Потом шептались, что в Логова влюбилась аж декан факультета – лютая с остальными студентами дама, которая жалела его, мальчика, потерявшего родителей, совсем по-матерински. И Артур твердо знал: у декана нет никакой задней мысли, когда она подсовывает ему пакетик с бутербродами. Или закрывает глаза на то, что Логов опять проспал первую пару.

Сострадание не имеет с похотью ничего общего… Хотя по работе ему встречался один старый подонок, который слишком уж жалел соседского мальчика: его родители пили по-черному. Он то подкармливал малыша, то укладывал к себе в постель.

– Да я ж порадовать его хотел, – оправдывался он на допросе. – Приласкать малость… Он же с этой алкашней никакой радости не видел.

Вот только однажды мальчик начал отбиваться… Может, просто подрос и понял, что творит с ним добрый дедушка? Или просветил кто-нибудь в подворотне… Пацан ударил соседа и начал кричать.

– Пришлось малость придушить его, а то весь дом переполошил бы, – оправдывался убийца, демонстрируя искреннее непонимание, в чем его вина.

Ребенка нашли только через неделю на пустыре, обглоданного бродячими псами. Патологоанатом обнаружил следы многократного сексуального насилия, а пацан из двора вспомнил, как погибший сболтнул, что сосед жалеет его. И только мать с отцом ничего не замечали…

Но юность Артура была свободна от таких упырей, если его и жалели, то искренне.

«Надо бы заглянуть к ней, проведать, – подумал Артур о бывшем декане, уже садясь в машину. – Если она еще не на пенсии… Как же ее зовут?»

У него было время вспомнить, пока он добирался от своего дома на Большой Черкизовской до Сашкиного на Сельскохозяйственной. Раньше Артур называл этот дом Оксаниным, теперь приходилось переучиваться, чтобы не увязнуть в прошлом на годы, а риск был – он это чувствовал. Выбираться в реальную жизнь нужно было очень аккуратно, неспешно, не делая резких движений, чтобы не порушить башню, воздвигнутую из воспоминаний.

И Сашку он не торопил: пусть остается в той же квартире среди Оксаниных вещей, раз ей так спокойнее. Только бы самообман не затянулся на всю оставшуюся жизнь… Вокруг было полно людей, живущих воспоминаниями. Артур видел их чуть ли не каждый день: грустное зрелище. Такого он Сашке не желал. Потому и рвался скорее увезти ее на море, наивно веря в его чудодейственную силу.

Старушки у подъезда затихали, когда Артур выходил из машины, и он втайне даже ликовал из-за того, что опять подбросил им пищу для сплетен. Пусть развлекаются, раз больше нечем скрасить свои унылые будни, повод-то какой: этот красавчик следователь сначала к матери ездил, теперь к дочке… Объяснять, что Саша Каверина как была, так и осталась для него дочкой, Логов считал унизительным. Плевать!

Главное – это отвезти Сашку к морю… Оно залижет, залечит раны, оставив тонкие шрамы, которые не исчезнут, конечно, но с ними уже можно жить. Ведь сам Артур как-то справился, не позволил черной трясине тоски поглотить себя. А был он чуть старше Сашки, когда его родители разбились в одной машине… Многие потом удивлялись, что Логов не боится сесть за руль и водит – не сказать чтоб уж очень осторожно. Довольно лихо…

Сашка ничем не выказала страха перед путешествием в Крым на машине. Правда, в первый момент удивилась:

– Не на самолете?

Но тут же пришла в восторг, запрыгала по комнате как маленькая.

– Вот это, я понимаю, приключение!

Его сердце от радости сбивалось с ритма, когда Сашка хоть ненадолго забывала о сиротстве и вновь превращалась в ту девчонку в домашних зеленых шортах и желтой майке, которую он звал: «Тот еще фрукт!»

– Ты же хорошо переносишь машину?

Артур уточнил на всякий случай. Вроде Сашку никогда не тошнило, но он и не возил ее далеко…

Она нагловато ухмыльнулась:

– Боишься, что я заблюю твою «Ауди»?

– Да уж не хотелось бы!

– Расслабься. Ничего такого никогда не случалось. Можно я наберу с собой чипсов? Или в твоей «немке» нельзя крошить?

