III

Когда Юрген увидел впереди огромное поле, покрытое шатрами, у него перехватило дух. Только сейчас он в полной мере осознал, насколько огромным был шоносар. Изумлялся увиденному не он один: Олаф смотрел вперёд широко распахнутыми глазами и даже шептал что-то восхищённое.

– Добро пожаловать в шоносар, – проговорил Оташ и, хлопнув коня по бокам, устремился к лагерю. Остальные поспешили за ним.

Лучники, охранявшие подъезд к шоносару, увидели шоно и в почтении опустились на одно колено. Кивнув, Оташ поехал мимо, ему навстречу выбежал какой-то мужчина и упал на колени, кланяясь. Шоно спешился и попросил мужчину встать.

– Со мной приехал посол Нэжвилля Арчибальд Рейн, – проговорил Оташ. – Он со своим помощником Олафом. Для них нужно поставить хороший просторный гер. А вот этот парень, – шоно показал на Юргена, пока поживёт у меня. Он будет составлять жизнеописание шоносара для нортов. Объяви всем, чтобы ему никто не мешал свободно передвигаться по шоносару. И позови Сагдая.

– Слушаюсь, – кивнул мужчина и убежал.

– Вам придётся немного подождать, господин Рейн, – Оташ обернулся к гостям и перешёл на язык нортов. – Для вас скоро построят гер. Пока вы можете отдохнуть с дороги в гере Сагдая. Он сейчас придёт. Он и его помощник знают ваш язык.

– А я? – спросил Юрген.

– Пойдёшь со мной.

– А разве у меня не будет своего гера?

– Слишком жирно, – усмехнулся Оташ.

– Но…

– И мне нужен помощник.

– Помощник?

– Должен же ты как-то отработать то, что будешь жить за наш счёт? Или нет? Каждый, кто живёт в шоносаре, должен работать.

– Но я ведь буду писать про шоносар, – попытался возразить Юрген.

– Это разве работа?

– А разве нет?

– Хорошо, работа, но не такая трудоёмкая. Ты же не будешь писать весь день?

– Может, ты тогда и Рейна заставишь работать?

– Он посол. Это лицо неприкосновенное. К тому же, посол – это и есть его работа.

– Господин Шу, извольте слушаться шоно, – вмешался в разговор Рейн.

– И что же я буду делать как твой помощник? – поинтересовался Юрген.

– Всё, что потребуется.

Впереди показался высокий крепко сложенный мужчина лет пятидесяти с мягкими чертами лица, увидев которого, Алтан и Бальзан бросились к нему с радостными криками. Мужчина с улыбкой обнял каждого из них, а затем подошёл к шоно и вежливо поклонился. Юрген догадался, что это и был тот самый Сагдай, и отметил для себя, что шаман не стал падать перед Оташем на колени. Они обнялись, и Оташ представил Сагдаю Рейна и Олафа.

– Буду рад принять вас у себя, – с улыбкой проговорил Сагдай с небольшим акцентом. – Следуйте за мной.

– А ты следуй за мной, – сказал Оташ Юргену.

Идя между герами, Шу решил, что ему нужна будет карта лагеря, потому что найти что-то среди этих абсолютно одинаковых геров ему не представлялось возможным. Все сарби, завидев шоно, как один падали перед ним на колени.

– У вас так положено, да? – поинтересовался Юрген.

– Что положено? – отозвался Оташ.

– На колени становиться перед шоно.

– Это не обязательно.

– А чего они все тогда бухаются?

– Меня долго не было.

– Они так сильно уважают тебя, да?

– Хотелось бы верить, – вздохнул Оташ.

– Это правда, что ты воскрес из мёртвых? – спросил Юрген.

– Правда.

– Серьёзно?

– Сомневаешься?

– Вообще-то да.

– Никому об этом не говори здесь. Сойдёшь за врага.

Гер шоно был большим и отличался от других особой выделкой. Оташ зашёл внутрь и позвал Юргена за собой. Изнутри был виден решётчатый деревянный каркас, на котором держались войлочные стены. По центру гера располагался очаг. Оташ потянул за аркан, и вверху в крыше открылось отверстие.

– Разожги огонь, – попросил сарби, протянув Юргену огниво. Шу повиновался. Справившись с очагом, он огляделся по сторонам. У одной из стен стоял массивный сундук, а у противоположной – небольшой ларь. Оташ открыл его и достал посуду.

– Готовить не умеешь? – это было скорее утверждение, чем вопрос.

– А разве у тебя нет слуг или женщины? – спросил Юрген.

