Глава 5

На следующий день я все-таки решила посетить родителей, дабы избавить их от подозрений на мой счет. Чтобы не делать пересадок, потопала до «Технологического института» пешком.

День выдался холодный, дождя не наблюдалась, но воздух был почти морозный. Я закрутила платок, спрятав в нем пол лица, и направилась в сторону Обводного канала. Народу на улицах было немного, я шла, не думая ни о чем, смотрела в пространство перед собой.

Было лениво и холодно, единственная мысль, крутящаяся в голове: купить тортик сейчас или когда приеду на Ветеранов? Наверное, из-за этого я не сразу поняла, что кто-то взял меня за локоть. Я уже стояла среди людей возле пешеходного перехода напротив метро.

Обернувшись, увидела среднего роста мужчину в кожаной куртке. Коротко стриженный, лицо угрюмое. Сердце против воли ухнуло куда-то вниз, но не успела я испугаться по-настоящему, как мужчина сказал:

– Простите, Анастасия Михайловна, можно вас на минутку?

Так как вокруг толпились зеваки, я сочла за благо отойти в сторону. И тут же поняла, куда меня приглашают. Чуть поодаль припарковался черный «Мерседес», возле которого стоял мужчина.

На вид ему было лет сорок пять, высокий, крупный, но лицо приятное, симпатичный. Короткие темные волосы, смешливые темно-карие глаза, на губах улыбка, делающая его почти милым. Помимо воли скользнула мысль: вот у таких улыбок самые острые зубы.

И не стала обманываться, нахмурившись, решила, что играть в дружелюбие в отличие от него не буду.

– Добрый день, Анастасия Михайловна, – мужчина протянул мне руку, – Звягин Евгений Леонидович.

О как. Честно сказать, не ожидала, что удостоюсь такой чести. По крайней мере, вот так лично и с уважением.

Пожав мне руку, мужчина спросил:

– Можем мы поговорить?

Покосившись на его автомобиль, я растянула губы в улыбке.

– Если только в кафе.

– Не вопрос, – он даже руки вперед выставил.

Небольшая кофейня нашлась неподалеку. Мы разместились за столиком в углу, сделав заказ, Звягин улыбнулся, внимательно меня разглядывая.

– Знаете, вы мне сразу понравились, – заметил, вызвав легкое удивление.

– Мы с вами даже не знакомы, – ответила ему, Евгений Леонидович кивнул.

– Я видел вас с Шиловым. Присматривал за ним, знаете ли, из личных побуждений.

Эти слова вызвали невольную усмешку.

Потом Звягин добавил:

– Я ему даже говорил, что нашел он вас на свою погибель.

Не знаю, почему, но в этот момент я вспомнила фотографии и уставилась на мужчину, надеясь, что он не заметил моего напряжения.

– В том плане, что после такой, как вы, другие женщины уже не котируются, – мягко улыбнулся Звягин, заставив почти облегченно выдохнуть.

Хотя спорный момент, не пытался ли он таким образом увидеть мою реакцию, потому и использовал столь провокационные обороты.

– Вы про это хотели поговорить? – поинтересовалась я несколько язвительно. Он усмехнулся.

– Нет, конечно, нет.

Тут нам принесли чайник и чашки, Звягин разлил чай. Я свой не торопилась пить, обхватив чашку, грела руки.

– Не будем отнимать друг у друга время, – кивнул Евгений Леонидович. – Судя по вашей реакции на мое имя, вы знали о моем существовании… И полагаю, для вас не секрет, что многие склоняются к тому, что убийство Шилова – моих рук дело.

Я продолжала молча на него смотреть, ожидая продолжения. Впрочем, примерно догадываясь, о чем оно будет.

Звягин, вдруг перегнувшись вперед, опираясь на локти, уставился прямо мне в глаза.

– Я не буду пытаться убедить вас в том, что это был не я, – сказал, таки сумев выбить из колеи, – потому что, сами понимаете, доказательств своей непричастности предъявить не могу.

– Но это, конечно, не вы, – усмехнулась я. Мужчина тоже усмехнулся.

– Не я. Не прошу верить на слово, но, Анастасия Михайловна, как-нибудь просто поразмышляйте на эту тему. Задайте себе вопрос: если не Звягин, то кто еще мог на такое решиться? И главное, зачем?

