Была зима, Кэт уехала к своим родителям, там собачка привела щенят, и они были уже к приезду Кэт такие хорошенькие, и Кэт не могла ими наиграться. Потом вернулась домой и сильно замерзла в автобусе, а внутри все время было чувство, что что-то не так внутри ее организма, что какая-то она сентиментальная, появился сильный инстинкт самосохранения. И задержка четыре дня. Кэт не выдержала и купила тест, с Всеволодом на тот момент отношения складывались не лучшим образом.

Кэт позвонила Всеволоду и спросила:

– На День Святого Валентина приедешь?

Он ответил категоричным отказом.

Кэт пошла и сделала тест, и он показал две полоски. Кэт не могла поверить своим глазам, в ее животике зародилась маленькая новая жизнь. Кэт больше не принадлежит себе…

Выступили слезы, перед глазами пронеслась молодость, задорная и озорная… Через несколько дней появился токсикоз, тошнота и рвота, слезы лились из глаз от радости.

Кэт набрала Всеволода и снова спросила:

– Ты приедешь на День Святого Валентина?

Всеволод произнес:

– Зачем? Опять ругаться?

Кэт не выдержала и начала рыдать в трубку телефона, говоря при этом:

– Как так!? Нас двое! И ты к нам не приедешь?

Всеволод сначала не понял и переспросил:

– Как двое? Ты завела себе любовника?

Кэт залилась слезами от его недоверия и сказала:

– Нет, не любовника, а ребёнка! Я беременна от тебя! У нас будет малыш!

Радости Всеволода не было предела, и эта энергия излучалась аж из телефонной трубки:

– Конечно, я приеду! Это самый лучший подарок! Я тебя обнимаю и ношу Вас на руках!

Все было просто здорово! «Счастье! Счастье! Счастье!» – думала Кэт.

К приезду Всеволода Кэт купила открытку, на голубом фоне нарисовано белое крылышко Ангела, а на открытке было написано:

«Каждый из нас ангел, но только с одним крылом. И мы можем летать, только обнявшись друг с другом». Лучано де Кресченцо.

Кэт понравилась эта надпись, а внутри она добавила свою: «Любимый муж! Желаю тебе стать хорошим отцом нашему малышу!»

И в День всех влюбленных была вручена открыточка, а к ней был прикреплен тест на беременность.

Всеволод, когда увидел подарок, сказал:

– Это самый лучший подарок за всю жизнь!

У Кэт упал камень с сердца, за такое долгое время впервые удалось угодить с подарком этому человеку.

«Неужели я научилась ему угождать?» – подумала Кэт.

* * *

Прошло время, приехала в гости к Кэт мама, которой ничего не сказали, так как, как и все беременные, Кэт стала очень суеверной, мама узнала значительно позже, но догадалась раньше.

Потом решили на Восьмое марта сделать мамам подарок и осчастливить их, что те станут бабушками.

Мама Кэт была очень рада, а мама Всеволода не ожидала так рано стать бабушкой, у нее еще были «планы Наполеона», ей хотелось жить в роли мамы, жены и любовницы, но никак не бабушки – это чувствовалось даже на расстоянии.

Беременность протекала хорошо, и даже незначительные какие-то изменения Кэт были приняты с положительной стороны, то ли это касалось отношений, то ли это касалось отношения окружающих.

Мир Кэт состоял из ее самой и ее малыша, остальные – это только лишь остальные, только он и она имели огромное значение для Кэт. Она с малышом разговаривала, рассказывала, что происходит вокруг, пела песни, и, когда они с Всеволодом ругались, малыш тоже был в курсе маминого настроения.

Связь Кэт и малыша была очень сильной, конечно, она чувствовала, что это мальчик, но в глубине души, как и большинство мам, хотела дочку, но при этом всегда знала, что первым будет сын. Заранее договорившись с малышом в состоянии медитации, когда он родится, это было 12 октября, сначала рассматривали 11-е число, но Кэт сказала ему:

– Это дата рождения нашего родственника, а у тебя должен быть свой день, день – когда мы с тобой впервые увидимся!

Всеволод был в командировках, Кэт выросла из старой одежды и хотела новую, т.к. животик уже не вмещался.