– Я не держу слуг, – ответил сарби. – И я не женат.

– Кто же тогда тебе готовит?

– Обычно это делаю я сам.

– Но ты же шоно.

– И что?

– Разве для тебя не должны готовить?

– Для меня иногда готовят, ты прав, но это делается по собственной воле тех, кто хочет выразить своё уважение ко мне. Но если я захочу есть, я сам могу обеспечить себя пропитанием.

– Я готовить действительно не умею, – вздохнул Юрген.

– Значит, будешь есть то же, что и я, и тогда же, когда я.

– Хорошо.

– Побудь здесь, а у меня есть дела. Если хочешь погулять по шоносару, пожалуйста. Когда вернусь, пообедаем.

С этими словами Оташ ушёл. Юрген остался сидеть у очага. С одной стороны, ему было интересно погулять, но другой, он боялся, что не найдёт обратной дороги. Конечно, можно было спросить, но Шу не был уверен, что многие здесь могли говорить на языке нортов, а показывать свои знания было нельзя.

Шу ещё раз осмотрелся. Пол гера был устлан меховыми и шерстяными подстилками, вещей больше никаких не наблюдалось. Юрген догадывался, что всё необходимое хранилось в сундуке и ларе. Сначала он заглянул в ларь, откуда Оташ доставал посуду. Помимо кухонной утвари, там лежали мешочки с какой-то пряной травой и ещё небольшие деревянные фигурки, изображавшие коня и волка. Юрген закрыл ларь и подошёл к сундуку. Если бы он был заперт, Шу не стал бы предпринимать никаких попыток узнать, что внутри, но сундук был без замка. В нём обнаружилась одежда, и Юргену стало неловко, когда он решился посмотреть, было ли что-то под ней. Он решил, что быстро посмотрит и всё. На самом дне сундука лежал свиток. Юрген бросил взгляд на выход, убедился, что никого нет, а затем достал его и развернул. Свиток оказался сводом законов.

Должно любить и уважать друг друга.

Нельзя красть, нельзя лжесвидетельствовать и быть предателем. Нарушение карается смертью.

Должно почитать старших. Нарушение карается смертью.

Нельзя прелюбодействовать.

Все мужчины должны состоять в войске.

Каждый воин должен следить за состоянием своего оружия.

Запрещено грабить покорившегося врага. Нарушение карается смертью.

Воины, не выполнившие волю шоно, караются смертью.

Шпионов приговаривать к смерти.

Юрген выронил свиток. Быстро подняв его, он положил его обратно на дно сундука, прикрыл одеждой и опустил на место крышку.

Оташ знал, что в шоносаре за его отсутствие ничего не случилось, потому что если бы что-то произошло, то ему уже бы сообщили. Да и доверял он Сагдаю, который оставался здесь за главного. Оташ сразу направился в гер Сабиры, своей мачехи. У входа, как и положено, стояло два стражника. Увидев шоно, они расступились, пропуская его в гер.

– Ну, здравствуй, – проговорила Сабира, когда Оташ зашёл. Ему казалось, что горе изменило её, и Сабира стала выглядеть старше. Но её глаза были прежними. Глаза женщины, которую невозможно сломить.

– Здравствуй, – ответил Оташ.

– Как прошла свадьба?

– Хорошо. Король не обидит Асиму. Он достойный человек.

– Я рада это слышать. Значит, теперь я мать королевы Нэжвилля.

– Тебя только это волнует?

– Это тебя должно волновать. Ты мог бы получить Нэжвилль на тарелочке.

– Жизнь тебя не учит.

– Кто стал бы главой Нэжвилля, если бы короля не стало? Асима. Она сарби. Она твоя сестра.

Оташ только покачал головой.

– Может быть, ты ещё одумаешься, – проговорила Сабира. – Есть ещё какие-нибудь новости?

– В шоносаре теперь будет жить посол Нэжвилля, – ответил шоно.

– Ты ещё и нортов сюда пустил. Опять.

– От нортов шоносару ещё никогда не было плохо.

– Разве? А не норты ли помешали Данжуру завоевать Серес?

– А не твой ли муж стал шоно после смерти Данжура?

– Ты такой же недальновидный, как и твой отец.

– Хватит. У тебя есть просьбы? Еда? Одежда?

– Мне нужна бумага.

– Для чего?

– Хочу записывать стихи и песни. Те, что я пела Газизу, когда он был маленьким.

– Хорошо, я дам тебе бумагу. Но если ты попробуешь связаться с кем-то, ты будешь наказана. Как и тот человек.

