Я привстал, чтобы выразить свое почтение хозяевам, но в это же самое время двери зала распахнулись, впуская в помещение девушку в белом платье. Трудно было отвести от нее взгляд. Мягкая и в то же время грациозная поступь. Едва уловимые движения рук и живая мимика лица, ни в какое сравнение не шла с мертвыми физиономиями разукрашенных дам. Я ощутил, что с нескрываемым восторгом и восхищением смотрю на одну единственную юную прелестницу, которая пробуждала во мне ворох чувств, заставляя драконью кровь кипеть, затмевая разум. Никогда бы не подумал, что один лишь взгляд на простую водную девушку, сможет сделать из меня безумца! Сейчас я как никто понимал Хакона в его безудержной страсти наперекор матери. Разница лишь в том, что принц может делить ложе со своей избранницей, а я даже прикоснуться не смогу к его законной жене!

Девушка села в самое крайнее кресло за нашим столом. Хозяйка оказалась по правую руку от меня и тут же принялась представлять свою дочь. А я так и стоял с кубком в руках не в силах оторвать взгляд от юной герцогини.

– Дорогой принц земных драконов, наследник престола Звинси, Хакон, разрешите представить вам мою младшую дочь – Астрид, – я хотел бы ее перебить и сообщить о том, что я вовсе не принц, но это было бы невежливым тоном. Поэтому решил выслушать хозяйку до конца. – В Драконьем Пределе не обучалась, – с особым придыханием проговорила женщина. Чуть отведя взгляд от герцогини, я тут же вновь столкнулся с бирюзой глаз, в которых утонул, как будто рухнул в океан. Его глубокие воды полностью окутали сознание. Я оказался в его плену сразу и, похоже, уже навсегда. Прелестное создание! Мое недостижимое вожделение! Несбыточная мечта! Тори ни в какое сравнение не шла с этой удивительной девушкой! Разве можно не полюбить такую, как она? Я уже представлял, как проходит их с Хаконом свадьба. Как она ложится на брачное ложе, и белые волосы рассыпаются по шелковым подушкам… – Ко взрослой жизни я готовила ее сама. Постаралась вложить все знания, которыми сама обладала. Астрид очень усидчивая и прилежная. Склонна ко всем наукам. Обучена верховой езде и танцам всех королевств. Замечательно поет, играет на музыкальных инструментах и обладает мягким характером, – я слушал ее внимательно, но не запомнил ни одного слова. С улыбкой смотрел на Астрид и в мыслях пробовал ее имя на вкус. А когда она в ответ опустила взгляд и поджала нижнюю губу, я понял, что пора заканчивать с фарсом. Было даже интересно посмотреть на ее реакцию в тот миг, когда озвучу свое истинное имя.

– Герцогиня Эйла, я прибыл в ваше поместье от лица принца Хакона. В связи с занятостью, он не смог лично прибыть за невестой и возложил на меня эту важную миссию. Позвольте представиться, герцог Звинси – Пармис, – отвесил поклон и испил из кубка. Только потом понял, что ошибся в причине отсутствия принца. Нужно было сообщить о том, что ему нездоровится, но рядом с Астрид все мысли спутались.

Я присел в кресло и скользнул взглядом по семье Магнуса. Сам хозяин ничуть не смутился моему признанию, а вот дамы заметно напряглись. Сестры невесты, которые сидели за соседним столом и до этой минуты внимательно вслушивались в происходящее, тут же потеряли ко мне интерес и начали перешептываться между собой, а вот Эйла смотрела на меня ошарашенным взглядом. Астрид же просто поникла и отвернулась, делая вид, что разглядывает гостей.

– Можете не волноваться, я доставлю вашу дочь в замок Зеленые земли, где принц лично встретит свою будущую супругу. Увы, пировать нет времени. Предлагаю Астрид пройти в свою комнату и облачиться в удобную для перелета одежду. Никакой поклажи с собой брать не надо. Во дворце есть все необходимое для комфортного проживания. Распорядитесь о том, чтобы прислуга подготовила удобное для перелета кресло со страховочными веревками.

Музыка так и играла, а некоторые из гостей танцевали в центре зала. Напряжение скопилось лишь над нашим столом. Эйла явно была недовольна условиями путешествия, но Магнус заговорил тихо и уважительно:

– Герцог Пармис, дайте моей дочери час на сборы. Отобедайте пока с тяжелой дороги. Почтите гостей своим присутствием.

