Глава третья
Опекун и его власть

Люди стремятся к свободе, как вода падает вниз.

По cчастью, у нас теперь есть антигравитационные установки.

Император Чеслав

Начальник оперативного штаба Службы Опеки полковник Станис Трастамара вошел в роскошное здание, похожее на водопад резного камня, взлетевший вверх в антигравитационном колодце.

Губернатор Лены поднялся навстречу из-за стола драгоценных хансийских пород. Лицо его источало счастье.

– Господин полковник! Что привело вас в наш затерянный мир?

– Погоня за ван Эрликом.

– Ван… ван… – губернатор озадаченно заморгал, – где-то я слышал это имя… Кажется, чиновник, который скрылся со взяткой…

– Бандит, который восемь часов назад взял вас в заложники.

На лице губернатора отразился неподдельный испуг.

– О боже! Теперь я вспомнил – так это был ван Эрлик?!

– Да, и мне интересно, как он оказался в вашем кабинете.

– Видите ли, – взгляд Эрада Тареты был сама невинность, – этот бандит и его спутники – они оказались замешаны в крайне странном происшествии. Бандит обедал с… гм… харитом… то есть это был таир, – вы видели таиров? Так вот, этот таир не поменял цвет при приближении молодой самки, или что-то в этом роде, возник конфуз, кто-то закричал, что это не таир, бандита и его спутников схватили.

– Спутников?

– Да, таира, который был э-э… харитом, и подростка лет шестнадцати. Услышав, что на вверенной моему попечению земле обнаружился подозрительный чужак, я велел доставить задержанных в резиденцию, дабы принять должные меры, или, напротив, убедиться в ложности слуха. Увы – злоумышленники перехитрили мою охрану…

– И это был первый раз, когда вы видели Эйрика ван Эрлика?

– Клянусь, я даже не знал, что это ван Эрлик!

– В таком случае почему его катер сел на ваш личный космодром?

Губернатор развел руками.

– Именно это я сейчас и выясняю, полковник! Насколько я понимаю, речь идет о возмутительнейшем случае коррупции, проявленной кем-то из начальников смены.

– Я был бы рад помочь вам в расследовании этого случая коррупции, – вежливо сказал полковник Трастамара.

* * *

Люди Станиса Трастамары ворвались в ресторанчик для крийнов в полночь. Штурм был внезапным и жестоким: кое-кто спьяну принял лазерные лучи за часть ночного шоу. Потом ничего не подозревавших посетителей клали на пол штабелями, а по всему зданию шел великий шмон.

Имперская СО обнаружила в здании три лишних подземных этажа, автоматы с виртуальными играми, установленные без лицензии правительства, наркоцветы и небольшой бордельчик, где в мире уживались представительницы и представители самых разных рас. Там же, в бордельчике, были застигнуты некоторые высокопоставленные чиновники, причем не всех из них застали с особями собственного вида: межрасовый секс был до удивления популярен в определенных кругах общества.

Бедолага Сури пытался было качать права и, схлопотав от десантника изрядную оплеуху, завопил, что паршивые «хамелеоны» еще пожалеют о своей самодеятельности.

Он прекратил вопить только тогда, когда в его кабинет втащили начальника городской полиции, без штанов и с липкой красноватой жидкостью, заляпавшей блюстителю порядка всю мошонку. В жидкости было легко признать квазисперму, выделяемую таэллийскими самками при прикосновении к телу партнера.

– Да что вы делаете? – ахнул Сури, – да вас…

Один из спецназовцев, несильно размахнувшись, ударил его в живот приемом «летящая ласточка», Сури задохнулся и рухнул на пол, теряя сознание.

Когда его подняли и поставили на ноги, он увидел перед собой невысокого человека с моложавым лицом, странно контрастировавшим с платиновыми волосами, и с талией такой тонкой, что бластер в кобуре на ремне казался шире ее. На человеке были легкие брюки и легкая рубашка, и только странный зеленоватый блеск ткани свидетельствовали о том, что рубашка эта может с расстояния до трех метров отразить лазерный луч.

– Я Станис Трастамара, – сказал человек, – глава Оперативного штаба Службы Опеки.

– Я… э…

Обрушившееся на него несчастье показалось Сури безмерным, как дали гиперпространства. Всю свою жизнь, с младых ногтей, он знал, сколько берут околоточные и сколько участковые, сколько берет майор из Службы Порядка и сколько – начальник космопорта. Он понятия не имел, сколько берет начштаба СО. Он сильно опасался, что начштаба СО плохо представляет себе специфику деятельности такого учреждения, как скромный ресторанчик для крийнов, и запросит взятку, которую просто невозможно заплатить.

Трастамара швырнул ему через стол планш-сканер.

– Протокол обыска, – сказал Трастамара, – наркотики, запрещенные игры, особи, ввезенные без надлежащего на то разрешения, в том числе и из миров, не принадлежащих Империи. У тебя скверная привычка устанавливать кристаллокамеры в местах тайных свиданий, Сури, – вряд ли начальнику местной таможни или помощникам губернатора понравится, что ты снимал их развлечения. Кстати, записи мы изъяли. А самому губернатору вряд ли придется по душе, что ты забыл ему уплатить деньги за лицензию на виртуалки. Прочти и поставь отпечаток сетчатки.

Сури зажмурился было, чтобы не «оставить зрачок», но здоровенный детина, нежно сжавший ему шею, заставил его переменить свое мнение.

– Уважаемый господин полковник, – пролепетал Сури, поднимая глаза от планш-сканера, – а мы не могли бы как-то договориться?

– И что же ты можешь мне предложить?

– Мое скромное заведение приносит около тридцати тысяч в год…

Тут голова Сури взорвалась болью, а когда он очнулся, он обнаружил, что сидит, крепко принайтованный к стулу в своем же кабинете, а напротив него, за его собственным роскошным столом, сидит полковник Трастамара. А посереди стола лежит маленький красный инъектор.

– Ты, вероятно, имеешь в виду чесцианский год? – осведомился Трастамара.

Чесция обращалась вокруг солнца за двадцать пять стандартных суток.

Сури вежливо захихикал.

– Мне достаточно дать этому ход, – известил Трастамара, помахав планш-листком в воздухе, – и тебя посадят на тридцать лет за уклонение от налогов. Мне достаточно передать начальнику Службы Порядка тебя и кристалл с твоими записями – и тебя найдут повесившимся в камере через три дня. Почему через три, хочешь ты спросить? Потому что на руках и гениталиях трупа будут обнаружены многочисленные порезы и ожоги, а также травмы внутренних органов, которые самоубийца, по своей наглой привычке, наносил себе в течение трех дней перед тем, как покончить со своей никчемной жизнью… Я ясно выражаюсь?