Глава 8. Ускользнувшая победа

В наполненную светом больничную палату вошёл невысокий бородатый мужчина в белом халате, он поправил автоматический переводчик за ухом и подошёл к пациенту.

– Как поживает наш пациент? – улыбнулся он.

– Всё хорошо, доктор, спасибо, – ответил Женя.

– Осталось пройти ещё одно обследование и, думаю… вы будете свободны.

– Наконец-то, а то отлежал себе всё.

Доктор достал из прикроватного ящика сканер, провёл им над телом Жени, довольно покивал и сказал:

– Да, всё в порядке. Вы здоровы, молодой человек.

– Тогда я могу идти?

– Да, можете. Сейчас работники как никогда нужны.

Женя вскочил с кровати и стал спешно собирать вещи, потом вдруг остановился и посмотрел на доктора.

– А что с Яковом?

– Яковом? – переспросил доктор, пытаясь вспомнить. – А! С ним всё хорошо, уже выписан, два дня назад.

Женя кивнул, дособирал вещи и вышел из палаты. На платформе к нему подъехал знакомый поезд из шести вагонов. Сейчас он был почти пуст: весь Эдем работал не покладая рук.

За окном вырос хребет, на его вершине около маскирующей башни торчал ряд блестящих металлических каркасов. На станции у агентского центра возводились баррикады из риардения, агенты помогали рабочим таскать стройматериалы, примерялись к укреплениям и давали советы. Поезд вынырнул из чрева хребта. На севере долины ползла вверх металлическая стена, похожая на плотину. Песок перед ней был изрыт множеством ям, казалось, что долину уже бомбили, и Женя проспал сражение. Поезд остановился у посёлка рабочих.

Женя вылез из вагона и направился к дому. Посёлок был пустым: ни грохота строительных инструментов, ни людей, ни пыли. Только тишина.

Дома было всё также – ничего не прибавилось и ничего не убавилось. Женя быстро всполоснулся, надел оранжевый рабочий костюм и направился к главному инженеру.

В прохладном помещении за большим письменным столом, заваленном кипами разных чертежей сидел Александр Франц и, положив голову на руку, устало дышал.

– О, боец. Выздоровел? – инженер протянул руку Жене.

– Да. Соскучился по работе.

– Похвально, похвально, сейчас работников не хватает – везде одна большая стройка. А я вот сижу и думаю: выдержим – не выдержим.

– Обязательно выдержим! – заявил Женя.

– Надеюсь, – натянул улыбку главный инженер. – Ну, да ладно, ты же на работу пришёл. Сейчас подыщем тебе место, – Александр Франц поднялся со стула, подошёл к компьютеру, пару раз провёл по нему испачканным графитом пальцем и подозвал парня. – Вот, смотри, – указывая на экран, сказал он. – Свободные места есть почти везде. Ты можешь пойти на стену, в долину ставить турели, к агентам в хребет или к зенитным установкам на вершине.

Женя задумался.

– А где… Алёна работает, – тихо спросил он.

Главный инженер подмигнул парню, улыбнулся, потыкал что-то в экране и сказал, что она на зенитке.

– Тогда и я туда.

– Хорошо, тогда поступаешь в распоряжение к Майклу Смиту – он прораб.

– Спасибо, – бросил Женя и побежал на станцию.

На вершине хребта как дети вокруг ёлки кружили рабочие. Одни подбегали с металлическими листами к каркасу башни, скрывающему снарядопровод, крепили их и убегали. Другие рабочие на самой вершине настраивали орудие. Женя быстрым шагом пронёсся по пыльной бетонной дороге и остановился рядом с невысоким сорокалетним мужчиной, который отдавал приказы остальным. Тот обернулся, вылупился на Женю и спросил:

– Who are you?³

– Я … э…, – Женя судорожно стал копаться в кармане в поисках переводчика, затем бросил это дело и на школьном английском попытался ответить:

– My name is Zhenya. I want to work here⁴.

Прораб покосился на парня, переводчик то у него был:

– Well. Take iron and build⁵, – попытался попроще ответить Майкл Смит.