– С удовольствием, – ответил я и посмотрел на Астрид. Она жадно ловила взгляд матери. Ее нижняя губа подрагивала от волнения, а в глазах застыла тревога. В растерянности она смотрелась еще более трепетной и уязвимой, чем раньше. Мне не стоило так откровенно пожирать ее взглядом, но ничего не мог с собой поделать. Не понимал, почему ее образ так пылко откликался в моем сердце, ведь мы так и не перемолвились даже словом.

ГЛАВА 4

Дворец Зеленые земли

Мягкими подушечками пальцев Тори нервно касалась атласного лифа коричневого платья. Шоколадного цвета кожа ее рук практически сливалась с оттенком ткани, выделялись лишь отточенные светлые ноготки. Женщина пристально смотрела на дубовую дверь своих покоев, испепеляя ненавистным взглядом каждый резной завиток полотна. Ей показалось, что круглая золотистая ручка дрогнула, и Тори не выдержала напряжения, сорвалась с места и подбежала к двери. Перевела дух, стараясь успокоиться. Негоже мудреной опытом женщине, которая прошла через все грани запретных утех, так сильно переживать из-за юнца, но с каждым новым днем фрейлина все больше влюблялась в свое мимолетное, как она первоначально считала, увлечение. Помимо воли, мысль о том, что Хакон женится на другой, ранила ее до глубины души, заставляла страшно ревновать, сходить с ума от злости к сопернице. Тори сама от себя не ожидала, что закатит настоящую истерику с криками и слезами только ради того, чтобы принц не полетел в Ариум за невестой. Он клялся в любви и обещал, что исполнит ее волю. Она поверила ему и сейчас с нетерпением ждала, когда Хакон войдет в ее покои.

Дверь распахнулась, и на пороге появился принц. Озираясь по сторонам, он наспех вошел в комнату и запер за собой дверь. Тори бросилась в долгожданные объятия притягательного мужчины. Зарылась руками в жесткие каштановые волосы, что кудрями ниспадали на крепкие плечи Хакона, и вдохнула знакомый терпкий аромат его мощного тела. Отпрянула и заглянула в теплые серо-зеленые глаза. Коснулась смуглой кожи лица, пальцем очерчивая широкую скулу, наслаждаясь грубостью щетины. Посмотрела на пленительные страстно поджатые тонкие губы и ощутила дикое вожделение. Захотелось тут же без лишних слов и ласк жадно содрать с него королевский зеленый камзол и прильнуть к обнаженному телу мужчины. Но Тори сдержала животный порыв, надела маску безразличия и отошла от Хакона. Присела на край кровати, положив ногу на ногу, и тихо произнесла:

– Ты не полетел, – как бы она не старалась вести себя отрешенно, а нотки в голосе все равно выдавали всю нежность ее чувств и облегчение от того, что принц пришел в ее покои в тот вечер, когда должен был отправиться за невестой.

– Ты была права. Мне нечего делать в Ариуме. Все что мне дорого, осталось во дворце, – с придыханием, в предвкушении близости прошептал Хакон и присел перед Тори. Его мышцы напряглись, а губы задрожали от волнения. Он смотрел на женщину и пальцами сжимал простыни, изнемогая от желания вновь прикоснуться к ее соблазнительному телу. Именно с Тори он впервые познал все грани плотского удовольствия, начиная от нежности и заканчивая безумной жестокостью и не хотел, чтобы их отношения закончились. Готов был на все, лишь бы она не отвергла его этой ночью. Тори и сама сгорала от желания. Никто из ее многочисленных любовников никогда не отличался такой пылкостью и искренностью чувств. Великовозрастные женатые снобы всегда только и делали, что пользовались ее телом, а вот замуж так никто и не позвал. Личной фрейлиной королевы она стала недавно. Долго шла к этой должности ради того, чтобы вращаться в кругах знати и заполучить успешную партию. Кто бы мог подумать, что судьба вознаградит ее возможностью когда-нибудь надеть корону, к которой прилагался молодой и страстный любовник. Голова кружилась от одной лишь мысли об этом!

– Я ждала тебя каждую секунду.

