Ответ на этот вопрос заботливо подсказала надпись на экране. Телефоны вообще умные штуки. Единственное, я надеялась, что по ту сторону двери все-таки кто-то другой. Даже полиция с наручниками наготове, росгвардия, которая положит меня мордой в пол. Честно, кто угодно… Я даже ФСБ переживу.

Но мои мольбы и упования на милость всех богов древнегреческого и скандинавского пантеонов не были услышаны.

Я открыла дверь и вроде бы натурально обрадовалась:

– Папа! Ты же позже собирался приехать.

– Откуда у тебя в машине взялся труп?! – с места в карьер начал родитель.

– Может, просто в радиусе километра не было тачек со свободными багажниками? – предположила я.

Папа закатил глаза и прошел в квартиру. Мне ничего не оставалось, кроме как закрыть дверь и пойти за ним. Кофе, которым и занялся отец, был как нельзя кстати. Но я уверена, что кипа бумаг на журнальном столике не осталась незамеченной.

Я сгребла все и бросила на пол под стол, когда папа повернулся и спросил:

– У тебя хоть твой мент ничего не отсудил?

– Ты же юрист, – поморщилась в ответ.

– Ну мало ли.

– Ты приехал в такую рань, чтобы обсудить мой развод?

– А он мне даже начинал нравиться.

А я его люблю, и что? Это все равно не повод приезжать ни свет ни заря с хмурой физиономией. Хотя это и неудивительно… Не понимаю, у кого вообще может быть довольное лицо в такое время.

Но если отец сейчас начнет привычно давить, то я не посмотрю на взаимную, хоть и странную любовь длиною в тридцать лет и кровные узы.

– Пап, ты же его терпеть не мог.

– Есть в нем какая-то странная чертовинка, что я всерьез решил, будто у вас получится.

А вот это странно. Отец Лешу поносил любыми словами, отнюдь не лестными, а в итоге даже отзывается теперь о нем без сарказма. Все чудесатее и чудесатее, а точнее, полный бред. Я вижу то, чего нет, хоть интуиция и орет об обратном. А мой отец может обмануть даже самого дьявола.

Решив сойти со скользкой дорожки, пока мы с папулей не начали бить посуду и окна, я спросила:

– Про труп откуда знаешь?

– Донесли добрые люди.

Наверное, лучше не смотреть сегодняшние новости. Труп в машине адвоката – нонсенс. Если уж отец узнал, то журналисты быстро просекут. Удар по фирме и репутации. Черт! Полное дерьмо. Неудивительно, что папа даже приехал раньше.

– Ивонна, – подал он мне чашку кофе, – в каком общественном туалете ты опять вляпалась в фекалии?

Какие определения метафоричные выдает отец. Пора брать ручку и блокнот и готовиться к выпуску книги «Афоризмы от ироничного адвоката».

Я развела руками и ответила:

– Работа такая, вечно копаешься в чем-то не очень приятном.

– В этот раз, кажется, ты просто тонешь в помойном болоте.

– Ты что-то знаешь? – прищурилась я, не донеся чашку до рта.

Может, отец и крутой юрист, который заговорит даже своего преподавателя по риторике, но я же вообще училась у лучших.

– А что я могу знать? Я приехал всего час назад.

Обидно, папа… Очень обидно, что он считает, будто я отупела за то время, что мы не виделись. Конечно, претензию я не выставила. Посмотрев на часы, улыбнулась:

– Тогда отдыхай, а у меня дела.

– Ивонна…

– Все апелляции принимаю раз в год, тридцатого февраля.

– А ты куда? – спросил отец, когда я приняла душ и, переодевшись, вышла из комнаты.

– Хм… Ты давно заглядывал в паспорт? Или могу свой показать. Вдруг ты забыл, сколько мне лет?

– Может, взять ремень и выпороть тебя… – задумчиво протянул папа.

– А я пока вспомню, на какую статью это потянет.

Милый разговор. Если бы кто со стороны услышал, то оправил бы нас прямиком к семейному психотерапевту.

Я вызвала такси, потому что мою машину еще криминалисты не оставили в покое, и отправилась в офис Гончарова. Отец демонстративно включил телевизор перед моим уходом, дав понять, что уходить не собирается. Попахивает каким-то надзирательством. Ну ладно, может, это просто родительская забота.

Стоило мне назвать охраннику свое имя на входе, как он тут же открыл турникет. Я шла к лифту, а потом и по коридору на этаже, отмечая, что с моего последнего визита здесь прибавилось камер, охраны, кодовых замков. Безопасность – это, конечно, здорово, но сейчас больше отдает паранойей. Как будто не офисное здание, а Форт Нокс, не меньше.

В конце коридора я уперлась в широкую деревянную дверь. И только собиралась нажать на ручку, как услышала позади:

– Какие люди!

Обернувшись, я улыбнулась:

– Привет, Мажорчик.

