***

Мы едем по горному серпантину на бешеной скорости. Машину нещадно трясёт и раскачивает. Молодой водитель-таджик будто испытывает наши нервы на прочность. Ему нужно доехать до Тандыкуля и сегодня же вернуться обратно, вот он и лихачит. Благо, что на дороге практически нет встречных машин.

Незапланированная поездка в Тандыкуль для водителя неплохой случайный заработок. Таджик калымит в прямом и переносном смысле: вернулся из армии в прошлом году, планирует скоро жениться и зарабатывает деньги на выкуп невесты. Водила неплохо говорит по-русски, особенно когда ругается матом, вспоминая жадность будущего тестя. Он охотно делится своими планами с Денисом, расхваливает невесту и жалуется на маленькую зарплату, прозрачно намекая Сафонову, что нужно быть щедрее. Не на того напал. Все его намёки Денис пропускает мимо ушей и переплачивать не собирается.

Вопреки жуткой тряске в кузове грузовика царит бесшабашное веселье. Антон, дурачась, запевает блатную песню: «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла…». Алёнка с Любашей, будто только этого и ждали, дружно подхватывают: «Гоп-стоп, ты много на себя взяла…». «Теперь расплачиваться поздно…», – поёт басом Большой, заглушая остальных. Вера молча отодвигается от них подальше.

– А ты чего не подпеваешь? – с улыбкой подкалываю я Веру.

– А я не такая!

– А какая? – удивляюсь я.

– А вот такая! – кокетничает Вера.

Мне смешно. Я тоже не большой любитель блатных песен Розенбаума. Мне больше по душе совсем другие произведения из его репертуара, но они не очень подходят для хорового исполнения.

– Гоп-стоп, смотри, не обломай перо… – тянет квартет, изображая из себя отпетых гопников.

Я вижу, как кривится Виктор (его интеллигентная натура не выносит такого изощрённого издевательства над собой), и заговорщицки подмигиваю ему: «А давай-ка, Витя, нашу любимую. Вера, подпевай!»

– Если друг оказался вдруг… – начинаю я как можно громче.

– И не друг, и не враг, а так! – Витя всё понял без лишних слов и всецело поддерживает меня своим зычным голосом, не всегда попадая в ноты.

«Гопники» принимают вызов и переходят на ор, но в их компании нет единства. Большой вдруг осознаёт, что поёт совсем не то, что хочет, и замолкает, а без его баса хор «гопников» звучит не так грозно. Правда, присоединиться к нам с Виктором Егор тоже не торопится, опасаясь обвинений в измене.

Вера с изумлением смотрит на развернувшуюся баталию и, недолго думая, переходит на сторону любителей Высоцкого. Теперь уже два трио пытаются переорать друг друга.

Дуэль хоров продолжается недолго. Блатная песня скоро заканчивается, и Большой с чистой совестью подхватывает последний куплет произведения любимого автора.

– Если шёл он с тобой, как в бой… – ревёт его трубный голос, действуя на «гопников», как тяжёлая артиллерия. Наша компания торжествует!

– Значит, как на себя самого, положись на него! – ставим мы жирную победную точку.

На самом деле Высоцкого любят все в нашей группе, и чтобы доказать это, Антон запевает: «Здесь вам не равнина! Здесь климат иной! Идут лавины одна за одной…» На этот раз его поддерживают все без исключения.

Тандыкуль

Вечером группа прибыла в местечко Тандыкуль, известное своими горячими источниками, и поставила палатки на относительно ровной поляне подальше от посёлка. Посёлок – громкое название для нескольких убогих летних хижин, построенных из разнокалиберных кривых брёвен и камней. Зимой здесь вряд ли кто-то живёт. Возле построек толпятся прокопчённые на солнце чумазые ребятишки, с любопытством взирающие на пришельцев.

Пора готовить ужин, и Денис приступает к составлению графика дежурств. Он предлагает нам разбиться по парам. В обязанности дежурных входит приготовление пищи на примусах и помывка котлов после еды. Дежурить предстоит посуточно.

Я предложил Алёне дежурить вместе, но она предпочла компанию Сафонова. По большому счёту, после этого мне уже всё равно, с кем тянуть лямку дежурства, и я соглашаюсь с предложением Егора, тем более, что годом раньше в «двойке» мы уже дежурили вместе. Остальные распределились так: Антон с Любовью и Виктор с Верой.

