Паук не шевелился. Кажется, он не мог поверить, что наконец попал в тепло и теперь медленно оттаивал. Если под ним спустя некоторое время образуется лужица, это будет не удивительно.

Дотащив багаж до кровати, водрузила его на шерстяное покрывало и открыла, щелкнув замочками. Сейчас бы ванну принять и на мягкие подушки завалиться! Кстати, о ней… где-то должна быть еще одна дверь.

Покрутившись, Сайена нашла, что искала. Маленькая темная каморка с вытесанной в камне широкой ванной. Знать бы еще, как и откуда вода здесь берется.

Не успела она об этом подумать, как за спиной раздался шорох, и старческий голос прокряхтел:

– Звали, прекрасная хозяюшка?

– А-а-а! – подпрыгнула на месте, хватаясь за сердце, и резко обернулась.

Низенький, едва ли с метр в высоту, дедушка в штанах-шароварах и красной рубахе, перевязанной толстой веревкой. Длинная седая борода заткнута за пояс, из не менее длинных усов сплетены две косички. На гладком, без единой морщинки лице выделялись яркие голубые глаза, прям как у Горга! Хотя, нет, у того они гораздо темнее.

– Ты кто?! – воскликнула Сайена, когда бешеный стук сердца немного замедлился, позволяя спокойно дышать.

– Как это «кто»? – дед обиделся, скрестив руки на груди, – я Топатыч. Домовой этого крыла замка.

Домовой! Надо же… Она и не знала, что эти существа еще встречаются хоть где-то. Редко, когда можно встретить дом с Духом, а тут целый замок! Тем более, если учесть, что их невозможно заставить остаться, когда они того не хотят. Чем же ректор смог умаслить?

– Извини, – Сайена растянула губы в улыбке, понимая, что молчание затянулось. – Так сразу не узнала…

В голубых глазах засверкали искорки смеха. Топатыч покачал головой, устремляясь мимо девушки в ванную комнату и бурча что-то себе под нос.

Интерлюдия

Выстрелы, крики, женский плач и жуткий вой… Вспышки света в плаксивых сумерках, потоки огня, летящие со всех сторон черные стрелы… Запах морозного воздуха и раскалённого железа. Снег пропитался тёмными разводами крови… В смазанных красках месива сражающихся людей четкая картина: на увлечённую боем девушку в затяжном прыжке летел огромный волк. Он выделялся во мраке, затмевая снег, сереющий на его фоне. С алых зубов оскаленной пасти стекала кровь. Мощные лапы чуть согнуты – зверь приготовился к атаке. Она в ужасе обернулась, встречая несущуюся смерть. Волка, промчавшись черной стрелой, сбила пума. Оттолкнула в сторону, рухнув рядом. Волк, рыкнув, извернулся и выскочил из высокого сугроба. Полукругом направился к противнику, зеркально отражающему его шаги. Страшные, застланные туманной дымкой глаза сверкали яростью. Ощерившаяся морда, прижатые уши, вздыбленная шерсть. Звери примеривались друг к другу, изучая. Скалились, готовые в любой момент отразить атаку врага. Волк кинулся первым, но кошка ловко отскочила. Осклабившись, зашипела. Уши прижаты, шерсть на загривке дыбом. Развернувшись, волк врылся лапами в снег, готовясь броситься снова. И вновь впустую – пума ударила лапой, раздирая морду противника в кровь. Он взвыл. Кошка, не опуская морды, ждала броска. Прыгнули – сцепились в воздухе и, падая рычащим клубком – покатились по земле. Снег разлетался багровыми комьями. Лязг зубов, шипение, вой, сменяющий рычание, вырванные с мясом клочки шерсти. Сквозь шквал холодящих кровь звуков прорезался женский отчаянный крик, сменившийся глухим стуком, и воздух дрогнул, ударив от зверей в стороны. Темнота затягивалась, оставалось лишь яркое пятно – поединок. Кошка отскочила, тяжело дыша и приподнимая раненую лапу. Волк, промахнувшись, лязгнул воздух и, протаранив пустоту, стремительно развернулся к пуме. Бока перемазаны темными разводами, морда расцарапана, одно ухо разодрано. От тела исходит пар, в глазах красными пятнами застыло бешенство. Шатаясь, прыгнул, придавливая кошку и вгрызаясь в её холку зубами. Скулёж заглушил очередной женский крик.

И вновь волны энергии еще ощутимее и мощнее прорезали воздух. Скинув зверя, пума, пошатнувшись, отступила. Проехавшись по скользкому снегу, волк кинулся обратно, но стрела, пронзившая грудь, остановила. Он свалился замертво. Еще один выстрел, и черная кошка вздрогнула. Переступив с лапы на лапу, шагнула навстречу мёртвому противнику – из её горла вырвался сдавленный хрип.

