Девушки спустились в кухню, помыли посуду и задумались. Соня позвонила тете Любе, рассказала, как встретили гостей. Та долго ахала, услышав, что борщ «не зашел» и потребовала, чтобы девушки немедленно приехали к ней, она как раз собирается печь мясо в калитке.

– В чем?

– Приходите и увидите, это и ваши недоразумения есть будут.

***

Оставив спящих красавцев дома, написав записку и положив ее на видное место, девушки позвонили единственному местному таксисту, тому самому, что привез Сашу со станции, и отправились к тете Любе.

Та священнодействовала на кухне.

– Мясо-то я с вечера замариновала. Свинина своя, не подумайте, не из магазина. Задняя часть. Что надо? Дырки в мясе глубокие ножом сделать и влить туда раствор: сольку, перчик и водичку, перчик-то не растворится в воде, но его просто надо размешать. Ну, я и сверху солькой с перчиком натерла, намассажировала. И в холодильник на ночь. Только не ленитесь вставать и каждые 4 часа его переворачивать!

– Ничего себе, это у вас ресторанное блюдо получается!

– Что ты, какие рестораны, там разве так накормят! – тетя Люба продолжала, – учись, такого мяса в ваших Италиях не едят! Вынула утром из холодильника, обсушила полотенцем, и вот, давай калитку делать. Ржаную. Тут три компонента: ржаная мука, соль и вода. Смешиваем в пропорциях, чтобы не пересолить, конечно, и получаем тесто. Мягкое, но не текучее. Теста получится около двух стаканов.

И в калитку его, мясо. Со всех сторон этим тестом обмазываем, толстым слоем. И в форму, в духовку, часов на пять. Ставишь 100 градусов, и ждешь. Главное, чтоб ни одной дырочки, чтоб калитка плотная была.

Осталось мне час его держать в духовке. Давайте пока чаю попьем, с вареньицем, а там и мясо будет готово, возьмете, покормите своих иностранцев. К бабе Онисье ходили?

– Нет еще, некогда было сами знаете, готовились к встрече.

– Так сходите пока, тут идти-то десять минут. А я пока чаек поставлю, придете – чаю попьем и мясо готово. Не забудь сказать, что от меня, – напомнила она Соне.

Девушки дошли до синего деревянного домика меньше, чем за 10 минут.

Но сначала они обошли вокруг туристический комплекс. Предприимчивый местный бизнесмен сотворил неподалеку от федеральной трассы смесь русской деревни с горнолыжным шале.

Все было чистеньким, новеньким, и деревянный дом, и мельница, и колодец, и всяческая деревянная раскрашенная живность в виде коровок и петухов. И подсолнухи искусственные росли за плетнем.

Внутри в маленьком кафе предлагалось на выбор нечто вроде бизнес-ланча, только выбор супов, вторых блюд и салатов был очень большим, и «собрать» свой обед можно было в любом виде. Внутри и печка была, и деревянные столы-скамьи, но тут уже Русью не пахло, здесь была чистая австрийщина или швейцарщина. Ну, не считая еды, конечно.

Все это девушкам скорее понравилось, а почему бы и нет, голодному путнику или горнолыжнику только в радость, когда все чистенько, тепло и красиво.

Дом бабы Онисьи был бревенчатым и очень светлым, бревна отливали и серым и светло коричневым в лучах зимнего солнца. Но красой его были окна: ярко синие резные наличники с белыми узорами и крапинками придавали домику веселый и радостный облик.

На стук в дверь сначала никто не ответил. Потом кто-то заохал, зашевелился, зашуршал. Отворила дверь невысокая пожилая женщина с остриженными ежиком волосами, крашенными в темно бордовый цвет, с яркой вишневой помадой на губах.

Девушки не успели поздороваться, как она закивала:

– Звонила уж Любаша. Сказывала, что придете. Заходите, вот сюда, не споткнитесь о порог. – И живенько поспешила в комнату впереди подруг.