Выпрямившись, Евгений Леонидович сделал небольшой глоток, я же сидела, переваривая услышанное. А ведь в чем-то он прав. Его обвиняют, потому что мужчина имел мотивы и возможности, но если это не он, значит, у Шилова был еще один враг, который сумел ловко свалить убийство на другого человека. Но смерть Андрея должна быть ему в чем-то выгодна.

Нахмурившись, я откинулась на спинку стула и спросила:

– А при чем тут, собственно, я?

Звягин пожал плечами:

– Уже почти ни для кого не секрет, что вы его единственная наследница… Скажите, Анастасия Михайловна, насколько хорошо вы были осведомлены о делах Шилова?

– Я вообще о них ничего не знаю.

– Не интересовались, или Шилов не желал распространяться?

– Я не интересовалась, а он не желал, – отрезала я, вызвав улыбку Звягина.

– Что ж, тогда позвольте, я вас просвещу.

– А это имеет смысл?

– Возможно, – сделав еще один глоток, Евгений Леонидович отставил чашку и заговорил. – Шилов в Питере был далеко не последний человек. Своего положения он сумел добиться в основном за счет того, что вовремя завязал с криминалом и сумел затесаться в друзья к власти. В друзья, само собой, неофициальные, потому что бандит в глазах граждан, даже если он бывший, все равно всегда бандит. Шилов сумел зарекомендовать себя, а потому занять высокое положение. Но время идет, и всегда появляются те, кто желает побороться за ту или иную сферу влияния. Однако Шилов был достаточно умен и прозорлив, он следил за ситуацией и вовремя… – Звягин на мгновенье задумался. – Скажем так, он собирал некоторую информацию о тех, кто, на его взгляд, мог скинуть Шилова с его места. Власть имущие в этом ему помогали, потому что им, сами понимаете, выгодно держать всех у ногтя. На момент гибели, Анастасия Михайловна, – Звягин снова перегнулся ко мне, – у Шилова, предположительно, были собраны внушительные компроматы на очень многих людей нашего славного города.

– И на вас? – почему-то прошептала я.

– И на меня. А теперь смотрите, что мы имеем. Шилов умирает, и все эти люди, само собой, хотят получить бумаги. Если те не оказались в руках друзей Шилова, конечно. В любом случае, поискать стоит, как считаете? А кто в этом может помочь, догадываетесь?

Я догадывалась. Более чем догадывалась. И мысленно прокляла Шилова, пожелав ему гореть в аду. Это что, своеобразная месть? Он же прекрасно понимал, что меня ждет. Поэтому и не оставил ничего матери, избавив ее от столь пристального внимания криминальных авторитетов нашего города, прячущихся под личиной добропорядочных бизнесменов?

Тяжело выдохнув, я потерла виски. Звягин попивал чая, не торопя меня.

– И чего вы хотите? – спросила я наконец.

– Вы не в самом выгодном положении, Анастасия Михайловна, – заметил он, как будто я этого не поняла. – Люди, желающие получить компромат, не всегда доброжелательны, а некоторые могут применить силу. Я предлагаю вам защиту.

– В обмен на что? – усмехнулась я. Меня сыром в мышеловке не заманить.

– На бумаги, – он вновь улыбнулся, – я хочу все бумаги, которые мы сможем найти.

Я усмехнулась, вновь откинувшись на спинку и запустив руку в волосы.

– А что вам мешает потом самому меня закопать в ближайшем лесочке? – спросила, не удержавшись.

– Логичный вопрос, – кивнул Звягин, – бумаги на меня останутся у вас. В качестве залога вашей безопасности.

Мы немного посверлили друг друга взглядами.

– Я могу взять время на обдумывание?

– Конечно, – кивнув, мужчина подозвал официанта и попросил счет. Вытащив купюру, положил на стол, встав, заметил: – Только не затягивайте с решением. Ради собственной безопасности. Всего доброго, Анастасия Михайловна.

Накинув на плечи пальто, Звягин покинул кафе, а я уставилась в стену.

Я смотрела на эту стену, словно надеясь, что она, как в старой советской комедии, поплывет и откроет мне портал в прошлое. Где Шилов жив и здоров. И я сама его, блин, убью.

Господи, что за бред? Я обычная ничем непримечательная девушка. Серая мышка в сером Питере. Со мной просто не может такого произойти. Сколько их, этих криминальных авторитетов, свалится сейчас на мою голову?

