Стихотворение Ли Бо
Могила находилась недалеко от ущелья Пасть Дракона, и по человеческим меркам до нее было три недели пути, что сбило самоуверенную спесь с Чживэй. Она застыла посреди пробуждающегося города Цзинь, над которым занимался рассвет. За спиной стояла сестра с преданным выражением лица. Пройдет не так много времени, прежде чем господа Вэй начнут разыскивать Мэйцзюнь с телом Шусинь (Чживэй сомневалась, что они купятся на историю с призраком).
Все отличалось от ее первого возрождения: теперь у нее были знания о мире и внятная цель, но не было средств к ее осуществлению.
Чживэй испытала смесь злости и разочарования. Возрождение все больше походило на наказание, чем на возможность отомстить обидчикам. И вопросов к причинам самого возрождения становилось все больше.
Может ли быть, что освобождение темных от рабского положения засчиталось ей выдающейся добродетелью?
Хотя цена освобождения была высокой. Пострадали люди…
Чживэй аж передернуло. Внутренний голос, который, наверное, исходил от Шусинь, не улучшал ей настроения.
Она сделала то, что следовало. То, на что другим не хватило бы смелости. До нее темные лишь жаловались на горести судьбы, не предпринимая никаких попыток взять ту в свои руки. А у Чживэй смелость была, как и смелость жертвовать малым во имя великого. И это, безусловно, оправдывало ее, не так ли?
Вместо того чтобы поддаваться унынию, Чживэй вдруг улыбнулась. Такими глупостями, как лишение сил, ее не сломать, ведь самое важное осталось при ней – гибкий ум.
– Темные сейчас свободны, не так ли, дорогая сестрица?
Мэйцзюнь кивнула.
– В этом городе есть темные? Отведи меня.
Сестра заметно засомневалась.
– Что? – спросила Чживэй.
– Это не самые безопасные районы города. – Мэйцзюнь понизила голос. – Там нас могут ждать неприятности.
– Главная неприятность, которая всех ждет, – это я, Мэйцзюнь. – В Чживэй и правда было мало страха перед возможными трудностями. Может, у нее теперь были карие глаза, но душа была все еще демоническая. – Пошли!
После довольно длительной прогулки (пешком!) они оказались в обшарпанном районе города. Дома здесь были построены из кирпича с примесью соломы, а крыши сделаны из тростника, улицы были не убраны, и несло смесью помойных и туалетных запахов. Чживэй с сожалением подумала, что смерть не отбила этому телу нюх.
Наконец после блуждания по улочкам удалось обнаружить ближайшую забегаловку, в которой подавалось вино. Несмотря на ранний час, там были темные (преимущественно те, что не ушли со вчера), большая часть из них прикорнула прямо на скамейках. Выглядели они достаточно неплохо, отчего Чживэй подумала, что здесь не обошлось без руки Лин Цзинь. Вряд ли она позволила бы своим подданным нищенствовать в оборванной одежде. Особенно теперь, когда было так важно выстроить новый имидж темных. Понимала ли это Лин Цзинь в ее отсутствие? Шэнь точно должен был понимать.
Мэйцзюнь заметно напряглась, в то время как Чживэй чувствовала себя среди темных как рыба в воде. Разглядывая лица посетителей, она с удовольствием отметила, что некоторых узнала, незнакомые же темные наверняка были освобожденными прислужниками из богатых домов или же вовсе из Запретного города.
Заметив темного, который ей подходил, Чживэй направилась прямо к нему. Посетители встряхнулись и начали подниматься со скамеек, с недоумением уставившись на двух девушек с карими глазами.
– Мне страшно, – прошептала Мэйцзюнь, вцепившись в руку Чживэй.
Та ничего не ответила, лишь освободила руку из хватки и кивнула сестре, чтобы та стояла у входа и не вмешивалась.
Чживэй знала, что излучала уверенность, которая едва ли соответствовала ее внешнему виду. Может, тело изменилось, но она все еще была императрицей темных. Лин Цзинь, может, и захватила власть после ее убийства, но сделала это незаконно.
Подойдя вплотную к темному, который ее заинтересовал, Чживэй одарила его улыбкой, оказывая ему честь.