Гончаров-младший поморщился и спросил:

– Какими судьбами? Фирму просрала, страдая после развода, и решила к отцу устроиться?

И почему сегодня все вспоминают о сортирах?

– Боюсь, мы с Михаилом Юрьевичем не сработаемся, – ответила я, не переставая улыбаться.

– А ты не очень-то страдаешь, да? Быстро любовника нового завела, – подошел ко мне ближе Игорь и заговорщически подмигнул.

А Мажор-то так и нарывается на грубость. Он в принципе мне даже нравился – есть в парне что-то такое, да вот только воспитание в семье богатых и знаменитых, видимо, сказывается. Если Гончаров-старший добивался всего сам, то сынку все преподносил на блюдечке. Непедагогичный подход.

– Хорошего дня, Игорь Михайлович, – ответила я, мысленно чертыхнувшись.

– Взаимно, – снова подмигнул Мажор и, развернувшись, направился к соседнему кабинету.

Утро дебильных разговоров. Достали все со своими недосказанностями!

Надеюсь, Гончаров хоть что-то толковое скажет, иначе… В приемную я влетела уже злая после разговора с Игорем, а еще и секретарша, у которой в выжженной пергидролем башке, видимо, ничего не задерживалось, спросила:

– Вы к кому?

Охренительный вопрос, учитывая, что я стою в приемной генерального.

– К Санта-Клаусу. Говорят, здесь его резиденция, а мой плюшевый мишка, которого я просила двадцать лет назад, так до сих пор где-то в пути.

– Эм-м-м-м… – протянула секретарша.

– Это ваше имя? – обрадовалась я. – Очень приятно, меня зовут Ивонна. Я к вашему боссу. Он оленей уже покормил?

Секретарша потянулась к чему-то на своем столе. Главное, чтобы это не была кнопка экстренного вызова психушки. А через секунду девушка сказала:

– Михаил Юрьевич, здесь какая-то девушка говорит о Санте и оленях, кажется, она ненормальная.

– Пусть заходит, – раздался голос из переговорного устройства.

Девушка кивнула, хотя Гончаров этого видеть не мог, наверное, подумала, что и шеф тоже спятил, раз приглашает спокойно чокнутую с такой характеристикой в свой кабинет.

Но думать над этим не было времени. Я сделала секретарше ручкой и прошла к двери справа от меня.

Мне о таком кабинете остается только мечтать. Он, кажется, больше моей квартиры, да и обставлен намного лучше, дороже однозначно. Я бы приняла это помещение за конференц-зал, если бы не размеры стола. Точно для одного человека.

– Михаил Юрьевич, а что у вас за некомпетентная секретарша без чувства юмора?

Гончаров махнул рукой и ответил:

– Ай, моя заболела. Это временная замена.

– Слава богу, – ответила я, подходя к дивану возле окна, – а то я подумала, что вы совсем не разбираетесь в людях. Ну, или есть еще вариант: вы думаете членом, а не головой.

– Ивонна, если бы я трахал секретарей днями напролет или думал, куда пристроить свой член, то никогда не сидел бы в этом кабинете и не пополнял бы регулярно свой и без того внушительный счет. А ты, я смотрю, фанатка служебных романов? – спросил Гончаров уже со смешком.

– Точно, – кивнула я, – трахнула всех своих юристов, да еще и про секретаршу не забыла.

Михаил Юрьевич оценил шутку, улыбнувшись, но тут же посерьезнел и, поднявшись, переместился ко мне на диван.

– Ивонна, если ты скажешь, что не знаешь, зачем я тебя позвал, то я разочаруюсь. Конечно, выпьем с тобой кофе, может, и с коньяком, а потом разойдемся. Но ты явно брала паузу в ночь не для секса.

Пусть он и не трахает свою секретаршу, но мысли у Гончарова так и вертятся вокруг гениталий.

Ответить бы ему, да я прям прониклась уважением к его дедуктивным способностям.

– Верещагин? – спросила я.

– Моя ты умница! Я не ошибся.

Это, конечно, очень лестно, когда кто-то превозносит твои интеллектуальные способности, но настрой Гончарова меня беспокоил. С какой стати он вообще решил со мной поделиться своими проблемами?

Нет, определенно все вокруг очень загадочные.

– Михаил Юрьевич, а я-то здесь при чем?

– А вот захотелось посоветоваться с умным человеком.

– Вы знакомы с Верещагиным? – спросила я.

– Нет, не знаком, но знаешь, есть такое ощущение, что ему нужен именно я.

Это прозвучало странно. Если, конечно, Верещагин не фанат престарелых бизнесменов. Ну, у каждого свои маньячные предпочтения. Только вряд ли Гончаров имел в виду это.

– Если ваши интересы где-то пересеклись, – сказала я, – то…

– Ивонна, я не идиот.

– Не стану спорить, идиоты не сидят в таких кабинетах.

