«Ты не посмеешь нанести вред святыне!»

«Еще как посмею! – уже ругался я. – Потому что никто не имеет права угрожать моей семье!»

«Ликвидация моратория – это не угроза. А признание их полной никчемности для системы мироздания. Раз ты отказываешься выполнять данные тебе поручения и задания, очередная зачистка иномирцев их коснется обязательно. А удаление за трехсоткилометровую зону приведет к гибели по причине повышенной агрессивности тамошней среды».

«И все равно я выбираю свободу! – твердо подвел я итоги нашей перепалки и развернулся на месте. – Счастливо оставаться!»

Мои попутчики стояли вокруг меня и молча следили за моей мимикой. Знали о существующем здесь ментальном общении, поэтому догадались, что я не просто так замер на месте.

Идя на такую конфронтацию, я очень опасался неких крайностей. Все-таки данное скопление сотен порталов в иные миры, да еще и ведущее просмотр этих миров, обладает колоссальными возможностями. И представить эти возможности моему скромному разуму никак не под силу.

Но я надеялся на некое вселенское чувство справедливости и добра тех, кто построил данную святыню. До того они своим пониманием добра меня не разочаровали. И я догадывался, что убивать меня или карать болью никто не станет. Скорей здешний главный процессор продолжит уговаривать, разнообразит угрозы, усилит шантаж или начнет давить на совесть.

Почти угадал. Я уже тронулся с места, когда голос вновь заговорил:

«Есть еще два вопроса, разрешение которых нуждается в твоем личном участии. Первое: тебе следует выяснить, кто, куда и зачем выкрал тебя на три месяца из контролируемых мною миров. Второе: только ты можешь по астральному следу ауры отыскать своего похищенного друга. Леонид Найденов, при попытке перехода из Набатной Любви в мир Трех Щитов, был похищен неизвестными лицами».

«Еловая жизнь! – завопил я мысленно, вновь замирая на месте. – Как это похищен и почему неизвестными?!»

На три месяца личной жизни мне как-то было наплевать с высокой колокольни. Ну пропали. Ну может, еще кто попробует меня уволочь. Разберусь с этими редисками – мало им не покажется. А вот исчезновение друга меня прямо-таки взбесило.

Пришло понимание, что и тут моя вина. Наущал Леньку ждать меня, никуда не дергаться. А время-то шло, друг запаниковал в бесплодном ожидании. Решил, что со мной нечто случилось, и, конечно же, сорвался меня спасать. А спасать придется его. Так что по данному вопросу торговаться становится неуместно. Похоже, придется выслушать все, что мне скажут. И там – где положено.

«Подобные тонкости конкретных дел не в моей компетенции, – продолжал тем временем голос. – Мои задачи касаются глобальных дел и доставки информации до избранных в потенциальные хранители людей».

«Ну, так доставляй информацию всю, а не кусочками».

«Все остальное тебе высветит Лобный Камень. Потому что именно он и только он ведет общение с кандидатами в связующие и конструирует для них задания в меру текущей необходимости».

Надо же! Оказывается, мне повезло по кастингу не только в хранители пройти, но и в какие-то связующие подвизаться. А что это за должность такая? Или роль? И дают ли там молоко за вредность? А может, оттуда в тридцать лет на пенсию отпускают? Или надо триста лет без выходных отработать?

Кажется, все эти мои вопросы в моем сознании бесполый голос расслышал. Потому что посоветовал равнодушно:

«Спрашивай все это у Лобного Камня».

Пообщались, называется! Норов показал, независимости и свободы почти добился, а все равно к музыкальному камешку придется на поклон идти. Но это ничего, ради друга я на что угодно готов. А вот мысли о переезде всей моей родни на иное место постарался упрятать на самые глубины сознания. Ведь численность нашего клана в любом случае вскоре должна увеличиться за счет родных и близких Марии, а также Верочки с Катенькой. Я ведь не забыл о возможной угрозе для них со стороны неких негативных структур нашей матушки России. Раз уж мою семью не погнушались третировать и мучить, то и до остальных могут добраться.

Зал Трех Щитов встретил нашу компанию всего парочкой паломников и скучающим хранителем. Наверное, прогуливался следом за самыми первыми посетителями. Другой вопрос, что это оказался мой хороший знакомый Круст из рода Имлов. Он меня первым в этом мире встретил когда-то, приветил, помог устроиться. Поговорить с ним хотелось бы в иной обстановке, но…

Хорошо, что фантомные обманки на нас держались прочно, старший хранитель никого не узнал. Зато сразу насторожился и тоже приблизился к центру зала, опираясь на свой деревянный посох. Ладно, мешать не должен, и то хорошо.