– Ты идешь со мной. Твоя помощь будет вознаграждена. – Не деньгами, их Мэйцзюнь не скопила достаточно, но осознание того, что он помог самой Лю Чживэй, должно греть его до конца вечности.
Сначала темный было дернулся, чтобы встать, словно почувствовал ауру своей императрицы, затем нахально вскинул шрамированную бровь и окинул ее пренебрежительным взглядом.
В питейном заведении послышались смешки, а затем и вовсе хохот.
– Послушай, девочка. – Одна из женщин-темных поднялась со своего места. – Уходи отсюда.
Чживэй невольно обратила внимание на то, что уродливый выжженный шрам, сдерживающий силу темных, все еще оставался у той на руке.
– Я уйду, – ответила она; не то чтобы ей хотелось задерживаться в этой обители, навевающей не столько ощущение свободы, сколько тоску. – Но с ним. Мне нужна его помощь.
Смех прекратился, и недовольный шепот, словно жужжание мухи, становился громче, а питейное заведение заполняла злость. Чживэй ее чувствовала и наслаждалась ею. О да, злость она любила. Пусть испытывают ее; злость – это двигатель вперед. Злость – это борьба. Злость – это то, что дало ей свободу, а теперь даст ее и им.
– Ты, чучело!
Чживэй не сразу даже поняла, что обращаются к ней. Ну да, точно: она же выглядела так, будто только что восстала из гроба. Впрочем, так оно и было. Чувствовала она себя тоже соответствующе.
– Думаешь, ты можешь заявиться и разговаривать так с нами?.. – поднялся темный с крайне кустистыми бровями.
– Как? – Чживэй наклонила голову.
– Я могу высосать всю твою жизненную силу, – угрожающе произнес он. – И ты в секунду съёжишься до изюма, как виноградина.
– Да? – Чживэй усмехнулась. – А если я одолею десять из вас в честной схватке? – Она посмотрела на своего темного. – Ты поговоришь со мной?
У нее не было силы, однако навыки никуда не делись.
– Пожалуй, – снисходительно кивнул тот.
– Отлично.
Чживэй повернулась к коренастому темному, схватилась за его меч и вытащила из ножен, собираясь атаковать…
…ее повело. Вместо угрожающего взмаха хрупенькое тело последовало за мечом. Стараясь не упасть, Чживэй попыталась опереться на меч, но тот скользнул по глиняной плите, и она повалилась на пол, извернувшись в последний момент с тигриной грацией, чтобы не напороться на этот самый меч.
Секундную тишину разрезал хохот.
Да, она могла бы выдернуть кинжал из-за пояса бровастого темного и возобновить бой, но иногда нужно уметь принять поражение.
– До чего утомительно, – только вздохнула она себе под нос, поднимаясь на ноги и отряхивая платье.
Однако Чживэй не была бы собой, если бы в ту же секунду по ее лицу не растеклась сладчайшая улыбка.
– Благородные господа, – произнесла Чживэй, после чего с преувеличенным уважением протянула меч владельцу. – Мы с подругой хотели выразить вам свое почтение и повеселить. Теперь, когда вы отсмеялись, быть может, все-таки уделите нам немного вашего драгоценного времени?
В заведении вновь повисла тишина: происходящее было настолько необычно, что даже темные не знали, как реагировать. Две хорошо одетые барышни, простые люди, пришли в заведение для темных, шутили, требовали… С одной стороны, кого-то это раздражало, а с другой они проявляли разумную осторожность, которая еще не выветрилась из голов: ранг кареглазой особы еще недавно был выше их собственного.
– Сумасшедшая, – пробормотал кто-то.
Чживэй лишь хмыкнула. Они даже не представляли, в какие глубины она готова нырнуть, чтобы достичь желанной цели.
– Не очень-то ты грозная теперь, – раззявил рот темный с бровями.
– Господин Ли, – Чживэй обратилась по имени, чем немало ошарашила его. – Я и не думала вам грозить! Мы все должны жить в мире.
Тишина стала оглушительной. Чживэй могла бы поклясться, что слышит, как извилины шевелятся в головах темных.
– Поговори с ней, – бросил бровастый наконец. – И хватит устраивать шум. Башка трещит.
Едва они оказались снаружи (Мэйцзюнь, отчаянно пытавшаяся слиться со стеной, с облегчением покинула питейное заведение), Чживэй объяснила, что им нужны услуги перемещения.