После того, как график дежурства был составлен, Денис объявил, что дежурные будут вставать на полчаса раньше всех, чтобы своевременно приготовить завтрак, и поэтому, дабы не будить остальных раньше времени своей вознёй, будут спать отдельно в двухместной палатке. Не могу сказать, что это заявление мне понравилось, но, поскольку никто из девчонок не возражал, то я не счел для себя возможным возмущаться по поводу соблюдения моральных устоев в коллективе. Все были люди взрослые и вполне отдавали отчет своим поступкам. Для любовной страсти уединение – условие необходимое, но не достаточное, как говорят математики. Конечно, уединение в отдельной палатке на всю ночь – идеальные условия для влюблённой парочки, но ключевое слово здесь «влюблённой». Так я мысленно успокаивал себя, но в голове роились тревожные мысли, и щемило в груди от недобрых предчувствий…

Первыми на дежурство заступили мы с Егором. Пока Большой заправлял примуса, я взял котёл и автоклав и сбегал за водой к ручью. Егор установил примусы на плоский камень вплотную друг к другу и развёл огонь. Когда обе горелки засветились ровным бледно-синим пламенем, я поставил на них автоклав и прикрыл всё сооружение стеклотканью, оставив лишь небольшую щель снизу для доступа воздуха. Так вода закипит быстрее. На ужин у нас будет гречневая каша с тушенкой и компот, а также овощи и лепёшки, которые купили в Джиргитале. Уже завтра о свежих овощах и хлебе придётся забыть до конца похода.

Пока мы с Егором готовим ужин, командир с завхозом занимаются подготовкой к заброске, активно привлекая к этому процессу всех остальных участников группы.

В первые дни горного похода у туристов проходит акклиматизация, которая часто сопровождается горной болезнью. Тут и тошнота (иногда со рвотой), и нехватка воздуха, и упадок сил. В общем, все «прелести» жизни.

Чтобы хоть как-то облегчить свои страдания во время акклиматизации, туристы стараются всеми доступными средствами уменьшить вес своих рюкзаков в этот период. Для этой цели на этапе планирования маршрута в продолжительном походе очень часто закладывается заброска. В начале путешествия предусматривается либо небольшое кольцо, позволяющее не брать с собой весь груз на период акклиматизации, либо радиальный выход из точки старта в промежуточную точку маршрута с поклажей (в основном, это продукты), которая потребуется только на заключительном этапе похода.

Естественно, маршрут с предусмотренной заброской не может быть линейным. Должно быть либо кольцо, либо полукольцо на первом этапе. Конечно, заброска, особенно во втором случае, связана с определённым риском. Бывали случаи у туристов, что заброску просто не находили, или находили, но в усечённом виде: зверье полакомилось, или кто-то из двуногих собратьев нашёл и решил поживиться. Но если всё сложилось удачно, то выход к заброске – это момент неподдельного счастья! Обычно в этом месте туристы планируют днёвку, то есть закладывают резервный день на всякий случай, и если всё идёт по плану, то днёвка у заброски – это заслуженная награда за успешное преодоление всех трудностей акклиматизации.

У нас в начале похода был запланирован радиальный выход, и в последний вечер перед стартом командир с завхозом делали контрольную сверку, всё ли учтено и промаркировано для заброски. Наконец-то ревизия завершена, и можно поужинать. В автоклаве уже давно томится каша, а в котле остывает компот. Я беру черпак и встаю на раздачу. Народ не спеша подтягивается, получает свою порцию каши в миску и присаживается у импровизированного стола. На ровной площадке аккуратно уложена моя полиэтиленовая накидка от дождя, на которой в крышке от котла лежат порезанные помидоры, а рядом небольшая горка лепёшек. Конечно, не дастархан, но завтра и это уже будет вспоминаться, как непозволительная роскошь.

Люба садится на «пендаль» (маленький пенополиуритановый коврик с резинкой, незаменимый элемент личного снаряжения, предохраняющий попу от переохлаждения на привале, а заодно служащий мишенью для всяких остряков) и выражает всеобщее сожаление: «Жалко, что не успели искупаться в горячих источниках».

Солнце уже скрылось за горой. Быстро темнеет, и становится зябко: какое уж тут купание.

– Ничего, завтра искупаетесь, когда вернёмся, – успокаивает командир, и добавляет с улыбкой, – если будете шевелиться, конечно.

– А за день управимся? – интересуется Антон, с набитым ртом.

– Должны. Участок ровный – беги, не хочу, – убедительно поясняет Денис. – Дежурные, подъём полшестого, остальных разбудите в шесть.

– Будет исполнено, шеф! – дурачится Большой и отдает честь с непокрытой головой.

– К пустой голове руку не прикладывают! – позволяю себе сделать едкое замечание (из всей нашей компании только я служил в армии). Мне совсем не хочется вставать в такую рань.

Допив компот, туристы разбредаются кто куда. А нам с Егором ещё мыть котлы. Я беру на себя эту мерзкую процедуру, а Большой получает у завхоза продукты для завтрака и идёт в двухместную палатку стелить постель.

Помыть котёл после компота – плёвое дело: зачерпнул воды, потряс пару раз и вылил. Всю жизнь бы так посуду мыл. А вот почистить автоклав после каши, да если ещё та пригорела – занятие не из весёлых. Приходится с песочком дно скоблить. Вода из ручья ломит руки от холода и заставляет делать перерывы. Ругая себя последними словами (сам виноват, не уследил за кашей), я терплю и продолжаю драить автоклав.