Глава 9

Он явился, как герой мистической драмы, – с последним ударом часов. Правда, возвестили они о наступлении полудня, а не полночи. Заслышав звонок, Соня осторожно положила в раковину тонкий нож, которым чистила картошку к обеду, но не пошла к двери, а затаилась, вся обратившись в слух (как принято говорить в романах). Но кухня и прихожая находились в разных концах большой квартиры, а посторонних звуков оказалось так много: детские крики за окном, отчаянные удары толстой мухи о стекло, ворчание закипающей в кастрюле воды, – что Соне никак не удавалось разобрать голосов у двери.

Кровь вдруг зашумела в ушах, мешая как следует прислушаться, и это говорило о том, что пришел он – ее главный, ее единственный пациент. Его приближение действовало на Соню, как магнит на металлические опилки – все внутри ее закручивалось немыслимыми завихрениями и замирало в готовности к новому повороту.

– Соня! – окликнула мать звонким, незнакомым голосом. – К тебе пришли.

«Могла бы и сказать кто», – недовольно проворчала Соня. Она неспешно вымыла руки и провела влажными пальцами по бровям. Потом сняла фартук, повертела его в руках, нашла взглядом крючок и вдруг задохнулась: я могла бы видеть его уже целых две минуты!

Едва удержавшись, чтобы не побежать, она неслышно вышла из кухни и спряталась за выступом стены.

– Я такой остолоп, – приглушенно каялся Денис. – Из моей дурацкой головы совершенно вылетело, что в этом доме не одна, а две очаровательные женщины.

Тамара Андреевна растроганно уверяла:

– Да что вы, Денис! По нынешним временам и один букет – это целое состояние.

«Он и с ней кокетничает! – разозлилась Соня. – Так и вижу, как он щурит свои невинные глазки и поигрывает улыбочкой…»

– Не беспокойся, мама, – бросила она, выходя из своего укрытия. – У него есть это состояние.

Он опять заставил ее забыть о своем долге. Соня спохватилась и почувствовала себя глупой, несдержанной девчонкой, ошалевшей от этого одновременно улыбчивого и печального мальчика в узких голубых джинсах и просторной дорогой рубахе. Денис небрежно закатал рукава, обнажив загорелую кожу, и стал похож на удалого ковбоя, бездомного, но неунывающего.

– Рад видеть тебя в хорошем расположении духа! – насмешливо поприветствовал он. – Это тебе…

Он протянул букет юных, нераспустившихся тюльпанов. Соня осторожно приняла в ладонь прохладные широкие листья и, не удержавшись, спросила:

– А почему не розы? Ты же всем даришь розы?

– Откуда ты знаешь? – Его голос дрогнул настороженностью.

– Разве ты мне не говорил?

– Нет. Зачем бы я это сказал?

– Ты же сам признавался, что вечно все забываешь.

На этот раз ее слова прозвучали убедительно. Потупившись, он исподлобья глянул на Сонину мать и пробормотал:

– Ты выставляешь меня в невыгодном свете.

– Да что вы, Денис! – поспешила успокоить его Тамара Андреевна. – Я и сама часто что-нибудь забываю. Так же скажу, а потом не могу вспомнить… Да что же мы тут стоим? Проходите в гостиную.

– С удовольствием, – беззастенчиво откликнулся Денис и, с любопытством осматриваясь, прошел в комнату. Он двигался мягко, как благодушно настроенный молодой тигр, который все же ни на минуту не забывает о подстерегающей со всех сторон опасности.

Соня попыталась смотреть его глазами: старые книжные шкафы, потускневшая коричневая софа, отставшие в углах обои… Ей захотелось увидеть его дом. «Коттедж», – презрительно поправилась она. Просто взглянуть, как живет семья банкира. Соне казалось, что это многое скажет о ее пациенте, хотя она с трудом представляла, что говорит эта квартира о ней самой.

Присев на краешек софы и напряженно выпрямив спину, Тамара Андреевна указала им на кресла, и они послушно расселись, как школьники, не глядя друг на друга.

– Валерий Ильич сейчас выйдет. Он работает, – пояснила мать, хотя никто и не спрашивал. – Ваш папа, Денис, работает дома?