Конечно, хотелось выглядеть не как какая-то бабка в балахоне, а современно, сексуально и симпатично, и современная мода позволяла это сделать даже беременной женщине.

Всеволода трудно было уговорить на покупку новых вещей, он считал, что пары вещей будет достаточно, говорил:

– Это пустое капиталовложение, это деньги, выброшенные в трубу.

Хотя раньше, до беременности, когда Кэт и Всеволод мечтали вместе о беременности Кэт, Всеволод говорил:

– Я тебя одену, как куклу! Накуплю тебе много красивых сарафанов! Ты будешь самая красивая беременная! Будет красивый разлетающийся короткий приталенный сарафан, такой, чтобы были видны ножки и слегка – животик.

«Как все поменялось», – думала Кэт.

В начале беременности был токсикоз, Кэт не отходила от унитаза, ее часто рвало и тошнило, она не могла есть, потом постепенно это ощущение стало проходить.

Всеволод впервые сварил для Кэт рассольник и перед отъездом в командировку сделал окрошку.

Уборкой занималась Кэт до последнего месяца, Всеволод иногда помогал, во-первых, чтобы не баловать супругу, а во-вторых, движения беременным полезны, говорил он.

К концу беременности ноги Кэт отекли и так, что она не могла их поднять, но по-прежнему старалась брать судебные дела и работать.

Всеволод, как любой нормальный мужчина, хотел от жены секса, а этого Кэт боялась, поэтому близость была редко и недолго по времени.

* * *

Настал тот самый день встречи малыша и Кэт, это было 12 октября, как Кэт с малышом и договорились.

По показаниям у Кэт было кесарево сечение, потому что малыш весил 4 килограмма и 200 граммов.

Началась операция, Кэт страшно боялась, но потом себя успокоила тем, что это не операция, а путешествие навстречу сыну, и она скоро его увидит.

Минут через пять после начала операции она услышала крик своего ребенка. В голове пробежали мысли: «Это его крик! Первый! Самый первый!»

Выступили слезы радости, и малыша она увидела голенького, бочком в маленькой ванночке, его понесли медсестры взвесить и одеть.

Совсем скоро принесли маленького голубоглазого богатыря, да такого красивого, у него был чистый взгляд. «Чистая душа», – подумала Кэт.

Малыша прислонили к груди Кэт, и он схватил свою маму за грудь и начал производить сосательные движения. Кэт обрадовалась, потом он посмотрел на нее, и она сказала:

– Здравствуй, малыш! Я твоя мама, которая будет тебя оберегать и любить до конца своих дней, а сейчас ты пойдешь с медсестрой, она тебя покормит, и мы с тобой снова увидимся! Ничего не бойся, я с тобой!

Всеволод находился в кабинете с медсестрами и при нем одевали малыша. Всеволод все взял под свой личный контроль, т.к. наслушался много разных историй, как путают детей, и очень сильно переживал по этому поводу, к тому же его медицинское образование только помогло ему в присутствии родов. Все было хорошо!

Кэт перевели в палату и в 12 часов дня должны были принести Елисеюшку. В это время и Всеволод приехал.

Открылись двери палаты, и ввезли в маленькой ванночке на колесиках малыша, он открыл глазки и увидел своих родителей.

Кэт сразу взяла его на руки и приложила к груди, он не растерялся, быстро схватил грудь и зачмокал, но молока в груди еще не было, хотя она набухла.

Всеволод взял малыша на руки, он был рад и горд, что у него родился первенец – сын!

Время близилось к вечеру, Всеволод готовил Кэт сюрприз, он делал ремонт в старенькой кирпичной хатке, купленной в ипотеку, нужно было срочно переезжать, чтобы не было накладок и чтобы ипотека и аренда в один месяц.

Кэт переживала и волновалась по этому поводу, но времени не было особо на эти эмоции, так как надо было заботиться о крохе. А кроху на ночь пришлось отдать нянечке, чтобы там его покормили. Кэт из-за этого страшно мучилась, что отдала сына на пять часов для кормления, что не могла сама его покормить, что устала после операции и хотелось хоть немного поспать, она корила себя за это. И, вспоминая об этом моменте потом, уже через много лет, часто винила себя, что так поступила, это же ее сынок.