– Звонила? – удивилась Саша.

– А ты думаешь, мы тут в глухом лесу живем? Мы в городе, девонька. – и женщина засмеялась, показав на мобильный телефон, лежавший на столе. – Садитесь, чай пить будем.

– Ой, пожалуйста, не надо чаю, мы так наелись, и тете Любе обещали чай пить! – взмолилась Соня.

– Ну, не надо, так не надо! Ты, выходит, будешь Серафимина внучка? – внимательно оглядела она Соню. – Помню, маленькой еще приезжала сюда.

– А я вот совсем не помню. – вздохнула Соня. – Так вы- баба Онисья? Я немного по-другому вас представляла… Можно я спрошу, а сколько же вам лет?

– Мне-то? 89 исполнилось.

Девушки переглянулись. Этой женщине 89?? Может, их дурачат и сейчас выйдет согбенная старушонка, а это ее дочка, или соседка.

– Тетя Люба сказала, что вы знаете местные истории.

Женщина снова развеселилась. – Сказала, небось, Любаша, что я старая баба яга, которая чахнет над преданиями?

– Нет, конечно, засмеялась Соня. – Но… да, если честно, мы подумали что-то такое.

– Я, девоньки, была секретарем парткома на местном заводе. Это сейчас завода нет, а в давние времена хорошее производство было. Что, опять удивились? А потом я работала учительницей истории, я, между прочим, истфак закончила. Музеи местные мы начали создавать, раньше же ничего не было, такая красота пропадала. Где еще столько купеческих палат белокаменных, да храмов. Но не все, не все разрешали восстанавливать, а вот музей мы открыли, со стариками общались, древние истории собирали. Здесь все мои бывшие ученики, весь город! О чем вы спросить хотели, а то заговорю вас сейчас, и сами забудете, зачем пришли!

– Бабка хоть и партийная, а точно ведьма, – подумала про себя Саша. – прямо морок, точно, забыли ведь, зачем пришли.

Бабка Онисья хитро посмотрела на Сашу, словно прочитала ее мысли.

Саша смутилась.

– Я про русалок хотела спросить, про берегинь. Ну, на доме русалок. Вернее, про одну. Есть там в узоре очень странная женщина, вроде и красивая… но какая-то злая она. Не знаете, что за персонаж?

– Берегини – это хранительницы, добрые духи, хранящие землю, дающие плодородие, охраняющие людей, которые живут по правилам.

– И русалки тоже берегини?

– А духам какая разница в каком облике являться, могут и русалками обернуться. Если ты живешь по совести, то можешь просить что угодно у берегинь, все дадут. – Онисья замолчала и вдруг заговорила на распев:

– То поют не стрелы над садом –

Соловьиная льётся трель.

То не алая кровь струится –

Это розы в саду алеют…

Здесь, здесь, в этой земле сошлись рати Асгаста Сварожича и Дулебы Радогастовны, но стрелы обернулись любовью, ландышами, сорванными чарами волшебника. И течет с тех времен здесь река Ландыш, и ландышевые боры сияют белыми цветами по весне. От того союза был рождён светлый князь Яр, объединивший дивов и велесичей. В этом князе Яре возродился сам бог Ярила! И он же, князь Яр, сын Асгаста Сварожича, обретя силу сокровения во глуби Лысой горы, стал затем первым князем на Руси. Великая сила скрыта в этих горах, эта сила и сокрыла от врага град Китеж.

Девушки сидели притихшие. Поехала кукухой бабка. Как не выгляди- а возраст берет свое. И ведь не уйдешь, неудобно.

– Вижу-вижу, ничего-то вы не знаете. А все это из древних славянских преданий, все нашими предками рассказано и веками сохранялось. Земли здесь необыкновенные!

– А эта женщина, среди берегинь, злая, кто она? – все же спросила Саша, хоть бабка и ку-ку, но вдруг знает. Про берегинь-то все интересно рассказала, логично.

