Итак, наш дом был полон. Отец сидел во главе стола, мама нервно барабанила пальцами по столешнице, писательница Анфиса, судя по загоревшимся глазам, предвкушала сюжет для нового вампирского бестселлера, мой вечно спешащий брат Анатоль поглядывал на часы – похоже, опаздывал на один из своих ночных бизнес-ланчей в стриптиз-клубе. Вообще-то Анатоль – архитектор, один из лучших в Москве. По его чертежам возведен каждый третий особняк на Рублевке. А несколько лет назад он обзавелся собственной строительной фирмой и теперь строит из себя крутого бизнесмена. Он мне признавался, что ничто так не способствует подписанию договоров, как полумрак и извивающаяся на шесте полуобнаженная танцовщица. Люди-партнеры не глядя подмахивали контракты, а на следующее утро ужасались кабальным условиям – но было уже поздно. Такой метод ведения дел способствовал тому, что за братцем в деловом мире прочно закрепилось прозвище Кровопийца, и это его безмерно веселило. Иногда я завидую брату – он нашел себе дело по душе, а я за сто лет так и не обзавелась профессией. Почти у всех в нашей семье есть свое занятие, только я веду праздный образ жизни, лишь изредка находя себе временную работенку – консультант по исторической эпохе, журналист, гид. Анатоль шутит, что я вампир-фрилансер. Проще говоря – бездельница.

Также за столом присутствовали Тамара с мужем Рафаэлем, модным художником, их дочь Вера с мужем Виктором, владельцы известного ночного клуба «Полнолуние», их сын Никита Брусникин, кинорежиссер, с супругой-актрисой Камиллой Корниловой, их дочь Инна – ныне телеведущая ночного канала для молодежи. Мужа у Инны не было – легкомысленный рок-музыкант бросил ее, тогда студентку журфака, узнав, что она забеременела. Это было роковое решение в его судьбе. Гибель музыканта потрясла тусовку, но виновника так и не нашли. Был бы умнее, ценил бы красавицу Инну – жил бы себе припеваючи еще не одну сотню лет, написал бы еще тысячу песен, увидел бы, каким видным вырос его сын Макс.

С Максом мы лучшие друзья, и он единственный живой человек в этой комнате. Маша, молодая жена Макса, пока только на шестом месяце, поэтому превращение у него еще впереди. Как все современные парни, Макс жениться не торопился, под венец пошел уже в возрасте двадцати семи лет. Так что я выгляжу его младшей сестренкой, хоть и старше почти на век, а Макс, как это ни смешно, смотрится куда взрослее своего прапрапрапрадеда – моего отца. Макс после своего деда Никиты – единственный мужчина из всего поколения моих племянников, поэтому и не торопится с превращением. Тамара и Вера не стали тянуть, выскочили замуж в восемнадцать, родили в девятнадцать и сразу же стали вампирами. Очень их напугал тот факт, что у меня, превращенной в двадцать один год, вокруг глаз пара мелких морщинок. Кому ж охота целую вечность с такими недостатками мириться! Вот и поспешили законсервироваться раньше. Ха-ха, неизвестно еще, что лучше – едва заметные морщинки или юношеские прыщи! Тамара в свои сто лет вовсю «Клерасилом» пользуется – анекдот! Только Инна замуж не торопилась, но так уж вышло – тоже в девятнадцать родила, а потом поддалась на уговоры матери и тоже не стала тянуть с превращением. Зато теперь публичная профессия вынуждает Инну регулярно менять имидж: ей приходится то выбирать более агрессивный макияж, который ее старит, то делать более взрослую стрижку.

Несмотря на свое положение человека, Макс как будущий полнокровный участник вампирского клана на равных присутствует на семейных совещаниях. А вот Маша, разумеется, пока и знать не знает о том, кем ей самой и ее мужу вскоре предстоит стать. Волноваться в ее положении вредно. А потом уже некогда станет. Опомниться не успеет, как на шее появятся две подживающие ранки, в руке – хрустальный бокал с кровью, а семейство уже на стол накрывает – отмечать пополнение в вампирских рядах.