Я сразу двинулся к камню, неощутимо пересек черту, не позволяющую заходить внутрь посторонним, и уже привычным жестом коснулся глыбы неизвестной мне породы. Тотчас грянула музыка, своими торжественными раскатами хлынув в соседние помещения Пантеона, а у меня в голове раздался все тот же обезличенный, бесполый голос:

«Долго же ты шел ко мне! А ведь должен бежать, ни о чем больше не рассуждая».

Могли бы создатели этого чуда и сделать различия для голосов. Но теперь-то я хоть знал, что здесь имеется как минимум два независимых контура, выдающих информацию друг дружке не полностью, а по частям. Потому сразу и начал с обвинений:

«Твоя музыка порой звучит фальшиво, с помехами. Почему?»

«Некоторые блоки моего организма подлежат замене. Но для всех остальных паломников сбои в мелодии не слышны».

«Неправда, моя мать хорошо слышит все огрехи. Еще в прошлый раз озадачилась скрипом и грохотом».

«Удивительно. Но данный вопрос не к спеху. Сейчас попытаюсь верно сформулировать твое новое задание. Тем более что оно косвенно касается спасения твоего друга. А возможно, приведет к разгадке странного выпадения тебя из сети миров на такое долгое время».

«Но разве ты не ведаешь конкретно, что и как? – не смог я скрыть своего разочарования. – То ты видишь, кого надо убить в Содруэлли, то не замечаешь того, что под твоим боком творится, в самом Рушатроне. Кстати, что мне полагается в награду за выполнение задания?»

«Жизнь твоей родни! – прозвучало циничное заявление бездушной машины. – За то, что ты не убил Первого Лорда, как было приказано, тебя ждало наказание. Но в последующие дни вероятностные факторы сместились в твою пользу, история пошла по верному пути, и лечение признано эффективным, сродни уничтожению. Поэтому недавняя зачистка обошла посторонних иномирцев стороной».

«А что надо сделать, чтобы навсегда ликвидировать угрозу зачистки для моих близких?»

«Ничего сложного. Дождаться лишь моего зова и возложить на меня руки».

«Отлично! Тогда сразу после меня делай их всех кандидатами в хранители! – мой мысленный приказ звучал с максимально возможной силой. – И давай уже персональное задание для меня! Время-то идет».

При этом я старался отгонять от себя понимание силы данной святыни. Для нее мой приказ – что комариный писк над великой местной рекой Лияной. Тем более интригующе прозвучали следующие слова:

«Твоя мать одобрена для призыва. Остальные претенденты рассматриваются».

Это уже звучало обнадеживающе. Избавившись от угрозы зачистки навсегда, жить станет не в пример спокойнее. Хотя я не преминул напомнить:

«Давая задание в Содруэлли, ты тоже обещал неприкосновенность моих родственников. Почему же вновь продолжается оголтелый шантаж?»

«Повторяю второй раз: задание ты не выполнил беспрекословно, поэтому награда тебе не полагается. Мало того, отправился на выполнение не добровольно, пришлось применять методы физического воздействия, за что налагаются строгие взыскания. Вдобавок по твоей вине в портал перехода между мирами угодил посторонний человек. Подобное неповиновение должно повлечь за собой уничтожение этого человека. Он остался в живых лишь по причине твоих с ним родственных отношений».

От такого заявления я не удержался и хохотнул:

«Тупишь, машина! Кто такой барон Белых и Борис Ивлаев? Тебе напомнить?»

«Не стоит. Степень родства мне известна. С некоторой натяжкой его можно назвать свояком. Ибо ваши дети будут рождены родными сестрами».

«Какие дети?» – смех отрезало вместе с приходом мысленного заикания.

«Обе танцовщицы от вас беременны. И теперь считаются в Доме вторыми по значимости лицами после Первого Лорда. Так у них положено становиться «дважды неприкосновенными» после соития с Каранебес, за которого ты был принят, и соития со «старшим братом» Каранебес, за которого приняли барона Белых».

Ругаться на самого себя – не было сил. И там наследил! Чем только думал в тот момент? М-да! Тем самым местом. Ну а потом чем думал, когда обеих танцовщиц вылечил от бесплодности? Мог бы сообразить о куче сперматозоидов, снующих вокруг излечившейся разом матки.

Оставалось только грустить о появлении новых родственников и делать все возможное для сокрытия этого в тайне.

Чем еще негативным для меня закончилось общение с Лобным Камнем, так это скоротечностью играемой мелодии. Вроде она и дольше прозвучала, зато мы слишком заговорились. А законы жанра менять оказалось нельзя:

«Наша встреча подходит к концу, времени нет. Ты бы мог прийти завтра, но отправляться в путь тебе придется уже сегодня. Поэтому скидываю тебе всю нужную информацию единым пакетом. Упрись в меня и постарайся не терять сознания. Потом посидишь на ступеньках и придешь в себя».