Этот простой вопрос неожиданно озадачил его. Когда Денис терялся, его лицо становилось совсем мальчишеским: беспокойные губы приоткрывались, брови испуганно взлетали вверх, а взгляд приобретал умоляющее выражение. Забыв, что еще сердится на него, Соня рванулась на выручку.

– Мама, его отец занимается совсем другим делом!

– А чем занимается сам Денис? – раздался сзади высокий голос отчима. – Это, я надеюсь, нам позволено будет узнать?

В предчувствии неловкой ситуации Сонины мысли заметались в поисках выхода. Но не успела она и рта раскрыть, как Денис с убийственным безразличием ответил:

– Ничем не занимаюсь. Вы слышали, что есть такая категория людей, как «мальчики-мажоры»? Так вот, я – «мажор».

– Неправда! – вспылила Соня. – А твой магазин? Все эти запчасти для автомобилей?

Он с отвращением поморщился:

– Да какие там запчасти… Я и колесо-то сам сменить не сумею, этим занимается мой… – на секунду Денис замялся, но все же вынудил себя произнести: – …телохранитель. Правда, я хорошо вожу машину, но и только.

«Все, – обреченно решила Соня. – Отчим его уже презирает».

Но Валерий Ильич неожиданно одобрительно усмехнулся:

– А вы не обольщаетесь на свой счет. Это редкое качество. Хорошее.

Однако Денису не терпелось довести развенчание самого себя до логического конца. Безнадежно махнув рукой, на которых не было даже часов, он сказал:

– Да ничего хорошего. Жизнь уходит впустую. Думаете, я этого не понимаю? Я ведь не ребенок.

«Как часто ты это повторяешь! – с жалостью отметила Соня. – Как же тебе хочется и себя, и всех вокруг убедить в этом…»

– Ваш отец занимается бизнесом? – Отчим наконец прошел и устроился на софе, закинув ногу на ногу и покачивая старым шлепанцем.

– Ну… Да. В общем, да. Бизнесом.

– Почему же он не возьмет вас в дело?

– Ему нужны профессионалы.

– А что ему мешает сделать вас профессионалом?

Денис жалко улыбнулся:

– Я мешаю. Мы разошлись с отцом во взглядах на мою будущую профессию. По-моему, их обоих больше всего бы устроило, если б я снова пошел в детский сад. И желательно – круглосуточный.

Тамара Андреевна с упреком покачала головой:

– Зачем вы так говорите? Я не верю, что ваша мама не хочет видеть вас взрослым самостоятельным мужчиной.

– Мама Дениса умерла, – поспешила объяснить Соня. – Он живет с мачехой. А она…

– Взрослым мужчиной, – презрительно повторил Денис. – Не знаю. Я… Я могу лишь предполагать, чего она хочет. Кстати, – он вдруг оживился, – она ведь пригласила Соню к нам на обед. Вот я и пришел.

– А по какому случаю? – удивилась Тамара Андреевна.

Он ответил с не меньшим удивлением:

– Сегодня же воскресенье! У нас всегда по воскресеньям званые обеды. Но ты не пугайся, – обратился он к Соне, – гостей будет немного. Надень, пожалуйста, то платье, в котором была вчера.

– Ой, нет! – запротестовала Тамара Андреевна. – Она в нем как голая.

– Это мне и нравится. – Он так заливисто расхохотался, что даже отчим не выдержал.

– Но еще рано для обеда. – Соня слегка запаниковала. – Мы же пойдем попозже?

– Нет, мы пойдем сейчас. Я просто хочу пройтись с тобой по городу. У вас удивительно красивая дочь, – доверительно сообщил он. – Как это я раньше ее не видел?

– Вокруг тебя было слишком много других. Трудно разглядеть сквозь толпу.

– Ты хочешь меня уесть?

– Ладно, пойду-ка я работать, – прокряхтел Валерий Ильич, поднимаясь. Он протянул Денису руку. – Ну, желаю успеха!

Денис с готовностью подскочил, и отчиму пришлось задрать голову. «Классическая пара, – скептически подумала Соня, разглядывая их. – Гениальный уродец и неотразимый болван… Не сходится. Будь он болваном, все было бы куда проще».