Онисья потемнела лицом:

– Не надо бы вам, девоньки о ней спрашивать.

Теперь уже любопытство одолело и Соню:

– Пожалуйста, расскажите! Я никакой женщины в узорах не разглядела, но раз Саше померещилось… и мне стало интересно.

Старуха вздохнула.

– Есть рядом с городом ручей, над которым высятся две скалы. Там ход в пещеру, где много веков томится зачарованная красавица-царевна, прикованная к стене. Не зря ее там приковали, не добра красавица. Много зла людям сделала, а убить ее нельзя – бессмертна. Но заплели ее берегини-русалки в свои сети, заманили в пещеру и приковали там оковами. Есть лишь один способ освободить прекрасную деву: принести ей сердца двенадцати невинных девушек. И тогда спадут оковы, и получит смельчак такое счастье, какого никто еще не знал, станет она его супругой.

– Смельчак? Маньяк он, а не смельчак! – возмутилась Соня.

– Но по ночам, – не обратила внимания Онисья, – когда заходит за тучу луна, вылетает мертвая царевна из горы, и попадется ей невинная девушка, выпьет она всю кровь, одно лишь тело бездыханное оставит.

Девушки заторопились, объяснили, что опаздывают, что ждет их тетя Люба за мясом в калитке. Поблагодарили, распрощались, и дунули от веселого домика, только пятки засверкали.

– Что за жуть несла бабка???

– А тебе это ничего не напомнило?

– А должно?

– У девушек убитых сердца вырезали.

– Ты хочешь сказать, что нашелся смельчак-душегубец, который решил спасти мертвую царевну? Чушь, и вообще про сердца чушь.

– Осталось десять девушек!

– Брось, а? И вообще нам эта вампирша не страшна!

– Это почему?

– А мы с тобой невинные девушки? – Тут обе повеселели. – Ну, это как посмотреть. В каком-то смысле да!

– Тетя Люба, а бабушка Онисья, она… нормальная?

– Нормальнее нас с вами, несмотря на возраст! Сказки свои вам рассказывала? Любит она это дело, а слушателей теперь и нет, новые лица не появляются, мы все сто раз слышали. Она местная достопримечательность. Кому квартиру выбьет, кому внуков в садик устроит, здесь все ее боятся, свяжешься- до президента дойдет. А она и пользуется.

– И про мертвую царевну рассказывает? Что надо убить невинных девушек?

– Конечно. Что найдется однажды храбрый рыцарь и… погодите, вы что хотите сказать? Что две убитые девушки…

– Ну, да. У них же сердца вырезали.

– Кто это вам сказал? Ничего я не слышала про сердца. Глупости не говорите.

– Я ж сказала. что все это местные страшилки! – обрадовалась Соня, когда они отправились домой.

Саша бережно несла половину горячего куска мяса «в калитке», завернутого в несколько полотенец, а сверху в старый шарф, чтоб не остыло. Несмотря на толщину свертка, оттуда доносился умопомрачительный запах ржаного хлеба и сочного мяса, только что из духовки.

– И все же хорошо, что наши ребята приехали, – радостно резюмировала подруга. – как-то веселее стало.

***

Мужчин пришлось будить. И не просто будить, а расталкивать. Марко и Никколо никак не могли понять, где они, чего от них хотят и почему они оказались в одной постели, хорошо, что одетыми. Девушки снова развеселились и подколок итальянцам досталось в полной мере.

Пока еще было относительно светло, их утащили на улицу, где южные натуры сразу стали ныть, что им холодно, и вообще после экзекуции паром и вениками, которой подвергли их уставшие от перелета тушки, они должны лежать и ужин им положен исключительно в постель.

Но пройдя совсем немного до центральной площади мужчины раскраснелись, с удовольствием вдыхали свежий воздух, и поверить не могли, какая красота открылась им в двух шагах от дома.