– Вот что я узнал сегодня днем, – взял слово Макс. – Герасим поселился в Кротово полгода тому назад, жил нелюдимо, соседей сторонился. Но в то, что он был вампиром, никто не верит. Кстати, Кротово находится неподалеку от кладбища, и соседи заметили, что Герасим частенько туда наведывался. Само собой, ночью.

– Это-то ему зачем? – вздернула брови бабушка Софья. – Неужто все-таки умом тронулся?

– Тут другое. Местное кладбище пользуется популярностью у готов. Они считают его сакральным местом, часто собираются там, чтобы…

– То есть Герасим нашел себе ресторан под звездным небом? – тонко усмехнулась Лидия. – Оригинально. Еда под боком, и никто этим безумным декадентам не поверит, если они начнут рассказывать про нападение вампира.

На лицо Макса набежала тень, и он бросил короткий, неприязненный взгляд на наполовину опустевший бокал перед Лидией, и я мысленно обругала мать за несдержанность в словах. Когда Макс станет одним из нас, питаться кровью для него станет так же естественно, как сейчас – дышать, но сейчас в нем слишком много человеческого и любое упоминание о нашем рационе кажется племяннику отвратительным. А уж тем более – открытая демонстрация, такая, как хрустальный бокал с кровью.

– А соседи-то что на этот счет думают? – с беспокойством уточнила Камилла.

Как персона публичная, она была больше всех заинтересована в сохранении нашей тайны.

– Немота Герасиму только на пользу была, – пояснил Макс. – Местные кумушки сочинили версию, что он – безутешный вдовец, а на кладбище похоронена его жена. Мол, из-за того, чтобы быть ближе к ней, и в Кротово переехал. В пользу своей версии кумушки не поленились обойти кладбище и нашли как минимум три могилы гражданок Ивановых, годившихся Герасиму в жены и по возрасту, и по дате смерти.

– Хорошо, что наш Герасим не Гниломедов или Жабоедов, – хмыкнул Никита. – А что насчет готов?

– В поселке считают, что готы его и убили, – поведал Макс, всем своим видом выражая недоверие к этой версии. – Якобы он им помешал, а они его выследили и убили.

– А милиция что? – нахмурил брови отец.

– А ничего. – Макс безнадежно пожал плечами. – Как обычно. Дело – очередной висяк. Ни улик, ни свидетелей, ни подозреваемых.

– А готы? – напомнила Тамара.

– Ага, – хмыкнул Макс, – предложи им тысяч десять человек по всей Москве арестовать и допросить. Погляжу я, что они тебе на это ответят.

Родственники загалдели, высказывая свои версии об убийце. А я бросила взгляд на часы – совсем скоро начнется латиноамериканская вечеринка, которую я ждала почти месяц. У латиноамериканских танцоров такая горячая кровь! Всегда сдержанная, воспитанная Лидия, превыше всего ценившая хорошие манеры, – и та однажды захмелела так, что едва не станцевала сальсу на стойке бара. Снять ее оттуда удалось только совместными усилиями меня и охранников. Добрые молодцы, правда, не особо спешили приступить к своим обязанностям – видимо, надеялись на стриптиз. Пришлось припугнуть их, солгав, что Лидия несовершеннолетняя. Угроза возымела действие, и Лидия оказалась на полу раньше, чем дошла до последней пуговички на блузке.

– Лида! – отчитывала я ее тогда на глазах у не торопившейся расходиться публики. – Как ты себя ведешь? Что скажет мама?

– Мама перевернется в гробу! – радостно воскликнула Лидия, имея в виду бабушку, которая по старой привычке спала в домовине. Однако, следуя новым тенденциям, приобрела себе комфортабельную лежанку из массива дуба со встроенным кондиционером, телефоном, музыкальным центром и ароматерапией.

Лица охранников и стоящих рядом с нами посетителей ошеломленно вытянулись, а я поспешила увести разошедшуюся родительницу прежде, чем она выложит публике все подробности о нашем вампирском семействе. На следующую ночь Лидия страшно раскаивалась в своем поведении, а мне за мое молчание о постыдном эпизоде ее без малого полуторавековой биографии был дарован вожделенный «верту».

– Бетти! – донесся до меня голос отца. – А ты что скажешь?

Я вынула изо рта второй палец – еще один ноготь пал жертвой вредной привычки – и в недоумении подняла глаза на отца.

