Распад СССР и нагая свобода

 
Блажен, кто видит и внимает!
Хотя он тоже умирает.
И ничего не понимает,
и, как осенний лист дрожит!
Он Жириновского страшится,
И может скурвиться и спиться,
И, по рассказам очевидцев,
Подчас имеет бледный вид.
Блажен озлобленный пиит…
 

Тимур Кибиров. Сборник «Парафразис», 1997

Дневник без дыма, крови и огня, без горького привкуса эпохи – не дневник, а домашняя кухонная книга с запахом котлет, украшенная цветочками, если лето, и припорошенная снежком в зиму. И, конечно, концентрат переживаний. Дневник как небольшой парк для прогулок и мечтаний среднестатистического обывателя.

Другое дело дневник буйных, безумных, сумасшедших 90-х годов XX века. Период истории, когда все дрожало, клубилось, взрывалось, горело и гибло. Когда для кого-то уютный и привычный социализм уходил под лед, а выныривало на поверхность какое-то чудовище со звериным оскалом капитализма. Многим советским людям вписаться в новые реалии было чрезвычайно трудно. Честный и безупречный труд оказался никому не нужным. Были востребованы только сила и ловкость, пронырливость и хитрость. Заводы и фабрики закрывались, исчезали многочисленные НИИ и лаборатории, и лишенные работы люди решали, куда податься: в извоз, в челноки или в бандиты. Трагедийный выбор. Отсюда нервные срывы, болезни, депрессии, самоубийства. Длительный мутный запой. Но для кого-то 90-е оказались золотым временем, временем «больших денег», и какой-нибудь незаметный вчерашний лаборант вдруг остановился миллионером. На переломе исторических вех чего только не бывает! Словом, дарвинизм чистой воды. Школа выживания.

У Виктории Токаревой есть небольшая раздумчивая повесть «Ехал грека», в ней коротенький диалог:

– Что я теперь буду делать?

– Жить, – ответила Мика – …самое главное – быть живым. А все остальное можно варьировать…

Не новая мысль. Еще раньше это выразил герой комедии Николая Эрдмана «Мандат» Павлуша Гулячкин, посоветовавшей растерянной мамаше перед новой жизнью победивших советов: «Надо лавировать!»…

Варьировать, лавировать, мимикрировать… ну, да есть еще одно мудренные иностранные словечки: конформизм, когда шагаешь в одном ряду о ликующей массой и выкрикиваешь лозунг сегодняшнего дня. Грустно все это и, как писал Андрей Вознесенский:

 
Возложите на время венки,
В этом вечном огне мы сгорели…
 

Многие клянут те лихие 90-е годы, особенно те, кто не вписался в тираж и вылетел на обочину жизни. Но для некоторых представителей интеллигенции, это было счастливое время: пал ненавистный Советский Союз, исчезла цензура, вернулись к жизни замечательные книги, море новых различных СМИ – газет, журналов, радио и телестудий. Пиши, сочиняй, выступай! Хочешь в Европу – езжай. Заработай сам деньги и наслаждайся Джокондой в Лувре. Словом, 90-е – это был краткий исторический миг новых возможностей, от бизнеса до искусства.

Позади остался Советский Союз, о котором с ироничной грустинкой писал и пел Булат Окуджава:

 
Римская империя времени упадка
сохраняла видимость твердого порядка.
Цезарь был на месте, соратники рядом,
жизнь была прекрасна,
судя по докладам…
 

Попытка в августе 1991 года вернуть СССР провалилась. Вспоминая прошлое, Александр Минкин в своей рубрике «Лучше не думать» в МК писал:

«30 лет назад люди хотели конца власти КГБ/КПСС. Люди не хотели конца страны. А вышло наоборот: страны не стало, а КГБ остался, только переименовался. И КПСС осталась, только переименовалось…»

А какое ликование было в августе 1991-го! Сплошные надежды Александра Сергеевича Пушкина из «Послания в Сибирь»:

 
Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут – и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.
 

