Авторы: Артёмова Юлия, Прокудина Татьяна, Новалуцкая Таша, Давыдов Геннадий, Данилова Стефания, Подуремя Мария Диатра, Курмилев Павел Hjorvin, Маурчева Илона, Прокудин Дмитрий, Кондакова Мария Shelli, Трофимова Кристина, Бурлак Владимир, Лиханова Мария, Хил Женя, Вандышева Екатерина, Артемьев Максим

© Юлия Артёмова, 2018

© Татьяна Прокудина, 2018

© Таша Новалуцкая, 2018

© Геннадий Давыдов, 2018

© Стефания Данилова, 2018

© Мария Диатра Подуремя, 2018

© Павел Hjorvin Курмилев, 2018

© Илона Маурчева, 2018

© Дмитрий Прокудин, 2018

© Мария Shelli Кондакова, 2018

© Кристина Трофимова, 2018

© Владимир Бурлак, 2018

© Мария Лиханова, 2018

© Женя Хил, 2018

© Екатерина Вандышева, 2018

© Максим Артемьев, 2018

ISBN 978-5-4493-9793-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От редакции

Перед Вами – новый выпуск альманаха «Город».

На сей раз читателями и будущими авторами была выбрана тема «Зеркала».

Тема зеркал, зазеркалья и рефлексии испокон времён была пугающей и завораживающей одновременно. Под этой обложкой собраны самые разные работы: от хтонического фольклора до кибер-вселенных.

Метафорически книгу можно сравнить с галереей кривых зеркал, в которых читателю представляется возможность увидеть, как правило, проекции ситуаций из личного опыта, неотделимых от опыта мирового. Книга сама по себе является зеркалом, в котором отражение начинает не повторять происходящее в посюстороннем мире, а жить самой что ни на есть своей, реальной жизнью. Это мощный сборник о власти бессознательного и неподконтрольного, это различные новеллы, написанные авторами, не знакомыми друг с другом, но, если присмотреться, можно увидеть объединённость не только общей тематикой, но и единый сюжет, пронизывающий все части книги. Эффект от прочтения сравним с тем, как если бы вы, взглянув в зеркало, не отразились в нём и услышали дыхание собственного двойника за спиной. Ничего не появляется из ниоткуда и не исчезает никуда: это главная мораль книги.

Стефания Данилова

Юлия Артёмова

Reflexio

У каждого человека утро начинается с определенного ритуала.

Джек Эберсон просыпался около шести утра, выключал будильник, который еще не успевал зазвенеть, включал кофеварку и направлялся в ванную комнату, где долгое время рассматривал себя в зеркале. Наклонялся к нему ближе, оттягивал нижнее веко правого глаза, затем левого, проводил рукой по щекам и подбородку, проверяя наличие щетины. Поворачивал голову налево, как-то грустно смотрел на душевую кабину и поворачивал до упора вентиль холодной воды.

За этим действом следовала пятисекундная пауза и очередной оценивающий взгляд в зеркало. Теперь наставала очередь провести рукой по волосам, подвигать нижней челюстью и, запрокинув голову назад, выставить напоказ шею, словно в попытке убедиться, что всё на месте, что за ночь ничего не поменялось и не пропало.

Только после этого мужчина облегченно выдыхал, поворачивал до конца вентиль горячей воды и заходил в кабину.

Старенькая кофеварка шумела на всю квартиру, поэтому ровно в тот момент, когда она отключалась, Джек выходил из душа, оборачивался полотенцем и босиком шлепал на кухню.

Ровно десять минут, чтобы выпить кофе и посмотреть новости, три – чтобы одеться. Один косой взгляд на старую фотографию, стоящую в рамке на микроволновке; один долгий, встревоженный – на запертую комнату, которая раньше была залом. И закрыть дверь.

Его путь на работу лежал через узкую улочку, по бокам которой расположились маленькие магазинчики со всякой всячиной. Они стояли так плотно друг к дружке, что напоминали единое одноэтажное строение, и Джек удивлялся, как их до сих пор еще не снесли. Городок был маленький, туристы посещали его редко, а местные жители закупались в супермаркетах.

Эта улица уже давно стала пережитком прошлого и, как всё давно забытое, имела свою ценность – атмосферу. Джек не раз видел, как менялись лица людей, стоило им ступить на каменистую дорогу. Чувство безграничного удивления сменялось в них умиротворенностью и счастьем. Проходя мимо магазинчика мистера Эвола, они замедляли шаг, вдыхая чудесные ароматы эфирных масел, продававшихся там, немного нервно потирали руки, увидев фигурное домашнее мыло миссис Уни, восторженно рассматривали деревянных марионеток молодого мастера Эндрю, и с примесью удивления и гордости останавливались около книжной лавки Джека. Они редко что-то покупали, и большинство здешних продавцов кое-как сводило концы с концами, но никто и не думал о том, чтоб закрыть лавочку.