– Лизавета! – сердито загудел он. Зовет меня полным именем – верный знак того, что гневается. – Нельзя же быть такой беззаботной! Ты опять прослушала все, что мы здесь говорили?!

– Отчего же, – обиженно возразила я, убирая руку под стол, – я все прекрасно слышала.

Отец строго поджал губы и покачал головой. Видел бы он себя со стороны: типично стариканская мимика на юном безусом лице – что может быть более нелепым?

Посмотреть на нашу семейку, так сразу вспоминается сцена из детского фильма «Сказка о потерянном времени». Однажды, мучаясь дневной бессонницей, я включила телевизор и наткнулась на эту картину. Там, собравшись за столом, о чем-то спорили дети со старческими голосами и старческими ужимками. Я поразилась, как это похоже на нашу семью. Хотя герои фильма были совсем не вампирами, а старыми волшебниками, которые украли молодость у легкомысленных школьников.

Тем временем отец обвел всех серьезным взглядом и внушительно произнес:

– Вот что, оставлять это просто так нельзя. Сегодня убит Герасим – завтра охотник может добраться и до нас. Мы с Лидией объедем другие семейства и узнаем, не было ли в последнее время чего странного. Вдруг кто-то встречал охотника или, – отец кашлянул, смущенный присутствием Макса, – кто-то из родичей виноват в гибели человека. Охотники ни с того ни с сего не заводятся, на то должна быть причина.

Папенька прав. Вампиров в Москве около сотни. Кроме нашей, еще девять семей. Кто-то выдал себя, или нашелся свидетель того, как вампир пил человеческую кровь, или кто-то убил человека. Охотники просто так не появляются. Это всегда следствие поступков самого вампира. Так сказать, расплата за грехи. В лихие 90-е годы многие вампиры, поддавшись царящему в стране беспределу, перебили уйму людей, даже не стремясь замаскировать жестокие убийства под бандитские разборки. Появление охотников не заставило себя ждать. Несколько вампиров погибли, беда чудом обошла нашу семью. Всем московским семьям пришлось сплотиться, чтобы разбить охотников, собравших целый отряд. Битва вампиров с охотниками попала в криминальные сводки как очередная бандитская разборка. Наши враги были уничтожены, но главы семей собрались на чрезвычайный совет и постановили: больше никаких убийств людей, во имя сохранения нашей тайны. Исключения – только охотники, угрожающие нашей жизни. С тех пор убийства людей под запретом, а семья, которая нарушит запрет, будет выслана из Москвы. За этим строго следит самая влиятельная из семей – князья Мещерские.

Между прочим, древность рода имеет не столь важное значение, как возраст самого старшего сородича. Наша семья – третья по старшинству благодаря стошестидесятилетней бабушке Софье. Самой уважаемой считается семья князей Мещерских: князю Николаю за двести лет, он еще правление Екатерины Второй застал. Самая молодая – семья графа Верховского. Когда-то Верховские были старейшим вампирским семейством в Петербурге, но в мясорубке Октябрьской революции этот многочисленный вампирский клан был истреблен практически подчистую. Чудом спаслись только молодой граф с женой и маленьким сыном Кириллом. Сейчас род вампиров Верховских насчитывает всего пять человек, самый старший – девяностолетний Кирилл. Во время последней схватки с охотниками семья молодых вампиров пострадала больше всех и лишилась шестерых родственников, включая родителей Кирилла.

– Но и вы, дети, тоже помогите, – продолжил отец. – Мы должны сплотиться перед лицом опасности. Ты, Инна, разыщи журналиста, написавшего эту статью, пообещай ему эксклюзив, сочини роман с каким-нибудь олигархом покрупнее, чтобы он клюнул. А как придет, поспрашивай у него, что он в доме видел необычного, что от соседей слышал такого, что в статью не вошло. Узнай, не было ли еще подобных случаев. В общем, очаруй его своим шармом и тряхни, как осину.

Инна с готовностью кивнула.

– Теперь Вера и Виктор. – Отец обернулся к правнучке с мужем. – Сможете организовать в своем клубе вампирскую вечеринку? Придумайте что-нибудь такое, чтобы наш охотник клюнул на наживку. Вдруг он решит заглянуть на огонек и чем-нибудь себя выдаст? А вы держите ухо востро, да и мы все придем, приглядимся к публике.

