А вот Анита бежала. Быстро, неровно, задыхаясь и непрестанно оглядываясь. Пожалуй, она и сама толком не понимала, как на такое решилась. «Только бы не убила» – подумала мельком, когда страх уже не так сильно подталкивал в спину, а здоровый энтузиазм давно иссяк.

Сначала она действительно бежала. Потом быстро шла. Потом шла, еле перебирая ногами, и шарахалась в сторону от каждого проносящегося мимо автомобиля. Рабочий чемодан неприятно оттягивал руку, в правом боку болело, а в груди неимоверно жгло. Видимо, выбрала неверный темп и попусту растратила силы.

Длинные витиеватые улицы посёлка не давали и малюсенького шанса укрыться, что заставляло то и дело всматриваться в даль, в ожидании неминуемой расправы. Несмотря на характер, обаяние и… какие ещё там плюсы перечислял мужчина за время короткого знакомства… но подобные поступки не прощают. И тот факт, что новый знакомый Миша не мчал сейчас сзади, не подпирал её капотом к бетонному забору… этот факт вызывал мысли неприятные и весьма тяжкие: саданула она его будь здоров! И даже вялые оправдания своему поступку не приносили облегчения. Она испугалась. Его напора, внушающего тона и стремительно приближающейся лесополосы. Это была попытка себя защитить. «Ага, так и скажешь следователю» – противно нашёптывало подсознание. От этих нашёптываний Анита старательно отмахивалась.

Особенно скверно ситуация стала выглядеть чуть позднее. Ровно в тот момент, когда Анита увидела перед собой причину недавних манёвров. Широченная яма расползлась не только через всю дорогу, но ещё захватила добрую часть обочины. Она подпирала высоченные заборы близких строений так, что объехать её на машине не представлялось возможным. К слову сказать, даже пройти пешком казалось проблематичным. Это была та самая дорога, которая напрямую вела к станции. А та, по которой повёз её Миша… не настолько прямая, но тоже ведущая всё на ту же станцию. Анита протяжно простонала и протянула горячую ладонь по лицу.

Сюда она ехала на такси и, задумавшись, даже внимания не обратила, что движутся они в объезд. Сейчас же готова была кусать локти за подобную оплошность.

Кое-как пробравшись через глиняные завалы, Анита с грустью посмотрела на испачканные грязью ботинки и совсем уж запечалилась, когда отметила время на часах: до электрички оставалось совсем немного. Нужно было ускориться. Правда, сил на это не было. Ни физических, ни моральных. Чувствовала она себя скверно, а впереди ещё целый день трудностей и препятствий, которые следует преодолевать. Первая, кстати, в виде Миши, могла поджидать её уже на станции.

Нельзя сказать, что, не увидев знакомого автомобиля у железки, Анита вздохнула с облегчением. Скорее уж насторожилась. Опустила взгляд на чемодан и едва заметно поморщилась. Облизнула палец и потёрла уголок с застывшей на нём бурой … с застывшей на нём кровью! К чёрту терминологию, этой бурой жидкостью была именно кровь!

Прибывающая электричка засвистела и, обернувшись в последний раз, Анита качнула головой: что-то пошло не так. Но… но что? Она сделала нерешительный шаг и вошла в вагон. Бросила косой взгляд на своё призрачное отражение в тусклом окне и в недоумении развела руками. Не хотелось признавать, что всё это было зря.

Анита раздражённо зажмурилась, пытаясь отгородиться от действительности, злобно стиснула зубы, чтобы тут же деланно улыбнуться. Можно подумать, ей больше не о чем беспокоиться!

Она устроилась на сидении у самой двери, подключила к телефону наушники и врубила музыку громче, чтобы забыться. Вот только отвлечься не получалось. Мысли раз за разом возвращались к нему и…

Гулкая вибрация призвала машинально потянуться к карману, в котором всегда прятала телефон. Имя звонившего заставило недовольно хмуриться.

– Привет. – поспешил оповестить мягкий мужской голос до того, как Анита открыла рот. Своё недовольство ей пришлось проглотить.

– Привет. Не думала, что ты позвонишь. Кажется, вчера сказал, что пора разбегаться. – проговорила она ровно. Без эмоций и ненужных восклицаний, услышала в ответ мягкую усмешку и с тоской посмотрела за вагонное стекло.

– Я погорячился. – признался Пашка. – Вечером буду у тебя. – заманчиво вещал, точно и не было несколько часов назад всех этих упрёков, унизительных слов, взаимных претензий.

Анита не спала всю ночь, а он, надо же!.. погорячился…

– Не нужно. Я не хочу. – проговорила шёпотом, а Пашка рассмеялся.

– Да? – потянул он с явным недоверием и скрытой в нём издёвкой. – А я знаю, как убедить тебя в обратном. Обещаю быть паинькой. Ты как сегодня?

Анита на какое-то мгновение задумалась, прокручивая в голове давно заготовленные фразы. Громкие, чёткие, категоричные. А в итоге, мученически зажмурив глаза, выдавила из себя:

– Заканчиваю в восемь. Приезжай к десяти.

– Ну и отлично! Обещаю, мне есть чем тебя порадовать!

Удовлетворённый исходом беседы, Пашка отключился, а Анита размеренно выдохнула. Как же она от всего этого устала…

Их отношения длились больше года. Ну… как отношения… так… короткие встречи от времени к времени. Они не были парой. И никогда бы ею не стали. Пашка подобные факты не озвучивал, но догадаться было несложно. Встречались только дома. На её территории. Обычно эти встречи заканчивались бурным сексом – Пашка был парнем темпераментным. Потом Анита узнала, что она у него номер два или… или три, как вариант. Её протест заглушили собственные же стоны. Пашка умел уговаривать.