Подавив вздох, Артур позволил ей взять все, что она захочет, хотя сам никогда не ел в машине. Не то чтобы он был таким уж чистюлей, но и устраивать в дорогом автомобиле свинарник ему не казалось правильным. Он думал, что Сашке это хорошо известно. Не отпускало подозрение, что девчонка проверяет, насколько Логов готов прогнуться.

Он ошибся. Никаких чипсов Сашка с собой не потащила, только леденцы взяла на случай, если и впрямь затошнит, и несколько бутылочек воды.

– Зачем? – удивился Артур. – Можно купить по дороге.

– Я из фильтра воды набрала. Чего зря деньги тратить?

Он закатил глаза:

– Экономная ты наша…

И тут же пожалел, что произнес слова, которые могли резануть Сашку: «наша», «мы» – эти понятия остались в прошлом, «их» больше не существовало. Он остался один. И Сашка одна. И они только делали попытки слепить что-то вместе из разрозненных кусочков в память об Оксане…

Но Сашка то ли не заметила, то ли пожалела его и сделала вид.

– Газ я перекрыла, воду тоже, – проговорила она деловито, наблюдая, как Артур пристраивает ее сумку в багажник. – Паспорт с полисом взяла. Банковскую карту… Вроде все?

Он выпрямился и еле удержался от того, чтобы погладить ее легкие белесые волосы:

– Умничка.

Все это время Артур старался не смотреть на пакет, который Сашка прижимала к груди. В нем угадывались очертания шкатулки, которую они собирались отвезти к морю. Сашка тоже опустила глаза:

– Куда поставим? Не в багажник же?

– Нет, конечно. На сиденье. Я закреплю.

Он только хотел сказать, что шкатулка поедет на переднем сиденье, как Сашка спросила:

– Я тебе не буду мешать, если сяду рядом? Или лучше сзади?

– Как тебе удобнее, – заверил он. – Кондишн везде добивает, радио слышно.

– Тогда я впереди, – она осторожно передала ему шкатулку, юркнула на сиденье и вопросительно улыбнулась ему снизу. – Поехали?

* * *

Никто не видел того, что открывалось его глазам…

Из-под облаков орел обозревал выжженные солнцем поля, застывшие ряды виноградников, ожидающих сбора урожая, беспокойный морской простор, который только людям кажется бескрайним. Орел знал, что даже стихия заключена в каменные берега и не свободна. В отличие от него…

Только он один мог оценить причудливые формы разного цвета озер – голубых, зеленоватых и даже розового. Он видел, как меняются переливы их оттенков в зависимости от того, на какой высоте находится солнце. И как медленно меркнут краски, когда светило опускается в море.

И никто до сих пор не заметил, что на каменистом берегу у подножия скалы лежит человек.

Хотя он не шевелился уже несколько дней и явно был мертв, что-то мешало орлу рассматривать его как пищу… Не жалость, конечно. Царь птиц не был знаком с этим чувством. Просто летом у него не было недостатка в другой пище и не хотелось опускаться до человеческого трупа.

А другие животные не забредали в этот пустынный уголок. Пока что…

* * *

Оказалось, что ехать с Сашкой в одной машине – это не такое уж мучительное испытание: она не болтала и не сорила. Молчком снимала что-то из окна, копалась в гаджете, прикрыв глаза, слушала музыку. Артур начал верить: путешествие будет приятным.

Только раз Сашка печально заметила, когда они миновали поворот на Ясную Поляну:

– Мы так и не побывали там… Все собирались.

На этот раз «мы» – это были они с Оксаной. Артур пробормотал, хоть и не имел к этому никакого отношения:

– Я свожу тебя.

Медленно повернув голову, Саша устремила на него долгий взгляд, потом отвернулась к окну, заговорила о Толстом, которого Артур не перечитывал со школы.

– Наверное, до него надо дорасти. Мама его очень любила, а мне ближе Достоевский.

Она сделала паузу, точно выжидала, что скажет Артур, ему пришлось сознаться:

– Я так и не осилил «Преступление и наказание».

– Ты?! – Сашка так и подскочила на сиденье, заглянула ему в лицо. – Серьезно? Ты же сыщик! Это самое… твое.