И Звягин прав, не все будут доброжелательны. Да и тот так себя ведёт до поры, до времени. Но неужели они и впрямь считают, что я могу привести их к компромату?

Я перевела непонимающий взгляд на официанта, подошедшего забрать счёт. Вложив купюру, оставленную Звягиным, поднялась и, быстро собравшись, выскочила на улицу. Теперь все вокруг казалось подозрительным: каждый человек, идущий рядом, каждый автомобиль, притормаживающий на обочине. А если меня просто схватят, затолкают в салон и увезут?

Закусив губу, я вызвала через приложение такси. Только ехать решила не к родителям. Усевшись на заднее сиденье желтой “Шкоды”, я отправилась в центр, на квартиру Шилова. Сама не знаю, почему меня туда потянуло, благо, ключи так и валялись в сумочке.

Квартиру я открывала на нервах, зайдя внутрь, дверь оставила открытой. Кажется, там было пусто. Я присвистнула, осматриваясь в гостиной: здесь все было вверх дном. Заперев дверь, вернулась обратно и присела на краешек дивана.

Кто-то основательно покопался, и почему-то подумалось, что это не сотрудники полиции. Искали… бумаги? Я прошла по коридору к кабинету. Здесь тоже потрудились на славу: сваленные на пол книги, картина, сейф открыт и предсказуемо пуст. Возникает логичный вопрос: нашли ли то, что искали? Сильно в этом сомневаюсь.

Андрей дураком точно не был и вряд ли хранил дома компромат. А вот в банковской ячейке… к которой доступ будет у меня, как только я вступлю в права наследования… С другой стороны, тоже так себе вариант. Шилов же должен был понимать, что в случае чего ячейку могут и менты вскрыть. А может, он этого и хотел?

Чтобы я нашла бумаги и отнесла их следователю. Вот уж тот обрадуется. Так обрадуется, что сожжет их к чёртовой матери. Ни один мент в здравом уме не полезет сажать всех этих бандюков.

Самым разумным со стороны Шилова было бы сделать так, чтобы документы попали к его друзьям из власти, о которых рассказал Звягин. Уж они бы нашли, как ими воспользоваться. Скорее всего, так он и сделал, так что в самом скором времени эти люди надавят на тех, кто жаждет получить компромат, и все утрясется. Моя задача проста – пережить это все. В прямом смысле.

Я набрала Белосельского, ответил он далеко не сразу, я уже решила положить трубку, когда раздался его голос.

– Это Настя Киреева, – начала я, но он перебил.

– Да, да, я вас узнал, что-то случилось?

– Скажите, как я могу узнать все детали завещания?

– Вы можете прийти ко мне или в любую нотариальную контору со справкой о смерти Андрея Станиславовича. Есть общая база, завещание открытое, так что… Но вообще, я готовлю и сам процедуру оповещения… Через несколько дней вы будете поставлены в известность. Чтобы вступить в права наследования, нужно будет собрать пакет документов. В принципе, сейчас много контор, которые могут сделать это за вас по доверенности.

И не только контор, хмыкнула я мысленно.

– Ясно, спасибо вам. А через сколько я смогу вступить в право наследования?

– Документы должны быть оформлены в течение полугода. После этого срока вы сможете вступить в права наследования.

Распрощавшись с Белосельским, я вышла в гостиную. Ещё раз оглядевшись, прошла в кухню. Кто бы тут ни куролесил, он явно не боялся последствий. В этом доме живут люди обеспеченные, и хотя консьержем не обзавелись, но камеры в парадных стоят. Почему бы не попробовать достать записи?

Я направилась к стеллажу, в котором Шилов хранил документы. Здесь были счета за квартиру и различные бытовые договора. Нашёлся и с охранной фирмой, к которому скобой была прикреплена визитка с номером телефона. Ваш менеджер Валерий, гласила запись, сделанная ручкой. Договор я прочитала, а потом решила позвонить.

Вообще, в квартире была установлена сигнализация вот как раз на такие случаи. То есть когда-то была, но пару раз Шилов забывал ее отключить, и к нему наведывались ребята из ОМОНа. Так как они причин появления не называли, Андрей нехило струсил, так что решил от сигнализации отказаться.

Набрав номер на визитке, я принялась слушать гудки, сильно сомневаясь, что меня ждёт успех. С Валерием соединили быстро, я начала путано изъясняться, уверенная, что меня пошлют. Но когда суровой мужской бас узнал мою фамилию и имя, резко подобрел и обещал во всем разобраться.

