К вечеру 20-го причалили к Угличу. Немного погуляли по городу. Зашибленный, затурканный народ, живущий под красующимся лозунгом «Победа Октября – главное событие XX века». Но для угличан основное событие – достать что-либо съестное да выпивку. Супротив кафе «Петушок» возвышается памятник Ленину…

21-го Кострома. Побывали в Ипатьевском монастыре. Состояние полуразрухи, а как могло бы красиво смотреться: монастырские красные стены, златоглавые купола церквей, кресты… А вообще, Кострома – купеческий город, недаром здесь снимали «Бесприданницу». Мучные, табачные, пряничные, масляные ряды… И опять все портит Ильич с воздетой рукой… На улице Симановского сохранился деревянный узорчатый дом, а так – какие-то хибары, развалюхи, старые, никогда не ремонтируемые дома, собаки, старухи, коты… Убогость и запах провинции…

На следующий день – Ярославль. Прекрасная набережная. У церкви Ильи Пророка – бойкая торговля кооперативным изданием «Любовники Екатерины» – святость и грех мило соседствуют…

23-го обратно. Последний шлюз. Шлюзуемся в компании «Багратиона» и «Клары Цеткин». А с утречка 24-го отправились на автобусе в госплановский дом отдыха «Вороново». Тут чувствуется дотация, и второе блюдо «Азу» какое-то явно доперестроечное – из мяса… В холлах много мрамора и от этого тяжело дышится. А так, вроде, все ухожено и облагорожено. Где-то еще существует церковь с крохотным кладбищем.

 
Жизнь! ты море и волненье!
Смерть! ты пристань и покой!.. —
 

писал Карамзин в 1802 году.

Много гуляли, дышали, смотрели кино – по экрану и по видео (разрешенная игривость) – «Последний девственник Америки». Шлягеры по радио: «Подожди – дожди, дожди. Я оставил любовь позади, и теперь у меня впереди – дожди, дожди…» И, действительно, погода была капризная и с дождями. В последний 11-й день, 4 октября донимала полная луна. Проснулись среди ночи: ослепительный голубой свет… Вернулись в Москву: все цело (и об этом теперь надо беспокоиться).

Продолжение отпуска в Москве. Ворох скопившейся прессы и почти пустые полки в магазинах. В пушкинском музее – выставка о Вене, начала XX века. Чарующий Густав Климт.

4-я часть отпуска – Петрозаводск, куда полетели с Ще на маленьком ЯК-40. И отпуск, и командировка – смешанный жанр. Поселили почетно, в гостинице «Северная». Городок симпатичный с удивительным памятником Отто Куусинену, петрозаводчане зовут его просто «Рыбнадзор». На второй день съездил по журнальным делам в поселок Пряжа. Далее, 11 октября, местные кооперативные руководители делают нам большой фавор и везут на водопад Кивач. «Жемчугу бездна и серебра», – писал Державин в стихотворении «Водопад».

 
От брызгов синий холм стоит
Далече рев в лесу гремит…
 

Кивач – второй по величине после Рейнского равнинный водопад Европы… Высота падения воды – 10,7 м. Кивач находится среди лесного заповедника. Темные ельники, дивные растения и цветы, может быть, калипсо северная, а, может, венерин башмачок. Сопровождающие нас тут же извлекли бутылку коньяка, хлеб, колбасу, минералку и мы, глядя на водопадные брызги, выпили за карельскую природу.

На другой день нас повезли за склады деревообработки за Онежское озеро. Пахнет деревом. Все вроде бы в производственном аккурате и порядке. Далее знакомят с новыми районами Петразаводска – Кукковкой и Древлянкой. Памятник Петру (1873, скульптор Шредер). Интересен был разговор с руководителями потребсоюза Найденовым и Лиминчуком, оба напуганы идущими переменами и спрашивали меня, якобы знающего из Москвы журналиста: «А что будет дальше?!» Вечером гуляли по Онежской набережной. Чистая вода. Ветерок. Отменный воздух. Минуты благодати… В книжном купил сборничек Клюева.

Из песен Заонежья:

 
Малец кладочку долбил,
Долотушку притупил,
На точило девку милу
Ненароком залучил.
Я не ведаю про то —
В моготу ли долото,
Зарудело, заалело
Камень тело молодо…
 

Словом, карэлочка, да?..

13-го октября вернулись в Москву. Последняя заключительная часть отпуска. И снова продовольственная проблема. Мясной кооперативный магазин битком набит, даже стоять в очереди страшно. В остальных магазинах очередей нет, но и продуктов нет. В газетах горячее обсуждение программы «500 дней». Но об этом даже писать не хочется. Планы, прожекты, надежды… Лучше анекдот. Приходит приятель и говорит, что познакомит с девушками.

– А они ничего?

– Моя вполне ничего… Твоя тоже… особенно, если выпьешь.

Приходят девушки – и крик:

– Нет, я столько не выпью!