Однако сегодня эту атмосферу, кажется, решили нарушить. В конце улицы, стояла полицейская машина с включенными мигалками, но без сирены. Удивившись этому явлению, Джек постучал в дверь своего магазина и зашел внутрь, когда ассистентка открыла ему.

– Вы видели их, Джек? – суетясь, произнесла девушка. – В жизни не видела столько полицейских. Там человек десять, не меньше, – она попыталась посмотреть сквозь витрину на другой конец улицы, но в результате просто прижалась щекой к стеклу, кажется, так ничего и не увидев.

– Холли, не дыши на витрину, – Джек спокойно подошел к прилавку и открыл кассу, проверяя выручку. – Ты вчера продала что-нибудь?

– Вечером? – она посмотрела на него, наконец, оторвавшись от стекла. – Да, пожилая пара приобрела подарочное издание «Кругосветного путешествия», которое было со скидкой. Да миссис Уни купила пару романов, уже перед закрытием.

Джек усмехнулся. Когда за прилавком стояла девушка, продажи автоматически повышались. Хотя тот факт, что продавцы покупали друг у друга товар, чтобы хоть как-то держаться на плаву, сильно огорчал Джека.

– Как думаете, они зайдут к нам? – Холли, казалось, даже подпрыгивала на месте от любопытства.

– Что им тут делать? – Джек подошел к высоким полкам и осмотрел оставшийся ассортимент. – Холли, принеси то, что осталось на складе.

Девушка кивнула и нехотя отправилась выполнять просьбу.

Когда год назад студентка постучалась в магазин в поисках подработки, Джек ни секунды не сомневался, что стоит согласиться. Холли была наивна, любопытна и энергична. Она хорошо разбиралась в литературе, не требовала официального трудоустройства и порой вместо зарплаты, просила помощи с дипломной работой. Джек помогал, и совесть не мучила его за то, что он в очередной раз оставил ее без денег. Он уходил с работы около пяти, оставляя магазин на Холли, которая должна была его закрыть в девять и пойти домой.

Холли всегда носит мешковатые кофты с длинными рукавами и джинсы. Скоро будет полгода, как она старательно старается скрыть от хозяина, что на самом деле остается ночевать в магазине. Джек же делает вид, что не замечает этого.

Когда над дверью звенит колокольчик, Джек возвращается за прилавок и старается выдавить из себя улыбку. Высокий мужчина в пиджаке медленно заходит и осматривается. Делает шаг сначала к одну книжному стеллажу, к другому, у противоположной стены, затем смотрит в упор на Джека и на зеркало, висящее за его спиной, у невысокой двери, в которую зашла Холли…

– Здравствуйте, – жизнерадостно начал Джек, – ищете что-то конкретное?

– Здравствуйте, – мужчина достал из внутреннего кармана пиджака значок и предъявляет его продавцу, – детектив Джон Маркус. Можно задать вам несколько вопросов?

– Да, конечно.

– Как вас зовут? – он убрал обратно значок и достал блокнот.

– Джек Эберсон.

– Как давно владеете магазином?

– Два года. До этого читал лекции в университете.

Детектив удивленно посмотрел на собеседника, затем записал информацию.

– Что же побудило вас сменить работу?

– А это как-то касается дела? – Джек усмехнулся: этим вопросом он заставил детектива напряженно замолчать.

– Мисс Элен Форте, владелицу магазина цветов, знали?

Джек пожал плечами.

– Видел несколько раз, но не разговаривали. А что случилось? Ее ограбили?

– Нет, – мужчина вздохнул, не отрываясь от записей в блокноте, – убили.

– Что? – Джек отпрянул он прилавку и облокотился о стену, удивленно смотря на детектива. Сам факт убийства казался ему до ужаса неестественным. Элен было уже за семьдесят, ее магазин открывался позже всех, потому что старушке было сложно добраться до него, ничего особо ценного она не продавала. Да и кому понадобиться убивать здесь? Это не центр города, где у магазинов выручка превосходила здешнюю в три раза. – Вы уверены, что это убийство?

– А вы уверены, что нет? – детектив прищурился, в его глазах явно читался укор и некая доля подозрения.

– Я о том, что ей было далеко за семьдесят, она с трудом передвигалась. Это мог быть и несчастный случай, – Джек попытался оправдаться, но понял, что тем самым только навлек на себя еще больше подозрений.

Детектив прищурился.