На вторую ночь принесли малышу смесь. Кэт его покормила, он заснул и засопел. Ночь прошла относительно спокойно для мамы с малышом и неспокойно для молодой мамы, которая еще не привыкла ночью не спать, да еще тянул низ живота после операции.

На следующий день Кэт взяла Елисейку, так звали малыша, на руки и пыталась накормить грудью, он кричал потому, что хотел есть, потом засыпал от усталости, потом опять все повторялось заново, и только к четырем часам дня Кэт сидела обессиленная в кресле, Елисейка был на руках, и она как-то мысленно отвлеклась от ситуации и, вернувшись в реальность, обнаружила, что малыш сладко спит, а из ротика вытекают остатки молока, солнышко покрывало его маленькое спящее личико… Кэт вздохнула с благодарностью к Высшим силам и почувствовала себя такой счастливой и умиротворённой.

Пришло молоко!

Кэт мечтала кормить своего малыша грудью, просто грезила этим и кормить хотела не менее трех лет.

Приближался день выписки. Молодой папа принес вещи для Кэт и малышу конвертик. Приехал и забрал их домой. Дома Кэт ждала чисто убранная квартира, украшенная шарами и цветами.

Молодые родители уложили малыша в кроватку, тот при выписке так накричался, что заснул крепко-крепко на шесть часов, и, когда пришло время ложиться спать Кэт и Всеволоду, в двенадцать часов ночи малыш проснулся и захотел покушать, пописать, покакать и так всю ночь.

Кэт первую ночь провела сидя на стуле, качая малыша на руках, так же вторую и третью, пока Всеволод не предложил уложить чадо спать с ними в постель и не сказал:

– Ты же не будешь все время спать сидя на стуле, пока он не подрастет!?

И с тех самых пор Елисейке так понравилось спать и кушать сисю, что отучился он от этого не скоро.

Настал день переезда в свой домик. Приехала мама Кэт и папа Всеволода на помощь. Собрали вещи и за один день переехали и все разложили по своим местам.

Вечером, когда Елисеюшка сладко спал, все сели за стол, поужинали и открыли сухое белое вино, и даже Кэт выпила грамм 30-ть вина. Все легли спать. Как только заснули… Кэт проснулась оттого, что Всеволод кричал:

– Пожар! Пожар!

Кэт на автомате схватила Елисейку одной рукой и выбежала из комнаты. Сработал материнский инстинкт.

Загорелась проводка, и шел едкий дым. Кэт с малышом отправили в машину, укрыли одеялами, на улице был ноябрь. Малыш даже не шелохнулся и продолжал спать дальше, будто бы ничего не произошло.

Помещение проветрили, пожар устранили, и все легли дома спать.

Но после этого у Кэт был какой-то страх, оставаться одна она боялась, Всеволоду пришло время выходить на работу. Он купил тортики и водичку, чтобы с сотрудниками отпраздновать рождение сына, и в этот же день его сократили и сообщили ему об этом после маленького фуршета.

Да, ситуация тяжелая для него и для семьи в целом. Уходил на работу весь воодушевленный, а пришёл мрачнее тучи. Кэт утешала Всеволода и говорила:

– Что ни делается, все к лучшему! Значит, сейчас время, чтобы провести его с семьей, с сыном, а если бы работал, то это был бы только вечер, да и по двору есть дела, это же частный дом и двор, а там всегда есть работа.

А сама Кэт тем временем брала свои адвокатские судебные дела и судилась, в этом заключалась ее работа, плюс дела по дому и малыш, но у нее столько было радости, что она мама, от этого и появлялись силы на все.

Всеволод искал работу, продавал старые вещи, привезенные из Америки, занимался домашними делами.

Подошло время, когда можно было заниматься после родов сексом, и Всеволод не раз напоминал Кэт об этой теме. Но как-то ей не хотелось из-за усталости, и вообще, после операции она боялась. Но Всеволод все-таки уговорил ее. Как-то днем после прогулки Елисейка заснул, и Кэт сбежала к Всеволоду, и тот, не теряясь, быстренько ее соблазнил, все прошло быстро, и у Кэт было чувство, будто бы ее лишают девственности, как в первый раз.

