– А еще,– она чуть понизила голос,– эликсир, который вы сделали для Эльвиры, закончился. Моя бедная девочка совсем извелась, ведь Рон сразу к ней охладел, а тут еще Софи совсем стыд потеряла, так и норовит затащить его в винный погребок – Эльвира с трудом успевала дважды оградить мужа от нахалки. Нам нужен новый эликсир.

– Вы имеете в виду виагру? – ничего не понимая, осторожно спросила я.

Эльвира тем временем колдовала над моими волосами, очевидно, намереваясь создать настоящую Пизанскую башню из шпилек и начесов.

– О госпожа! – Пышка красноречиво прижала указательный пальчик к своим пухлым губкам и продолжила утягивать самую могущественную волшебницу Вессалии в самый узкий в мире корсет.– Простым смертным не положено слышать названия волшебных эликсиров. Нам нужен ТОТ САМЫЙ эликсир.

К счастью, в этот момент раздался стук в дверь, который избавил меня от дальнейших просьб и пожеланий.

Портниха расправила кокетливую оборочку на моей груди, отступила на шаг, оглядев результаты своего труда, удовлетворенно кивнула и велела:

– Входите!

В комнату осторожно заглянул Ив. Служанки, изобразив подобие реверанса, причем мать Эльвиры – с иглой в зубах, поспешно удалились.

– Ты – мой спаситель! – покосившись на дверь, зашептала я.– А то меня с утра пораньше хотели привлечь к колдовской деятельности по возвращению в семью неверного мужа.

– Ерунда какая,– пожал плечами Ив.

– Вот и я о том же! – воодушевленная его поддержкой, воскликнула я.

– Я хотел сказать, какая ерунда – для тебя.

– Значит, я все это могу? – приуныла я.

– Еще как!

– А еще что я умею? – Я решила выяснить масштабы катастрофы.– Могу я тебя приворожить чудо-эликсиром и заставить влюбиться в меня до беспамятства?

– Можешь,– после короткой паузы согласился он.– Но у Мари Лу это получается лучше. В любовной магии ей равных нет.

– И болезни исцелять могу?

– Можешь.

– И хамов могу сделать шелковыми, а воров заставить вернуть награбленное? – размечталась я.

– Можешь,– спокойно ответил Ив, как будто речь шла о выпечке пирожков или игре на пианино.

Впрочем, смысл его ответа от этого не изменился бы. Лепить кулебяки и исторгать из клавиш симфонии Чайковского я не умела, так же как привораживать мужчин и лечить от гриппа страждущих.

А вот Селена могла. Везет же некоторым! Вот только я – не она, и значит, придется хорошенько постараться, чтобы задурить головы всем окружающим. Или надо попытаться перетянуть Ива в союзники и убедить в том, что я – это я и никто другой, и колдовать я не умею.

– А могу я прямо сейчас превратить тебя в крокодила?

– А вот это вряд ли,– усмехнулся рыцарь.

Не знаю, почему я его так называю – внешне он совсем не похож на закованного в латы Айвенго или приятелей короля Артура. Но, несмотря на всю его насмешливость, в его присутствии я чувствую себя настоящей Прекрасной Дамой. Да и из всех мужчин, которых я встречала, он – больше всех рыцарь.

Интересно, кем он приходится Селене? Поклонник, родственник, наставник, телохранитель?

– Это еще почему? Я же самая могущественная волшебница Вессалии! Я смогу! – возразила я, нахмурила лоб, изобразила магический жест руками и сосредоточенно пробормотала: – Трах-тибидох… эээ… виагрус-крокодилус!

Ив, насмешливо улыбаясь, продолжал посмеиваться надо мной, вовсе не собираясь превращаться в холодную рептилию.

– Ивус-превративус-в-крокодилус! – не сдавалась я.

Никакого эффекта.

– Фокус-покус! Абракадабра! – продолжала сыпать я волшебными заклинаниями, но все без толку.

– Вот видишь,– торжествующе воскликнула я.– Я не умею колдовать!

– А придется,– нахально заявил Ив.– Народ уже собрался и требует зелий и заклинаний.

День, начинавшийся так безмятежно, был безнадежно испорчен. Кто бы мог подумать, что у Селены имеются дни приема, в которые замок наполняют толпы страждущих, и сегодня – как раз такой день!