– Я не смогу, – покачал головой этот темный с очаровательным личиком.
– Ты можешь.
– Вы – люди, я – темный. Я никогда такого не делал, у меня не получится.
Похоже, молодой человек совершенно не собирался входить в их положение. Однако три недели на ногах, пока где-то гулял неотмщенный убийца? Слишком уж это большой срок.
– Ты же волшебник, Сюэ Ян, – с трудом скрывая раздражение, произнесла Чживэй.
– Что? – удивился темный. – И как ты узнала мое имя?
– Я просветлённая, – блаженно произнесла Чживэй. – Мне приснился Легендарный прародитель Цзиньлун и сказал: Сюэ Ян сопроводит меня, куда я пожелаю.
На удивление, это сработало. Вероятно, имя уважаемого Прародителя из уст простой смертной девчонки звучало достаточно необычно, чтобы заподозрить ее во лжи. И, вероятно, другие смертные еще не догадались, что можно использовать услуги темных ради своего удобства.
Осторожно взяв девушек за руки, словно боялся, что одно прикосновение может его отравить, он приготовился использовать силу. Мэйцзюнь назвала ему пункт назначения.
– Бери силу из меня, если придется. – Чживэй посмотрела Сюэ Яну в глаза; не хватало еще, чтобы сестра пострадала. Темный кивнул.
Чживэй почувствовала, как нити ци оплетают их. Раньше она могла их видеть, но, похоже, новые глаза были не чувствительны к гармонии природы. Они различали лишь свет и тьму, однако остальное приходилось домысливать в воображении. Мир для людей был прост, ограничиваясь тем, что находилось здесь и сейчас перед глазами, и сложен тем, что все загадки и замыслы природы приходилось домысливать, чтобы объяснить себе, как работает мир. И не все эти объяснения были разумны.
Теперь, когда Чживэй побывала в шкуре не просто темной, а сильнейшей темной, когда она видела своими глазами энергии не только этого мира, но и ее собственного, ослепляющего сильнее, чем десять тысяч солнц, мир казался ей блеклым и упрощенным. Наверное, так же себя чувствуют те, кто гулял при свете дня, а затем оказался в темноте. Знаешь, что ответы где-то рядом, но приходится двигаться к ним на ощупь.
Она вдруг задрожала, точно путник при виде оазиса. Чживэй захотелось ухватиться за силу, однако та ускользала от нее, как вода огибает торчащий камень. Следом пришло чувство одиночества: словно часть ее уплывала, расставаясь с ней. Она лишилась чего-то важного, что делало ее собой.
Едва они воплотились в новом месте, которое оказалось простой полянкой посреди леса, как Сюэ Ян страшно закричал, а Мэйцзюнь упала без чувств в траву.
– Я же сказала питаться моей силой! – зло прикрикнула на него Чживэй, бросаясь к сестре. На долю секунды, в которой бы она себе не призналась, сердце замерло в ужасе, что с той могло случиться непоправимое.
Однако Мэйцзюнь сразу же открыла глаза и попыталась приподняться. Сюэ Ян кричать при этом не перестал – его обвили золотые веревки, сжимающие все сильнее.
Чживэй бросилась вперед, хватаясь за них и пытаясь разорвать. Они сжались сильнее, а потом вдруг сдались, и Чживэй с Сюэ Яном упали на землю.
– Вы меня обманули, – прошептал он. – Я не должен был сюда приходить.
Не слушая его причитания, Чживэй выдернула у него прядь волос, после чего оторвала кусочек одежды.
– Вернешься, когда я позову. Уходи.
В ту же секунду он исчез, а Чживэй посмотрела на свои обожженные руки.
– Ему стоит поучиться благодарности за спасение.
– Но мы и правда подвели его, – слабым голосом сказала Мэйцзюнь, указывая пальцем на место захоронения Лю Чживэй. – Запрет на упоминание твоего имени действует. Посещать тебя тоже нельзя.
– Хм, – выразила свое мнение Чживэй.
Могила, если ее можно было таковой назвать, была заросшей, очевидно, не посещаемой. Не зная о могиле, можно было пройти мимо и не заметить ее, словно здесь был похоронен некий безымянный человек.