Открыв рты, они смотрели на белые стены, купола, колокольни во все стороны от площади. Никколо пришлось усиленно отговаривать от похода в монастырь на горе, ему пообещали прекрасные виды в ясную погоду, не в сумеречной же вечерней хмари, а бонусом, если конечно кишка не тонка – поход по вмерзшему мосту через лес в спрятавшийся там монастырь. Услышав, что, по словам тети Любы, монашки делают там сыры, да не абы какие, а моцареллу, буррату, скаморцу, качотту, итальянцы заявили, что готовы идти и через лес, и по льду через реку, но они должны своими глазами увидеть итальянские сыры в российской глубинке.

Девушки не стали разочаровывать их и не сказали, что большинство частных сырных заводиков именно эти сыры теперь повсеместно и производит, и зайди в любой магазин – тут тебе и буррата итальянская и халлуми кипрский. Вот, правда, аутентичности вкусов никто не обещал.

С трудом затащили «туристов» обратно домой. Мясо, запакованное в миллион полотенец, было еще теплым, к нему нарезали свежих овощей, открыли бутылку вина и время за разговорами пролетело незаметно. Пора было провожать мужчин в отель.

Оказалось, что снова пошел снег и такой сильный, что свет фонарей еле-еле пробивался сквозь белую пелену.

– В такую метель мы простудим наших южных гостей, надо такси вызывать. – Соня набрала номер Городенецкого таксиста.

– Неее, дурак я, что ли, в такую погоду ехать, я уже машину в гараж поставил, все занесло, мне час только сугробы разгребать, – обрадовал ее водитель.

На улицы не было и души, город казался вымершим, ни одной машины не светило фарами через снегопад. Казалось, что и гора, и лес пропали, все было белым-бело.

– Давайте так, мы с Марко сейчас пойдем в отель, тут же все время прямо, я запомнил, – сказал Никколо. – Вы остаетесь дома, потому что обратно одних мы вас не отпустим.

– Ни за что, иностранцев в пустом городе в снегопад одних мы не отправим! – возмутилась Соня.

– А давайте мы с Никколо проводим в отель Марко и Соню, а сами вернемся сюда. Или, наоборот, вы с Марко нас проводите, а потом вернетесь.

Новый порыв ветра хлестнул по лицам, закружил слабый свет фонарей. И вдруг издалека, из белой пелены, где должна быть гора и лес, раздался леденящий душу вой.

– Что это? – вздрогнул Марко.

– Lupo, – ответил Никколо, – волк, мне кажется.

Саше померещились белые фигуры в снежной дымке, там, где резные узоры украшали дом русалок.

– Знаете что, а давайте останемся все здесь, – предложила вдруг Соня. – Я думаю, одна ночь никого не стеснит. Комната большая, а на чем спать найдем, тут в подсобке чего только нет!

Может итальянцы и хотели остаться наедине с любимыми женщинами после долгой разлуки, но и они неожиданно повеселели и с энтузиазмом согласились с Соней.

Марко и Никколо вытащили односпальную кровать из закутка, благо в огромной комнате было достаточно места, куда ее пристроить. Нашелся высокий и плотный матрас, и комплекты постельного белья, матрас уложили на место кровати и получилось вполне удобное двухспальное место.

– А чтоб никого не смущать, мужчин оставим на кровати, а мы с Сашей туда, за печку.

– Не смущать, говоришь? – Рассмеялись итальянцы, а Саша вспомнила единственное окошко в закутке, выходящее во двор и в сторону горы, и немедленно запротестовала, убедив поменяться местами: Соня с Сашей в кровати, мужчины в закутке.

– Прямо казарма, – изрек Никколо, когда все улеглись и начали переговариваться, вспоминать случаи из жизни, – правда, в казарме у каждого свое спальное место.

– Нет, я понял, это школьный лагерь, где все рассказывают страшилки и до утра не спят, – зевнул Марко.