– «Братья Карамазовы» – вот мое. Несколько раз перечитывал. Чем не криминальный роман? Но какие характеры, какие страсти!

Откинувшись на сиденье, она проговорила задумчиво:

– А я от «Преступления…» оторваться не могла. Даже типа изысканий что-то провела: почему у Раскольникова именно рыжая шляпа? И еще кое-что… Разве он тебе не интересен с точки зрения психологии преступника?

Обижать ее не хотелось, но Сашка не потерпела бы неправды. И Артур признался:

– Мне кажется, Раскольников предсказуем. Или в этом предсказуемость Достоевского? Я сразу знал, что главный герой убьет старуху.

Сашка фыркнула:

– Это каждый первоклассник знает!

– И что кто-то невинный погибнет.

– А… ты догадался?

– И что раскается… Карамазовым удалось застать меня врасплох. Их мотивы интереснее. Ну, это только мое мнение, – добавил он поспешно, испугавшись, что задел ее.

Но Сашка внимательно слушала его, устремив взгляд в лобовое стекло. Трасса закручивалась серой лентой, исчезая под колесами, точно их машина заглатывала ее. Мимо проносились перелески всех оттенков зеленого, первые стога, скрученные рулонами: в детстве Артура таких не бывало. Обычные лохматые теперь встречались редко, но прошлым летом они с Оксаной набрели на такой, разом со смехом откинулись на спину и долго лежали рядом, просто глядя в дымчатую синеву. Он тихонько перебирал ее пальцы и думал: «Это и есть счастье. Вот такое оно…»

– Эй! – вскрикнула Сашка, когда машина резко вильнула. – Ты засыпаешь, что ли?

– Нет, – отозвался он коротко.

Кажется, она догадалась, но все же предложила:

– Может, остановимся и выпьем кофе?

– Попозже. Нам надо проехать сегодня как можно больше.

– Включи навигатор, – посоветовала она. – Вдруг он найдет более короткий путь?

– Терпеть не могу навигаторы…

– Ну как знаешь…

Без стеснения протяжно зевнув, Сашка умолкла, глядя перед собой. И только через несколько километров призналась:

– Я всегда мечтала вот так ехать на машине куда глаза глядят. Просто смотреть в окно, слушать музыку и ни о чем не думать.

«Но Оксана не умела водить, – завершил Артур за нее. – Да и машины у них не было».

– А тебе удается ни о чем не думать?

– Ну… Не совсем, – она улыбнулась, поглядев на него. – Но это, знаешь, такие ленивые мысли. Неважные. Я их тут же забываю.

– И тем они хороши!

– Вот. Ты понимаешь. Я знала, что ты поймешь.

Артур шутливо кивнул:

– Премного благодарен.

– Ехать и не думать, – повторила Сашка с тоской. – Долго-долго…

Но к вечеру она едва не вывела его из себя.

– Только не пончики! – взмолился Артур, когда Сашка выбрала место для ужина, завопив: «Останови здесь!» Он еле успел затормозить…

Ее глаза округлились:

– Ты не любишь пончики?!

– Даже запах не выношу.

В ее недолгом молчании сквозила укоризна:

– Как же мы будем путешествовать вместе? Я их обожаю.

– А по тебе не скажешь…

Пухлая нижняя губка обиженно выпятилась:

– Еще назови меня скелетом!

– Ну что ты! – притворно ужаснулся Артур. – Никогда в жизни. Ты просто… миниатюрная.

– Звучит лучше, но смысл тот же.

Он несогласно мотнул головой, вынудив Сашку усмехнуться:

– Знаешь, раз уж мы все равно остановились… Ты не обязан есть пончики! Можешь взять пельмени. Их-то ты ведь любишь?

Осеклась на последнем слове, наверняка вспомнив, как они на пару давились магазинными пельменями после смерти мамы. Артур покосился на нее с тревогой: бледное личико вытянулось, взгляд впился в невидимую точку…

– Ладно, – вздохнул он. – Пончики, пельмени – все, что желает Ваша светлость!

Ее ресницы дрогнули, уголки губ едва заметно приподнялись. Сашка посмотрела на него теплым взглядом и быстро кивнула:

– Спасибо!

