Вдали прогрохотало, Алекс снова взглянул на небо.

– Ну, ты и гоняешь! – Генри догнал друга и, остановив своего

мерина, вытер лоб тыльной стороной ладони. – Шумахер! Лошадь, случайно, не «Феррари» зовут?

– Нет, Цитадель, – засмеялся Грейди, но его всем известный

радостный смех на сей раз почему-то прозвучал неубедительно.

Друг это сразу же почувствовал. Он подъехал поближе и пристально взглянул ему в лицо.

– Что случилось, дружище? – поинтересовался он.

– Погода портится, – задумчиво протянул тот, но что на самом

деле он хотел сказать этой фразой, он объяснить не смог.

Генри тоже забеспокоился, бросил косой взгляд на небо, но

ничего подозрительного не заметил. Он еще раз вопросительно посмотрел на друга, а потом пожал плечами.

– Ничего особенного. Гроза как гроза.

– Это у вас, в Питере, может быть, ничего особенного, а в наших

краях такое бывает нечасто, – задумчиво протянул Грейди, поглаживая рыжую кобылу по густой гриве.

– В Москве?

– Нет, откуда я родом.

Генри не успел расспросить подробнее, потому как до них до-несся топот, и из-за деревьев выехал Нэлл. При даже условно посторонних молодой человек задавать вопросы не любил.

– Может, обратно поедем? – поинтересовался Нэлл. – А то

поздно уже, да и тучи эти мне как-то не очень нравятся. Приедем

мокрые насквозь – как к нам хозяева отнесутся?

Генри перевесил ногу через седло и раскуривал сигариллу.

– Посмеются.

– Поехали, – согласился Генри, разворачивая лошадь. – Только не разгоняйся: я не мастер родео, как некоторые.

Грейди же продолжал смотреть на небо. Друзья уже успели скрыться из виду, потерять его и начать звать, а он всё еще не

40

Второй шанс для героя

двинулся с места. Странные мысли тревожили его. Не так давно

прошло по радио ураганное предупреждение, а ураган никогда не

сулил ничего хорошего, это уж Грейди знал наверняка. В лучшем

случае, он повалит деревья и побьет машины, а может и проводку

оборвать или еще какие хозяйственные неудобства причинить.

– Грейди! Ну, где ты там?

Молодой человек развернул лошадь и направился было вслед

за друзьями, потом почему-то снова замешкался, присматриваясь к

чему-то вдали, где средь полей тянулась тоненькая серая ленточка

шоссе. По ней брела одинокая фигурка. Возможно, какой-нибудь

заплутавший местный житель… А кто еще может здесь бродить в

такую поздноту и «многообещающую» погоду? Возможно, прояви

он тогда большее любопытство, история повернулась бы иначе, но

Грейди решил не обращать на одинокого путника внимания.

7

Когда припозднившиеся друзья, поставив лошадей в конюшню, переступили порог главного зала пансионата, торжество уже

началось. В главном зале было шумно и тесно.

– Поспели к ужину, – тоном домашнего кота, узревшего миску

с рыбой, произнес Грейди. – А я как раз проголодался… Ну-ка, что

тут у нас…

Скинув плащ, поправив перед зеркалом одежду и пригладив

белобрысую шевелюру, молодой человек направился прямиком к

накрытым столам. Генри про себя отметил, что в праздничных на-рядах от киностудий и прокатных домов старые знакомые выглядели куда более привычно. Он сам немного задержался, осматривая

зал в поисках новых лиц: за время их отсутствия могли прибыть еще

люди. Конечно, принадлежность к кланам он мог определить только по причудливым бейджикам в виде гербов. Генри даже представил на мгновение, что будет твориться в зале через час-полтора, если присутствует здесь всего лишь половина: хозяйка оговорилась

накануне, что часть гостей задерживается. Интересно, кто?.. А так

же любопытно, кто еще из его соклановцев принял приглашение?..

Пытливый взгляд молодого бойца Реконкисты блуждал от одного лица к другому. Смешливый юнец с дерзким взглядом на дру-41

Юлия Каштанова

гом конце зала, беседующий с Ветром, очевидно, Чавес; еще один, на вид чуть постарше, блондин, щеголяющий длинной рапирой –

Рейн. Рядом с ними, ближе к окну, в компании симпатичных девушек в кринолинах – Фуэртэ, его он узнал по фотографии. Высочен-ный тип, которому явно мелковаты были дверные проёмы – Иван, глава Доминиканцев…

Эх, жаль, что в их авантюрном обществе так мало дам! Есть, конечно, Мануэлла из Альянса – привлекательная капризная дурочка.