– Пройдемте со мной, – мужчина направился к выходу. Он остановился около двери и вопросительно посмотрел на продавца.

– Да, конечно, – Джек вышел из-за прилавка и пошел следом. Он подумал, что следовало предупредить Холли о том, что он уходит, но что-то подсказывало, что ненадолго.

Они пошли вверх по улице. Магазинчик Элен был третьим с конца, и украшала его старая вывеска с громогласной надписью: «Цветы». Написана она была розовой краской на деревянной доске, которая, казалось, готова была вот-вот рухнуть на землю.

Двое в форме пропустили их внутрь. Джек полной грудью вдохнул чудесный цветочный аромат, замедлил шаг. Заметив, что подозреваемый отстал, детектив обернулся и строго посмотрел на него.

Джек невинно улыбнулся и пошел быстрее. Они вышли через черный ход, который вел в тупик, между магазином и высотным домом, стоявшим почти впритык. Здесь располагались мусорные баки, с которых уже успели снять крышки. Часть мусора лежала на земле, хаотично разбросанная.

Маркус повернул направо и, сделав три шага, остановился. Джек интуитивно замедлил шаг, наблюдая за тем, как поникли плечи детектива, а из широкой груди вырвался разочарованный вздох. Он подошел и нерешительно заглянул ему через плечо. На земле в неестественной позе лежала Элен. Женщина, раскинув руки в стороны, смотрела в небо остекленевшими глазами, в которых застыл вечный ужас. Голова была откинута назад, прижималась макушкой к земле, а из шеи торчал залитый кровью осколок зеркала.

– Могу я взять зеркало из вашего магазина на исследование? – спокойно произнес детектив.

– Да, конечно, – не задумываясь, на автомате ответил Джек.

– Мистер Эберсон, что вы преподавали в университете?

– Историю и философию.

– Мы с вами свяжемся, мистер Эберсон. Не покидайте город.

Сегодня Джек ушел домой раньше обычного. Весь день его преследовал образ Элен, лежащей на земле в луже собственной крови в том переулке.

Детектив, как и обещал, забрал зеркало из магазина и записалтелефон. Теперь только оставалось надеяться, что всерьез Джека никто не подозревает. Ведь алиби у него не было.

Каждый вечер квартира встречала его пугающей до ужаса тишиной и духотой. Мужчина тут же открывал в квартире все окна, несмотря на время года, включал электрический чайник, снимал с шеи ключ, отпирал им ту самую дверь зала, заходил туда и не выходил до утра.

Сегодня было непривычно видеть эту комнату днем. Нет, в ней не было окон, да и вообще малейшего признака чего-либо, что определяло, бы какое сейчас время суток. Здесь были только зеркала. Стены, пол, потолок – всё было устлано зеркальной поверхностью разных мастей. Большие, маленькие, прямоугольные и круглые, зеркала стык в стык соприкасались друг с другом, без малейшего зазора или пустого пробела.

Джек глубоко вдохнул. Тут всегда пахло клеем, с помощью которого он составлял эту «мозаику», и свечами. Еще два глубоких вдоха для собственного успокоения, и Джек закрыл дверь.

Нет, еще не время. Солнышко все еще упрямо светило в кухонное окно, хоть уже и начало скрываться за горизонтом, а это значило лишь то, что ужин сегодня будет на несколько часов раньше.

Детектив Маркус устало зевнул и посмотрел на труп, лежащий на столе. Словно бабочка у цветка, около него кружил Демон Грей, патологоанатом, заканчивая вскрытие.

Это был тучный человек уже преклонного возраста, давно полысевший, с маленькими толстыми пальчиками, которые все же уверенно держали скальпель.

– Смерть произошла мгновенно. Убийца перерезал сонную артерию одним ударом, – произнес он, почти не глядя на собеседника.

Джон посмотрел на его халат, пуговицы которого опасно торчали, и, казалось, вот-вот были готовы оторваться, отрикошетить от металлического стола, стены, а затем угодить прямо в затылок детективу.

– Отпечатки? – прокашлявшись, спросил он. Сухой воздух, исходящий от холодильных камер, сушил ему горло, и ежеминутно желание приложиться к фляжке, лежащей во внутреннем кармане, возрастало всё сильнее.

– На зеркале? Нет, только ее. На одежде тоже ничего не нашли, – Демон снова не удосужился посмотреть на него: он медленно зашивал Y-образный надрез, увлеченный этим настолько, что, казалось, вокруг не было ни души, а Маркус представал внутренним голосом, с которым не хотелось вести диалога.