Ошибся в прогнозах брат Пушкин, но ему простительно: не аналитик. Пройдет более 200 лет и что? «Оковы тяжкие» не упали, а напротив – крепче сомкнулись. Темницы не рухнули и свобода не явилась во всей красивой наготе («Свобода приходи нагая» – это уже другой поэт – Велимир Хлебников). В 1991-м народ, памятуя пушкинские надежды снес памятник Феликса Дзержинского, но не посмел штурмовать «готическое здание ЧК» на Лубянке (это определение еще одного поэта – Коржавина). Ну, а в декабре 1999 года президент Ельцин отдал Россию в руки молодого чекиста из Питера, и снова самовластие, самодержавная вертикаль и прочие прелести тоталитарного режима. Но об этом – в 3-ей книге Дневников.

Предисловие затянулось. От общей истории к себе любимому. Ну, а я-то? Что делал в лихолетье крушения СССР, как выжил, не сошел с ума, а взял себя в руки и осознал, что пришло мое время: время литературной свободы! Перемена вех не застала меня врасплох, я готовился к будущему, много собирал интересных материалов, писал и сочинял сам, оттачивал писательское мастерство. А сделанный в стол грандиозный календарь мировой истории по существу стал пропуском в различные отечественные СМИ. Сначала журнал «Наука и жизнь», потом популярная газета для интеллигенции «Вечерний клуб». И т. д. и т. п. Газеты, журналы, книги, радио, ТВ, творческие вечера, презентации книг, интервью, фотографии и прочий шлейф сиюминутной популярности. Звезда не звезда, но многие бурчали: «Что не возьмешь, что не включишь, даже утюг, там – Юрий Безелянский».

Четверть века я был, выражаясь военным языком, на передовом рубеже, но в течение этих бурлящих лет все время что-то закрывалось: исчезло издательство «Радуга», прекратили существование многие газеты и журналы, не выдержал конкурентной борьбы канал «Дарья-ТВ» и прочее. Соответственно уменьшились различные приглашения, умолкли телефонные звонки, и остался я наедине со своими воспоминаниями и дневниками. И как бы в конечном счете не попасть в положении горьковского Барона из пьесы «На дне» с его воплем: «Было! Все было!..» или, почувствовав свою отчужденность, признаться, как это сделал мой современник поэт Владимир Рецептер:

 
Сижу и молчу, опершись на кулак.
Для тех и для этих изгой и чужак.
 

Нет-нет, никакого отчаяния. Есть удовлетворение от проделанной работы за многие десятилетия. Есть, что предъявить и, возможно даже удивить взыскательного читателя. Впрочем, я кажется по-стариковски заговорился и пора перейти непосредственно к пламенным дневникам 90-х годов.

Читайте, вникайте, думайте, сопереживайте и делайте выводы.

26–28 октября 2020

Картина боя

 
Земля тряслась – как наши груди,
Смешались в кучу кони люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный бой…
…Звенел булат, картечь визжала,
Рука бойца колоть устала…
 

Михаил Лермонтов «Бородино»

Впервые напечатано в журнале «Современник», 1837

Странный выбор эпиграфа. В 1812 шла Отечественная война с неприятелем, врагом, с Наполеоном, напавшем на Россию. А в 90-х годах XX века никакого внешнего врага не было. Советский Союз сам развалился, разрушился, грохнулся под грузом своих внутренних проблем, не выдержав противостояния в холодной войне с Западом. Неповоротливая партийная бюрократия и неуклюжая система планового хозяйства довели советскую империю до ручки. И СССР разбился, как цветочный горшок.

