Цитаты из книг автора «Юлия Волкодав»

Кофе в Сочи – почти что религия

Новый год же скоро! – Очень красиво, мам, – согласилась Нюрка, выметая обрезки. – Ты молодец! Иди, мой руки, сейчас будем кушать. Через два дня заканчивался май.

Он успокаивал. Снаружи, за пределами комнаты, могло происходить всё, что угодно: отец кричал и бил посуду, мать причитала, что в холодильнике нет продуктов, на улице шёл снег, обещая к вечеру растаять, а за ночь замёрзнуть, так, чтобы утром в школу пришлось практически ползти, учителя пугали предстоящими экзаменами, а одноклассники просто игнорировали странную девочку, – чтобы ни произошло, за дверью комнаты ждал Всеволод Алексеевич. Надёжный и понятный, поющий о любви и дружбе, улыбающийся с афиш, провожающий её добрыми, чуть прищуренными глазами

Вера в печатное слово у неё была безусловной, но как, скажите, поверить заметке в «Спид-Инфо», рассказывающей о новой любви мэтра эстрады? И приводящего фотографии, где Туманов обнимает свою бэк-вокалистку? Что за глупости? У него же есть Зарина. Нет, в это решительно невозможно поверить. Такие статьи Сашка откладывала в отдельную стопочку, которую потом подшила в папку с надписью: «Сомнительное» и убрала подальше в стол. На следующий день благополучно про неё забыла, вернув Туманову статус безгрешного идеала. Тогда у неё ещё это легко получалось.

Сашка припомнила одну из недавних передач, где Всеволод Алексеевич рассказывал, как зарабатывал на первую квартиру в Москве, как влезал в долги, а поначалу чуть ли не на вокзале ночевал. И пел по сорок концертов в месяц, чтобы расплатиться сначала за заветные квадраты, потом за мебель и за первую машину «Жигули». Сашка тогда пропустила его рассказ мимо ушей, но теперь, когда в руках были реальные подтверждения его гастрольных мытарств, живо представила, какой ценой давалось ему нынешнее благополучие. И почему-то захотелось немедленно сесть за учебники, выучить, наконец, строение клетки и генетику – темы из экзаменационных билетов по биологии, которые ей никак не давались.

Почти ничего о человеке, очень мало об артисте

Вроде можно жить. Но такая тоска накатывает, такая безысходность. Как будто тебе снова пятнадцать, а впереди ни черта. Рожи все знакомые, постные. Нищета.

В Энске нет никакого «завтра». Есть только «вчера», в котором всё самое важное – замужество и рождение детей, – уже случилось.

Отношения дяди Сосо с гаишниками заслуживают отдельного рассказа. Или даже поэмы. Однажды я наблюдала, как его попытались остановить в самый ответственный момент – на повороте к строительному рынку. Поворот там резкий, с эстакады, а сразу за ним нужно искать место для парковки. Милиционер махнул палочкой, а дядя Сосо в ответ махнул ему рукой, мол, не видишь, поворот тут, парковаться надо, не до тебя вообще. И проехал. Я думала, за нами наряд выедет. Но ничего не произошло.

А у яблочка были другие планы. Потому что, как выяснилось, откусить кусок круглого, гладкого, облитого уже застывшей глазурью яблока не так-то просто! Особенно, если тебе уже не семь лет, и зубы у тебя последние, окончательные, тебе с ними ещё долго жить. И лучше бы в любви и согласии. Нож к яблочку не прилагался.