Женя кивнул и побежал к груде листов из риардения. Там он увидел знакомые спины.

– Эй! – крикнул парень.

Оранжевые костюмы обернулись.

– Женя! – лицо Алёны засветилось. Она бросилась к парню и обняла его. За ней быстрым шагом подошёл Яков, тоже обнял друга и встал рядом.

– Серёжа? – вылупился Женя, увидев, как Леонов младший скромно идёт к нему. – Ты-то где пропадал?

– Эдемовцы долго продержали в комнате. Думали, что со мной делать. Ну вот, выпросил хоть на стройку отправить, – улыбнулся парень.

Алёна тем временем пристально рассматривала Женю:

– У тебя всё в порядке, выздоровел?

– Да, Алёна, всё хорошо. Нас с Яшей подлатали, теперь как новые.

– Дурак! – она ударила Женю по плечу и отвернулась, всхлипнув носом.

– Ты чего? – уставился на подругу Женя.

– Я думала, что ты того… а ты ржёшь, дебил! – сквозь слёзы проговорила девушка.

– Ну не плачь, я жив, здоров, всё обошлось, – Женя обнял её и погладил по голове.

– Ладно, – она утёрла слёзы и приняла серьёзный вид.

– Why aren’t you working?⁶ – послышался сзади голос Майкла Смита.

– Мы идём, всё хорошо, – ответила Алёна. Прораб пожал плечами и отправился ближе к башням, следить за ходом работ.

Солдаты Межгорья стояли ровными рядами. На всех сверкала парадная форма. Глаза горели. Военная техника была вычищена и грозно стояла неподалёку. Президент возвращался с победой. Вдруг солдаты разом повернули головы налево, к ним приближалась колонна машин. В первой сидели Поляков и доктор Смирнов, во второй Молчанов скользил взглядом по штампованным солдатам. В остальных ехали военные и новобранцы, последние с открытыми ртами лупились в окна.

Машина Полякова остановилась в просторном зале внутри Ямантау. К ней тут же подбежал полковник Бобков и открыл дверь президенту.

– С возвращением! – сказал он.

– А… Бобков, – вылезая из автомобиля, сказал Поляков.

– Поздравляю с успешным завершением кампании! – улыбнулся полковник.

– Да, ладно тебе, не петушись, – генерал хлопнул ладонью по животу полковника, рассмеялся и махнул, чтобы тот следовал за ним.

Из второй машины вывели Молчанова, он не был связан, но к нему на всякий случай приставили пару охранников. Бобков уставился на пленника:

– Вы опять его поймали?

– А, это целая история, – Поляков посмотрел с намёком на доктора Смирнова. – Пошли, так и быть расскажу тебе.

Поляков сел за стол в президентском кабинете, кинул в сторону фуражку и посмотрел на Смирнова и Бобкова. Они медленно опустились на кожаный диван.

– Да, совсем забыл, познакомьтесь, доктор Николай Смирнов, психолог, Артём Бобков, полковник.

Посетители переглянулись и Поляков продолжил.

– Доктор Смирнов помогает мне перепрограммировать Молчанова.

– Перепрограммировать? – прищурился Бобков.

– Не знаю как это по-научному называется, но результаты впечатляющие, – улыбнулся президент. – Скоро Молчанова будет не узнать.

– А где второй, они же всегда парочкой ходили? – проговорил полковник.

– Второй Молчанов… был частью терапии, – подхватил доктор Смирнов. – Для того чтобы перестроить личность, надо сломать старую.

– Сломать? – Бобков не понимал, к чему клонит психолог.

– Я его грохнул, – сократил Поляков. Бобков втянул голову в плечи.

– Молчанов очень любил брата, и его убийство сломало его. Через эту брешь в психологической защите вместе с гневом вытекло всё, что делало его фанатиком, – объяснил Смирнов. – Он опустел, и я заполняю эту пустоту правильными мыслями.

Бобков смотрел то на психолога, то на Полякова и всё не мог сообразить, о чём они говорят.

– А зачем нам перепрограммировать Молчанова? – осторожно поинтересовался полковник.