И историческая параллель, как рухнула царская Россия, иначе говоря, правящий дом Романовых. «Еще совсем недавно самодержавие стояло над нами: казалось, так крепко, что брало отчаяние, когда же и какими силами оно будет, наконец, сброшено, – записал в своей заветной тетради Викентий Вересаев. – И вот случилось как будто совсем невероятное чудо: как легко, как просто сводилось это чудовище жизни которого: казалось конца не будет. Прямо – чудо…»

И вот второе чудо: был Советский Союз – и нет его! Исчез. Растворился. Новая страна, новая аббревиатура РФ – Российская Федерация, а от былой советской империи откололись целые куски. Национальные элиты наконец приобрели свою власть…

По-разному пережили крах и развал СССР его бывшие граждане. Меньшая часть, партийно-государственная номенклатура, директора заводов и разных предприятий откусили от общей собственности лакомые кусочки и стали благоденствовать. А основная масса бывших советских людей оказалась у разбитого корыта, ей досталась лишь дырка от бублика. Многие лишились работы: закрылись заводы и фабрики, прекратили свое существования теплые местечки для интеллигенции: всякие НИИ, редакции, конторы «Рога и Копыта» и т. д. Россиян, грубо говоря, просто кинули. Женщины приспособились лучше мужчин, став челноками, накормили свои семьи да еще одели и обули почти всю страну.

В 90-е на Российской авансцене появились новые социальные группы, оттеснив рабочих и крестьян с прослойкой интеллигенции, ради которых и совершалась Октябрьская революция. У президента Ельцина не хватило смелости запретить и осудить коммунистическую партию, ленинско-сталинских гвардию, и они вновь замаячили на престижных должностях вместе с бывшими лидерами ВЛКСМ. К ним подключились новые социальные группы и подгруппы: олигархи, бандиты, авантюристы, разные мошенники, ловкачи, строители финансовых пирамид (знаменитый Мавроди – один из них), колдуны и колдуньи, маги и психовещатели, врачеватели и заклинатели (Кашпировский, Джуна и др.) Персонажи яркие и экзотические: Чубайс, Жирик, генерал Лебедь и прочие. Политический ландшафт страны в 90-х был пестр, экстравагантен.

Подняла голову вечно шпыняемая при советской власти эстрада и сатира. Появилось огромное число певцов, юмористов, анекдотчиков, и все они научились собирать урожаи денег. Если раньше на подмостках были пляски вокруг «дефицита» (нехватка товаров и услуг), то в 90-х язвили по поводу секса и с радостью обнажали человеческие пороки.

Короче, жизнь в 90-х бурная, драматичная, порою смешная и какая-то глупая. И на этом фоне – половодье свободы: новые газеты и журналы, книги, раскованные ТВ и радиопрограммы (феномен Влада Листьева). Много хорошего и необычного вдруг всплывало на поверхность бывшей тихой советской заводи, по крайней мере, в культурной жизни. И в ней, в этой жизни я со своими календарём и разными лит. придумками оказался весьма кстати. 90-е годы – это мои золотые творческие годы. В 60 лет я стал человек с именем, «Изобретатель нового времени».

Из журналиста в писатели. Первая книга – нецензурная хроника российской жизни – «От Рюрика до Ельцина» (тираж 50 тыс. экз.). Публикации в различных газетах и журналах, и даже в Америке. ТВ и радио. Творческие вечера и презентации книг. Контакты с известными людьми. Многочисленные интервью. И ярлыки к имени: «Человек-архив», «Библиоман и коллекционер», «Рыцарь Серебряного и летописец Огненного века» и т. д. Перечислять можно много всего, но лучше начать знакомиться с книгой. В ней пошагово хроникально по дням, месяцам и годам представлена творческое горение и кипение Ю. Б. И какую цену мне пришлось платить за свой успех (сколько зубов потерял при этом, какие хвори меня одолевали), – все это в книге, без фальши и лакировки, немного с гордостью, немного с юмором и с большей долей грусти и печали. «Я – все одно непостоянство…» – собственное признание.