Пришло такое время, когда нечем было платить за ипотеку и Всеволод обратился за помощью к маме и братьям.

Они первое время помогли, не отказали, но надо понимать, что у каждого свои проблемы и они не могут постоянно помогать. Тогда-то Кэт и вспомнила, как Всеволод помог своей маме и что она должна была немалую сумму денег, которую взяла в долг на одно, а в итоге потратила на другое.

Кэт подняла с Всеволодом этот нелегкий разговор, Всеволод предложил Кэт самой поговорить с мамой на эту тему, так как он ее сын и не может с мамой говорить на эту тему, а у Кэт это лучше получится.

Наступил вечер, и, как это частенько бывало, Вера Петровна вышла по скайпу, чтобы пообщаться с Всеволодом, и Кэт присоединилась к этому разговору и спокойным тоном, правда, слегка нервничая, спросила:

– А когда вы собираетесь Всеволоду отдать деньги, взятые в долг? У нас сейчас тяжелая финансовая ситуация, надо платить за ипотеку, Всеволода сократили с работы, малыш родился, и расходы увеличились.

На свой вопрос Кэт увидела спектакль и услышала:

– Кто ты такая, чтобы требовать с меня деньги!? Сучка! Ты никакого отношения к этим деньгам не имеешь! – разрыдалась мать и упала в обморок.

София подошла и выключила скайп. Кэт понимала и осознавала, что другого и быть не могло, она даже была к этому готова.

Она боялась этого разговора, хотя и понимала, что права, когда требовалось продать машину, часть ремонта оплачивала Кэт, она же думала, что это все для их семьи с Всеволодом, а не для его родителей, что еще больше усложняло восприятие Кэт этой всей ситуации.

После разговора у Кэт дрожали коленки, она была эмоционально вымотана. Зато Всеволод остался хорошим сыном с неиспорченной репутацией.

У Кэт горели уши целую неделю, она понимала, что ее обсуждают и на Кипре, и в Америке, и в России – везде, где есть родственники.

Шло время, а работы все не было, Всеволод нервничал и срывался на Кэт, вечером Кэт уложила малыша и принесла Всеволоду ужин в постель, а тот ей сказал:

– Зачем? Я есть это не буду! Почему ты решаешь, что и когда мне есть?

Кэт убрала тарелку, спустя полчаса Всеволод заявил:

– С такой женой голодный ходить будешь! Почему ты не предлагаешь мне ужин?

Кэт удивилась и сказала:

– Я тебе полчаса назад приносила поесть, ты отказался.

Всеволод ответил:

– Я тогда не хотел, а теперь хочу!

– Да, но теперь и твой сын хочет есть! И я пошла его кормить, – ответила Кэт.

Наступил праздник – первый Новый год с малышом. Кэт готовила и готовилась.

А в результате Кэт и Всеволод поругались из-за какой-то ерунды.

В двенадцать часов Кэт села за стол и выпила бокал белого сухого вина, а малыш заснул как раз за пять минут до Нового года.

Стало тяжело и морально, и физически, малыш подрос, на месте лежать было скучно, он хотел, чтобы его носили.

Всеволод хотел внимания к себе. Все чаще были недопонимания.

В марте Всеволод устроился на работу. Он был человек очень ответственный и все первое время посвятил работе, чтобы втянуться в коллектив, узнать саму деятельность получше.

Отношения Кэт и Всеволода не поменялись. Кэт много плакала и даже однажды утром, когда проснулась, не хотела открывать глаза, их застилали слезы, было больно и тяжело на душе, вроде бы счастье – есть малыш, и по утрам он улыбается ей, и хочется открыть глаза, чтобы увидеть его улыбку, и в то же время не хочется их открывать оттого, что у мужа к ней отношение не очень хорошее.

Кэт видела счастье только в своем малыше, она им жила, она им дышала…

В один из вечеров, когда Всеволод пришел с работы, после ужина и после того, как Кэт уложила малыша спать, состоялся разговор, в котором Всеволод сказал Кэт:

– Я хочу развестись! У меня на работе есть девушка, которая мне нравится.