Похоже, милая дама действительно считает, что больше всех знает…

Еще две или три других не вышли характером; их поведение, властное и претенциозное, простили бы юноше, но не девушке… Впрочем, нет – была на его памяти одна женщина, достойная песни…

– Генри! – звонкий голос бесцеремонно выдернул его из со-зерцательно-задумчивой медитации. – Ты что на пороге топчешь-ся, как бедный родственник?

Молодой человек обернулся, смущенно улыбаясь. Его облада-тельница в красивом черном бархатном платье, отделанном жем-чугом и золотым шитьем, смотрела на него, смеясь. Она прикры-ла лицо веером, так что видны были только дерзкие насмешливые

глаза. Можно было гадать сколько угодно, но всё равно до конца

невозможно выяснить, что она задумала…

– Просто так, – отделался Генри привычной фразой. Почему-то самые дурацкие слова вылезают первыми!

– Тогда пойдем к остальным, – хозяйка галантно поклони-лась, как знатная дама не менее знатному гостю. Генри смущенно

улыбнулся, неловко, как ему самому показалось, раскланялся и взял

хозяйку за руку. Ладонь ее была очень холодная, так что он даже

испугался.

– Ты не замерзла? – нахмурился он. – Руки ледяные.

– Всегда такие, – успокоила его молодая женщина. – Говорят, у творческих людей это частое явление. Отдаем окружающим

слишком много тепла – вот руки и мерзнут.

Она звонко рассмеялась, и тема разговора растаяла сама собой. Генри хотелось поддержать беседу, но серьезные философские

или научные вопросы поднимать не тянуло: слишком долго и муторно, а о глупостях болтать – скучно. Он задумчиво грыз губу, пока

42

Второй шанс для героя

не почувствовал вкус крови от содранной кожи: умных мыслей за

это время всё равно не появилось ни одной. Наверное, это свойство

светского общества – выдувать их остатки.

– Сложно было всё это организовать? – поинтересовался он

наконец, не придумав ничего лучше. – Столько сил, а вас немного…

– Непросто, но нам друзья помогли, – пожала плечами хозяйка. – К тому же, если дело в радость – оно не в тягость.

Генри снова замолчал: эта женщина могла уесть одной фразой, при этом не использовав ни язвительных, ни оскорбительных

выражений. Ему бы так! А еще частичку ее смелости. Он всегда вос-хищался храбрыми людьми, но считал данное качество уделом мужчин, а храбрые женщины встречались только в кино. Да и там они

мало походили на женщин – скорее на гренадеров в юбке. Здесь

же – девушка как девушка, но… Она была на его памяти единственным человеком, который мог сказать людям в лицо всё, что думает –

честно, не взирая на последствия. Он однажды подслушал, как она

пожаловалась Грейди, что устала и в гробу видела всю эту «политику» и драки… и всё равно бросалась в бой, потому что по-другому, наверное, не умела… Как, впрочем, и все лидеры.

***

Столы были составлены в каре, так что места для лидеров

оказались по центру. Ибарра волновался за своих коллег – Рейна

и Чавеса, которые слыли куда более мнительными и в любых, порой, самых невинных словах могли найти повод для обиды. Элеонора, лидер Грандов, частенько на это указывала, а она была не из

тех, кто предъявляет претензии беспочвенно. Лидеры Реконкисты

и Альянса молча смерили друг друга «дружелюбными» взглядами

и, даже не удостоив приветствиями, заняли свои стулья. Сидеть на

неудобном стуле с высокой спинкой лидер Альянса не привык, но

виду не подал. Он мельком взглянул на соперника: того тоже явно

не устраивало ни удобство, ни соседство, но он ничем старался это

не обнаруживать.

Соперничество между двумя самыми мощными «кланами»

началось чуть ли не с самого зарождения игры. Одно время чуть

не дошло до полного разрыва. Благо, именно в тот момент на не-43

Юлия Каштанова

босклоне зажглась «звезда согласия», которая пусть и разгоралась

медленно, но уверенно, и вскоре затмила своим блеском звезду раздора. Фадрике оглядел зал: гения-хранителя этой Звезды раздора –

Мигеля Мальеды, среди гостей не было.