Хватит предисловий. Развернем картину боя. 90-е…

13 февраля 2021

Маленькое предисловие

На очереди лихие 1990-е, бурное десятилетие в истории России: слом старой советской системы и вхождение в новый капиталистический период с бурями и беспределом. И внутри этого исторического процесса метущийся московский интеллигент в очках, и как писал Игорь Губерман в одном из своих Гариков:

 
Сильна Россия чудесами
и не устала их плести:
здесь выбирают овны сами
себе волков себя пасти.
 

Анонс событий из жизни Ю.Б

1990 – пустые полки магазинов. Поиск своей ниши. Вышел в свет Исторический календарь Ю. Б. В октябре Рада Аджубей дала добро на «Некруглые даты» в журнале «Наука и жизнь». Отдых на теплоходе Углич-Ярославль-Кострома. Вторая часть: Карелия, Петрозаводск. А ещё больница…

1991 – в январе первая публикация Календаря мировой истории в «Науке и жизни». Выход отрывного календаря «Забытые даты 92». Начат детективный календарь с Черняком. Поездка в Пушкинские горы совпала с августовским путчем ГКЧП. Знаковые достижения: в «Огоньке» публикация «32-й в стиле ретро», в «Неделе» – воспоминание о Андрее Тарковском, в Останкино приглашение в программу «Книжный двор».

1992 – ликвидация журнала СПК, выход на пенсию в 60 лет. Свободный журналист. Литературный секретарь у Янова. В августе начало длительного сотрудничества с газетой для интеллигенции – «Вечерний клуб». Различные вариации календаря Ю. Б. В сентябре подписан договор на книгу «От Рюрика до Ельцина». Контакты с парижским издательством «Робер Лаффон». Алла Баянова.

1993 – год сплошного трудоголизма. Календарь на конвейере во многих изданиях. Дебют в «Крокодиле». Работа над опусом о Дзержинском. Октябрьские события – о них в ВК. В «Неделе» – разворот «Тайны частной жизни». Среди тех, о ком писал: Николай Гумилев, Жорж Санд, председатель Мао.

1994 – в январе сигнал книги «От Рюрика до Ельцина». В ВК начали выходить страницы Ю. Б. о поэтах Серебряного века. Солидная публикация о гостинице «Метрополь». 22 января – полоса о Бальмонте. Съемки ТВ – «Золотой шлягер». 1 июля выход Терры. Приезд на дом бригады из ТВ – «Времечко». В Комсомолке вышли любовные приключения, в Собеседнике – знаменитые холостяки. Книжные поклонники Гдлян и Иванов, знаменитые следователи. В «Космо» – «Прекрасная дама в стихах и в жизни» (Любовь Менделеева).

1995 – сплошная круговерть: газеты, журналы, радио, ТВ. На Р-1 запущена программа «Крылатые амуры». В «Новом русском слове» (Нью-Йорк) публикация «Венера в мехах на площади Ленина»(Захер-Мазох). В работе книга «Любовь и судьба», задуманы «В садах любви», «Луна и русская поэзия», попал в проект ТВ «Старая квартира». Интервью с Радой Аджубей, а в ВК уже интервью со мной. И еще интервью в «Журналисте»: человек-архив… Письма читателей. В конце марта Германия с выездом в Амстердам и Брюссель, затем однодневный выезд в Париж. На съемках «Старой квартиры» разговор с Татьяной Окуневской. Рекорд: 178 газетно-журнальных публикаций. Расставание с «Наукой и жизнью»: Боливар не выдержал… В «Работнице» – Сергей Есенин, в ВК Зинаида Гиппиус.

1996 – на Пятницкой р/с «Голос России», в программе Валерия Горкина «Четвертая власть» большое интервью. На р/с Надежда – в программе «Час любви». На ТВ на Шаболовке. В ВК – Оскар Уайльд. И с коллективом ВК теплоходом по каналу. Ресторанная тусовка в ЦДЛ. А в конце марта – тур Италия дель Арте. Верона, Венеция, Пиза, Флоренция, Рим, Ассизи…

1997