– У меня были конкуренты, от которых я избавлялся… Эй, не надо на меня так смотреть, – возмутился Гончаров, когда я нахмурилась. – Сейчас не девяностые – никого в лесу я не прикапывал. Избавиться от конкурента можно разными способами, которые не включают в себя причинение вреда здоровью. И куда только твои мысли ускакали?

– Последствия длительного общения с патологоанатомом. Так что там у вас с Верещагиным?

– Ничего, – развел руками Гончаров. – Как я и сказал, даже не знаю его. Понимаешь, возможно, так сразу и не объяснить, но вот все мое коммерческое нутро орет, что дело здесь нечисто. У меня за последний год столько раз срывались сделки, я потерял такую сумму, что цифра не уместится на одном листке… Каждый раз что-то идет не так, а все по чьей вине?

Вопрос был риторическим. Ответ, само собой, понятен. Я бы могла сказать, что Михаил Юрьевич преувеличивает или просто ищет виноватого в том, что теряет хватку, но передо мной все еще сидел тот самый Гончаров, которого я знала как человека умного, хваткого и дальновидного. Не мог он просто так придумать подобное и обвинить в своих неудачах даже самого явного конкурента.

– А чего вы хотите от меня? – осторожно спросила, понимая, что именно за этим я здесь.

– Хотел поговорить с твоим ментом…

– Он не мой.

– Ну, с твоим бывшим ментом. Не суть. Думал, он мне поможет, потому вчера и просил тебя организовать встречу, а потом в голове что-то щелкнуло. Вот же она – моя скорая помощь.

Гончаров радостно подмигнул и ткнул в меня пальцем.

Я? Скорая помощь? Серьезно?

Все-таки зря Михаил Юрьевич назвал меня умницей, потому что я вообще потерялась в дебрях происходящего.

Наверное, у меня был очень недоуменный видок, и Гончаров тут же пояснил:

– Ты же умная ба… женщина, должна понять, чего я от тебя хочу.

Явно не хлеба.

– Обработать Верещагина?

– Да, придумай, как до него добраться. У меня есть ресурсы, но нет возможностей. Если я прав и я его цель, то он наверняка знает обо мне все, даже всех моих сотрудников. Так что нужен человек извне.

Идея логичная, но вряд ли я идеальный исполнитель. Меня тоже знают многие, а после вчерашнего…

– Михаил Юрьевич, вы выбрали не того человека.

– Ивонна, Ивонна… Твой отец уже прилетел?

Я нахмурилась и ответила:

– Да…

Надеюсь, Гончаров сейчас не опустится до банальных угроз.

– А знаешь, он первым делом поехал не к тебе, а к твоему менту. Ой, извини, твоему бывшему менту.

А вот тут я в который раз за утро охренела. Кажется, пора включаться в игру, чтобы не чувствовать себя идиоткой. Я знала, что из папы ничего не вытрясу, из Леши и подавно, а вот Гончаров – это полезный источник.

Сделав вид, что меня не касается информация, которой поделился Михаил Юрьевич, я спросила:

– Вы уверены, что никогда не встречались с Верещагиным раньше?

– А я смотрю, кто-то загорелся. Нет, я его не знал. Кое-какую информацию о нем собрали мои люди, – Гончаров, поднявшись, взял со стола папку и протянул мне. – Но я думаю, что ты уже напрягла своего чудо-соседа.

Черт возьми! Какая осведомленность… Если уж он такой умный, то зачем ему я?

Просмотрев папку, я не нашла там для себя ничего нового – все то же самое лежит в моей квартире под столом. Да, Верещагин определенно тип загадочный. Но если Гончаров прав, то в чем-то должна быть причина такой коммерческой агрессии?

Отложив бумаги, я спросила:

– А вы не пытались с ним встретиться? Ну, поговорить, попробовать поделить город. Не знаю, чем еще там добропорядочные бизнесмены занимаются.

– Ивонна, ну ты опять думаешь, что я идиот? – вроде бы обиделся Гончаров. – Если бы я не пытался до этого что-то сделать, то не обратился бы к тебе.

– А мне с этого что? – спросила я, на что в ответ получила улыбку, и тут догадка озарила мой уже почти атрофированный от непонимания мозг: – Вот вы лис, Михаил Юрьевич. Вам эта идея пришла в голову, когда вы узнали о трупе в моем багажнике. Слухами земля быстро полнится. Вы как-то связали Романова, администратора ресторана и Верещагина и поняли, что я займусь этим делом. Все ниточки ведут к Верещагину, и я пойму это, правильно?

Мне снова даже ответ не требовался. И так все понятно. Гончаров просто решил сесть мне на хвост, просчитав все заранее. И кто из нас умница?

Только чьи интересы перевесят, если мы с ним столкнемся лбами?

Но мою голову сейчас занимал не только этот вопрос. Я уже, кажется, проработала план по обработке Верещагина, но в одиночку мне не справиться.