Рассказы

Божий промысел

Как-то неожиданно я лишилась присущего мне постоянно чувства вины. Вместе с этим осознала, что жила в нём всегда, оно привычно сопровождало мои действия и решения. Тем необычнее моё нынешнее состояние. Также неожиданно перестала отчитываться перед родственниками за свои намерения и действия, извечные «я по делам», «я по работе», когда ни дел, ни работы не предвидится и в помине.

Но что меня беспокоит, так это ум, вернее, его состояние… вялое какое-то, расслабленное.

Особенно когда нужно начать что-то новое, так ум сразу задавливает контрвопросами: «ой, а как это?», «ой, да ну!» Включается тормоз на начало любого желания или необходимость что-то сделать. Если не помогают «ой…», то тут же уму на помощь, как причина, чтобы не начать, приходит обесценивание: «да уже всё есть, зачем тебе это?»

И страх начинания закрадывается тогда в душу и разворачивает свои цепкие щупальца, раздирая спину, вцепляясь в бока, парализуя дальнейшие попытки.

* * *

Когда-то, 100 тысяч рублей тому назад, полулежал в подзаборном мраке потрёпанный старый, если не сказать древний, мужчина лет сорока. Множество лет и раз совершал он безумное количество дел, больших и малых, бился за благие светлые идеи, прошёл войны и заточения, муки и пытки, и теперь силы его оставили. Он мечтал лишь о том, чтобы всё поскорее закончилось и он смог бы выспаться. И самое главное, что он даже не помнил, за чьи идеи он так стоически сражался всё это время. «Надо – значит, надо!» – звучало в его утомлённом разуме. Помнил только тьму и крылья птицы, исходящие от неё волны требований, жажды власти и контроля. Он никогда не спрашивал этого крылатого инициатора, для чего ей все завоевания и борьба, но однажды почувствовал буквально кожей то, ради каких целей она это совершала. Ей становились доступны энергии удовлетворения и реализации, недолго и неглубоко переживаемые, но всё же.

Когда она не получала и этого, в ней поднималась волна отчаяния и страха постареть, умереть и сгинуть безвозвратно. Эта волна гнала её ко всё новым манипуляциям и требованиям, не давая остановиться. Её крылья в постоянном движении работали на износ, страх не пощадил и их: у своего основания они оголились, потеряв оберегавшие от боли и непогоды перья.

* * *

Столетие прошло с тех пор, как воинствующая птица была прекрасной женщиной, в мгновение ока превратившейся в ворону, а вскоре стала существом с крыльями из мрака… Причиной была злоба и ненависть, пережитая ею, желание отомстить и изрыгаемые ею проклятия довершили начатую трансформацию.

А совсем недавно она любила и была любима, по крайней мере, ей так казалось. Но счастье отвернулось от молодой женщины, она оказалась не так богата и именита, горячо любимый мужчина не смог остаться с ней, сильное социальное неравенство лишает его права на мезальянс. Разбитое женское сердце, подхлёстываемое чернеющими мыслями о недостойности и неустроенности, разгоралось от обиды и боли. «Как он может говорить о сострадании и любви, когда так жестоко поступил со мной? – возмущалась она в сердцах. – Как смеет смотреть мне в глаза, выбирая жизнь с другой женщиной и уходя так бессовестно?»

Буря чувств, поднимаясь ураганом в её душе, росла необычайно, готовая вот-вот разнести в пух и прах всю её жизнь. А может, и не только её…

* * *

Воспоминания о знакомстве с тем, кто так бесчестно собирался уйти от неё, покрывались пеплом сгоревшей в обиде нежности, но ещё были живы. Молодые люди столкнулись на мощёной дороге, их взгляды пересеклись, и тёплое нежное чувство окатило обоих. Они встретились неслучайно. Сама Любовь свела их. Они были созданы для любви и сотворчества, и их творения призваны были рассеять мглу новорождённым светом. Охватившее обоих чувство обещало чудо, манило волшебством и очаровывало надеждами. Парочка, не помня себя, бросилась в искрящийся омут наслаждения и самозабвенной любви. Мимолётные моменты отрезвления были слишком слабы, чтобы охладить их взаимное чувство, и снова и снова влюблённые искали лишь поддержки друг в друге, предпочитая взгляд любимых глаз всему миру.

Но, несмотря на взаимную глубокую симпатию и страсть, они не могли навсегда остаться вместе, так как принадлежали своим супругам. Увы, она была замужем, а он – женат.

