне практически нет равных – за сто шагов я попаду противнику в глаз десятью выстрелами из десяти. Правда, такой результат у меня получается лишь тогда, когда противник стоит неподвижно. Если двигается – возможны промахи, но все равно шанс увернуться от моей стрелы незначительный. Я отлично чувствую, куда противник намеревается уклониться, и беру упреждение. Сильный порывистый ветер тоже может отклонить стрелу – обычно я беру поправку на ветер, но после того, как стрела уже пущена, изменение скорости ветра скажется на точности выстрела. Впрочем, и без лука мне есть что противопоставить противнику – мне легко дается взаимодействие с огненной стихией. Немного сложнее для меня работать с водой, а вот земля и воздух мне почти не подчиняются.

– Непонятно… Вернее, про огонь мне как раз все понятно. Про воду – тоже могу догадаться. А вот почему у тебя не получается работа с воздухом и землей? Ведь воздух и вода – практически одно и то же. Вода – это жидкость, а воздух – газ. При определенных условиях одно может переходить в другое и обратно, вопрос лишь в количестве и знаке затраченной энергии. С землей аналогично – при низких температурах вода переходит в лед, а он твердый, как земля.

– Один, ты неправ. Не знаю, откуда ты взял, что вода и воздух похожи, но твои знания в корне неверны – это абсолютно разные стихии, и работать с ними надо тоже по–разному. Воздух – легкий и неуловимый, вода же тяжелая и плотная, работа с ней ближе к работе с землей, хотя и там есть свои особенности. Я знаю людей, которые в совершенстве владеют и той, и другой стихиями, и они мне объясняли разницу в принципах работы с ними. Да куда далеко ходить – наш декан кафедры боевой магии адепт всех четырех стихий. Архимаг, кстати. Зачеты у меня принимал. Строгий, но справедливый. Кстати, я одна из немногих, сдавших ему выпускные экзамены с первого раза.

– Интересно было бы познакомиться…

– Нет ничего проще – будем в герцогстве, познакомлю.

– Как, если не секрет, его зовут?

– Лэр Орив. Обращаться к нему надо именно так. И обязательно низко поклониться.

– Насчет низкого поклона – не гарантирую, не привык я как–то перед другими спину гнуть. Просто вежливо поклониться – не возражаю, почему бы не потешить самолюбие уважаемого человека. Кстати, Лэр – это титул или прозвище?

– Лэр – это определение дворянства. За особые заслуги перед герцогством лэру Ориву присвоили наследуемое дворянство и даже выделили какой–то заброшенный кусок земли в горах. Но и это уже много – теперь он подсуден только герцогу.

– Мы, похоже, опять отвлеклись. Расскажи, как ты работаешь с огнем.

– Хм… Рассказать обычному человеку, как работает маг – все равно что рассказать слепому о красоте утренней зари или первого весеннего цветка. Но все равно попробую… Значит, так – сначала я представляю себе, что хочу получить, затем жестами рисую перед собой руны и активирую плетение, помогая себе заклятием. Как только все необходимые действия будут сделаны – сформируется огненный шар и полетит в заданном мною направлении. Максимальная величина этого шара и скорость его перемещения зависят от силы мага – чем она больше, тем, соответственно, больше шар и выше его скорость. У меня они пока не очень велики, до уровня архимага мне еще расти и расти, но я совершенствуюсь. В крайнем случае, я могу увеличить размеры шара, пожертвовав его скоростью, или наоборот.