Со временем спорить и упрекать его показалось бессмысленным. Впрочем, как и вся эта история. История их связи. Пустая. Не имеющая цели и первоначальной подоплёки. Ани была нужна только для секса. Потому что та, другая… его будущая жена… она держала глухую оборону, считая, что эта оборона станет для Пашки коротким поводком. Сам он считал иначе и с лёгкостью перешагнул через сомнительные принципы и не выдерживающие никакой критики устои. И всем стало хорошо. По крайней мере, он искренне убеждал в этом Аниту. Пашка убеждал, а она соглашалась. Правда, каждый, без исключения каждый раз считала, что именно эта встреча станет последней.

Вот и вчера так же. Разругавшись в пух и прах, она готова была выдохнуть с облегчением, ведь общество назойливого парня давно стало тяготить… И сейчас этот звонок. Совершенно не к месту. Мысленно она уже успела с Пашкой распрощаться. Вполне логичный исход, правда, и слегка затянутый. А он снова сумел удивить. Пусть даже и неприятно.

Мысли о Пашке оставили нескоро. Хотя «оставили» прозвучит в крайней степени неверно. Эти мысли с боем сдали позиции событиям дня сегодняшнего. И Ани снова стало стыдно, неловко, она почувствовала, как стремительный румянец охватывает большую часть лица. Приложила к щекам холодные ладони, но облегчения не почувствовала. Что на неё нашло? А на него?.. Обычно отстранённый и к её персоне безразличный, он вдруг изменился. В глазах появился интерес, а на лице откровенный вопрос. Словно встретились впервые. Действительно, обычно лёгкий и весёлый, он вдруг замер, глядя на неё прямым и будто угнетающим взглядом. Понятно, что изучал. Не понятно, зачем. И это его предложение подвезти прозвучало столь же дико и неестественно, как если бы он позвал вместе махнуть на Луну.

Год она появлялась в этом доме с завидной периодичностью. Год чувствовала себя совершенно естественно, защищённо, как вдруг любовник Алисы решил дёрнуть за ниточку и посмотреть, как она себя поведёт. «Можно я буду называть тебя Анитой?» – спросил он, и появилось неудержимое и стойкое желание провалиться сквозь землю. Ани сдержала лицо, а ведь внутри ураганом пронёсся безудержный страх, переворачивая привычное существование, сметая его напрочь. Тут же сознание охватило сомнение. Она улыбнулась, а он сделал вид, будто этой улыбке поверил. Сделал вид… Это понимание наводило ужас. Оно заставляло волосы встать дыбом, призывало метать взгляд на поиски ходов к отступлению и оно же требовало сжимать кулаки. И, пожалуй, нет ничего удивительного в том, что Ани сорвалась…

Признаться, Магницкий был из тех мужчин, которые привлекали внимание. Сколько раз Ани ловила себя на мысли, что украдкой подглядывает за ним? Его голос не вызывал трепет, его присутствие не порождало глубоко внутри неловкость, но его нельзя было оставить без внимания вовсе. Точно магнитом тянуло. Хотелось увидеть и запомнить, что сказал, что сделал, как отнёсся к тому или иному факту. Алиса в его присутствии млела, а что оставалось Ани?.. Только смотреть, и не мечтая о том, что его внимание когда-нибудь коснётся её скромной персоны.

Простой и открытый, если смотреть со стороны. Но всё чаще казалось, что это лишь оболочка. Красивая обёртка, которая так влечёт состоявшихся женщин и молоденьких девушек. На деле же он был отстранённым и замкнутым. Точно таким, каким предстал перед ней сегодня. С ворохом мыслей и предусмотрительно придержанными словами. Алиса его такого не знала, а вот Ани удалось окунуться в эту загадку с головой. А ещё внутри поселилось чувство такое… словно до сих пор она находится под контролем его глаз. Взгляд обволакивающий, тяжёлый, вырывающий из реальности. Вздрогнув от этих мыслей, Ани воровато оглянулась, но рядом его, разумеется, не оказалось.

Магницкий вызывал желание к нему присмотреться, прислушаться, обдумать в тишине всё, что ухватило возбуждённое сознание. И чем чаще они встречались, тем навязчивее становилось это желание, сейчас же оно не отпускало вовсе. Снова и снова оно прогоняло по телу волну неконтролируемой дрожи. Что-то сродни страху, но точно не страх. Волнение, возбуждение, непонимание… наслоенные одно на одно.

Ани, не веря собственным впечатлениям, горько рассмеялась: не хватало ещё подумать, будто она его интересует. Пожалуй, это выработанный за несколько последних лет комплекс неполноценности. Жила затворницей и успела одичать. Мужское внимание едва ли вызывало восторг. Рядом был только оболтус Пашка, к которому она привыкла. Он был исключительным эгоистом. Никогда не лез в душу, а оттого и опасений не вызывал. Магницкий к Алисе относился так же, вот только что-то подсказывало, что сама Ани вызывала у него несколько другие желания. Ему было интересно, а ей не по себе от этого интереса. Он назвал её именем, которое предпочла забыть, а она не нашла ничего лучше, чем просто сбежать при первой же возможности, убедив себя в том, что тот опасен.

Варианты, при которых его интерес мог оказаться банальной случайностью, не рассматривала в принципе. Она успела почувствовать этот давно забытый вкус. Риск, азарт, вкус опасности. Предвкушение скорой битвы. Разве может что-то быть слаще?.. Первые птички – вестники беды уже давно посетили её убежище. Теперь пришло время появиться герою. А что? Чем Магницкий плох для этой роли?