Я выглянула в окошко, выходящее во двор, и тут же отпрянула обратно. В глазах мельтешило от чепчиков, шляпок и железных шлемов. Посетители толпились перед стройной девушкой в строгом синем платьице, которая выдавала им бумажки. Не иначе как с номерками, устанавливая порядок очереди.

– Это кто? – поинтересовалась я.

– Твоя ученица Рокси.

Надеюсь, эта Рокси что-нибудь соображает в магии. Потому что я совершенно не представляю, что с ними со всеми делать.

Я уже попробовала сослаться на грипп, но Софи тут же приволокла бутыль не иначе как с дегтем, и вознамерилась перелить ее содержимое в горло госпожи. Пришлось выкручиваться, придумав для служанки противопростудное заклинание с моментальным эффектом.

Софи так впечатлилась волшебными словами «франшиза», «гидроэлектростанция» и «дефиниция», что схватила бумажку и потребовала повторить чудодейственный заговор под диктовку. Я очень надеялась, что когда Софи вздумает проверить его на практике, я уже буду далеко отсюда и краснеть за мои художества придется некстати исчезнувшей Селене.

Второй попыткой избежать приема населения стало торжественное назначение Рокси исполняющей обязанности колдуньи под видом экзамена на профпригодность. Ошалевшая от такой чести ученица с радостью согласилась.

Но тут совсем некстати вмешался Ив и сорвал такой замечательный план, пообещав силой отволочь меня в приемную, если я сию же секунду не спущусь к посетителям. Когда огорченная Рокси скрылась из виду, я предприняла последнюю попытку и взмолилась, чтобы Ив не дал мне опозориться пред честным народом, потому как я ничего не помню, колдовать не смогу и вообще мне требуется творческий отпуск.

– За свой счет! – поспешно добавила я, заметив знакомые искорки в глазах рыцаря.

– Позволь тебе напомнить, уж покуда память тебе отказала,– насмешливо проговорил Ив,– что когда ты однажды уже отказала людям в приеме и отправила их восвояси, мы остались без хлеба, без молока, без мяса и без средств к существованию. Вдобавок ты получила выговор от Совета магистров.

– Но у нас же натуральное хозяйство,– неуверенно возразила я.– У нас же есть пшеница в амбарах, коровы в загонах, курицы в курятнике, порох в пороховницах и эти, ягоды… в погребках.

– И все это есть у нас благодаря им – людям, которые ждут, что ты заговоришь им зубы, приворожишь любимого или обеспечишь хороший урожай, которым они с радостью и отблагодарят тебя за твои благодеяния.– Ив выдержал эффектную паузу.– Вчера вечером мы зажарили последнюю свинью. И сегодня нам будет нечего есть, если только ты не спустишься вниз и не обменяешь немного своего колдовского знания на десяток поросят, трех коров, несколько мешков зерна и кошельков золотых монет, которые принесли сегодня с собой наши гости.

–Ну если ты так настаиваешь,– вынуждена была покориться я.– Но за последствия я не отвечаю!

Желание клиента – закон. Но когда круглолицый круглобокий мужичок, держась за животик и страшно смущаясь, потребовал наколдовать ему запор, я не знала, то ли смеяться, то ли плакать, и очень жалела, что не захватила на пикник упаковку иммодиума, способного помочь бедняге.

Спустя пару часов приема я вынуждена была признать, что одним этим средством подтвердить авторитет колдуньи все равно бы не удалось.

Похоже, Селена исполняла обязанности местного фармацевта, снабжая население средневековыми заменителями ношпы, мезима, кларитина, колдрекса и прочих сотен наименований продукции современных аптек.

К счастью, многие из нужных средств, приготовленные про запас, хранились в кладовой, и Рокси только и успевала выдавать зеленые пузыречки больным головой, скрюченным радикулитом, утомленным аллергией и измученным бессонницей.

Когда поток пациентов с острой болью иссяк и последний из страждущих обменял мешок картошки на пузырек от зубной боли, в зал ломанулись несчастные влюбленные, жаждущие взаимности и стопроцентных приворотов.

И тут на помощь пришла Рокси, передав мне корзинку с красивыми свитками, на которых аккуратными буквами были выведены слова любовных заклинаний на любой вкус– для любви нежной, для страсти всепоглощающей, для скорой женитьбы, для быстрого соблазнения. В комплекте со свитками поставлялись и специальные капли в розовом флакончике, которыми следовало либо опрыскать, либо опоить ничего не подозревающую жертву любовного наваждения.