– Не сама же она воткнула его себе в горло, – детектив посмотрел на неровный осколок, перепачканный кровью. В металлическом лотке он смотрелся куда лучше, чем в чьей-то шее. – Ладно, – он вздохнул, – появится что-то, звоните.

Мужчина вышел из дверей морга и направился к лифтам, находящимся в конце коридора. Он тяжело дышал и старался шагать быстрее. До конца рабочего дня оставалась всего лишь пара часов. Задерживаться сегодня не хотелось. Хоть дома никто и не ждал, но очередная ночь, проведенная в участке, сулила ему лишь еще один выговор от начальства.

Оказавшись в лифте, Джон закрыл глаза, стараясь, нормализовать дыхание. К счастью, в кабине он оказался один.

Полицейское управление находилось в одном здании с моргом, только двумя этажами выше. Заходя в прокуренное помещение, где сидели коллеги, он невольно поморщился и примостился за свой стол. Грустно посмотрел на почти засохший цветок, который стоял почти на краю стола, заваленного бумагами, и на дело Джека Эберсона, лежавшее рядом. Джон нехотя раскрыл его.

Не то чтобы подозрения о причастности книгопродавца так закрались в душу детектива, просто он оказался очередным вариантом, который грех не проверить. Не зря же ноги в поисках свидетелей привели Джона именно к книжному магазину. И вот теперь с маленькой фотокарточки в левом верхнем углу на него смотрел серьезный, изрядно вымотанный Джек Эберсон.

«К уголовной ответственности не привлекался. Два года назад потерял жену, – Маркус невольно усмехнулся, будто бы был доволен тем, что раскрыл великую тайну продавца. – Вот почему ты сменил место работы». Джон вздрогнул и одернул себя: он уже размышлял о подозреваемом как о потенциальном убийце. Уже многие годы он пытался бросить эту вредную привычку.

На следующей странице с очередной фотографии на него смотрела совсем молодая девушка. Она лучезарно улыбалась в объектив камеры. Внизу от руки было подписано: «Мэгги Эберсон».

У Мэгги были темно-русые волосы мелкими кудряшками, которые обрамляли ее лицо, делая его чуть полнее, и выразительные глаза цвета шоколада.

«Смерть наступила в результате дорожно-транспортного происшествия, – Джон закрыл папку и отложил ее в сторону. – Аварию признали несчастным случаем, – констатировал он про себя. – Профессор литературы и философии, ныне продавец книжного магазина. Что-то тут не так». Детектив посмотрел на настенные часы, отсчитывая, сколько ему осталось здесь сидеть до конца рабочего дня.

Как только стемнело, Джек снова вернулся в зеркальную комнату. Он тихо закрыл за собой дверь и сел на пол, ровно посередине. Напротив него, в ряд от одной стены до противоположной, стояли наполовину сгоревшие свечи. Джек зажег их, и тусклый свет окружил его со всех сторон. Мужчина закрыл глаза и глубоко вдохнул, понимая, что даже тут не сможет насладиться тишиной, – свечи изредка потрескивали, воск капал на зеркальный пол, и в абсолютном единении все эти звуки становились громче в два раза.

Всё раздражало. Причем не столько звуки, сколько тот факт, что даже в собственной квартире он не мог побыть в полном одиночестве.

Джек открыл глаза. Напротив него в дыме от свечей возникло женское лицо. Бесформенное, тусклое, расплывчатое, оно расходилось волнами, вытесняя его отражение. Джек, словно зачарованный, протянул вперед руку, которую тут же обожгло нагретым свечами воздухом. Отдернул ее. Лицо приобретало четкие контуры, и вскоре девушка показала себя во всей красе. Она помассировала руками голову, покрутила ей в разные стороны, распушив, распластав мелкие кудряшки по плечам, и улыбнулась.

Джек сглотнул комок, застрявший в горле, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, и снова не смог вымолвить ни слова. Дым пробирался через ноздри внутрь, обжигал горло и, казалось, наполнил собой всю комнату.

Комнату, которая не была частью этого дома, этой квартиры. В данный момент времени она находилась за пределами всего. Это был отдельный организм, живущий своей жизнью. Организм, который воспринимал Джека, как инородное тело. По всем мыслимым законам его следовало вытеснить. Изгнать из себя. И комната изгоняла. Старательно, день за днем, ни капли не разочаровываясь в отрицательном результате. Ведь мужчина всё равно не поддавался. Он исправно приходил каждую ночь – и встречался со своей болью, со своим страхом. Страхом, который волшебно улыбался и не давал ему покоя на протяжении двух лет.

Джек лег на пол и закрыл глаза, стараясь игнорировать девичий шепот.

Ночи для него всегда были особенно долгими.

***

У каждого человека утро начинается с определенного ритуала.