Граф проследил за моим взглядом и негромко рассмеялся – среди аккуратно подстриженных кустов спешно вышагивал сам герцог Ришем. Однако тучи не пожелали ждать, когда его светлость доберется до укрытия, и обрушили на герцога все свои горести, зарыдав в полную мощь. Жертва дворцовых сплетен совершенно неблагородно сорвался на бег, а вслед ему уже грозил сердитый гром. Еще миг, и перед дворцом сверкнула молния.

– Хэлл промахнулся, – с некоторой досадой произнес его сиятельство.

– Не богохульствуйте, дядюшка, – я укоризненно покачала головой. – Хэлл – известный озорник, и в этом он вполне преуспел.

– Хвала Хэллу, – улыбнулся граф. Он отвернулся от окна и проворчал: – Надеюсь, герцог успел изрядно промокнуть, чтобы подхватить простуду. Умрет вряд ли, что весьма огорчает, но хотя бы походит с красным носом.

– Магистр Элькос исцелит герцога слишком быстро, чтобы вы сумели налюбоваться его красным носом, – улыбнулась я.

– Магия – зло, – сварливо отозвался глава моего рода. – Иногда я даже радуюсь, что ее стало так мало в нашем мире.

– Магия – это восхитительно, дядюшка, – возразила я. – И если бы ее было больше, то мы ездили бы не на лошадях, а на самодвижущихся повозках, как наши пращуры. Хорошо, хоть что-то еще маги могут. А так будто и нет их вовсе.

Граф вернулся в кресло, вытянул ноги и закинул за голову руки. Он удовлетворенно вздохнул. Я не спешила обратно в кресло. Устроившись на подоконнике, я вновь устремила взгляд на улицу. По дорожкам уже разлились большие лужи. Цветы, еще недавно наполнявшие резиденцию тонким ароматом, закрыли свои чашечки и склонили головки, прячась от беспощадных капель.

– Конечно, вы правы, дитя мое, – голос графа привлек мое внимание, и я обернулась к нему. – Магия – это великое чудо, но все чудеса однажды заканчиваются. Когда-нибудь и некогда величайшая сила покинет наш мир, и людям придется полагаться только на свои возможности. Впрочем, мы уже давно научились этому. Сейчас маги – это реликт и показатель богатства и могущества государства. Хвала богам, Камерату есть еще чем похвастаться. И пусть магов, равных Элькосу, у нас не так много, но у соседей дела с мастерами этого ремесла обстоят еще хуже.

Я все-таки вернулась и села напротив графа. Его рассуждения мне были интересны уже тем, что это было не беседой о погоде. Усевшись в кресло, я воззрилась на его сиятельство с живейшим интересом. Похоже, ему польстило мое внимание, потому он продолжил:

– Но знаете ли вы, дитя мое, что существуют еще накопители? Они имеются и у почтенного придворного мага. Он как-то поделился со мной, что, пожалуй, смог бы открыть врата в другой мир, – я округлила глаза, и дядюшка легко рассмеялся: – Да-да, Шанни. То, о чем мы можем читать в легендах, считая вымыслом, возможно и в наши дни. Правда, Элькос на подобное никогда не пойдет. Он бережет свои сокровища пуще, чем гвардейцы королевскую корону.

– Что такое накопители, ваше сиятельство? – полюбопытствовала я.

– Вроде бы это какие-то кристаллы, в которых скапливается магия: остаточные выплески, намеренно слитая сила мага, а еще собранная с артефактов, когда они ослабевают. Один такой Элькос носит на пальце. Его кольцо с большим и немного нелепым камнем, – я с пониманием кивнула, этот белый камень я видела. – Наш уважаемый мастер сказывал мне, что этот камень что-то вроде ловушки. Он вбирает в себя магию, те самые остатки, которые оказались излишними, и таким образом придворный маг возвращает себе растраченную впустую силу. Он даже говорил, что камень способен собрать силу отовсюду, где обнаружит ее. Элькос отправляет собранные в перстне потоки в накопители, и те сохраняют их и даже усиливают. Что-то вроде винной выдержки. Бывает очень любопытно послушать нашего дорогого магистра, когда он в благодушном настроении и готов делиться своими секретами.

– Как увлекательно! – не удержалась я от восклицания.