Момент отрезвления был чудовищен, особенно для него. Мужчина, всегда отличавшийся высокими моральными принципами и убеждениями, оказался сметён осознанием последствий собственных поступков. Он не видел для себя иного выбора, кроме как забыть дурманящий экстаз новой любви и вернуться к прошлой размеренности тихой семейной жизни. Своим решением он уничтожил свою возлюбленную. Её душевные терзания больше касались потери настоящего, нежели сожалений о прошлом. Интуитивное ощущение жизненно важной необходимости быть вместе не покидало её, но она не могла настаивать на своём видении и вынуждена была подчиняться решениям мужчины. Но, несмотря на отказ от любви, после такого выбора жизнь их обоих и их семей рассыпалась в пепел.

Их расставание также повлекло за собой катастрофические для Мира последствия. Разделение двух сотворческих душ, которым было предназначено изменить Мир, выразилось в Пространстве появлением Черноты, захватившей его словно демон. Это было всё, что осталось от него. Побеждающая Тьма окутала всё вокруг, оставив лишь пустой мутный глаз, висящий в темноте безвольным существом, не принадлежащим себе. Глаз воплощал собой остатки её.

* * *

С глубоким выдохом скорби Мир погибал. Он страдал и сворачивался от несвершившегося Творчества. Ему, видящему многие варианты возможностей, было горько сдаваться так бесповоротно. И Он решился на вмешательство. Он развернул перед парой волшебный кинозал, в котором они явственно увидели, кем стали. На альтернативной картине было показано их совместное будущее, восходящее золотым шаром солнца над тёмным горизонтом. Созидательный совместный процесс, строительство возможностей новой жизни, наполняющей Мир неповторимыми красками и ощущениями, неведомыми ранее. Творчество с наслаждением от неожиданных открытий, приятного созидания в открытом пространстве. Золотой шар, символизирующий уверенность, реализацию предназначения, сопровождаемую творческим успехом, озарил мягким светом их погибающие души, и они вновь увидели жизнь, становящуюся возможной в любви и сотворчестве. И новый выбор стал реальным, и Мир радовался и обретал гармонию от того, что теперь всё находится на своих местах. Молодые люди вновь двигались по пути развития души, щедро делясь с Миром своими достижениями. В дар от Мира они получили волшебный посох, помогающий справиться с любой сложной ситуацией и быть вместе.

* * *

Все сформировавшиеся ранее события принялись раскручиваться и создаваться по новому сценарию. У образа крылатой птицы появилось сияние над головой, и она превратилась в черноликую богиню удачи и безопасности. При встрече с воином-мужчиной, ранее усталым и измождённым, она освещает его голову свежей идеей, предлагая отдохнуть и поучиться делать то, что хочется сделать, стать тем самым ресурсом для самого себя. Находить в приятных действиях смысл и позволять им случаться, ловить рыбу, нежиться на солнышке, купаться, слушать море. Иногда просто позволить себе выспаться, чтобы творить процессы с интересом, словно в потоке, играючи.

* * *

Я чувствую, как в моём теле интегрируется всё то и все те, что появлялись сейчас. Как в моей жизни обретают место энергии творчества, искусства и законченности, как талант соединяется с любовью и формируется предназначение, изобилие, процветание во всех смыслах. В ситуациях, прежде сложных и безвыходных, я вижу возможность коммуникации и взаимодействия. Теперь, если мне есть что сказать, я могу и хочу это сказать. Есть понимание, что если нужно что-то делать, то делать это можно только с интересом и уважением к делаемому. А на вопросы «ой, а как это?» и «ой, да ну!» есть простые ответы: «да вот так!» и «баранки гну!»

Я не готова жертвовать своим временем, настроением, состоянием ради противостояния течению жизни и борьбы с Миром. Я могу сонастроиться с гармонией происходящего с благодарностью и любовью, каждой клеточкой ощущая во всём происходящем божий промысел.

Виновата, что есть

Тёмная комната с высокими потолками сдавливает до дурноты, несмотря на большое пространство. Высокий мужчина, скорчившись, лежит на холодном каменном полу. Он пытается отползти в угол, но тело его не слушается, шершавый пол цепляется за одежду и вгрызается в ещё живое трепыхающееся тело. Нельзя допустить, чтобы он ушёл, уполз, сбежал…

Он приговорён, и шансов на спасение нет. Я ясно вижу направленное на него воздействие мужских силуэтов, их энергия течёт с разных сторон, въедаясь в плоть мужчины, и его тело впитывает её, не имея сил сопротивляться. У него нет выбора, но он есть у меня. И я чувствую, что я тут не одна, мы в команде вместе с незнакомой женщиной, от которой я ощущаю очень мощную поддержку.