Впрочем, такой она и была для так называемых друзей. Безымянной вспышкой в их жизни.
Вместо гнева в сердце опять болезненно кольнуло. Она их подобрала полумертвых, спасла, даже наполнила жизни смыслами… И они были рядом с ней. Неважно, что она им говорила, неважно, к чему принуждала, они доверяли ей…
И, оказывается, это доверие она ценила.
– Что мы тут делаем, сестра?
Мэйцзюнь уже, похоже, оправилась, хотя личико все еще было бледным. Чживэй ответила, и голос ее прозвучал мягче, чем ей того хотелось.
– Первый закон любой истории. Должен появиться некий помощник, союзник и сказать, что делать дальше.
Мэйцзюнь помолчала, а затем сказала:
– Ко мне никто не пришел. Мы же не в истории.
В историях герои побеждают, а злодеи проигрывают, умирают. Приходят ли к злодеям наставники, чтобы направить на путь демонический? Безусловно, приходят. Герои и злодеи не так уж сильно отличаются друг от друга: они верят в лучший мир и готовы идти до конца.
– Кто-то придет, – сказала Чживэй убежденно. – Бессмертный или…
…придет Шэнь, узнает ее в другом теле, и они вместе отомстят за нее.
Мешало только одно: на кого бы из друзей она ни думала, никому из них мстить не хотелось.
Немного подумав, Чживэй обвинила в этом тело Шусинь: сама бы она наверняка пылала от ярости, и не просто убила бы, но еще и пытала за предательство.
Шли дни. Чживэй и Мэйцзюнь устроили себе вполне сносный лагерь подле могилы, однако никто не спешил явиться, чтобы сообщить, что делать со вновь приобретенным возрождением. Может ли быть, что ее возрождение прошло для всех незамеченным?
Чживэй начинала терять терпение, а Мэйцзюнь, вопреки ей, наоборот, становилась все умиротвореннее. От нее исходила светлая успокаивающая энергия, и по вечерам Чживэй даже позволяла себе возложить голову ей на колени и слушать истории. У Мэйцзюнь был потрясающий талант сказочницы.
Вот и сегодня в очередной раз, в полной тишине, нарушаемой только их голосами, они сидели у костра.
– Ты очень изменилась. За год до того, как поместье сожгли.
Поместье. Не семью. Такое вслух говорить трудно.
Чживэй открыла глаза и посмотрела на сестру.
– Ты вдруг проснулась, и не знаю… У тебя словно появилась цель. Ты попросила Чжунъяна учить тебя техникам боя… И ты начала медитировать. Порой я заставала тебя за этим. Мне даже кажется… Что порой ты питалась нашей силой. Не сильно, по чуть-чуть. Близнецы после встречи с тобой стали лучше засыпать…
– Я думала, что смогу спасти семью, – ответила Чживэй, однако ей было интересно послушать о предшественнице. Почему она решилась на то, чтобы погибнуть? Только потому, что ей казалось, что это единственный способ спасти семью? Было ли это предсказание, которое она увидела?
– Сестрица? Все в порядке?
Чживэй отстраненно кивнула, погруженная в свои мысли.
– А ты пользовалась нашей энергией? – Мэйцзюнь смотрела в землю, словно не знала, какой ответ хочет услышать.
Похоже, придется что-то ответить.
– Проделать такое и остаться незамеченной? На это способны лишь могущественные темные, – произнесла уклончиво Чживэй. Далеко не каждый темный раньше сумел бы контролировать то количество энергии, которое он потребляет из окружающего мира. Первая попытка после обмена телами для Чживэй закончилась смертью тех, кто был рядом.
Предшественница же была сильна и умела пользоваться силой. Зачем вообще ей понадобилась несуразная, убитая горем девчонка из другого мира? Что Лин Юн могла такое, чего не могла Чживэй?
Раньше она уже объяснила себе все происходящее случайностью. Но что если ее история – вовсе не серия совпадений? Пришло время начать искать ответы, перестав считать окружающих глупцами.
– Я ушла за тобой в никуда, потому что в моей жизни больше нет смысла. Я знала, кто такая Лю Мэйцзюнь, дочь семьи Лю… Но кто я теперь?
