На баррикаду взбираться было боязно. Казалось, стоит на ней оказаться, и его смоет волна. Так уже было под Бухарестом, но там баррикады – не чета этой пародии, – хоть чуток были к месту, сдерживая осатаневшую воду.

Преодолев внутреннюю дрожь, Сергей для самоуспокоения все же забрался на баррикаду, балансируя на хлипких досках. Чисто и мирно. Стащив шлем, он вытер обильно выступивший на лице пот.

Слишком уж лакомый кусок представляло его хозяйство для любого, обладающего жаждой жизни. Еще бы! «Harley», двухместная байдарка на прицепе и куча припасов, не говоря уже о целом мини-арсенале оружия. А он выжил в тонущей Европе не для того, чтобы остаться пешим и в дураках в безликом райцентре на востоке Украины.

«Баррикаду придется разбирать, – решил Сергей. – Улочка слишком узкая, не развернешься, неуправляемый прицеп с байдаркой обязательно застрянут. Возись потом, а до темноты осталось всего ничего…»

Торчать тут до ночи в его планы не входило. Сейчас шансы остаться в живых были высоки, и понижать их до курса, при котором ломаный грош – в лучшем случае жизнь, желание отсутствовало начисто.

Растаскивая баррикаду, Сергей наметанным глазом искал, чем бы поживиться. И хоть все свободные и условно-свободные места в байдарке, прицепе, мотоцикле и даже карманах, кармашках и кармашечках были заполнены всякой всячиной, но «жабья болезнь» была неистребима. Вот и сейчас в накрытую чехлом байдарку втиснул корявый – уже третий – топорик и початый моток прозрачного скотча. Оправдание типа «пригодится» пока еще срабатывало, но перегруз уже ощутимо сказывался на скорости передвижения. И Сергей понимал, что не за горами тот час, когда придется делать очередную ревизию и не меньше половины трофеев выбрасывать.

Он пока не мог сообразить толком, что именно может понадобиться в дороге и будущем. Бензин, запчасти, спички, котелок – это понятно. А что еще? Вот и приходилось тасовать вещи, доверяя «внутренней жабе», которой нужно все на свете.

Вспотев и поцарапавшись о ржавый гвоздь, Сергей наконец-то расчистил проезд. Все города и городки – придорожные села давно разгромили потоки беженцев, – он стремился проскочить по объездным или, в крайнем случае, миновать окраинами. Поживиться можно везде, а переться через центр – нет уж, увольте! И «lexus» тому живой… тьфу, скорее уже мертвый пример.

«И вообще! – подумал он. – Какого хрена баррикады ставят здесь?»

Одно дело в Европе! Там это была одна из форм протеста людей, покидающих родные дома, и шпилька в сторону как всегда бездействующих власть имущих. Здесь же – дань моде. Ведь основной поток беженцев давно схлынул, а военные, что заполонят город ночью, все эти сооружения просто забросают гранатами, а остатки раздавят танками. К завтрашнему утру этот уже не населенный пункт сам по себе станет очередной преградой для воды. Всю ночь армия будет прочесывать квартиры, дома, флигели, подвалы и погреба, срывать канализационные люки. Ночные обходы проводят с одной целью – оставить побольше провалов для задержки воды. И это как бы не лишено смысла. Большая вода из-за препятствий теряла напор и скорость, а местами – временно, конечно, – превращалась в малую воду. Но людям просто необходимо было знать, что победы есть. Это давало хоть небольшой, но стимул для дальнейшего сопротивления.

Мотор сыто заурчал. Прицеп дернулся, байдарка еще больше сместилась к краю.

«Надо бы крепления проверить, – отвлеченно подумал Сергей и прислушался. Впереди были звуки непонятной возни. – Засада? Странный способ…»

Внезапно витрина магазинчика метрах в двадцати лопнула, и на дорогу вылетел человек.