Сказав так, Оташ покинул гер. К себе он вернулся уже с мясом барашка, которого забили по случаю возвращения шоно, свежим хлебом и кумысом. Юрген так и сидел у очага.

– У тебя много бумаги? – спросил Оташ.

– Пока да, – кивнул Шу.

– Отнеси моей мачехе один свиток, а я пока поставлю варить мясо.

– Как я найду гер твоей мачехи?

– Дай свою бумагу, я нарисую на обратной стороне. Это недалеко.

– Ты говорил, что её охраняют? А меня пустят?

– Пустят, если покажешь им вот это, – и Оташ достал из ларя фигурку волка и протянул Юргену. – Это моего отца. Все знают, что он подарил его мне. Носи его с собой. Только смотри, не потеряй.

– Не потеряю, – пообещал Шу.

План, нарисованный шоно, оказался достаточно понятным, и Юрген зашагал к Сабире. Он ловил на себе заинтересованные взгляды местных, но чувствовал, что был далеко не первым нортом в шоносаре. Наконец, он нашёл нужный гер и увидел перед ним стражников. Подойдя к ним, он продемонстрировал волка, и его пропустили внутрь. Юрген почему-то думал, что увидит старую женщину, хотя королева Асима была совсем юной. Сабира вовсе не была старой. Возможно, она была одного возраста с его родителями. Увидев норта, Сабира спросила:

– Ты приехал с послом?

– Я не знаю вашего языка, – ответил Юрген и протянул бумагу, – вот.

– Оташ пустил в свой гер норта? Ну и дела.

Шу развернулся к выходу.

– Аги! – вдруг крикнула Сабира, и в гер заглянул один из стражников. – Позови Эсфиру.

Кивнув, Аги вышел из гера вместе с Юргеном, а затем вдруг схватил его за руку. Шу вздрогнул.

– Чего тебе?

– Эсфира, – сказал стражник.

– И что?

– Ты, – Аги показал пальцами ножки. – Эсфира. Сюда.

– Я вам, что, мальчик на побегушках? Сначала я пойду к шоно. Потом ваша Эсфира.

Когда Юрген вернулся в гер Оташа, тот уже поставил мясо на огонь.

– Там Сабира попросила позвать какую-то Эсфиру, – сказал Шу. – Охранник почему-то решил, что я могу её позвать.

– Ему нельзя отлучаться от гера, пока его не сменят. Их всегда должно быть двое. Обычно они подзывают кого-то, кто оказывается неподалёку.

– Так что, мне идти её звать?

– Сходи. Тебе же нужно изучать шоносар.

– А кто такая эта Эсфира?

– Дочка Данжура.

– А Данжур?

– Был шоно до моего отца. Эсфира сама вызвалась ухаживать за Сабирой.

– Ты ей доверяешь?

– Нет. Но кто-то же должен ухаживать за Сабирой.

– И где мне её искать? Опять нарисуешь? Я, между прочим, с трудом дорогу назад нашёл без плана.

– Тренируй память. Дойдёшь до гера Сабиры. Оттуда прямо на восток, пока не увидишь кузню. Гер Эсфиры и Гэрэла напротив кузни.

– Ну, а как я ей объясню?

– Эсфира немного знает язык нортов. Иди. Всё равно мясу ещё долго вариться.

Юрген снова пошёл к геру Сабиры и вдруг увидел Рейна, который будто бы прогуливался.

– Как успехи? – поинтересовался Арчибальд.

– Вы знаете закон шоносара? – спросил Юрген.

– Знаю, что у сарби есть закон, который провозгласили ещё много лет назад. Но сам лично я его не слышал и не видел.

– Зато я видел. Знаете, что со мной сделают, если узнают, чем я занимаюсь?

– Что же?

– Меня убьют.

– Если вам страшно, вы можете прямо сейчас сесть на своего коня и вернуться в Нэжвилль. Я вас не задерживаю.

– И жениться?

– Вряд ли за вас уже кто-то снова заступится.

– Нет, я останусь.

– Похвально. Так как успехи, господин Шу?

– Про Сабиру знаете?

– Нет, не вполне.

– Это мать нашей королевы. Она здесь под стражей. Потому что она как-то замешана в убийстве бывшего шоно, и это она направляла Газиза, когда тот пошёл войной на Фейсалию. И вроде бы она пыталась убить Оташа. Но Оташ не стал её убивать, потому что она мать его сестры. Мне кажется, шоно очень добрый.

– Может и добрый, – усмехнулся Рейн. – Но вы думаете, он вернул Фейсалии порт, который завоевал его брат?