К оседающей кошке подбежала спасённая девушка. Упала на колени перед заваливающейся набок пумой. Взгляд преданных золотистых глаз, тускнея, обращался к ней.

Девушка, рыдая, обхватила голову кошки дрожащими ладонями. Но пума, не спуская с нее глаз, умирала.

Серой, искрящейся стеной повалил снег, покрывая кровь и грязь чистой простынёй. Угасающие жёлтые глаза на фоне сгущающегося мрака моргали реже… Последний раз блеснув, золото померкло, и чёрные веки закрылись навсегда.

Артан проснулся. Судорожно закрыл лицо, растирая кожу, пытаясь окончательно прогнать видение. Отняв ладони, удивленно уставился на них. Мокрые. Снова. Разозлившись, резко сел, сгребая уже сбитую в кучу простынь и отшвыривая в пустоту. Он ненавидел любые проявления слабости, а за эти слёзы готов был разорвать себя. Вот только от чего? От безысходности? Необъяснимости кошмара?

Тьма! Кому сказать – не поверят! Артан Эварт рыдает, как баба! Встал, отпинывая попавшиеся под ноги тапки и, нарезав пару кругов по комнате, остановился посередине. Вот где логика? Где смысл в этих навьих снах? Что он сотворил такого страшного, что кошмары захаживают к нему, едва стоит закрыть глаза? В голове тут же выплыл ответ, вызывая усмешку. Конечно же это был риторический вопрос.

Но опять – причём здесь эта дохлая кошка, зыркающая на него во снах?! Так. Успокоиться. Вспомнить: кто он и где. Человек с относительно тёмным прошлым, таким же настоящим, но, однозначно, светлым будущим. Спокойный и хладнокровный. Хладнокровный. Именно эта мысль выбросила из туманной паники недавнего сна, и помогла сфокусировать взгляд. Прямо перед ним тёмное окно с отдернутой шторой. Еще минута понадобилась, чтобы узнать в размытом изображении сердито задумчивого лица своё отражение. Что ж, аристократической бледности ему явно добавила взошедшая луна.

Тихий щелчок, и звук открывающейся двери вырвали из размышлений. Резко обернулся, на автомате призывая в кулак магию.

– Ой, господин, вы уже проснулись… – на пороге топталась растерянная миловидная женщина.

Артан возвел глаза к потолку, ругая себя последними словами: да здравствует мадам паранойя. Чуть не прикончил собственную служанку. Встряхнул рукой, убирая холодное голубоватое свечение.

– О́лия… Чего тебе?

Она открыла рот, но тут же захлопнула, заливаясь краской и отводя взгляд. Артан скептически приподнял бровь. Рога выросли, что ли? Ну вечер, ну прилег вздремнуть после дороги, ну только что встал… А-а-а… Поняв, что произошло, он натянул на лицо строгости, еле сдерживая внутренний смех. И что такого? Он любил спать голым. Нечего заявляться без предупреждения, сама виновата.

– Простите, вы просили разбудить около шести вечера. У вас какие-то неотложные дела в лесных пещерах, – она покраснела до корней волос, явно желая поскорее смыться из хозяйской спальни.

– Как видишь, я уже встал. Свободна! – небрежно отмахнувшись, с усмешкой повернулся к окну.

Дверь тихонечко прикрылась.

Олия права: дела, ожидающие за пределами замка, самые, что ни есть, безотложные. А еще, насколько Артан помнил, сегодня должен был явиться новый завхоз. Продолжать и дальше нагружать лишними обязанностями Горга совсем по-свински, но кто ж кроме него справится с этими злобными детишками?

Оставалось надеяться, что Верховные прислали кого-нибудь со стальными яй… нервами. Кажется, речь шла о преступнике. Для Витморта в самый раз.

Конец интерлюдии

– Что, впрямь такой строгий? – Сайена отправила в рот кусочек шоколада и блаженно зажмурилась.

Домовой лишь досадливо поморщился, не переставая постукивать по стеклу аквариума. Стоит ли сказать ему, что Стефанчик этого не любит? Вон, уже раз пять разгонялся, бросаясь в сторону возмутителя спокойствия. Наверное, в ближайшие пару часов паука лучше не выпускать…

– Аки медведь, которого разбудили посреди зимы!

– Да уж… А почему? Должно же быть объяснение. Люди злыми без причин не становятся.

– Ну… Порча, сглаз или проклятие. Что-то да есть. Сама знаешь, когда человек у всех на виду, беды не миновать.