Тори положила руку на плечо принца, поглаживая его через плотную ткань камзола.

– Чуть с ума не сошла, – слова лились из ее уст томной негой. Женщина так и не смогла справиться с собой. Маска отрешенности слетела. – Обещай, что не женишься, что откажешься от невесты, – говорила она дрожащим голосом, искренне глядя ему в глаза.

Хакон накрыл ее руку ладонью и опустил виноватый взгляд.

– Ты ведь знаешь мою мать. Она заставит меня жениться… – Тори хотела перебить его возмущением, но в этот миг принц прижал палец к ее теплым губам и замотал головой. – Но это все неважно. Я не собираюсь делить с ней ложе. Ты родишь мне сына.

Треск камина заполнил тишину между ними. Женщина во все глаза смотрела на Хакона и расплывалась в удовлетворенной улыбке. Она всегда мечтала о семье и о детях, о любящем муже и безграничном счастье. Своими словами принц еще на шаг приблизил Тори к мечте. Ее темно-зеленые, почти черные глаза просияли.

– Тогда не будем терять время и приступим к зачатию прямо сейчас, – игриво подмигнула она, и Хакон набросился на женщину, как голодный зверь на добычу. Его настойчивые руки скользнули под юбку платья, судорожно ощупывая голые ноги и, наконец, требовательно сжали ее округлые бедра. Тори положила руки ему на плечи и, закрыв глаза, запрокинула голову. Сверкающая волна ее длинных черных волос упала на спину. В нетерпении принц стягивал с женщины верх платья, оголяя пышную грудь с набухшими в предвкушении ласк сосками. Повалил ее на постель и освободился от верхней части камзола. Навис над Тори, посмотрел на нее подернутым туманной пеленой взглядом и рванул вниз остатки платья. Отбросил его в сторону, будто никчемную тряпицу и припал поцелуем к ключице фрейлины.

От влажного и жаркого прикосновения его языка у Тори перехватило дыхание. Поцелуи принца становились все более пылкими и напористыми. Его губы неумолимо спускались все ниже, и вскоре язык закружил вокруг ее пупка. По мышцам живота пробежал огонь наслаждения. А когда Хакон приник к темному треугольнику тонких волос, ее ноги задрожали. Тори почувствовала его горячее дыхание и забыла себя от удовольствия. Голова закружилась от нахлынувших чувств. Она запустила руки в его волосы, еще сильнее прижимаясь телом к губам принца. Тщательно, ни на секунду не отрываясь от своего занятия, он исследовал подвижные складки ее кожи, ощупывал языком гладкие лепестки, впитывая в себя ее влагу. Пальцы Тори с остервенением перебирали пряди его волос, а он в это время добрался до самого сокровенного источника наслаждения и принялся с осторожностью ласкать.

Из ее груди вырвался протяжный стон. Длинными ногтями она впилась в его кожу до боли. В ответ на страстный жест он еще сильнее сдавил ее бедра, словно хотел, чтобы эти пружинистые округлости слились с его ладонями, а губы еще сильнее припали к сосредоточению ее женственности. Потом его рука двинулась туда, где темнел заветный треугольник. Раздвинув влажные складки нежной кожи, он продолжил свои изощренные ласки, которым обучила его фрейлина.

Нахлынувшее на Тори наслаждение было таким острым и неистовым, что ее дыхание, голос и вся эта безумная ночь слились воедино. Тело изогнулось, руки ослабли, пальцы безвольно разжались. Женщина почувствовала, как внутри ее естества растекается что-то теплое, дико возбуждающее, граничащее с безумием.

Хакон ощутил, что разрядка его дорогой Тори близка и резко отпрянул. Приблизился к ее лицу, крепко прижал к себе, и в его глазах загорелся сумасшедший огонь. Ненасытные губы принца требовательно приникли к ее рту, с упоенным удовлетворением шепча что-то неразборчивое. Его жадный язык протолкнулся между ее губ, вернулся назад, снова погрузился в теплую глубину. Не отрываясь от ее сладкого рта, он вновь пробрался рукой к жаркому источнику. Ее тело с радостью приняло это прикосновение, задрожав от волнительной неги. Ее сердце забилось чаще, а тело изогнулось до изнеможения желая вобрать в себя его плоть. Наспех стащив с себя штаны, он сходил с ума от приступа дикой страсти. Не в силах удержать буйство вожделения, он потерся пульсирующим органом о внутреннюю часть ее бедра. Рука Тори с трудом протиснулась между ними и трепетно отыскала жаркую, возбужденную плоть принца.