Однако за центральным столом осталось два свободных места.

Одно досталось представителю молодого, напористого сообщества, еще не успевшего втянуться в местную жизнь и всё мечтающего

взять нахрапом. Оставалось еще одно, а пустовать ему не следовало.

– Похоже, Мигель решил нас проигнорировать, – задумчиво

протянула Элеонора, теребя губу.

Призрак хмыкнул, но под пристальным взглядом хозяйки от

комментариев воздержался. Рейн, с усмешкой, что-то шепнул на ухо

соседу, тот тоже улыбнулся. Ибарра равнодушно пожал плечами.

– Может, позовем Генри? – предложил Ветер.

Это едва ли был запланированный «карьерный ход», сделан-ный ради набора нескольких лишних очков за счет соперников: просто Ветер оказался проворнее.

– Генри? – задумчиво нахмурился Хуан. – Почему бы и нет…

Адмирал Реконкисты кивнул и, повернувшись, поманил друга.

Генри это удивило. Он, как все, заметил замешательство, возникшее

за центральным столом, но и понятия не имел, чем оно вызвано.

– Что это там стряслось? – поскреб затылок Шурик из Доминиканцев. – Кто-то недоволен?

– Не знаю, – пожал плечами Генри. – Не мое это дело: там лидеры, пусть они и решают.

– Неужели неинтересно? – возмутился Грейди.

Генри покачал головой.

– Не очень.

– И тем не менее, – напомнил Грейди, – дружище, позвали-то

они тебя.

Молодой человек наградил друга тяжелым взглядом, наблюдая, как Ветер машет ему.

– Что бы ему понадобилось? – непонимающе пробормотал он, нервно протирая лицо салфеткой.

– Иди, иди, – напутствовал Грейди. – Нам с Шуриком больше

достанется.

44

Второй шанс для героя

– Тебе бы всё пьянствовать да жрать! – пожурил он, но не стал

заставлять лидеров ждать и, пожелав соседям приятного аппетита, направился к столу. «Выясню, в чём дело, и вернусь назад, – думал

он. – Наверняка, какой-нибудь вопрос, который можно отложить

до конца ужина…»

Когда Генри приблизился, Элеонора поднялась навстречу и

приветливо и любезно произнесла:

– Присоединишься к нам? – она сделала пригласительный

жест рукой. – Разбавишь нашу компанию?

– Старых пней и корабельных сундуков, – под нос себе допол-нил Хуан, так что сидевший рядом с ним Рейн чуть не поперхнулся.

Генри хмуро обвел взглядом окружавших его лидеров: в таком шикарном обществе он чувствовал себя несколько скованно и

«не в своей тарелке». «А почему, собственно, я?» – крутилась в голове мысль, которую настолько четко выражало его лицо, что вызвало

сдержанный смех у лидеров – и это смутило молодого человека еще

сильнее. Он уже хотел было отказаться, но хозяйка настойчиво по-вторила:

– Присоединяйся, Генри, просим.

Генри чувствовал, что все сейчас смотрят на него и ждут реакции. Он бросил украдкой взгляд на Призрака, но тот сделал вид, что совершенно не заинтересован, и демонстративно изучал ри-сунок на потолке. Его примеру последовал и Ветер. Выдерживать

поединок терпения с хозяйкой было участью незавидной, обора-чиваться к остальным соклановцам, даже в поисках поддержки –

признак трусости. Генри мялся примерно секунд тридцать (ровно

столько длилась борьба стеснительности с гордостью, в которой

неминуемо должен был победить трезвый рассудок). Взглянув еще

раз искоса на лидера, потом – на хозяев, он молча отодвинул стул

справа от Рейна и сел. Было слышно, как хмыкнул Иван и облегченно вздохнула Элеонора, а Призрак ободряюще улыбнулся и

украдкой подмигнул.

Хозяйка поднялась и сделала знак помощникам, чтобы при-глушили музыку. Вместе с ее аккордами притихли и разговоры –

все взгляды обратились на хозяйку бала. Хуан откупорил бутылку

и наполнил вином серебряный фужер. Молодая женщина с тихой

45

Юлия Каштанова

благодарностью приняла его и, подняв, обвела глазами зал. Ее лицо

светилось радостной, спокойной гордостью – гордостью за всех них, за их союз. Если можно себе представить абсолютно счастливого человека, без сомнения, это была глава Грандов сейчас.