Пахло внутри отвратительно, но Сашка с удовольствием задергала носом:

– Неужели у тебя слюнки не текут? Ну скажи! Не текут?

– А я похож на жертву экспериментов академика Павлова? – Артур скривился.

Сашка легонько оттолкнула его:

– Да ну тебя!

Подскочила к кассе и уставилась на меню на экране. Вид у нее был такой, будто сейчас она начнет облизываться:

– Я возьму и пельмени, и пончики. И еще два стакана чая.

– У тебя обезвоживание?

– Просто хочется! А ты что выбрал?

– Пончики, конечно!

– Серьезно?

Он взял чебуреки – пельмени сейчас в горло не полезли бы. Хотелось думать, что Сашка не сочтет это упреком: мол, у нее уже отболело, забылось… Да Артур только рад был бы этому! Для того и втянул Сашку в расследование убийства Оксаны, лишь бы только она не задохнулась от тоски по матери.

И они оба выжили.

Даже расхохотались в голос, когда с обратной стороны окна, у которого они устроились, остановилась толстая тетка в розовых шортах, которые делали ее похожей на мисс Пигги. Сашка точно не помнила, кто это… Зал кафе по уровню находился ниже тротуара, и пухлый розовый зад оказался прямо на уровне их лиц. В маленьких наушниках, видимо, звучала заводная мелодия, потому что рыжеволосая тетка начала притоптывать ногами, словно покрытыми белым, дрожащим от каждого движения желе.

– Стекла зеркальные, она нас не видит, – от смеха вытирая глаза, пояснил Артур.

– Может, выйти и сказать ей? – Сашка уже начала приподниматься.

Он остановил:

– Не надо. Она так счастлива в своем неведении! А если узнает, что стала посмешищем, это будет мучить ее весь отпуск.

Усевшись на место, Сашка с удовольствием куснула пончик и неразборчиво промычала:

– А ты добрый…

«Не всегда, – подумал Артур, медленно сворачивая салфетку. – Те, кого я посадил, с тобой точно не согласились бы…»

* * *

Сашка дремала рядом, отвернувшись к окну, и его мысли тотчас унеслись в Крым. Что могло случиться с Пашкой? Все его шалости всегда были безобидными, пацанскими, ни в какой криминал он никогда не лез. Конечно, уйма лет прошла с тех пор, когда они виделись в последний раз. Судя по тому, что успел накопать Артур, друг его детства не особенно изменился…

Продолжая забавляться, Пашка открыл в Евпатории Парк монстров и населил его любимыми персонажами – от Кощея до Шрека и Майка Вазовски. Оказалось, у него золотые руки, которыми он и создавал уродиков, как сам любовно называл жителей парка на своих страницах в соцсетях. Его детище пользовалось успехом, ведь в парке можно было пройти кучу квестов, а в подарок получить клятву от Фионы, что твое заветное желание, написанное на листочке и брошенное в ее приоткрытую сумочку, непременно сбудется.

«Он дарил детям надежду и радость, – Артур не замечал, но его брови болезненно сдвигались на переносице, когда он думал о Пашке. – Какого черта? Кто мог ненавидеть его настолько, чтобы убить?»

Он вдруг поймал себя на том, что уже принял убийство в качестве основной версии, хотя Пашка просто пропал. И, собственно, в любой момент мог объявиться и, как бывало, невинно захлопать ресницами:

– Вы меня потеряли? Ну вы чего, пацаны? Я же большой мальчик, могу исчезнуть на пару дней!

«Не можешь, – возразил Логов про себя. – Это я могу себе позволить. А у тебя семья, дети. Пора взрослеть, Пашка!»

Он всей душой надеялся, что сможет повторить это, глядя Пашке в глаза…

То ли Артур действительно задремал за рулем на какой-то миг, то ли некая потусторонняя сила увела их с маршрута, но в сумерках он понял, что едет не туда. Ни одной машины не было видно ни впереди, ни сзади… Как он ухитрился съехать с трассы?

Чертыхнувшись, Логов пересилил отвращение и обратился за помощью к навигатору. Бодрый голос футбольного комментатора возвестил о начале игры, но это не разбудило Сашку, и Артур надеялся, что успеет вернуться на нужную дорогу. Незачем ей знать, как он позорно сдался и призвал на помощь Уткина.