Мэйцзюнь стала живым доказательством ее мыслей, ведь раньше Чживэй не воспринимала ее всерьез. Считала милой глупышкой, которая не слишком задумывается о собственном предназначении. Однако вот сестра здесь: рисовала иероглифы на земле и искала смысл жизни.
– Ты слишком много думаешь, – хмыкнула Чживэй, собираясь свернуть с темы разговора. – Ты оглядывалась вокруг? Ты не единственная, с кем жестоко обошлась жизнь. В жизни вообще мало кому везет, дорогая. Но ты осталась собой, и это, Мэйцзюнь, и есть самый настоящий дар: оставаться собой в любой ситуации.
Удивительно, но даже сейчас та поняла уловку Чживэй. Она подняла взгляд и посмотрела на нее испытующе.
– Кто ты, Чживэй? Моя сестра? Или та, которая держала в страхе всю империю Чжао?
Чживэй растянула губы в соблазнительной улыбке, которую она однажды подглядела у одного красивого и хитрого лиса, после чего поддела подбородок сестры и посмотрела ей в глаза.
– Я могу быть двумя вещами одновременно, Мэйцзюнь. И ты тоже. Не отказывай себе в удовольствии познавать себя.
Лю Мэйцзюнь
Слова сестры глубоко засели в голове Мэйцзюнь. Она была обычным человеком, не темной и не светлой. Ее путь был предопределен судьбой: стать женой некоего уважаемого господина. Где-то в глубине души она думала, что способна на большее, однако это были крамольные мысли, которые бы предали семью и опозорили. А теперь вся ее семья состояла только из Лю Чживэй – и та ей позволяла быть кем угодно.
Это было вдохновляюще. Мэйцзюнь даже ощутила внутреннюю силу, о которой ей говорил Чжунъян. Словно она приподняла крышку сундука и выпустила что-то, что держала взаперти. В эту секунду даже дышалось легче.
С этими мыслями она провалилась в глубокий сон, впервые разметавшись на лежанке вместо того, чтобы лежать строго на спине, как положено воспитанной девушке.
Мэйцзюнь проснулась от невнятного, но настойчивого копошения рядом. Сначала ей показалось, что ей продолжает сниться Чживэй, восстающая из гроба, но затем она поняла, что не спит. А звуки доносились из могилы.
Повернув голову, она увидела, что земля вздыбилась и кто-то лезет наружу.
– Чживэй… – шепотом позвала она сестру.
Та крепко спала и не пошевелилась.
– Сестрица, – жалобно позвала она еще раз.
Нечто черное и блестящее продолжало лезть из могилы. Словно чтобы довершить образ, в небе разорвалась молния и осветила сгорбленную фигуру.
Мэйцзюнь поняла, что нужно действовать. Она схватила камень и замахнулась, чтобы ударить тварь по голове. Лицо с сияющими злобными глазками уставилось на нее и успело закрыться рукой от удара. Тогда она занесла руку еще раз.
– Айо! Мэйцзюнь! Что ты делаешь?!
В свете новой молнии Мэйцзюнь узнала ползущую тварь и с облегчением осела на землю.
– Дорогая сестрица, могла бы ты перестать восставать из гробов? – пробормотала она в полуобморочном состоянии. – Я не сомневаюсь, что привыкну к этому, но, может быть, ты будешь предупреждать?
Чживэй лишь неопределенно фыркнула и победно воскликнула:
– Посмотри, что лежит в моей могиле!
Настороженно переведя взгляд на разрытую землю, Мэйцзюнь опасливо произнесла:
– Я, честно говоря, не очень хочу, сестрица.
– Ты как трусливый листик на ветру!
Мэйцзюнь тяжело вздохнула, подползла к краю могилы и перегнулась, готовясь увидеть изуродованное тело сестры, но та оказалась пустой.
– Ничего нет!
– Ничего! Кроме вот этой шпильки!
Раскрыв ладонь, Чживэй продемонстрировала красивую шпильку. На секунду Мэйцзюнь даже показалось, что камень светится и смотрит на нее.
– Красивое какое!
– Не то слово. Ее подарил мне твой император, Чжао Шэнь.
– И что это значит?
Чживэй посмотрела на нее задумчиво.
– То, что нам надо выспаться. Здесь нам больше делать нечего.
О проекте
О подписке
Другие проекты