– Дорогие мои друзья, – заговорила она звонким голосом, он

летел в купольный потолок и отражался от стен, и казалось, что

он звучит отовсюду, а вовсе не от центрального стола. – Сложно

выразить словами, как я рада видеть всех вас вместе. Вы отклик-нулись на наше приглашение, и мы со своей стороны приложим

все усилия, чтобы вы не скучали и ни в чём не чувствовали недостатка. Вас ждет множество развлечений и… сюрпризов. Прошу

вас ничему не удивляться. Еще раз спасибо вам за то, что приехали.

Надеюсь, такие встречи станут доброй традицией! – она галантно

кивнула всем присутствующим, причем каждому казалось, что она

кланяется именно ему и смотрит именно на него. – У меня есть тост: за вас. И за нашу славную Испанию. За то, чтобы она всегда цвела

и побеждала – а с такими как вы, по-иному и быть не может – за то, чтобы любой из нас или тех, кто приходит к нам, мог с гордостью

сказать, что он – испанец.

Когда она замолчала, секунд пять висела тишина, а потом загремели стулья, зазвенели бокалы – все гости разом поднялись со

своих мест, чтобы присоединиться к тосту. Громогласный возглас

«Вива Испания!» взлетел к потолку. У некоторых непосвященных

даже заложило уши – так оглушителен был рев нескольких десят-ков глоток. Дальше послышались прославления в адрес различных

кланов и хозяйки лично.

– Веселитесь! – напутствовала Элеонора. – Угощайтесь! Будьте

нашими гостями!

И шум вновь наполнил зал. Музыка взвилась с новой силой.

Хлопали пробки, звенели бокалы и вилки, ровный гул раскатил-ся по залу. Элеонора осматривала своих гостей и улыбалась: вечер

начался отлично и ничто, кроме погоды, не предвещало неприятностей, да и последняя – лишь в том случае, если решит протечь

крыша.

– Удачно сказано, – Призрак поднял свой бокал. – Присо-единяюсь.

46

Второй шанс для героя

Ибарра тоже улыбнулся хозяйке, но сделал вид, что пропустил слова соперника мимо ушей. Генри молчал, только сверлил

глазами сидящих за столом лидеров и пытался осознать, что здесь

забыл он, и не решили ли над ним просто зло подшутить. Впрочем, он поспешил переключить внимание на вино и ужин и вскоре забыл о причинах стресса.

Призрак, пользуясь моментом, завёл разговор о какой-то книге. Генри не сразу осознал, о чём идёт речь. Несколько фраз он пропустил, пытаясь вникнуть в смысл, пока не понял, что речь идёт о

последней книге Элеоноры. Они обсуждали общих знакомых, слу-живших прототипами для ее героев, как кто получился и стоит ли

писать продолжение.

– А про меня там будет? – вставил Эстебан, лидер «Армады», и Генри почувствовал в нем родственную душу. Хоть что-то их свя-зывает с новичками. В остальном они совершенно не похожи: молодежь вела себя надменно и напористо, и порой совершенно неува-жительно в отношении «старших». Всеобщее посмешище Мигель

их, что ли, воспитывал?..

– Будет, – загадочным тоном пообещала хозяйка.

– В эпизодической роли случайного прохожего? – посмеялся

Рейн, хлопнув паренька по плечу. Тот насупился: явно видел себя

героем поважнее. – Ничего, поиграешь с наше – будешь тоже почти

главным. Как Фардике или Фидель… Или вон как Генри.

Генри при упоминании своего имени в таком контексте чуть

не подавился, даже вилку до рта донести не успел: рука остановилась на полпути. Молодой человек поднял голову и беспомощно

посмотрел на соседей. Наверное, вид у него в тот момент был настолько потешный, что окружающие – кто вежливо в сторону, кто

открыто – рассмеялись.

– А что такого удивительного, Генри? – Хуан то ли насмешливо, то ли удивленно приподнял бровь. – Ты тоже есть в романе…

– Кому ничего удивительного, а кому – очень даже, – буркнул молодой человек и вновь уткнулся в тарелку. Его и без того смущало

излишнее внимание.

– Так ты не читал разве? – Призрак озадаченно (или притворно озадаченно) поскрёб подбородок. – Зря, очень забавная история.