«Молодец, все знаешь», – подумал он мрачно, выполняя указания повернуть налево-направо.

Но лес становился все гуще, и это уже настораживало его. И тут – разве могло быть иначе?! – Сашка заворочалась, приоткрыла глаза, снова отключилась на секунду, потом проснулась окончательно, села и завертела встрепанной головой:

– Где это мы?

– А хрен его знает! Спроси у своего друга.

Она с изумлением выслушала очередную команду Уткина:

– Ты включил навигатор?! Мы заблудились?

– Похоже на то…

– И уже темно.

– Темнеет, – придирчиво поправил Артур. – Еще не темно.

Услышав металлические нотки в его голосе, которые звучали редко, Сашка поспешно согласилась:

– Конечно. Мы успеем выбраться из этой… глухомани.

Артур взглянул на телефон:

– Похоже, он сам заблудился. Сейчас перепрограммирую…

Он успел сбросить настройки навигатора перед тем, как Сашка выкрикнула:

– Стой!

И уже потерянным голосом проговорила, глядя на экран своего телефона:

– Здесь нет интернета.

– Вот черт! Совсем не ловит?

Она покачала головой и виновато поджала губы:

– Все? Мы остались без навигатора? Как же мы выберемся?

И вдруг подпрыгнула от радости, тыча пальцем в стекло:

– Смотри, там дома! Здесь живут люди!

Он с облегчением перевел дух и небрежно заметил:

– Сашка, это же центральная часть России. Здесь кругом люди.

Только они были какими-то странными, точно вышагнули из его советского детства, где остались такие вот заросшие травой кюветы, бездонные лужи, по которым можно было с упоением шлепать после дождя, некрашеные заборы серого цвета… Облокотившись на щербинку между штакетником, одна доска была выломана, неподвижно стояла старуха с длинными седыми волосами и смотрела в одну точку. Даже появление их машины не заставило ее перевести взгляд.

– Она похожа на ведьму, – пробормотала Сашка, не сводя со старухи испуганных глаз.

Перед забором на крышке люка сидел бритый малыш, на котором из одежды были одни колготки в рубчик – где такие раздобыли? Вокруг него на трехколесном велосипеде каталась девочка с синим бантом, а полуголый пацан ожесточенно хлестал ее своей рубашонкой. Но девочка безмятежно улыбалась и продолжала нарезать круги.

– Удивительно, – пробормотала Сашка, заметно сжавшись.

– Что именно?

– Живут люди вдали от мира… Среди леса. И никуда их не тянет… Ничего больше не нужно. Никаких амбиций. Может, так и нужно?

– Висеть на заборе?

– Мы же не знаем, чем она занималась весь день, – вступилась Сашка. – Может… животных лечила. Или еще что-нибудь. А сейчас вышла подышать.

– А дети?

– Что – дети? Их, наверное, к бабушке привезли на лето. Или уже к прабабушке…

– Ты его колготки видела?

Она замялась лишь на секунду:

– Так у нее и завалялись в комоде. Их, может, еще его мама носила. Или даже бабушка…

– Ладно, – сдался Артур. – Твоя взяла. С этой деревушкой все в порядке. Здесь живут счастливые и самодостаточные люди. Вот у одного из них мы сейчас и спросим дорогу…

Остановив машину рядом с молодым косарем, который не выглядел пришельцем из прошлого века, Артур опустил стекло:

– Вечер добрый! Мы, кажется, слегка сбились с пути…

Парень осмотрел их внимательно:

– А куда едете?

– В Крым.

– В Крым?! Ну, это вы лихо промахнулись, – он заглянул в салон и улыбнулся Сашке. – Слушайте…

И он принялся объяснять, довольно четко и понятно, как им вернуться на трассу, но в какой-то момент Артур перестал его слышать. Его начало раздражать, как этот парень таращится на Сашку и улыбается ей. Не удержавшись, Артур оглянулся: она тоже светилась улыбкой, и это показалось ему просто отвратительным – первому встречному!

– Спасибо, – сухо сказал он и поднял стекло.