– Твою мать! Да уеду я когда-нибудь отсюда? – в сердцах выругался Сергей, снова стащил с шеи автомат и осторожно бочком побежал вперед.

Не то, чтобы его сильно волновало происходящее. Он называл такие ситуации «заборами». А уж сколько крови – и только ли крови? – они заберут, это уже другой вопрос.

На дороге неподвижно лежал подросток с лицом, изрезанным стеклом, и громко стонал. Возня в магазине не утихала. Слышались сдавленные охи и звуки ударов. Сергей глянул на вывеску: магазин «Все для художника».

«Из-за чего сыр-бор?» – недоуменно подумал Сергей. Даже после всех приключений он был не в силах представить художников, которые перед смертью месят морды друг другу за дорогую кисточку, поэтому осторожно заглянул внутрь.

Угу. Понятно. Бой не за «женщину, религию и шпагу», но за надорванный пакет с белым порошком. Двое – уже двое – на одного. Отпрянув, Сергей задумался. Математика была проста. Один молодой чемодан угостил других, постарше, волшебным порошком. Те, мучаясь от чувства благодарности, попросили его поделиться. Наркобарон не согласился, и начался корявый танец обдолбышей.

А стоит ли соваться? Можно быстро прошмыгнуть? Можно! А убить их всех на фиг можно? Естественно! Все равно не жильцы. Военные грохнут всех, кто к ночи останется в городе. По элементарной – с их военной, то есть стратегической и тактической, точки зрения – причине: а вдруг гражданские вместо препятствий устроят воде «зеленую улицу»? Просто из вредности – за то, что не смогли или не успели уйти.

Ну да ладно, хрен с ними, с военными, но вот то, что драка происходит именно в этом магазине, неприятно кольнуло. Сергей слишком серьезно воспринимал кривые ухмылки судьбы, чтобы вот так просто взять и уйти.

«Давай, давай, бездарь, – внутренний голос был, как всегда, безжалостен. – Хочешь в очередной раз полистать каталог, чтобы увидеть, как даже Женька Истомин уже сподобился на персональную выставку? А ты – и не потоп тому виной, – никогда не станешь художником…»

Скрипнув зубами, Сергей метнулся вдоль стены и запрыгнул в оконный проем. Возня за порошок продолжалась. Тщедушный прыщавый пацан мертвой хваткой вцепился в пакет. «Ух, ты! Вот кого тут жаба давит. Оно и понятно. Свое, видать, защищает!» Оппоненты же загрузились крепко и численным превосходством распоряжались крайне бестолково.

Парни даже ничего не поняли. Одиночными – раз, два. Разворот. Пальнул и в того, что на улице. Друг-выстрел упразднил слова. Да и не нужны они.

Наведя ствол на хозяина порошка, Сергей почти нажал на спусковой крючок, но что-то его остановило.

Разбросанные там и сям альбомные листы с рисунками. Дерьмо! Даже беглого взгляда хватило на то, чтобы понять, что рисунки хороши.

Пацан глянул на него мутными глазами, судорожно прижал к себе пакет и медленно сел на пол. Под носом у него были следы белого порошка.

Сергея особенно поразил один рисунок, написанный углем. Разрушенная водонапорная башня на заднем фоне и крупно – четко и выверено – перекошенное лицо мужчины, прижавшего руки к ушам.

«Из ушей хлыщет кровь, – почудилось Сергею, опять вспомнившему волынские обряды. – Что-то судьба сегодня развеселилась не на шутку…»

– Твои? – ревниво.

– Ну! – с вызовом.

Сергей десять раз наводил автомат на пацана и столько же раз опускал. Врет – не врет?

Тот смотрел с легким любопытством и даже, казалось, пренебрежением.

«Ишь, под коксом все храбрецы!» – хмыкнул мысленно Сергей.

– Зачем ты их убил?

– И это вместо благодарности… – Сергею стало даже обидно.

– Тебя никто не просил!