– Не вернул?

– Нет.

– А что же Фейсалия? Они так это и оставят?

– Полагаю, что нет.

– Они пойдут войной на шоносар?

– Не думаю. Есть другие методы. Землю можно и выторговать. Вы куда-то шли?

– Да. Мне нужно найти некую Эсфиру и позвать её к Сабире.

– Что за Эсфира?

– Дочка Данжура. Она ухаживает за Сабирой. Оташ ей не доверяет.

– Она знает язык нортов?

– Вроде да.

– Постарайтесь завоевать её расположение. Идите.

До гера Сабиры Юрген добрался не сразу. Сначала он умудрился свернуть не туда, но вовремя сообразил, вернулся назад, а затем уже дошёл до нужного места. Сориентировавшись, где восток, Шу отправился искать кузню. Почувствовав запах металла, Юрген очень обрадовался. Если так дальше пойдёт, он сможет спокойно передвигаться по шоносару, не боясь заблудиться. У гера напротив сидел мужчина, чьи длинные волосы были убраны в хвост. Он не был похож на воинов-сарби.

– Я ищу Эсфиру, – проговорил Юрген, подойдя к нему, и на всякий случай показал волка.

Кивнув, мужчина заглянул в гер, и скоро оттуда вышла красивая статная женщина, чьи волосы были заплетены в тугие косы.

– Вас Сабира зовёт, – сказал Шу.

– А ты кто? – с сильным акцентом спросила Эсфира.

– Юрген, я пишу про шоносар для нортов. И ещё помогаю шоно.

– Ну, идём, – секунду помедлив, ответила женщина. Шу показалось, что она в уме долго переводила его слова.

– Гэрэл ваш муж? – поинтересовался Юрген.

– Да.

– Он не воин?

– Он поэт.

– Поэт? – оживился Шу. – Жаль, что я не знаю вашего языка. Я бы послушал и почитал.

– Ты можешь выучить наш язык, – улыбнулась Эсфира. – Я вот учу ваш.

– У меня, наверное, будет свободное время, если тебе нужно будет помочь, ты обращайся, – проговорил Юрген, решив, что на вы тут всё равно никто не общается.

– Хорошо, – кивнула женщина.

Вместе они дошли до жилища Сабиры, Эсфира попросила Юргена подождать минуту и скрылась в гере. Вскоре она вышла и проговорила:

– Сабира немного больна. Надо попросить у Сагдая отвар. Я побуду с ней, а ты сходи, пожалуйста, за отваром.

Шу почувствовал себя персонажем детской сказки, которого постоянно куда-то отправляли.

– А что, Сагдай сам знает, какой отвар нужен?

– Знает.

– Где его гер?

– Совсем рядом с гером шоно. Смотри, – Эсфира опустилась на колени и нарисовала на земле расположение геров.

– Хорошо, я сейчас, – кивнул Юрген и пошёл разыскивать шамана. Ему показалось, что за ним кто-то идёт, но, обернувшись, он лишь увидел несколько сарби, которые шли явно куда-то по своим делам, а вовсе не за ним. Возле гера Сагдая Шу увидел Олафа и понял, что не ошибся. Найтли сидел у стены гера с чашкой в руках.

– Мне Сагдай нужен, – сказал Юрген. – Он у себя?

– Да, они там с господином Рейном беседуют, – кивнул Олаф.

– А тебя выгнали?

– Я сам вышел. Тут хорошо так, свежо.

– Что это у тебя в чашке?

– Кумыс. Мне нравится.

Юрген заглянул в гер и проговорил:

– Здрасьте, там Сабире нужен отвар. Эсфира попросила.

– Зайди, – кивнул Сагдай. Шаман достал из сундука пучок какой-то травы и протянул Юргену. – Отдай это Эсфире. Она сама сможет приготовить отвар.

Шу поблагодарил Сагдая и поспешил обратно к Сабире. В гере шамана слишком вкусно пахло едой, а Юрген был очень голодным. Отдав траву Эсфире, он побежал к Оташу.

– Долго ты ходил, – проговорил тот.

– Да я там ещё Эсфире помогал, – ответил Шу, садясь поближе к очагу.

– Чем помогал?

– Ходил к Сагдаю за травой для отвара.

– Эсфира больна?

– Нет, Сабира.

– Хм, мне она ничего не сказала.

Юрген только пожал плечами.

– А скоро мясо сварится? – спросил он.

– Скоро, – улыбнулся Оташ.