Пока крестьяне и простолюдины сражались за право быть любимыми и желанными в большом зале, аристократы предпочли сохранять анонимность и оставаться неузнанными. Их слуги, получив любовное зелье для себя, протягивали мне конверты с просьбами своих господ. Господа были куда изощреннее в своих отнюдь не скромных желаниях.

Похоже, средневековая колдунья была не только лекарем и фармацевтом, но и пластическим хирургом в области весьма и весьма интимной. Я аж вся покраснела, пока читала просьбы обладателей голубых кровей. Даже Рокси зарделась и не нашлась, что сказать, когда я показала ей одну из записок.

Как и следовало ожидать, таких средств в запасниках колдуньи не оказалось. Пришлось объяснять слугам сиятельных господ, что на изготовление необходимых ингредиентов и проведение обрядов понадобится время, выиграв себе пару недель отсрочки. В надежде, что отчитываться перед высокопоставленными клиентами придется уже не мне.

Впрочем, чаяния некоторых аристократов удалось-таки выполнить, и кладовка с колдовскими зельями опустела еще на пару десятков пузыречков – средневековых заменителей виагры и афродизиаков.

Отдельной группой, отсортированной Рокси, шли фантазеры, сумасброды и натуральные психи. По сравнению с их требованиями, пушкинская старуха, пожелавшая стать владычицей морскою, казалась сущим ангелом.

Первый посетитель сообщил по секрету, что стал жертвой колдовства, которое превратило его легкие в жабры и сделало невыносимой его человеческую жизнь, и выразил надежду, что я смогу облегчить его страдания известным мне способом. Пристрелить, что ли?

Вошедшая следом романтичная особа застенчиво посетовала, что люди не летают, как птицы, и обещала щедрое вознаграждение за исполнение ее мечты, хотя бы на пару часов, добавив, что она предпочла бы стать лебедем или ласточкой, но если это никак невозможно, то она согласна и на голубку.

Третьей вплыла дама с собачкой. Болонка при виде меня жалобно заскулила и уперлась всеми лапами в пол, так что хозяйке пришлось протащить ее через весь зал на поводке.

– Вот! – заявила мадам, указывая на дрожащую от страха собачку.– Все нервы мне истрепал, ирод! Никак не уймется, житья никакого нет честной вдове. Попугаем был, во всю глотку вопить начинал, стоило с кем-нибудь в комнате уединиться. Котом стал – едва глаза моему ухажеру не выцарапал. Уж болонкой-то, думала, утихомирится – какое там! Лает и лает, стоит только кому из мужчин на порог ступить. Хуже того – на портрет свой стал поскуливать, а когда я на днях велела старые его вещи выбросить, так вцепился служанке в ногу и не дозволил! Уж дочка младшая подозревать начала, что в собаку дух отца вселился. Ну не гад?

– Кто? – Я в недоумении уставилась на дрожащего песика.

– Да муж мой! – в сердцах воскликнула «честная вдова», дернув болонку за поводок так, что та аж на метр в воздух подпрыгнула.– Нельзя ли его теперь в рыбку какую оборотить? Чтоб ни кусаться, ни царапаться, ни голоса подать не мог?

Я взглянула в ее горящие безумием глаза и содрогнулась.

Если господин с жабрами и барышня, мечтающая о крыльях, были относительно безобидными психами, довольствовались пустыми обещаниями и не роптали на вынужденную отсрочку, то дама с собачкой, похоже, пребывала в полной уверенности, что перед ней – перевоплощенный покойный муж, и требовала немедленного решения проблемы.

– Что ж,– осторожно произнесла я,– не вижу никаких препятствий.

Болонка истошно заскулила, поджала хвост и затряслась так, будто понимала смысл всего разговора.

– Оставляйте вашу хвостатую проблему у меня и возвращайтесь через три дня. Будет вам рыбка.

– Я хочу золотую! – закапризничала дама.

– Да пожалуйста! – Я решила не спорить с полоумной.

Куда проще со всем согласиться, отправить веселую вдову восвояси и дать слуге указание купить нужную рыбку на базаре. И клиентка будет довольна, и собачка цела.

– Собачку в лабораторию? – деловито поинтересовалась Рокси, когда дверь за дамой закрылась.