– Это можно, – охотно кивнула Вера.

– Камилла, – обратился отец к актрисе, – что-то твое имя давненько в газетах не склоняли. Тускнеешь, звезда наша!

Камилла бросила на него обиженный взгляд.

– Ладно, ладно, не ершись! – остановил ее папочка. – Как раз есть повод засветиться. Звони в газету «Скандалы», требуй Дятлова и рассказывай ему, как на тебя напал вампир.

– Я не буду так позориться! – позеленела Камилла.

– Будешь, – жестко припечатал глава семейства. – И распишешь в таких красках, что наш охотник к тебе галопом прискачет и потребует подробностей. Тут-то мы его и возьмем тепленьким. Никита, ты уж придумай для жены сценарий поинтереснее. Да проследи, чтобы выучила и играла поправдоподобнее, а не так, как всегда.

Камилла вспыхнула от оскорбления. Никита кивнул.

– Тамара и Рафаэль, чем бы вас занять?

Тамара, хозяйка галереи, молча ждала указаний деда. Рафаэль был модным художником. Ночи в его студии были расписаны по часам – портрет кисти модного художника желали получить многие представители богемной публики. То, что Рафаэль работал только по ночам, никого не смущало. Тусовщикам, привыкшим отсыпаться днем, а с наступлением темноты курсировать между клубами, это было только на руку.

– Поручаю вам сводки убийств за последние три месяца, – решил отец. – Возможно, Герасим был не первой жертвой. Изучите газеты хорошенько, о результатах сообщайте.

Супруги одновременно кивнули.

Я затаила дыхание, ожидая, что папочка поручит мне. Обойти столярные мастерские и узнать, не заказывал ли кто партию осиновых колов? Обзвонить по объявлениям тех, кто тоннами скупает серебро? Просмотреть в Интернете все сайты охотников за вампирами? Это ж мне целую вечность за монитором гробиться придется.

– Максим и Лиза, – торжественно произнес отец, – вам я поручаю самое важное.

В том, что папа обратился к нам обоим, ничего странного нет. В семействе мы оба считаемся за младших – у обоих нет детей, оба любим подурачиться и к тому же дружим. Я зову Макса племянником, опуская уточнение прапраправнучатый. Он, со своей стороны, тактично не подчеркивает нашей разницы в возрасте, называя меня просто Лизой.

– Отправляйтесь на кладбище рядом с Кротово и расспросите тамошних готов, – объявил меж тем отец. – Может, что и узнаете.

Всего-то? Я повеселела и с улыбкой выразила готовность помочь:

– Конечно, папочка! Завтра же и отправимся.

А сегодня мне уже не терпится сбежать с этого нудного сборища на латиноамериканскую вечеринку.

– Зачем же тянуть до завтра? – строго возразил отец. – Отправляйтесь сегодня же. Ночь только начинается, еще успеваете на сегодняшнюю встречу.

Латинос, пылко отплясывающий в моем воображении и манящий своей смуглой шеей, неожиданно остановился. Загар стремительно сползал с его кожи, которая наливалась восковым блеском. Возле глаз нарисовались черные круги, почернели от помады губы, ногти удлинились и сделались черными. Яркий наряд превратился в черный длинный плащ. Вздохнув, он оперся на покосившееся надгробие, достал из-за спины гитару и завыл на луну… Похоже, вечеринка отменяется. Сегодня праздник на улице готов.

– И самое главное – все будьте бдительны и осторожны, – предупредил отец напоследок. – Возможно, Герасим выдал нас перед смертью и охотнику известны наши имена. Не дайте застать себя врасплох.

– Евгений, а ты не думаешь, что, если бы Герасим нас сдал, мы бы здесь теперь не сидели? – вскинулась Камилла. – Все-таки с той статьи уже больше месяца прошло. Она вышла в начале августа, а сейчас середина сентября. У охотника было сколько угодно времени, чтобы отстрелять нас серебряными пулями одного за другим.

– Мама, не говори так! – поежилась Инна.

– Пойдем, Лиза.