Конечно, я возражал! Потому что хорошо помнил предобморочное состояние после получения пакета инфы для управления лифтами на Дне. Я даже попытался не упереться, а отдернуть руки, но их словно магнитом присосало к поверхности валуна. После чего вилы информационного сквозняка беспардонно пронзили мой многострадальный мозг.

Только и сообразил, что музыка кончилась, надо выходить в сторону. Сделал пару шагов, оказался подхвачен с двух сторон под руки и аккуратно усажен на ступеньки амфитеатра. Затем до меня дошло восклицание мамочки:

– Не бойтесь за меня, все будет хорошо! Я пошла!

И вскоре музыка заиграла вновь. Уже другая, не менее величественная и прекрасная. Но тоже с некоторыми изъянами.

Именно музыка помогла мне прийти в себя, а потом и расслышать настойчивые вопросы со стороны:

– Тебе плохо? Могу дать воды или понюхать целебную настойку. У нас такое редко случается, но мы всегда начеку. Волнение новичков сказывается на них не всегда благоприятно.

Это передо мной стоял Круст и протягивал на выбор две лейзуены. Со сторон возле меня сидели Иван и Эмма. Они держали меня за руки и смотрели с искренним участием. Хранитель меня не узнал, но, поймав мой осмысленный взгляд, заговорил с еще большим воодушевлением:

– Ну вот, все прошло! Да и вообще редко случается, что сразу два претендента друг за дружкой возлагают руки на Лобный Камень. А сама музыка, смею заверить, тоже считается целебной. Многие паломники поправляют здоровье, не тратясь после прослушивания на целителей.

Я согласно закивал и жестами показал, что мне уже хорошо, проблем нет. Говорить не хотелось совершенно. Вторым жестом попросил хранителя отойти в сторону, он мне загораживал вид на картину «Мама, возложившая руки на Лобный Камень». Правда, там виднелась иная женщина, сотворенная маской фантомной обманки, но я-то знал, что за ней – Наталья Ивановна собственной персоной.

Мелодия оказалась вдвое короче, чем моя. Но не успела мать отойти в сторону, как на ее место устремился дед Назар. Его выделение из прибывающей толпы народа поразило и стоящего рядом с нами Круста. Он пробормотал:

– Чтобы три человека возлагали руки друг за дружкой – крайняя редкость…

Я же тихонько приподнялся, жестом призывая Ивана оставаться на месте. Зато подхватил под локоток Эмму, а потом второй рукой маму и, подталкивая их к выходу, зашипел, перекрывая музыку:

– Подозреваю, что здесь может случиться дальше! Так что нам надо немедленно уходить! – Наткнулся на стоящего у нас на пути Феофана и выдал ему распоряжение: – Назара Аверьяновича сразу отправляй на выход! За ним – всех остальных. Сбор – возле входа в ближайшую пейчеру с правой стороны.

– А они…

– Не заблудятся! После возложения они становятся своими для Пантеона. Гораздо более близкими к тайнам, чем ты после Гипны. И учитывай: может и моего отца призвать к себе Камень. И Ивана с Федей. Ну и Марию может побаловать особым вниманием. Хотя ей оно меньше всех надо.

– А нас? – Он указал глазами на свою жену и добавил: – Раз уж мы с тобой.

– Вряд ли. Вы и так местные, вам ничего не грозит. А я договаривался только по поводу людей, прибывших сюда с моей родины.

– Понял, остаюсь здесь.

Мелодия для Назара Аверьяновича окончилась, когда мы прошли второй от главного зал. И тут же зазвучала вновь. Мы чуть послушали и двинулись дальше. Затем – новая мелодия нас догнала своими отголосками. Что не могло не радовать: Лобный Камень во мне заинтересован и старается вовсю.

И в этот момент замерла на месте принцесса. Глаза навыкате, дышит прерывисто и шепчет:

– Я должна вернуться! Меня зовут для возложения рук! – Развернулась и пошла обратно.

Мать заволновалась:

– Я с ней! Она же беременна!

– Не переживай, ничего с ней не случится, – потянул я ее к выходу. – Наоборот, лишь одна польза будет. А нам следует подальше отсюда уйти. Смотри, что делается.

Музыки мы уже не слышали, зато в глаза бросались спешащие со всех ног хранители, направляющиеся в центральный зал святыни. Кажется, сегодняшний день станет значимой вехой в здешней истории. Все рекорды будут… да что там будут, уже побиты!

Тогда как мое внимание все больше смещалось к пакету полученной информации. Она того стоила.