– Чтобы вновь надеть ошейник на учёных, – ответил Поляков. – Убить мы их не можем – мозги нам нужны, держать в тюрьме – тоже не вариант. Заставим работать на нас.

– И Молчанов…

– Подопытный образец, – завершил мысль полковника Смирнов.

Поляков ненадолго задумался, посмотрел в окно, которого не было, и спросил:

– Платов появился?

– Да, он вернулся. Сейчас привыкает летать на Валькирии.

– Войска для похода готовы?

– Так точно, все в боевой готовности. Можем выдвигаться хоть сейчас, – докладывал Бобков.

– Что с китайской ГЭС?

– Колпакову удалось её взорвать, но… мы потеряли с ним связь.

Поляков замер и уставился в глаза Бобкову, от чего тот сжался ещё сильнее:

– Китайцы знают, кто это сделал?

– Нам никаких претензий с их стороны не поступало. Послы молчат, всё спокойно.

Поляков откинулся на спинку кресла и задумался.

– В таком случае, готовьтесь, вылетаем ночью.

– Есть готовиться! – Бобков поднялся и вышел из кабинета.

Поляков посмотрел на психолога:

– Молчанов готов?

– Думаю, да, но я бы ещё подождал, – осторожно заметил Смирнов.

– У нас нет времени. Жду вас сегодня на ужин. На этом всё.

Смирнов встал, кивнул и вышел.

– Так вот, Вася, когда я был в таком же возрасте, как ты у нас…

– Дядь Саш, смотри, – паренёк перебил ностальгическую речь и уставился на дорогу.

– Что там? – подскочил старый разведчик и подтянул к носу бинокль.

В окуляре был виден шлейф пыли и вылезающие перед ним ромбовидные зелёные машины, напоминающие лодки с колёсами.

– Твою мать, слезай быстро, – замахал руками разведчик. Парень полез вниз.

– Центр, центр, – забубнил в рацию дядя Саша, – по Волгореченскому колонна военных сроч…

Раздался оглушительный взрыв. Крыша заправки на мгновение зависла в воздухе и провалилась в облако пыли.

– Алло, алло… – кричал надрывистый голос в рации, – что там у вас…

Но ответа не последовало.

Военные проехали мимо, не обращая внимания на два лежащих под обломками тела. На перекрёстке большинство машин свернуло направо к Волжскому мосту, а три поехали налево по окружной дороге к небольшой речушке, впадающей в Волгу.

На мосту через Кострому наступила нервозная тишина. Вдалеке послышался треск ружей. Бойцы – местное ополчение стояли уверенно, медленно дышали и крепко сжимали ружья. Антон Синявский вглядывался вдаль. Кроме вспышек света в стене дыма не было видно ничего. Бригадир сжимал и разжимал пальцы, подходил к ограде, вглядывался, затем снова отходил, бросал взгляд на бойцов и повторял всё сначала.

Грохот вдалеке прекратился. Послышался долгий гудок с монастырской звонницы. Бойцы подбежали к ограде и заняли позиции – это был сигнал, первая линия обороны прорвана.

На Волге показались несколько тёмно–зелёных точек.

«Сколько их? Пять? Почему так мало?» – думал Антон.

Вдруг у монастыря началась стрельба. Синявский оглянулся – стреляли защитники, но не в сторону приближающихся лодок, а в другую, в тыл. Справа пролетел снаряд, громыхнул взрыв, и ворота разлетелись на куски. В это время лодки приблизились и тоже открыли огонь по крепостной стене.

– Стреляйте! Стреляйте! – закричал бригадир, но куда целиться не сказал. Раздалось несколько выстрелов, но до лодок пули не достали; правительственные войска укрылись за домами, и по ним было не попасть. Со стен падали тела, трескотня со стороны монастыря становилась всё реже. Вдруг послышался рёв двигателя, и амфибия ворвалась в ворота крепости, за ней последовали ещё две. Во внутреннем дворе участились выстрелы, раздались крики.

Синявский заметался. Лодки перестали палить по стенам и двинулись к мосту.

– Они идут на нас! – крикнул один из ополченцев.