21 октября

17-го взял в сумку 17-й том своего Календаря (16–29 октября) и повез в редакцию «Мегаполис-экспресс» на ул. Огарева. Костиков от календаря пришел в восторг, на двери его кабинета под его фамилией добавлено «самый сексуальный и самый разумный». А вот самого главного – Волина – нет и некому определять: пойдет ли мой календарь в номер или нет. Ждем-с… А пока по песне «Мани-мани, нет рубля в кармане…».

А в Календарь все прет информация и прет. «Страницы тайной истории самодержавия», «писатели США» и т. д. Я пытаюсь ее бережно внести в свою Историю. Это я, а вот Олег С. тут как-то признался: «Жизнь прошла… ничего не видели, кроме баб и выпивки…». Ну, и кто виноват?..

Тут обрушился на меня рублевый ливень, – гонорары. А толку? Ни костюма, ни ботинок, ни стула невозможно купить, только книги и прессу.

27 октября

В редакции появился новый работник – Тихонов из народного контроля. «Он поможет повысить дисциплину», – сказал Фомин. А кто поможет с продуктами и товарами?.. Вчера в отчаянии пошел в редакцию журнала «Наука и жизнь» со своим Календарем. Зам. главного Рада Никитична Аджубей (дочь Хрущева) нырнула в мой том и сказала, что это надо издавать книгой. Я предложил вариант: давать в журнале один день месяца. Аджубей познакомила меня с редактором Еленой Васильевной и – «давайте приносите один ваш день!».

Неужели работал, пилил не зря? Гран-кусок на старость?..

4 ноября

Кажется, начался новый этап жизни. В «Науке и жизни» вовсю работают над «Одним днем из календаря Ю.Б.» и уже надо готовить февраль. Решается вопрос в «Экспрессе». Костюков: «Вы 30 лет ждали, потерпите еще немного…». А не вспугнет ли «Экспресс» «Науку»?

Тут встретил Наума Львовича: эмигрирует в Штаты, уже есть билеты. Добился статуса «беженец». Подтянутый, довольный: «Ведь тут будет гражданская война…» Уже говорит «тут», а в мыслях он уже «там». А что делать нам с Ще? Мысль уехать иногда приходит в голову и тут же уходит, начинать жизнь в 58 года поздно, да еще без знания языка. Нет, мы не уедем. Мне, как историку, любопытно наблюдать за тем, что происходит в России и что будет происходить. 29-го по ТВ показали похороны пищи: по Тверской ехали траурные автобусы «Мясо», «Молоко», «Овощи» и другие. Черный юмор. На смену пищи грядет голод. Вспоминаются обещания Хрущева перегнать Америку по производству молока и мяса, и Вознесенский писал горделиво-надменные строки о соревновании двух великих держав:

 
От Омеги – до Омеги
Чиркнули спичкой!
«Догоняй, Америка!
Аль гипертоничка?»
 

И кто, в итоге, гипертоничка? СССР – это склеротичка или шизофреничка, полоумная баба, пыталась догнать, задрав подол, да не получилось: рухнула в лужу, в огромную лужу, как в Миргороде, которую описывал Гоголь.

10 ноября

5-го вызвали в «Науку и жизнь» вычитывать компьютерный текст. Странно: никакой радости, наоборот, угнетает то, что надо делать февраль. И в праздники засел. Напечатал 14 страниц. Устал так, что внутри все дрожало, и уронил ложку в тарелку с супом…

18 ноября

Погода сюрпризирует. То снег, лед, грязь, вода, пасмурно и тоскливо, словом, полный беспросвет, то неожиданно все сухо и даже просветы голубого неба. Вот только просвета нет в политической и социальной жизни. Паралич власти. Угроза голода. Согласно прогнозам ЦРУ, будем бултыхаться в переделках всех структур страны до конца века. Предстоит пенсия в условиях нехваток и развала. Горькая перспектива…

На работе идут схватки за заказы. Неожиданная удача: пачка югославских макарон, китайская ветчина, два батона венгерской колбасы. «Добытчик», – сказала Ще. Да, теперь говорят не «любимый», а сверхуважительно: «Добытчик!» И дома уже скопилось 12 кг сахара. И так в каждом доме, в каждой семье. Люди часами выстаивают в очереди и то, что им удается заполучить, то тащат в дом, как в нору, про запас. А я еще с удовольствием таскаю в дом информацию. Тут из музыкального календаря узнал, что венгерский композитор Пал Абрахам написал оперетту «Бал в Савойе» в 1932 году. И у меня сразу возникла идея сделать выборку событий и фактов по 1932 году, году своего рождения (спустя почти 10 лет – в 2000 году вышла в свет книга «Клуб 1932», где и была реализована идея из ноября 1990 года. Идея оказалась отнюдь не химерической… 22 ноября 2010).

14 ноября работники редакции с талонами на приобретение товаров ринулись в магазин «Белград». Полчаса стояли на улице под снегом и дождем, затем начался форменный штурм Зимнего, бедную Сухареву отшвырнули на металлический мусорный бак. Схватка. Бой. А что в итоге? Всего лишь шампунь и две зубные пасты. Устал до того, что по дороге из метро «Домодедовская» уснул в вагоне. Вернулся на работу, а там свой локальный бой: заказы, кому что достанется!.. Боже, никто не работает, все только мечутся и ищут продукты и товары. Неужели Ленин со своей поднятой рукой указал именно на такую дурацкую жизнь?!..