Не выпуская его руки, Валерий Ильич с симпатией произнес:

– А знаете, молодой человек, вы мне понравились. Я ревниво отношусь к Сониным поклонникам, но вы умеете произвести впечатление, даже не сказав ничего умного и не сделав ничего значительного. Это привилегия красивых людей. Уж я-то знаю толк в красоте…

Пока Соня переодевалась, из кухни, куда мать увела Дениса, доносились оживленные голоса. Прильнув к замочной скважине, она с изумлением обнаружила, что Денис режет огромную луковицу, украдкой вытирая глаза, и без умолку что-то рассказывает. Соне мучительно хотелось подслушать, но проделать это так, чтобы он не заметил, было невозможно, потому что ее комната находилась как раз напротив кухни. Когда она вышла, Денис сразу повернулся и посмотрел на нее без обычной улыбки, испытующе и настороженно.

– К тебе страшно подойти, – только и сказал он и опять принялся за лук.

– Ты решил поселиться у нас на кухне? – усмехнулась она, останавливаясь в дверях.

– А можно? Я бы не прочь.

– После отдельной комнаты в коттедже? Не смеши меня. Кстати, где твой Андрей?

– Ждет в подъезде. Хочешь, чтобы он зашел?

– Разве мы никуда не идем?

– Ты видишь? – Он указал узким подбородком на доску и шмыгнул носом. – У меня наконец появилось дело. Не могу же я его бросить!

– Вполне можешь. Мама, освободи моего мальчика!

– Я не мальчик!

– Денис сам вызвался мне помочь, – начала оправдываться мать.

– Я делал это с удовольствием.

– Мама, этот человек всегда делает лишь то, что ему хочется. Значит, сейчас ему страстно хотелось резать лук!

А ей хотелось, чтобы он улыбнулся. Денис дорезал лук и положил нож, лезвие которого так и сочилось, распространяя едкий запах. Соня позвала его в ванную и сама зашла следом, но и тут он даже не сделал попытки обнять ее.

На лестничной площадке она удержала его и с тревогой спросила:

– Тебя что-то расстроило?

– Зачем он это сказал? – с досадой бросил Денис. – Твой отчим. Он, конечно, хотел сделать мне приятное, но я ненавижу, когда говорят о моей внешности.

– Почему? Что в этом плохого?

– Это просто ужасно… Андрей мне всегда говорит: «Ты – красавчик. От тебя все сходят с ума». Но я-то не хочу, чтобы из-за меня сходили с ума, потому что знаю, как это происходит. Мне это не нужно! Я боюсь этого! С тобой ведь ничего не случится из-за меня, правда?

Она порывисто обхватила его за пояс и положила голову на беспокойную грудь. Это оказалось так хорошо, что хотелось стоять так целую вечность, и пусть бы все катилось в тартарары! Но Соня открыла глаза и произнесла:

– Глупый… Это же просто образное выражение. На самом деле никто не сходит с ума от любви. Каждый подобный случай легко объяснить с физиологической точки зрения.

– Когда ты теряешь человека, который стал твоей жизнью, какой физиологией это можно объяснить?

– Хочешь, чтобы я прочитала лекцию?

Он помолчал, потом осторожно отстранил ее и сказал:

– Знаешь, иногда мне кажется, что организм многих женщин не предусматривает такого пустяка, как сердце. Среди вас гораздо чаще встречаются жестокие люди, чем среди мужчин.

– Впервые слышу такое.

– Пойдем к Андрею. – Он взглянул через перила вниз. – Он слышит наши голоса. Спроси у него. Он кое-что узнал о женщинах.

– Уверена, что не больше тебя!

– Меня? – искренне удивился Денис. – Но я ведь не был женат.

Андрей встретил ее недружелюбным взглядом и поздоровался сквозь зубы. Он сидел на низком подоконнике, расставив колени, а вокруг его рыжеватых волос роились высвеченные солнцем пылинки. Позади, нервно перебирая тонкими изломанными лапками, бежал по стеклу паук, и Соне вспомнилось, что это – к известию. Денис по-свойски подал телохранителю руку, тот крепко ухватил ее обеими ладонями и тяжело поднялся.

– О, слон! – вырвалось у Дениса. – Ты меня чуть не свалил!

– Прости, малыш, – насмешливо отозвался Андрей. – Я бы не дал тебе упасть, не бойся.