Его дыхание оборвалось, когда женщина начала ласкать набухший под ее пальцами предмет вожделений. Он впился ладонями в ее грудь, приподнимая, затаив дыхание, смотрел, как вытягиваются и морщинятся темно розовые соски. Его пальцы сами собой потянулись к этим бутонам сладострастия и принялись осторожно массировать их.

– Как же я люблю тебя, – с тихим изумлением сказал он.

– И я люблю тебя, мой принц, – шепнула она в ответ.

Хакон до боли крепко сжал ее грудь, а Тори сильнее сдавила его плоть. Остервенев, он лег на спину и увлек женщину за собой. Она уперлась ладонями в его плечи и приподнялась. Широко раздвинула ноги и стала медленно и осторожно насаживаться на его плоть. Принц застонал от мучительного наслаждения. Отрывистое дыхание и безумные удары сердца – все говорило о буре, бушевавшей в нем, которую он уже едва сдерживал. Потребность вернуть ему хотя бы капельку того исступленного восторга, которым он наполнил все ее существо, каждую клеточку, болезненно отзывалась в судорожно сжимавшихся мышцах женщины. Эта потребность становилась все острее, и ее глаза затуманились страстью.

– Сильнее, – хрипло произнес он и рывком поднял свой корпус. Одним мощным движением бедер глубоко проник в нее, полностью овладев. Тори закричала от наслаждения. Ухватившись за его мощные плечи, она приняла его в себя, призывая взять ее всю. Никого и никогда она еще не хотела так сильно, как его, так безумно и ревностно. Слова безудержной любви срывались с ее губ, когда в едином порыве они достигли пика блаженства. Их единство казалось Тори теснее, чем просто прижавшиеся друг к другу тела, глубже, чем жаркие вдохи, тихие, страстные мольбы и гортанные, хрипловатые звуки несказанного наслаждения. Она уже видела в нем заботливого мужа и прекрасного отца. Молила Великого Дракона о том, чтобы как можно скорее зачать ребенка. Тогда никто не сможет помешать ее счастью!

Они лежали во всклокоченной после акта страсти постели и прижимались друг к другу. Хакон нежно гладил волосы Тори, вдыхал их аромат и чувствовал себя по-настоящему счастливым.

– Ты будешь жить с женой в одних покоях? – с тревогой в голосе спросила женщина.

– Нет, – расцеловал он каждый пальчик Тори. – У нее будут свои покои. Я об этом позабочусь.

– Но ты будешь к ней приходить, – по-детски надула она губки.

– Я буду лишь делать вид, что выполняю супружеский долг. Поверь, я не дам тебе ни единого повода для ревности.

– Это хорошо. Иначе мне придется ее отравить, – зло рассмеялась фрейлина.

ГЛАВА 5

Астрид

Я стояла в своих покоях, упершись в стену руками, поджимая и покусывая губы. Прислужницы расшнуровывали корсет платья, освобождая меня от оков, но я не чувствовала облегчения. То и дело закрывала глаза и старалась прогнать из мыслей образ герцога Пармиса. Непозволительно глупо спутала его с принцем и корила себя за это. Неловкая и позорная ситуация! Применила очарование не там, где надо и напоролась на обманутые ожидания! Впредь буду внимательней и постараюсь не повторять ошибок. Как бы хорош не был земной герцог, я обязана думать только о будущем муже!

Мама сидела в кресле рядом с камином с кубком вина в руках и сокрушалась, раздавая мне советы налево и направо:

– Как только прибудешь в Звинси, разузнай все о принце. Что любит, чем скрашивает досуг, какие блюда предпочитает, какие танцы и игры…

– Мам! – не выдержала я ее нескончаемого словесного потока. Даже голова разболелась от напряжения. – Ты повторяешь мне одно и то же вот уже несколько дней! Я все запомнила! Не надо сейчас ничего говорить! Прошу тебя!