47

Юлия Каштанова

– Да, там из Мигеля такое пугало сделали! – прыснул Чавес.

– И, между прочим, совершенно заслуженно, – назидательно

добавил Рейн, подняв вилку вверх, – там даже цитаты из него при-ведены. Я так ржал, когда читал!.. Чуть Кондратий не хватил…

– Интересно, каким там меня выставили, – пробурчал Генри, ковыряясь в тарелке и сосредоточив взгляд на ней. Конечно, как всякий человек, он не был лишён тщеславия, но не до такой степени.

– А каким? – пожал плечами Рейн. – Нормальным…

Нормальным… Это еще для кого что нормально… Хотя, безусловно, это лучше, чем «выдающийся». В силу возраста, некоторое

время назад Генри перестал испытывать пиетет к героям первого плана: слишком уж у них было много эпического, надуманного, даже в каком-то смысле «слащавого», причем как у положительных, так у злодеев.

– А о чём книга?

– Прочти – узнаешь, – ответил за хозяйку Ветер. – Я тоже вначале не хотел, а потом «втянулся». Только вот неубедительный из

меня получился злыдень! – засмеялся он, погрозив хозяйке вилкой.

– Я учту, – усмехнулась Элеонора. – Но только в следующей

части.– А она будет? – живо поинтересовался Чавес – его, похоже, немало интересовала судьба самого себя – и добавил озадаченно:

– А если верить слухам и сказанное влияет на реальность – может

быть, придумаешь что-нибудь хорошее для каждого. Глядишь – и

кризис закончится.

– Ну, брось, Ладрон! – шутливо отмахнулась собеседница, хотя в глубине ее глаз мелькнула хорошо скрываемая тревога. – Я

же не волшебница!

– А там все живы останутся? – осторожно осведомился Иван, который большую часть разговора предпочитал молчать и слушать.

– А то мы тут прослышали про твое кредо – «нет трупа – нет романа».

Повисла минутная тишина, друзья переглядывались. После

слов Чавеса, эти звучали чересчур уж угрожающе. Все смотрели

на Элеонору, та обвела глазами гостей, а потом махнула рукой и

рассмеялась.

– А что, надо от кого-то избавиться? Я подумаю!

48

Второй шанс для героя

Расчет был верный – ее фраза действительно немного успокоила параноидальные настроения гостей, и спустя минуту разговор

опять свернул на привычные темы. Не по себе было, наверное, одному Генри. Он периодически ловил на себе тревожные взгляды

откуда-то из зала, но когда оборачивался, никого гипотетически

настроенного дурно не замечал, и в конце концов он устал вертеть

головой. Но мрачные мысли не уходили, а продолжали крутиться

слово за словом, раз за разом, и избавиться от них возможным не

представлялось. Он пробовал сосредоточиться сперва на еде, потом

на беседе, и наконец – на выпивке, но ничего не помогало. В итоге

Генри предпочел принять обстоятельства такими, какие они есть, раз их нельзя улучшить.

8

Мигелю надоело блуждать по коридорам в одиночестве. Немного времени потребовалось, чтобы выяснить, что он находится в

заброшенной части здания, и если идти на бал – то сквозь все эти

горы строительного мусора, старой мебели, утвари, паутины и клопов. Вдобавок здесь еще и не было света. И на кой он поперся сюда?

Он уже сотню раз успел пожалеть, что не заявился через главный

вход… Но мокнуть под дождем, конечно, тоже не лучшая идея, но

мог переждать в гараже или, на худой конец, в конюшне. Хоть компания была бы! А лошади, как известно, в некотором отношении

гораздо предпочтительнее людей. Там дождался окончания грозы

и явился бы, был бы повод поругаться с хозяевами и гостями, что

его бросили одного на улице в ливень… А тут – того и гляди, ноги

переломаешь.

Он осторожно перебрался через кучу искореженной мебели и, пользуясь единственным источником света – окном, направился к

двери на противоположной стороне комнаты. Если верить чувству

направления (а он все-таки не был начисто его лишен), примерно

в той стороне располагалась обжитая часть здания. Мигель подошел к двери и прислушался – тишина, только гром и стук дождя за

окнами. Впрочем, при таком шумовом загрязнении он даже ритм

тяжелого рока едва ли различил. Единственный шанс проверить, 49

Юлия Каштанова

на верном ли он пути – заглянуть за дверь и посмотреть. В крайнем