– С ума сошла! – возмутилась я и наклонилась, чтобы погладить песика. Но тот едва не цапнул меня за палец. Еле Роксана оттащила!

– Перенервничал, бедняжка,– пожалела его я.– Отведи на кухню и накорми, а потом отпусти, пусть во дворе побегает, порезвится.

Ученица Селены как-то странно посмотрела на меня, но ослушаться не посмела.

Надеюсь, на сегодня это все. Я осторожно выглянула за дверь, но посетителей, ожидающих своей очереди, не обнаружила. Зато учуяла волшебный запах мяса и жареных овощей, доносившийся из кухни.

– Деточка моя! – всплеснула руками нянюшка Агата, вывернувшая из-за угла.– Наконец-то освободилась! Идем же обедать!

Отведав немного мяса, испив два бокала сладкого красного вина, я уже было смирилась с судьбой-злодейкой и решила задержаться в Средневековье на пару-тройку дней. Отдых на лоне природы и натуральная пища никому не помешают. Тем более когда к моим услугам собственный сад из роз, девственные дубравы, цветочные лужайки и целый штат вышколенных поваров и служанок. Вот верну личику сияющий вид, обзаведусь нежным румянцем, наберу пару килограмм для пущей женственности – а там уж можно и о возвращении домой подумать. Тем более что пока от меня не требуют ничего сверхъестественного и все необходимые зелья и амулеты хранятся в кладовой в широчайшем ассортименте.

Идиллия была прервана нашествием очередных гостей.

– Госпожа, тут к вам…– пролепетала испуганная Софи.

– Священная инквизиция! – гаркнул румяный толстяк, вкатываясь в парадный зал.

Следом за ним шествовали десять вооруженных воинов. Выстроившись вдоль стола, они обнажили мечи и приняли угрожающую позу. Выглядело впечатляюще.

– Попрошу всех разойтись! – велел толстяк, грозно глянув на сидящих за столом.– Госпожа волшебница, а вас я попрошу остаться.

Слуг тут же словно ветром сдуло. Неторопливо выкатилась из-за стола нянюшка Агата. Захватив булочку и яблоко, убежала Рокси. Последним покинул стол Ив.

Никто не собирался меня спасать. Никто не вступился за мою честь. Никто не выразил удивления. Такое чувство, что священная инквизиция является в замок дважды на дню, а раз в неделю Селену сжигают на потеху публике, а затем она возрождается, как птичка Феникс.

Вот только я – не Селена, и со мной этот фокус не пройдет.

– Вы обвиняете меня в колдовстве? – наивно поинтересовалась я.– Тогда мне нечего бояться. Я не умею колдовать.

– Тогда тебе есть чего бояться, девонька,– отпивая вино, размазывая его по пышным усам, пригрозил толстяк.– Если ты не заговоришь печень у Марфуса, подагру у Дина и геморрой у Ронни, ты – горсть пепла.

Из стройного ряда рыцарей выступили три бравых солдатика со скрюченными лицами и с надеждой уставились на меня.

– Я горсть пепла,– повторила я.– Но я не согласна! Это противоречит Конвекции по правам человека!

– Совсем девка сдурела со своими снадобьями,– поразился толстяк, доставая из кошеля на своем поясе свиток.– На-кась, погляди-ка, это еще список от моей дочурки и женушки.

Похоже, что сжигать меня они не собираются. Пока.

Уняв дрожь, я развернула свиток и уставилась на список эликсиров и волшебных прибамбасов, длиной в два с половиной метра. Запросы у женской половины семьи инквизитора были ого-го.

Крем вечной молодости, шампунь для роста волос, эликсир веселья, ароматная жидкость для тела, крем, убивающий волоски,– это лишь малая толика того, в чем крайне нуждалась инквизиторова жена.

Дочь требовала духи, притягивающие женихов, пять видов приворотного зелья разной степени интенсивности, мазь от прыщей и эликсир фиалкового дыхания.

В конце свитка было приписано размашистым почерком: «Госпожа волшебница, если вы пришлете мне заколдованную булавку, чтобы я могла проследить за своим мужем, когда он говорит, что уезжает на работу, а я уверена, что он опять будет щипать красивых девок за непотребные места и заставлять скакать перед ним голышом, я буду век молиться на вас и прослежу за тем, чтобы ни один волосок не упал с вашей головы! C уважением, Патриция.