Кэт рыдала от такого заявления, спустя некоторое время после разговора Всеволод заявил:

– Нет, семья, наверное, важнее, чем отношения на стороне!

Спустя время зашел разговор о крестинах. Кэт была против крестить ребенка в зимнее время, и ей удалось уговорить Всеволода этого не делать.

Предположительно крестной должна была стать жена троюродного брата Всеволода, Зоя.

Кэт и Зоя были дружны. А крестным должен был стать родной брат Всеволода – Эдик, Кэт тоже особо не возражала против него.

Время шло, а отношения не ладились, тогда Кэт решила воспользоваться предложением своей мамы и приехать к ней и отцу в гости на неделю.

Всеволод отвез семью. А сам занялся работой и домом.

«Конечно, для него, наверное, будет так легче», – думала Кэт. Потому что, понятное дело, он работал и Кэт его дергала: то отвези куда-то по делам, то посиди с малышом, пока Кэт что-то готовит или убирает, а иногда и просила сделать уборку, и Всеволод делал.

Пришло время отдохнуть друг от друга. А бабушке и дедушке ощутить себя по факту бабушкой и дедушкой. Неделя пролетела. Кэт и Всеволод соскучились друг по другу. Всеволод скучал по малышу.

У Елисейки вырос первый зуб, и 9 мая его уже было видно. Поэтому, когда приехал Всеволод, его ждала радость в виде первого прорезавшегося зуба. А к этому времени Кэт и бабушка Раиса, так звали маму Кэт, устали друг от друга. Мама Кэт пыталась передать свой опыт, а Кэт не хотела его принимать и хотела получить свой в отношении воспитания своего ребенка. Всеволод забрал свою семью домой.

Когда Кэт зашла домой, там было чисто убрано и на окнах висела красивая портьера, которую они вместе купили, но ее надо было ушить и подогнать под размер окон. Кэт было приятно, что Всеволод нашел время уделить внимание таким женским вещам, на которые мужчины обычно мало обращают внимания.

Отношение были то со взлетами, то опять падения. При очередной ссоре Кэт в июне узнала от будущей кумы, что в ближайшие выходные крестины Елисейки, Всеволод все распланировал, только забыл поставить в известность Кэт.

Крестины пройдут на родине Всеволода и Кэт, так как там почти все родственники живут. А пригласить он решил всех.

Когда ехали в машине на крестины, Всеволод признался Кэт:

– Я подал заявление в ЗАГС о разводе и показал его копию.

Кэт была в шоке:

– Как же так? У нас маленький ребенок, я не работала и думала, что вышла замуж раз и навсегда.

Когда приехали в дом его родителей, у Кэт было заплаканное лицо, а там уже начали приезжать родственники с ближайших городов. Всеволод вообще хотел крестины устроить без Кэт, он говорил:

– Зачем ты там нужна?! Тебя вообще на крестины не пустят! Матерей не пускают!

Всеволод предложил отвезти Кэт к ее матери и добавил, что после крестин, когда все соберутся, он объявит о разводе.

На следующий день Кэт приехала к маме перед крестинами, а у той был очередной нервный срыв:

– Жизнь не удалась… мама ее умерла рано… уже все кончено… жить не хочется, – неустанно повторяла мама Кэт, напившись каких-то снотворных или успокоительных, так до конца никто и не разобрался, просто начали отпаивать крепким чаем и обильным питьем.

В церковь батюшка пустил Кэт, после первой части обряда Кэт приняла участие, когда передавала ребенка крестной.

Все прошло нормально. Все готовились, и кто-то готовил, кто-то накрывал на стол, крестины отпраздновали во дворе бабушки Всеволода.

А Всеволод так и не сказал во всеуслышание, что собирается разводиться. Праздник подошел к концу, маленький малыш спал в коляске после такого бурного события. И все плохое казалось где-то там, позади.

Всеволод и Кэт вернулись в г. Х. Всеволод получил письмо из ЗАГСа о том, что такие заявления, где в браке зарегистрированы дети, они не рассматривают и порекомендовали обратиться в суд по месту жительства.

Всеволод устроился на более престижную работу. У него была первая командировка. Кэт осталась дома с малышом. Всеволод приехал весь воодушевленный, и отношения постепенно стали налаживаться.