– Весьма, – улыбнулся дядя и, подавшись вперед, потрепал меня по щеке. – Или я уже слишком стар и сентиментален, или же мне просто нравится с вами разговаривать, Шанни, но что-то я стал болтлив не в меру.

– Не отказывайте себе в этом, ваше сиятельство, – улыбнулась я. – Особенно если это приносит вам удовольствие. Мне так уж точно.

– Не сомневаюсь, – рассмеялся дядя.

Расстались мы с дядюшкой только с наступлением темноты. Это могло бы считаться предосудительным, если бы не наше родство и возраст графа. Мы и поужинали в его комнатах, а после выбрались на улицу. Дождь давно и благополучно закончился, и даже выглянуло солнце, быстро подсушившее листву. Однако тепло спало, и, покинув уютный кров, вскоре я ощутила дрожь. Его сиятельство, как галантный мужчина, накинул мне на плечи свой сюртук.

– Вы замерзнете, дядюшка, – заметила я. – Уж лучше пошлем за шалью.

– Скоро стемнеет, – ответил граф, – и вам придется вернуться в свои комнаты, поэтому не будем тратить время на беготню. Я отнюдь не дряхл, не волнуйтесь, Шанни. И я знаю, как согреться. Идемте.

– Куда? – удивилась я.

– Покатаемся на лодке, заодно продолжим прерванный разговор без случайных встреч и лишних ушей.

Я возражений не имела. Мы почти не разговаривали, пока шли к лодкам, привязанным к большому деревянному пирсу, еще пахшему свежим деревом. Как я уже знала, его делали к лету каждый год и устанавливали у берега. Здесь были и скамеечки, и резные перила, чтобы можно было задержаться и полюбоваться озером и его обитателями. Но сейчас пирс был пуст. Дождь и прохлада разогнали праздных гуляк. Кроме нас с его сиятельством были только лодочник и его помощники, которые расходились, когда дворец засыпал. Впрочем, один всегда оставался на случай, если кому-то взбредет в голову покататься на лодке под звездами.

– Нам не нужен лодочник, – чуть прохладно произнес дядя, глядя на согнутые в почтительном поклоне спины.

Он помог мне сесть в лодку, сноровисто забрался сам, и наше маленькое суденышко оттолкнули от пирса. Граф взялся за весла, и лодочка резво побежала по озерной глади. Склонившись, я опустила пальцы в холодную воду, передернула плечами и закуталась плотней в дядин сюртук.

– Итак, продолжим наш разговор, – сказал его сиятельство, и я согласно кивнула.

Мы обсуждали придворных. Начали еще до ужина, во время ужина продолжили, но прервались, решив прогуляться, а теперь возобновили беседу. Дядя наконец, пользуясь временем, которое выпало нам сегодня, рассказывал мне об обитателях королевского дворца в подробностях. Не обо всех, разумеется, на это ему и всего дня не хватило бы, но о самых приметных. О тех, кто имел вес, и кого можно было разделить на союзников и недругов.

– Граф Атленг – министр иностранных дел, – произнес дядя. – Он – личность примечательная, имеет гибкий ум и сильный характер. Иметь такого в союзниках весьма недурно, но он не станет поддерживать: ни нас, ни Ришема. Более того, он испытывает неприязнь и к герцогу, и к графине. И уж точно уже относится с подозрением к вам. Граф стал со мной холоден с тех пор, как вы поступили на службу к герцогине.

– Почему? – живо заинтересовалась я.

Дядюшка поднял весла в лодку и позволил течению нести нас.

– Его сиятельство против наличия фаворитки у государя, – пояснил глава рода. – Он полагает, что женщины отвращают Его Величество от женитьбы.

Я удивленно вздернула брови. Заподозрить в государе слабоволие и податливость было сложно. Да и наследник ему был необходим, так что женитьба должна оставаться лишь вопросом времени.

– Не понимаю, – огласила я свои сомнения. – Как любовница может мешать женитьбе?

В сгущающихся сумерках я рассмотрела, как дядя улыбнулся.

– По сути никак, если этой помехи ни допускает сам государь. Король женится в любом случае, разве что к фаворитке может относиться с большей теплотой, чем к супруге. Атленг ошибается, когда списывает отсутствие королевы на фавориток. Наш государь не тот человек, кто будет слушать женские капризы, если принял решение.