После обеда Юрген сел записывать то, что успел увидеть в шоносаре. Ближе к вечеру Оташ принёс откуда-то ширму и, поставив её в гере, проговорил:

– Сядь за ней.

– Это зачем? – не понял Юрген.

– Будут приходить люди. Ты не должен присутствовать.

– То есть за ширмой это я не присутствую?

– Это другое.

– Ладно, – согласился Шу и отправился за ширму. Теперь он сидел совсем рядом с тем самым сундуком, в котором лежали вещи Оташа.

Действительно очень скоро в гер кто-то пришёл.

– Рассуди, великий шоно, – заговорил мужской голос.

– Слушаю тебя, – ответил Оташ.

– Сосед мой свататься приходил. Хочет дочку мою младшую за сына своего отдать. Но разве можно, пока старшая ещё не замужем? Я ему говорю, пусть старшую берёт. А он ни в какую. Мол, сыну его младшая приглянулась.

– А что сама дочка твоя говорит? Нравится он ей?

– Нравится, – вздохнул мужчина.

– Старшей сколько лет?

– Девятнадцать уж минуло.

– Так если судьба её быть тебе опорой в старости, так и не станешь младшую выдавать? Всё ждать будешь?

– Так это…

– Что? Требуй у соседа хороший выкуп и отдавай младшую.

– Ну, а старшая-то?

– Я что-то непонятно сказал?

– Нет-нет, всё понятно, великий шоно.

– Ступай.

Мужчина удалился, и вслед за ним в гер зашёл кто-то ещё.

– Великий шоно, не знаю, как поступить, – проговорила женщина.

– Что случилось? – поинтересовался Оташ.

– Овечка наша заболела. Муж говорит забивать надо. А я думаю, всё равно раз больная, то на мясо уже не пойдёт, но вдруг я вылечу её, и она ещё сможет ягнят принести? Муж говорит, что зря только её кормить буду, и ягнята будут больные. Но овечка хорошая. Сердце моё чует, что вылечится она.

– Сагдаю показывала?

– Нет.

– Покажи. И жене его. Если они скажут, что вылечить можно, лечи. Если нет, то забивай, мучить животное тоже не надо. Иди.

– Спасибо, великий шоно.

Когда женщина ушла, за ней пришёл мужчина, за ним ещё один, и ещё. Юрген даже устал их слушать, и его начало клонить в сон. Когда посетители, наконец, закончились, Оташ отодвинул ширму и устало проговорил:

– Меня долго не было.

– Они все от тебя что-то хотели? – спросил Юрген.

– Да. Но так не каждый день будет. Вижу, спать хочешь. Ложись.

– Доброй ночи тогда, – кивнул Шу.

– И тебе, эне, – ответил Оташ.

Утром Юргена разбудили голоса. Открыв глаза, он обнаружил, что шоно куда-то ушёл. Потянувшись, Шу встал и направился к выходу из гера, но столкнулся с вернувшимся Оташем.

– Ты вчера отдал траву Эсфире? – спросил шоно.

– Доброе утро, – ответил Юрген. – Да, отдал ей. А что?

– Ты помнишь, как трава выглядела?

– Ну, такие листики у неё обычные. Немножко вытянутые вроде. И пахло сильно. Но приятно. Ароматно так.

– На адыраспан, например, не было похоже?

– Нет. Совсем нет. А что случилось?

– Сабире стало хуже. Говорит, что после отвара из травы, которую ей дал Сагдай.

Её бы осмотреть кому-то другому. Но у нас знахаря хорошего нет. Есть женщина-знахарка, но она в этом точно не поможет. Она больше по другой части. Знахарь – это очень… Это дар нужен. Сагдай многое умеет, и его жена тоже, но их нельзя сейчас допускать к Сабире.

– А в поселениях ведь могут быть хорошие знахари?

– Отсюда сутки ехать до баргов, у них есть знахарь, но они на другом берегу Ихтыр. Ещё перебираться надо. Потом сутки назад.

– Ты отправишь гонца?

– Отправлю.

Оташ ещё секунду помолчал, а затем покинул гер. Юрген вышел вслед за ним и направился к жилищу Сагдая. Возле него он обнаружил Рейна, делающего что-то наподобие гимнастики.

– Это вы что? – поинтересовался Шу.

– Это я слежу за собой, в отличие от вас, – ответил Рейн.

– Вы хоть в курсе, что тут произошло?

– Нет, но вы мне сейчас расскажете.

– Сабира обвиняет Сагдая в том, что он её отравил. Помните, я вчера за травой приходил. Вот будто то была какая-то ядовитая трава.