Оказалось, что я была включена в список жильцов данной квартиры, что, безусловно, несказанно удивило. Хотя, может, Шилов просто забыл меня исключить в своё время? И у него там проживающих ещё пяток девиц указано? Я не стала уточнять у Валерия данный факт.

Так как я точный день вторжения не знала, то Валерий обещал перезвонить, когда уточнит информацию.

– Вам нужно с этим в отделение, – заявил под конец. – Это не шутки.

Я была с ним согласна по обоим пунктам. На шутку происходящее точно не тянуло, да и ментам не мешает знать, что кто-то был на квартире Андрея.

Номер следователя нашёлся на бумажке на подоконнике. Забавно даже, что я забыла его в тот вечер здесь и здесь же обнаружила.

Синичкин был немало удивлён полученной информации и попросил по возможности подъехать к нему в отделение. Находилось оно недалеко от Московского вокзала.

Вздохнув, я обещалась быть в течение часа. Лучше уж сразу решать все дела.

Почти уверена, мама слушала меня, поджав губы и манерно качая головой.

– Я, между прочим, обед приготовила, – сказала таким тоном, словно там утка в яблоках меня ждёт.

– Мамуль, – зачастила я, – отличная вакансия, понимаешь, боюсь, уведут. Съезжу на собеседование, а потом к вам, ну?

– Дочь, дочь, – вздохнула она, – что я могу тебе ответить? Поезжай, конечно.

Ложь, как говорится, во спасение. Лучше родителям не знать, чем я занимаюсь на самом деле.

Синичкин на мое появление улыбнулся, хотя и скупо.

– Присаживайтесь, Анастасия Михайловна, – указал на стул с другой стороны от своего стола.

Кабинет был маленький, уставленный шкафами с папками. Я осторожно села, поглядывая на следователя.

– Ну рассказывайте.

И я передала суть событий, правда, к Шилову поехала вроде как за забытой зарядкой.

Синичкин некоторое время помолчал, о чем-то думая и глядя перед собой. Я терпеливо ждала.

– Вы знаете о завещании? – внезапно спросил мужчина, переводя на меня взгляд.

Вздернув в удивлении брови, я захлопала глазами.

– Да, – сказала наконец, – нотариус мне звонил.

– Почему он оставил все вам? Ведь у него есть родные.

Я неуверенно пожала плечами.

– Этот вопрос стоило бы задать ему. Я была удивлена не меньше вашего, узнав данный факт.

– Вы ведь опять сошлись с ним, я правильно понимаю? Незадолго до его гибели?

Я снова кивнула. Сошлись ли мы? Ну можно и так сказать.

– Кто был инициатором?

Так, что-то не нравятся мне все эти вопросы.

– Андрей, – ответила все же, – он сделал первые шаги, а я согласилась попробовать ещё раз.

Боже, как отвратительно неправдоподобно это звучит. Как язык-то поворачивается такое говорить.

Синичкин ещё немного подумал.

– Спасибо, что сообщили о погроме, – заявил наконец, протягивая мне лист бумаги и ручку, – опишите здесь все ещё раз и можете быть свободны.

Я немного похлопала глазами. Двоякое было ощущение, с одной стороны, следователь вроде бы и вовсе не заинтересовался фактом разгрома, с другой, что-то мне подсказывало, что сие стало ещё одним кусочком пазла.

Я писала, искоса поглядывая на мужчину, он, кажется, этого не замечал. Сидел, погруженный в какие-то бумаги, коих на столе было немало.

Отложив листок, я спросила:

– Ну я пошла?

Синичкин, взяв его в руки, бегло пробежался взглядом, а отложив, спросил, внимательно глядя на меня:

– Скажите, Анастасия Михайловна, правда ли, что вы грозились убить Шилова?

На мгновение у меня похолодели пальцы, а тело, наоборот, бросило в жар. Я почувствовала, как вспотели подмышки и ладони.

– Грозилась убить? – переспросила нерешительно.

Нет, он не может знать о тех моих сумасшедших мыслях, потому что они варились только в моей голове и не покидали ее пределы. Ведь не покидали же?

– Говорят, незадолго до вашего разрыва между вами произошёл конфликт, и вы заявили, что знаете способ убить Шилова так, что никто никогда на вас не подумает.