Я медленно, но решительно подхожу к скорчившемуся человеку и рисую вокруг него знаки. Они защищают его от разрушения, препятствуя смертельному воздействию. Но в тот же момент, как разрушительная энергия блокируется, внимание её хозяев переключается на меня. Их взгляды заставляют ёжиться, но им не сломить мою решительность. И всё же мы с компаньонкой не находим ничего лучшего, как бежать.

Следующую вечность мы стремительно передвигаемся по каким-то коридорам, тёмным каменным туннелям, подвалам и чердакам. Едем на лифте, бежим по лестницам, но, где бы мы ни оказались, ни остановились, мужские фигуры всё время оказываются ниже нас, порой буквально под нами. Везде они…

* * *

Я еду в утренней неторопливой электричке выходного дня. Солнечный яркий день заливает тёплым светом всё пространство сидящих немногочисленных пассажиров. Я среди них нежусь под согревающими душу лучами, мне хорошо и комфортно. В какой-то момент замечаю, что ощущение комфорта прерывается чьим-то вторжением. Открыв глаза, вижу, что ко мне подсела женщина, яркая, вибрирующая, энергичная. Она немолодая, но и пожилой её назвать нельзя. Наглый пристальный взгляд, вызывающе пёстрая одежда – всё это наводит на мысли о цыганщине. Она начинает мне что-то рассказывать, длинно, не прерываясь, не отрывая глаз. Я хорошо понимаю, что смысл её повествования отсутствует, это набор каких-то словосочетаний и фраз, не имеющих общей канвы. Всё отчётливее осознаю, что моя новая попутчица несёт ахинею, какую-то фигню, отвлекая, выдёргивая меня из себя, распоряжаясь моим вниманием и моей энергией совершенно бессовестно. Даже солнце за окном стало светить более тускло, мир начал меркнуть…

Из глубины сознания начинают всплывать воспоминания о том, чем я владею, какие навыки у меня есть, чтобы справиться с чужеродным воздействием, как нейтрализовать направленное на меня разрушительное влияние.

В этот момент электричка резко затормозила, словно от выдёргивания стоп-крана. Стоявшие, да и сидевшие люди повалились друг на друга, превратившись в одну общую шевелящуюся массу, шумную и недовольную. Потихоньку масса начала расползаться по своим местам, а во мне зародились сомнения в своей правоте, в своём праве мочь и делать… Сомнения породили вину…

Сны… сны… Эти сны преследуют меня и вносят сумбур в мою явь, я порой перестаю понимать, где они заканчиваются. Иногда вдруг всё исчезает, и реальным остаётся только оно – чувство вины…

* * *

Всё моё невиданных размеров чувство вины я ощущаю в области солнечного сплетения. Оно имеет вид Эйфелевой башни, тяжёлой и громоздкой. Верхушкой своей башня упирается в сердце. Ей тесно, она хочет развернуться. Но мешает моё тело, а покинуть его она не может, так как не по своей воле она здесь находится, а по принуждению. Сильная мужская рука, символизирующая контроль, вечный и неизбежный, поместила башню в моё тело. Только так ей видится достижение безопасности – с помощью тотального и неизбывного контроля.

Тусклая светящаяся лампочка в форме лилии, висящая над происходящим, источает тепло, но лишь яркий, мощный, но нежный луч света добавляет ясности ситуации. Он ведёт меня в далёкое-далёкое время, когда сильная мужская рука принадлежала маленькому четырёхлетнему мальчишке, живущему в сельской местности с любящими родителями. Его шалости порой заставляют их хвататься за голову, но они стараются не мешать ему расти любознательным и разносторонним. Малыш изучает мир, радуясь каждому звуку, взгляду, опыту и событию. Он не ведает страха, не знает о подстерегающих опасностях, не признаёт поражения. Всё ему интересно и любо. Мальчишка возится в земле, собирает жуков, наблюдает за жизнью.

Появившаяся неожиданно рука из-под земли жадно хватает мальчугана, и в её цепкой хватке его тельце погружается под землю. Малыш испуган, затаив дыхание от ужаса происходящего, он ожидает продолжения. Оно не заставило себя ждать и оказалось совсем не радужным. В дрожащей эйфории от предвкушения лакомства зловещая рука помещает тело мальчика в приготовленную для него капсулу, висящую среди многих подобных под каменным подземным сводом. В капсулах тела жертв проходят стадии готовности и затем пожираются чёрной многорукой бесформенной массой, охотящейся с помощью своих многочисленных рук на поверхности земли. Радость от улова и интерес к еде – единственные чувства, доступные ей, и их у неё в избытке, охота удалась.