Лично я еще успеваю читать книги, журналы и газеты и все время пополняю свой исторический Календарь. Стрижев назвал меня д’Аламбером, энциклопедистом. Возможно, и д’Аламбер, но вдрызг усталый и замотанный…

25 ноября

В понедельник 19-го метался в треугольнике «СПК» – «Мегаполис экспресс» – «Наука и жизнь». В своем журнале отрабатывал зарплату, в других редакциях бился за Календарь. Я разрываюсь. А Гриша в рабочее время отправился в… баню. Мы с ним в одной руководящей упряжке, а ему совсем не ведомы чувства ответственности, солидарности и товарищества. Он банным веником отмахивается от нервной повседневности…

2 декабря

Чтобы великий Советский Союз не сдох с голода, нам с Запада присылают собранное продовольствие. Стыд и позор. В магазине за молоком почти военная баталия: пакеты рвут из рук друг у друга и на полу молочные лужи. Озверение и омерзение. А премьер Коля (Николай Иванович Рыжков) и в ус не дует. Наверняка у него нет проблем ни с молоком, ни с чем-то другим.

Рубли не иначе как «деревянные» не называют. И вместо продуктов накупаю книги: Ломброзо «Гениальность и помешательство», «Санин» Арцыбашева, избранное Альбера Камю. Хватаю, а читать уже многое не успеваю. Напечатал, или, как я люблю говорить, добил март для «Науки… В какой-то день из-за сильного насморка сидел дома, занимался и жил в другие времена, в годы правления цариц Елизаветы и Екатерины, разговаривал о жизни и философии с Дидро и Вольтером. Вспоминал еще Венецию – Большой канал, дворец дожей, мост Риальто… Неужели больше никогда не увижу еще раз Венецию, Италию?..

Поскриптум. Тогда я не верил в будущее. И никто не верил. «Нам не дано предугадать…» А в Италии, в дальнейшем, мне удалось побывать, и не раз. И в Венеции побывал трижды… (22 ноября 2010)

23 декабря

Первая ласточка Календаря – в «Экспрессе» за 14 декабря в разделе «Хобби» напечатан мой календарь под заголовком «Дневник судеб». Календарем заинтересовалась и «Сельская жизнь» (у нее тираж более 6 млн.)… Удача и на фронте дефицитов: Ще обменяла табачные талоны на мыло и мужские трусы, – такая вот се ля ви!.. И беда, почти катастрофа: погибаю от новых толстенных газет и еженедельников («Русский курьер», «Независимая газета», «Куранты» и т. д.), не могу все охватить. А еще покупаю книги… «Жизнь 12 Цезарей», Войнович «Москва 2042 года», воспоминания Родзянки, Оруэлл и т. д. А тут в «Мегаполисе-экспрессе» прочитал интервью с Юрием Нагибиным и двумя руками подписываюсь под его словами:

«…Мне 70 лет. Едва ли я увижу наступление нового века, но ничуть не жалею об этом. У меня нет ни надежд, ни иллюзий, ни ожиданий чуда. Я благодарю Бога за то, что он дал мне «посетить сей мир в его минуты роковые». И благодарю его за то, что он дал мне увидеть крушение самого антигуманного строя за всю многострадальную историю человечества, который многим казался вечным. Нас ждут тяжелейшие дни, много крови, много грязи. Но история свой приговор вынесла. Хотя мне лично, как и всем людям моего поколения, впереди ничего не светит, я не опускаю рук и делаю свое дело».

Молодец, Нагибин! Я, будучи помоложе, возможно доживу до XXI века, но надежд на светлое будущее не питаю, хотя, возможно, товарно-продовольственная ситуация и переменится к лучшему. А пока гонорары тут получил немалые, но цены в коммерческих магазинах еще выше. Нормальный мужской костюм стоит 600–800 рублей…

30 декабря

Сегодня первый выходной из трехдневных праздников. С утра на рынок. Хотел купить немного помидор и свежих огурчиков, но 30–40 рублей, – и никакой 13-й зарплаты не хватит!.. Поехали на Арбат. Снег, грязь и куча матрешек с изображением Горбачева. Серо-грязные ню на картинах без ренуаровской притягательности и свежести. Елок нет. Все хмуры и озабочены, веселятся только дети. Из вкусностей одно мороженое.

Позади 80-е годы, впереди 90-е. Что жду? Довести свой Календарь по всем 12-ти номерам года, составить себе некоторое «имя», помелькать в других изданиях и получить дополнительный заработок к пенсии. Вот такое весьма скромное желание. Желание на фоне нездоровья: проблемы с глазами, с венами на правой ноге и покалывающим от боли сердцем. «А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо…». Правда, Утесов выговаривал иначе: каррошо!..