В дверь громко постучали. Сайена от неожиданности глубоко вдохнула и закашлялась – чай попал не в то горло.

– Ох, деточка, ну надо ж так! – подскочил к ней Топатыч, принимаясь стучать девушку по спине.

С момента их знакомства прошло чуть больше часа, а она его уже всем сердцем любила. Сложно испытывать какие-либо другие чувства к тому, кто приготовил горячую ванну с душистыми травами, потер мыльной мочалкой спинку, заплел влажные волосы в косы, а потом накормил вкусным ужином. Откуда взялась в комнате еда, Сайена не знала, но, когда, распаренная и счастливая вышла к столу, на нем стояли: тарелка густого наваристого супа, корзинка с еще горячим хлебом, дымящаяся кружка чая и вазочка со сладостями. Если тут и дальше будут так кормить, она вполне сможет пережить год в Витморте.

Перестав задыхаться, уклонилась от очередного удара кулака и почти бегом направилась к дверям, в которые неустанно барабанили. Она что, на пожар опаздывает?!

Схватившись за ручку, резко дернула на себя, готовясь разразиться тирадой, но замерла, уткнувшись взглядом в могучие, обтянутые красной тканью груди, каждая из которых была не меньше среднего арбуза. Сморгнув первый шок, подняла глаза. Круглое, пышущее здоровым румянцем лицо, обрамленное рыжими кудрями, улыбалось во все тридцать два зуба.

– Ты из самой столицы, что ль, открывать шла? – грубый голос полоснул по ушам наждаком, – Меня милаха Горг и так полчаса уговаривал поработать нянькой для начинающего завхоза. В лес пора, собирайся!

Должно быть, лесник не кривил душой, выражая свое «фи» на счет ее внешности. Если здесь в почете такие дамы, Сайена и, правда, жалкое подобие на женщину. Рост под два метра, параметры: сто двадцать – на сто двадцать – на сто двадцать». И обнять есть за что, и укрыться от снежной бури.

– А вы кто? – вышла из оцепенения, украдкой разглядывая распахнутую черную шубу, ниспадавшую до самых пят. Это сколько же медведей порешили, дабы сшить сие великолепие?

– Зарема, – женщина протянула широкую ладонь для приветствия. – Пытаюсь научить некромантов бытовой магии и полётам.

– Это как борщи варить при помощи чар, что ли? – Сайена быстро пожала гостью за пальцы, не дожидаясь, пока они сомкнутся мертвой хваткой и переломают ей кости.

– Почти угадала! Но обсуждать мою работу сейчас не время. Пора на подвиги.

– Разве проблема с беглецами не решена?..

– Наши студенты так легко не сдаются. И чем дольше мы тут болтаем, тем меньше вероятность найти детишек в целости.

Видно, отвертеться не получится. Либо она пойдет своим ходом, либо ее потащат, перекинув через плечо.

– А вдруг умертвия попадутся? У меня же магия заблокирована.

– Одевайся. Сейчас что-нибудь придумаем! – Зарема исчезла из вида, но почти сразу же раздался скрип и грохот в соседнем помещении. Что путного она могла найти в чулане?

Тяжко вздохнув, девушка отправилась к чемодану. Насколько знала, ночами бывает еще холоднее, чем днем. Значит, понадобится самая теплая одежда, какая у нее только была.

Быстро найдя то, что нужно, переоделась в шерстяное коричневое платье с меховой жилеткой и натянула штаны для верховой езды. Под юбкой их видно не было, зато шанс застудиться не так велик.

– Мне кажется, молодой хозяюшке нужно подыскать более подходящие для севера одеяния, – задумчиво протянул Топатыч, покусывая ноготь большого пальца. – Я бы мог в этом посодействовать.

– Было бы очень кстати! Можем обсудить это, когда вернусь, – Сайена накинула мантию, застегнула ее на все пуговицы и повернулась к домовому: – Смотри, чтобы Стефаний не сбежал. Он умет открывать крышку.

Дедуля покосился в сторону аквариума и отошел на пару шагов.

– Вот! – гаркнули из чулана, – самое то!

Махнув Топатычу, девушка поторопилась выйти из спальни, плотно закрыв за собой дверь.

– Держи!

Зарема протянула ей толстенную дубинку с шарообразным утолщением на конце. И откуда только это взялось среди инвентаря для уборки?!

– Дубина?.. Я что, похожа на горного тролля? – приняв «оружие», чуть не выронила. Какая тяжесть! Словно не из дерева, а из чугуна!

– Если не хочешь стать похожей на мертвяка, при встрече с усопшими целься им в голову.

Не дожидаясь ответа, профессорша хлопнула Сайену по плечу и направилась к выходу, подметая каменный пол краями шубы.