Никогда не была такой раздраженной с матерью. Всегда послушно и молча выслушивала все ее наставления, но герцог Пармис выбил меня из равновесия. Я нервничала и переживала за свое будущее. Если с того часа, как он прилетел, была уверена в том, что понравилась принцу, то теперь меня одолевали сомнения. Кожей ощущала, как мама тревожится. И не зря она суетилась! Как только моя нога переступит порог замка Зеленые земли, она ничем не сможет мне помочь. О! Великий Дракон! Разве я могла ударить в грязь лицом?! Нужно завоевать расположение не только принца, но и самой королевы, а в лучшем случае еще и знати! Справлюсь ли?

Вздохнула с облегчением, когда платье скользнуло вниз. Переступила ткань, прикрывая оголившуюся грудь рукой, и тут же наткнулась на новый наряд. Удобное походное одеяние нежно-голубого цвета объяло тело теплом и комфортом. В нем я могла спокойно дышать и двигаться. Мешали только распущенные волосы, но по одному лишь жесту мамы, прислужницы соорудили на моей голове высокую прическу. Долго пытались убрать с лица вьющиеся пряди, но я их остановила и выгнала из покоев. Опустилась перед матерью на колени и опустила голову. Она погладила меня по волосам невесомо и аккуратно. Со всей нежностью, на которую была способна.

– Я по праву надену корону, а ты вскоре приедешь в мое королевство. В мой новый дом, – она ждала этих слов! Я это точно знала! Тут же воздух над ней стал более мягким, не таким густым и едким, как секунду назад.

– Да! Астрид! Да! Так и будет! Я в этом уверена. Не зря я душу в тебя вложила. Ты одна мне роднее всех. Ради тебя я живу.

Она даже не представляла, как важно мне было это услышать! Все мысли о прекрасном герцоге я отмела прочь. Есть принц, которого нужно покорить, которого нужно полюбить, выйти замуж и родить ему наследников престола. Я обязательно справлюсь с этой задачей! Костьми лягу, но не разочарую мать!

– Не волнуйся. Ты всегда сможешь мне написать, – шепнула она мне на ухо и встала с кровати. Протянула руку, и мы вместе двинулись к выходу. Я смотрела на ее невозмутимый профиль и гордилась тем, что она у меня есть. А когда вышла на площадь, то сильно удивилась тому, что сестры и братья вышли проводить меня в путь. Наверное, отец настоял.

Пока прислужники водружали на дракона кресло для перелетов, плотно устанавливая его на спине герцога, сестры подошли ко мне с несвойственными для них улыбками. Исгерд протянула бархатный мешочек и сказала:

– Удачи, сестренка. Не забывай о нас. Пиши, прилетай в гости. Это тебе подарок, чтобы помнила о нас.

Впервые я поверила в ее искренность и расчувствовалась до слез. Обняла сестер и шепнула:

– Спасибо. Я никогда вас не забуду. Вы тоже пишите и прилетайте в гости, – на надрыве проговорила я.

Даже братья троицей окружили нас и заключили в объятия. Я бы вечность вот так простояла на площади рядом с родными. Впервые за последние годы почувствовала от них тепло и поддержку. Мысль о том, что они, возможно, преследуют корыстные цели, ядовитой змей проползла в подсознании, но я тут же ее прогнала. Мне хотелось верить в ту искренность и любовь, что они сейчас проявляли. Это великое чувство окрыляло меня, придавало сил и прогоняло тревогу перед неизвестным и немного пугающим будущим.

Дракон терпеливо ждал, когда я попрощаюсь с родными, а мне до ужаса, до дрожи в теле не хотелось выпускать руку матери и уходить от отца, который давал мне мудрые наставления. Умываясь слезами, я отстранилась от родителей, и прислужники накинули на меня теплую мантию. Помогли взгромоздиться на кресло, в котором я удобно устроилась.

Мама на прощание махнула рукой и прижалась к отцу, который понуро стоял на месте и что-то причитал. Я послала ей воздушный поцелуй и тяжело вздохнула. Кивком попрощалась с братьями и сестрами. От страха даже сердце билось чаще, чем обычно, а кончики пальцев похолодели и задрожали. Я понимала, что это путешествие в корне изменит всю мою размеренную и устоявшуюся жизнь. Надо принять это как данность, но предательское сердце забилось птицей в клетке. Я ухватилась за страховочные веревки и заставила себя сейчас не думать о будущем. Скоро все изменится и это неизбежно. Ну что ж…