Мне вспомнился мой первый Большой завтрак и укор герцогини, обращенный к племяннику.

– Но к тетушке Его Величество как-то не пришел из-за недомогания графини, – заметила я.

– Если бы герцогиня меньше одолевала его жалобами, государь бывал бы у нее чаще, – усмехнулся его сиятельство.

– Так почему же король не женится? – полюбопытствовала я. Мне и вправду стало интересно.

Граф снова взялся за весла, и лодка набрала ход. Ожидая ответа дяди, я подняла голову и посмотрела на небо. Оно еще не потемнело, но луну я уже смогла разглядеть, а вскоре должны были проклюнуться и звезды. И тогда они отразятся в озерной поверхности, и мы сможем плыть среди звезд…

– Как вам известно, дитя мое, государь был женат уже дважды…

– Дважды? – переспросила я, потеряв интерес к небу.

– Дважды, – кивнул дядя. – Впрочем, вы были слишком малы, когда Его Величество женился в первый раз. Ему тогда было восемнадцать, а вам всего лишь пять. А так как его первая супруга так и не добралась до Камерата, то вы о ней, разумеется, ничего не слышали, а учителя вам не говорили, потому что этот эпизод в истории королевства не имеет никакого значения. – Заметив, как я встрепенулась, готовая к новым вопросам, граф усмехнулся и продолжил: – С принцессой Фремондой Утландской, старшей дочерью короля Утланда, наш король был обручен еще с раннего детства, так наш покойный государь хотел закрепить союзнический договор. И когда пришло время, Фремонда отправилась к жениху. Чтобы ее путешествие было благочинным, брак был заключен заочно, и граф Мистэ, племянник вашей госпожи, выступив от имени государя, подписал бумаги и забрал юную королеву к ее мужу. Как вам известно, с Утландом нас разделяет море, оно-то и оборвало этот брак, состоявшийся только на бумаге. Корабль попал в шторм и затонул вместе с Фремондой, графом Мистэ, свитой сопровождения и командой. Не спасся никто.

– Как печально, – покачала я головой. – Бедная принцесса.

– Примерно также сказал и государь, – кивнул головой дядя. – На этом его скорбь и закончилась. Фремонду он видел только на портрете, знал лишь по рассказам и полюбить или возненавидеть не успел. В королевской усыпальнице есть ее саркофаг, но тела там нет, его попросту не нашли, как и никого с того корабля. – Граф снова опустил весла в лодку, отправив ее по течению. – Второй супругой, которая все-таки надела венец Камерата, была Рагнесса Самменская. Эта принцесса была встречена женихом на границе двух королевств, и Его Величество лично сопроводил ее до столицы. Рагнесса оказалась премиленькой, живого нрава, и она сумела покорить государя еще в дороге. Ему на тот момент исполнилось двадцать, его невесте было, как вам сейчас, и на свадьбе они оба выглядели счастливыми. На них было приятно посмотреть.

Идиллия продолжалась около двух лет, после супруги несколько охладели друг к другу, но уважение осталось. Скажу честно, государь успел увлечься фрейлиной королевы, но их связь тщательно скрывалась. Ее Величество если и подозревала, то не показывала виду. Впрочем… Шанриз, – тон дяди стал строгим. – То, что я сейчас вам расскажу, не должно стать предметом сплетен. При Дворе об этом много шептались, но за переделы дворца сплетня не просочилась. Не вздумайте поднимать дела минувших дней из праха и задавать кому-либо лишние вопросы.

– Я умею хранить тайны, – заверила я его сиятельство.

– То, что вы сейчас услышите, я говорю лишь с одной целью, чтобы вы сумели принять к сведению эту историю и избежать ошибки. К тому же вы совсем ничего не знаете о человеке, к которому мы с герцогиней вас подталкиваем, а должны знать.

– Я поняла вас, дядюшка, – кивнула я. – Клянусь милостью моего небесного Покровителя, что ничего из того, что услышу, не сделаю оглаской и не предам вашего доверия.