P.S. Совсем извелась с этим паразитом – мочи нет!»

Еще чуть ниже было послание от дочери инквизитора: «Дорогая бабушка-ведьма, пришли мне такую мазь, чтобы моя грудь выросла пышной и красивой. А то у всех моих подруг растет, а у меня нет! А еще мне необходим амулет для чтения мыслей, чтобы я смогла узнать, любит ли меня маркиз Барабас, и было ли что-то у Амелии с Виктором! Целую, Люси».

Вот тебе и святая инквизиция! Да тут каждый подписал себе приговор на десяток сожжений. Или дамы начитались отчетов из пыточной камеры и возжелали заполучить все волшебные удовольствия в личное пользование.

– Чего расселась, дочка? – поторопил меня инквизитор.– Бегом в свою варильню! – И с важностью добавил:– Мне еще шесть домов по плану обойтить надобно.

– А я? – робко поинтересовалась я.– Вы меня сжигать когда будете?

– Тебя? – басом расхохотался толстяк.—Ну ты, девонька, и шутница! Куда ж мы без тебя?

Грозные рыцари покорно расступились передо мной, и я помчалась на поиски Рокси и Ива. Потому что совершенно не представляла, как наколдовать неоскудевающий кошель для самого инквизитора и как заговорить недуги его подчиненных.

К счастью, надежды, возложенные на бездонную кладовую, оправдались. Рокси вручила мне большинство необходимых зелий и даже заколдованную монетку, притягивающую к себе деньги,– то, что нужно для неоскудевающего кошеля!

– Только эликсира остроумия и укрепителя памяти у меня нет,– жалобно протянула я, выставляя перед инквизитором гору разноцветных склянок и раздавая недужным воинам волшебные лекарства.

– Что ж поделать, придется жечь,– равнодушно протянул инквизитор, поднимаясь из-за стола.– Жалко, такая молодая, красивая дивчина. А худющая-то какая! Что ж ты, сама ведьма, а телеса попышнее наколдовать не можешь!– укорил он меня.—Ну как тебя, такую дохлую, жечь-то? Вспыхнешь, как спичка, и пяти минут не прогоришь. Зря только честной народ собирать!

Я, покачнувшись, ухватилась за край стола.

– Шутка! – расплылся он в улыбке минутой позже.– Куда ж мы без тебя, милая? А над этими эликсирами пусть другие твои товарки умишко ломают. Не одна ж ты у нас спасительница.

Меня так и подмывало спросить у колоритного гостя, кого же в таком случае они сжигают на кострах, но я благоразумно промолчала и с радостью проводила инквизиторскую процессию до крыльца.

– Надеюсь, на сегодня это все,– провозгласила я, когда все вернулись за стол, чтобы закончить трапезу.

Я же была сыта по горло общением с инквизицией, поэтому присела в кресло у камина, в котором потрескивал огонь. Несмотря на лето, в замке было прохладно.

Не тут-то было! Не прошло и десяти минут тишины, как в зал ворвалась очередная порция непрошеных посетителей.

– Госпожа волшебница, помогите! – возопил первый посетитель и со всего размаху плюхнулся мне в ноги, порядком отдавив правую.

– Помогите! – вторил ему другой и пал рядом, затеяв возню за право уткнуться лбом в мою левую туфлю.

– Но часы приема окончены,– попыталась возразить я.

– Не погуби-и-и-те! – расходился первый.

– Не дайте погибнуть смертью лютой! – расхрабрился второй, глядя на потерявшую дар речи «госпожу волшебницу» и трактуя мое молчание на свой лад.

Видимо, затянувшаяся пауза послужила сигналом к наступлению, ибо в тот же момент хором грянуло:

– Не оставьте детей сиротинушками! – и в зал влетело с полдюжины ребятишек разных возрастов, и все с любопытством уставились на меня.

– Ой, тятенька, а что это вы там делаете? – выкрикнула одна из девочек, наклоняясь и заглядывая в лицо первому.– Тетя ведьма приклеила вас к своим туфлям?

– У-у-у! – пронесся восторженный вздох по залу.

– Тетя ведьма, а можете сделать так, чтобы папку каждый раз так скрючивало, когда он плетью нас отходить соберется? – с надеждой продолжила малышка, и ребята согласно закивали головами.