– Тогда привет тебе от друзей. – Стукнув вполсилы пацана прикладом, Сергей принялся рассматривать содержимое его рюкзака, бесцеремонно перевернув владельца на живот.

Ничего себе! Хмыкнув, собрал все рисунки и, позаимствовав в магазинчике папку, уложил.

«Сука! С-сук-ка!!! Даже этот…» – Мысль больно толкнулась в мозг.

Бесцельно побродив по магазинчику, он заглянул-таки в каталог, выругался и порвал его. Со злостью рассыпал ящик с красками и сломал пару пустых рам.

«Да пошло оно все!»

Растворителей для красок оказалось великое множество. Он полил жидкостью все вокруг. Резко запахло спиртом.

«Что делать с пацаном? Не бросать же на верную смерть!»

Вздохнув, Сергей сходил к мотоциклу и достал из багажника наручники.

Пацан, рюкзак и пакет с кокаином вкупе, как оказалось, весили немного. Потратив спичку на поджог магазинчика, Сергей усадил нежданного спутника за спину. Неловко сложил его руки у себя на животе, сковал наручниками и, чувствуя себя полнейшим идиотом, двинулся дальше.

В конце улочки снова остановился. Расцепил наручники, уложил пацана на сиденье, снял заднюю, стальную – сам придумал! – спинку и сунул ее под чехол байдарки. Теперь тыл прикрывал живой щит. Пошатнувшееся реноме одинокого волка – ну, почти, – вернулось на место.

Улочка, лишенная в дальнейшем неприятных и прочих сюрпризов – теперь о неожиданных презентах Сергей предпочитал думать именно в такой очередности, – вывела к россыпи частных домишек пригорода. Он прибавил газку, предвкушая чисто поле, высоки травы и – что там еще ожидало гордых рыцарей дорог?…

Внезапно за спиной раздался чудовищной силы взрыв. Резко вывернув вправо, Сергей остановился, почти загородив переулок, а правая рука уже стаскивала автомат с шеи. Пацана от толчка перекосило, и тот мог вот-вот свалиться с сидения, но сейчас было не до удобств пассажира.

Оказалось, что на пустыре – метрах в ста от места, где он стоял, – взорвалась старая кирпичная водонапорная башня. Гнилым зубом торчал остаток стены. Неестественность картины, с одной стороны, поражала – водонапорные башни взрываться не должны, даже если на них и молятся. С другой – неожиданно показалась знакомой.

«Как на рисунке!..» – похолодел Сергей от внезапного узнавания.

От места взрыва, пошатываясь и закрывая уши окровавленными руками, замысловатыми петлями брел по направлению к нему и вопил на одной ноте контуженый мужик.

«Выслужиться перед военными хотел? Или просто в знак протеста? Чем же ты ее, дорогой геноссе террорист?»

Дыма не было. Как на рисунке.

«Там гореть нечему…» – это была единственная мысль с корнем, за которую стоило цепляться в водовороте накатившего вала бестолкового перекати-поле.

Сергей не стал стрелять в провинциального камрада Аль-Каиды. Хотя бы потому, что не мог испортить цельность картины, которая навсегда связала их троих. Пускай мозги персонажа сами через уши вытекают. Если они в той башке вообще есть…

Выхватив папку с рисунками, он лихорадочно зашелестел листами. Да, вот оно. А дальше? Нет. Остальные смахивали на видения под коксом. Тем не менее – великолепно исполненные, пробирающие до дрожи. Пацан – просто талант с измазанными углем пальцами.

Отбросив рисунки, Сергей расхохотался. Он наконец-то понял, почему не пристрелил доходягу. Да потому, что подсознательно продолжал делать, как и до потопа, свою работу.

– О боже! – воскликнул Сергей, размазывая слезы по лицу. – Я наконец-то нашел гения! Настоящего! Долбанного! Нет!!! Обдолбанного! Гения! И на кой черт он мне теперь?…