– Держать позиции! Огонь! – кричал бригадир, но те немногочисленные пули, что долетали до лодок, отскакивали от бронированных корпусов. С реки открыли огонь. Первая очередь прорешетила тонкие листы металла и скосила нескольких бойцов. Со стен монастыря вновь послышались выстрелы – теперь стреляли военные. Рядом с Антоном упал ополченец с дырой в голове.

– Отступать! Нам надо отступать! – закричал Синявский бригадиру.

– Не сметь! – заорал тот в ответ. – Стоять, отстреливаться! Кто дёрнется, лично пристрелю!

Защитники метались – по ним стреляли со всех сторон. Один ополченец дрогнул и побежал, в него выстрелил бригадир, это была единственная пуля, выпущенная из его пистолета, и та убила своего.

– Нам надо отступать! – прокричал Синявский.

– Не смей разводить панику, ты сука…

Вдруг бригадир замер, вытаращил глаза на Антона, харкнул кровью и рухнул на землю. Антон замотал по сторонам головой и закричал:

– Отступаем! Все за мной, живо! – и побежал в сторону города. Бойцы сначала замерли, но потом устремились за Синявским. Все бежали, что было мочи. Отстающие падали на асфальт, кто сразу, а кто ещё успевал сделать несколько шагов, пока не обнаруживал у себя дыру в животе.

Спастись смогли лишь десять человек. Они бежали, пока хватало сил, затем остановились, жадно глотая воздух. Антон огляделся по сторонам, увидел небольшое кирпичное здание и двинулся к нему. Сзади к нему быстрым шагом, хватаясь за правый бок, приблизился короткостриженый парень лет двадцати пяти и, мешая слова с тяжёлыми вздохами, спросил:

– Куда?

Антон указал пальцем в сторону окраины города:

– Передохнём… немного… оторвались пока…

Отряд зашёл внутрь заброшенного лет тридцать назад помещения. Прогнившие кирпичи вываливались из кладки, внутри воняло прелой мочой. Антон остановился, сел на пол, где было почище, и протянул ноги. Тоже сделали и остальные члены отряда. Они глядели на Синявского, но ничего не говорили.

– Какой план, командир? – спросил парень, усаживаясь рядом.

Синявский уставился на ополченца – они и не думал становиться командиром. Но затем, окинув взглядом подростков и стариков, впервые взявших оружие, он понял, что больше их не на кого оставить – погибнут. Вдалеке послышался рёв моторов: к монастырю подъезжала вторая группа военных.

– Уходим из города, здесь нельзя оставаться, – вскочил Антон.

– Но мы не можем, это наш дом, могут быть ещё выжившие, – парень вылупился на Синявского.

– Слушай, – Антон взял его за плечо, – если не уйдём – погибнем. Это точно. Если кто и выжил, то они тоже скрылись.

Парень слабо кивнул.

– Выдвигаемся к Ярославлю, надо успеть туда раньше Полякова.

Озираясь по сторонам, отряд двинулся дальше на север города.

Полковник Ефремов стоял посреди монастырского двора и разглядывал облупленные пулями стены. Солдаты грузили тела ополченцев в кучу у ворот. Стояла тишина, нарушаемая лишь глухими звуками падающих тел и смехом некоторых солдат.

– Товарищ полковник! – к Ефремову шагал лейтенант, ведя под руку какого-то старика в круглых очках. – Вот нашли, на кухне прятался.

– Кто это? – полковник уставился на офицера.

– Не могу знать! – ответил тот.

Ефремов перевёл взгляд на старичка и спросил:

– Кто ты, старче?

– Я… – замямлил казначей, – я… Святослав Никифорович… завхоз.

– Завхоз? – лицо полковника прокисло. – Что ж ты от нас прятался, завхоз?

– Страшно… очень было… стрельба… крики… – затрясся старичок.

– Как относишься к президенту Полякову? – строго спросил Ефремов.

– К господину президенту? Уважаю, он сильный человек, слышал, хочет помочь нам, – пролепетал старик.

Полковник ухмыльнулся, но всё ещё продолжил пилить взглядом странного пленника.

– Воровал? – спросил он.