Я поморгала, глядя на следователя в изумлении. А потом вспомнила тот вечер. Он произошёл незадолго до юбилея Косницына.

Я смотрю на себя в зеркало и честно не узнаю. За эти месяцы неволи… Или как назвать эти странные отношения? За эти месяцы что-то внутри меня треснуло, а потом срослось заново. Места склейки вроде бы и не видно, но смотришь и понимаешь: что-то не так.

Мы с Шиловым едем на какую-то неформальную встречу. Там будут его соратники по бизнесу. В ресторане для нас заказан отдельный кабинет. Всего оказывается четыре пары, включая нашу. Я всматриваюсь в лица дам и вижу в них легкое презрение, все они старше меня лет на десять. И все, конечно, жены, настоящие, не то, что я. Потаскушка, раздвигающая ноги за деньги. Это не я так думаю, это я случайно слышу, когда иду в туалет. Задевает ли меня данный факт? Нет. Они совсем не знают, как обстоят дела на самом деле, и меня это вполне устраивает. Лучше быть продажной шлюхой, меньше вопросов.

Шилов не за рулем, потому позволяет себе выпить. Я смотрю на него и напрягаюсь: знаю этот его насмешливый взгляд. И он мне не нравится. Андрей, когда так смотрит, неизменно пытается что-то у меня выведать. Залезть, что называется, в душу. А у меня душа закрыта, и ключ от замка я давно выбросила в глухой омут.

Шилов знает, что меня бесят такие разговоры, но не отказывает себе в удовольствии вышибить меня из колеи.

Вот и сейчас он смотрит, прищурившись, а потом вдруг тихо говорит:

– Ненавидишь меня?

Я одариваю его тяжелым взглядом и отворачиваюсь. А Шилов наклоняется к моему уху и начинает шептать:

– Я знаю, что ненавидишь, Ась. Иногда ты разговариваешь во сне. И я слышу это. Слышу твои планы.

Резко обернувшись, я смотрю на него, широко раскрыв глаза. Он блефует? Издевается? Неужели я реально разговариваю во сне? И неужели именно об этом? Его глаза так близко, что мне кажется, Андрей смотрит прямо в мои мысли, которые сейчас, как на ладони.

– Какие-то глупости, – нахожу в себе силы вытолкнуть эти слова и отворачиваюсь. Беру вилку и нож, начинаю старательно резать кусок мяса. Шилов не отстраняется, смотрит все тем же пронзительным взглядом, и у меня непроизвольно начинают дрожать руки.

– Ну я не принимаю их всерьёз, Ась, – выдаёт Андрей. – Хотя, может, стоило? Не зря же ты в психушке лежала.

Я сжимаю вилку, пытаясь ухватиться за остатки разума и не отреагировать на этот выпад. Но перед глазами уже расстилается пелена. Откидываю приборы, кажется, они грохаются на тарелку с оглушительным звоном, от которого закладывает уши. Повернувшись, встречаюсь с насмешливым взглядом.

– Если хочешь знать, Шилов, я действительно мечтаю тебя убить, – я говорю, уже не пытаясь сдерживаться. – И да, думаю об этом. Постоянно думаю. И советую тебе быть аккуратным и внимательным, потому что я слишком хорошо тебя изучила. Поверь, если захочу, смогу убить, а никто даже не догадается, что это была я.

Я не замечаю, как вокруг повисает тишина, как все взгляды устремляются на меня. Не замечаю и того, что я уже не шепчу, а говорю громко. И только закончив и отстранившись, вижу изумленные лица вокруг. Бросив взгляд на Шилова, который сидит с все той же ухмылкой на лице, я спешно поднимаюсь и, извинившись, сбегаю в туалет. Дрожащими руками открываю холодную воду, набрав в ладони, брызгаю на лицо, растираю. Еще раз, еще.

Наконец, поднимаю глаза и смотрю на свое отражение в зеркале: размазанная косметика на бледном лице, глаза широко раскрыты, губы дрожат. Вот это тебя торкнуло, Ася. Надо быть сдержанней. Сколько раз повторяла: следи за собой и за происходящим, не давай Шилову вывести себя на эмоции. Сглотнув, я беру салфетки, смочив, начинаю вытирать тушь и тени, размазанные по лицу. Итоговый результат далек от идеального, но по крайней мере, я уже не похожа на Мэрлина Мэнсона.