– Хорошо, Шанни, – ответил его сиятельство. – Но продолжим. Рагнесса не отставала от мужа, у нее тоже появилось тайное увлечение. Этого человека при дворе вы ныне не увидите, как не услышите имени его рода. Они в опале и вряд ли скоро смогут испросить прощения. Поэтому и я не назову вам имя любовника королевы. Но он был, и я это знаю точно, потому что служу в кабинете, где умирают все тайны королевства.

В общем, супруги, пресытившись друг другом, нашли отдушины на стороне. А потом Ее Величество понесла. Известие было желанным и радостным. И оставалось бы таким, если бы до короля не дошли слухи о связи его жены с другим мужчиной. Сами понимаете, после этого отцовство государя подлежало большому сомнению. Элькос сказал, что определить точно сможет только после рождения ребенка.

Сама Рагнесса отрицала измену, зато сознался ее любовник. Его бросили в темницу. Там он признал связь с королевой, маг подтвердил правдивость. После этого государь своей фаворитки уже не прятал. Он поселил ее неподалеку от себя и выказывал милость, так карая жену…

– Но это же несправедливо!

– В чем вы видите несправедливость, дитя мое? – спросил граф. – В том, что они оба нарушили брачный обет, или в том, что Рагнесса была наказана за то, что чуть не посадила на трон Камерата ублюдка? Нет, Шанни, между изменой короля и королевы большая разница. Учтите это и запомните – государь не прощает предательства, даже фавориткам. Такой пример тоже был, и я как-нибудь расскажу вам об этом, а пока закончу уже начатую историю.

Итак, Рагнесса жила в своих покоях, получала содержание, но полностью лишилась внимания супруга. Спасти ее могло лишь одно – рождение наследника. И когда пришел срок и ребенок огласил криком королевские чертоги, первым делом его осмотрел Элькос. Впрочем, и без него было ясно, что дитя – не порождение чресл Его Величества. Карие глаза выдавали того, кто был отцом этому младенцу. Магистр только подтвердил очевидное – королева родила ублюдка.

– Она ведь умерла в родах, и ребенок умер, – прошептала я, вдруг испугавшись неожиданной мысли, посетившей меня.

– Ребенок жив и отправлен к родне его отца, – сухо ответил его сиятельство. – Сейчас в нем особенно ярко проступило сходство с любовником королевы.

– А королева…

– Умерла в родах, Шанни, вам это известно, – ответил дядя. Я испытала недоверие и сразу не ответила. Слова о том, что король не прощает предательства, секретность тех сведений, что давал мне граф – всё это только еще больше укрепили внезапную догадку, которую я не собиралась оглашать. Только нервно потерла ладони и прерывисто вздохнула:

– О боги.

– Сделайте необходимые выводы, дорогая, – велел его сиятельство. – Выберите правильную линию поведения, и Хэлл не оставит вас своей милостью. Что до Атленга, то вы поймете, насколько он ошибается. Фаворитки к нежеланию государя жениться не имеют никакого отношения. И однажды он выберет себе новую королеву, которая родит Камерату наследника. А пока Его Величество ведет образ жизни, который ему по нраву. И вы можете стать частью этой жизни.

Мне нужно было уложить в голове всё, что рассказал мне дядя, пережить оторопь и даже страх, появившийся после откровений графа Доло. В любом случае от своих идей я отказываться не собиралась. Значит, нужно свыкнуться с новой правдой о короле.

– Я устала, дядюшка, – сказала я, желая поскорей вернуться к себе и остаться одной.

– Да, уже стемнело, – согласился его сиятельство. – Нам пора возвращаться.

Он развернул лодку в обратную сторону. Теперь мы и вправду плыли среди звезд, но это уже не произвело на меня впечатления. И пока мы не вернулись на твердую землю, ни я, ни граф не сказали ни слова. Только по дороге к дворцу дядя сжал мою руку.

– Вам не стоит бояться, Шанни, – негромко произнес его сиятельство. – Я не запугивал вас, а лишь дал пищу для размышлений и выводов. И главным должно стать вот что – не стоит держать его за дурака и слепца, даже если вы будете чувствовать с его стороны трепетные чувства. Они не помешают ему наказать, если вы будете виновны. Понимаете, о чем я?

– Понимаю, – кивнула я. – Не переживайте, дядюшка, я не попрошусь отпустить меня. Я вас услышала и запомнила.

– Это радует, – улыбнулся граф, и мы продолжили путь.