Когда они вышли на улицу, Соня спросила:

– А почему твоя мачеха пригласила меня? Откуда она вообще обо мне узнала?

– Как откуда? Я рассказал. Собственно, это была моя идея, чтобы ты пообедала с нами. Мне хотелось познакомить тебя с родителями.

– Зачем? Ты всегда так делаешь?

– Как? – Он приподнял брови и снова превратился в мальчишку.

– Знакомишь всех своих девушек с родителями?

– Нет, конечно! Они бы меня убили!

– Откуда же такая бредовая идея?

– Почему бредовая? – обиделся он. – Разве не положено представлять будущую жену ближайшим родственникам?

Соня даже остановилась. Денис обернулся и невинно захлопал темными ресницами.

– Ты издеваешься надо мной? – рассердилась она.

– Издеваюсь? Да ты что? Я вообще не люблю издеваться. Разве что над Андреем.

Тот буркнул сзади:

– Да уж… Тут ты даешь себе волю.

– Ты с таким серьезным видом говоришь самые нелепые вещи!

– Что же такого я сказал?

– Она имеет в виду слова про будущую жену, – подал голос Андрей.

– И что же в этом нелепого?

– То, что мы знакомы всего пару дней…

– Да хоть один час! Разве это не происходит всегда именно так? Увидел и понял.

Соня с сожалением покачала головой:

– Нет. Люди должны узнать друг о друге множество плохих и хороших вещей, а потом все тщательно взвесить.

– Улавливаешь? – Он на ходу обернулся к Андрею. – Абсолютно медицинский подход. Все измерить, взвесить…

– А как еще?

– А вот так!

Он легко подхватил ее на руки и закружился посреди двора.

– Я хочу, чтоб ты стала моей, – остановившись, сказал Денис и горячо дохнул ей в шею. – А ты ведь знаешь, я всегда делаю, что хочу.

Но тут его лицо вытянулось. Опустив Соню, он медленно, будто на ощупь, двинулся к мусорным бакам. Там, среди вывалившихся помоев и обломков гнилых досок, лежало огромное окоченевшее тело дога. Соня увидела его утром из окна кухни, и они с матерью отвели душу, отдав должное хозяину собаки. Еще пару дней назад этот пес, удерживаемый поводком, горделиво проходил от крайнего подъезда в сторону собачьей площадки. Он был устрашающего размера и красивого «голубого» окраса. Теперь его шерсть выглядела тусклой и серой, как грязный холщовый мешок.

Несколько секунд Денис молча разглядывал мертвую собаку, потом отрывисто бросил через плечо:

– Принеси лопату.

Соня не сразу и поняла, что этот неожиданный приказ отдан ей. Но Андрей не шелохнулся, и тогда она настороженно спросила:

– Зачем?

– Его надо похоронить.

– Но ведь это не твоя собака и даже не бездомная, почему ты должен его хоронить?!

Он обернулся и, раздельно выговаривая слова, как для плохо слышащей, пояснил:

– Потому что он умер. Разве ты не знаешь, что мертвых надо хоронить?

– Ты хочешь похоронить его прямо здесь?

– А ты предлагаешь перенести тело на центральную площадь?

– Но здесь играют дети.

– И что?

– Они будут пугаться могилы.

Денис жестко сказал:

– Пугаться надо вот этого, – и указал на брошенное тело.

– Хорошо, я принесу, – вздохнула Соня.

«Он будет копать сам или заставит телохранителя? – размышляла Соня, поднимаясь к себе. – Вряд ли сам… На глазах у всех… В приюте его хотя бы никто не видит».

Пришлось объяснять все матери так же обстоятельно, как Денис только что втолковывал ей самой. Силясь понять, Тамара Андреевна морщила высокий лоб и по привычке терла висок.

– А зачем ему это надо? – растерянно спросила она, но все же достала из стенного шкафа лопату.

– Перестань! – оборвал отчим, появляясь в дверях кабинета. – Я все слышал. У этого парня есть сердце, вот зачем ему это надо. Целый громадный дом весь день смотрел, как несчастная собака валяется среди мусора, и только сыну «нового русского» пришло в голову похоронить ее. Не дико ли?!

– Он не похож на типичного «мажора», – виновато сказала мать.

Соня отобрала у нее лопату и уже в дверях ответила:

– Он ни на кого не похож.