Глава 8

Неделя пути прошла на удивление спокойно. Мы дважды останавливались в придорожных тавернах, где нас принимали за обычных путешественников – семью небогатого торговца. В остальное время делали привалы в укромных местах, подальше от оживленного тракта. Лишь однажды нашу уединенную стоянку разделила семья с двумя мальчишками-погодками. Неугомонные сорванцы сразу покорили сердце Лорен своим искренним восхищением её боевыми навыками. К концу вечера она уже обучала их основам фехтования деревянными палками, терпеливо показывая правильные стойки и простейшие приемы.

И вот утро восьмого дня застало нас у подножия прибрежных холмов. Согласно карте и рассказам местных жителей, за следующим перевалом должен был открыться вид на Солхейвен – портовый городок, где располагалось поместье баронессы Марши, моей бабки по отцовской линии.

Я никогда не встречалась с баронессой лично, хотя возможность представилась, когда мне было десять. Тогда отец, движимый надеждой на примирение, привез меня в её поместье. До сих пор помню величественный особняк из серого камня, увитый диким виноградом, и просторный холл с галереей фамильных портретов. Я стояла там, завороженно разглядывая строгие лица предков, пока отец пытался убедить несговорчивого дворецкого устроить нам аудиенцию. Но гордая баронесса, не простившая сыну ни брака с моей матерью, ни отъезда из Сольтерры, сослалась на внезапную мигрень и отказалась нас принять.

И на протяжении всех этих лет баронесса Марша оставалась для меня загадочной фигурой, известной лишь по рассказам моего отца. Её суровый нрав и высокомерие вошли в легенды среди местной знати. Она так и не смирилась с выбором младшего сына, выбравшего любовь, а не титулованную невесту из соседнего графства. В её глазах брак с иноземкой, пусть и благородных кровей, оставался непростительным поступком. Тем удивительнее оказалось её последнее решение – завещать поместье и прилегающие земли мне, внучке, которую она так ни разу и не пожелала увидеть при жизни…

– Любопытное место, – прервала мои воспоминания Лорен, когда перед нами открылся вид на Солхейвен. Черепичные крыши домов спускались небольшими террасами к бухте, где покачивались на волнах рыбацкие лодки и торговые суда. Над портом кружили чайки, а на узких улочках, насколько можно было разглядеть с холма, царило оживление, характерное для прибрежных городков. – Как думаешь, мама, почему она все-таки завещала поместье тебе?

– Возможно, – задумчиво произнесла я, разглядывая возвышающуюся над городом старинную башню маяка, – в конце жизни она все же пожалела о своем упрямстве. Или это своеобразное извинение перед отцом… в любом случае, первым делом нам необходимо заверить документы у бургомистра. Без этого завещание не будет иметь законной силы.

– А если он откажет? Ведь мы не подданные Сольтерры. По местным законам он вправе передать наследство баронессы любому горожанину.

– В таком случае придется искать пристанище в другом месте, – произнесла, ободряюще улыбнувшись дочерям. – Но прежде нам стоит хоть издали взглянуть на поместье, возможно, идти к бургомистру нам и не придется…

Дом баронессы стоял в отдалении от городка, возвышаясь на небольшом утесе, откуда открывался великолепный вид на гавань. Чтобы добраться до него, требовалось обогнуть поросший вереском холм по старой, давно не езженой дороге. Отец часто вспоминал, как в годы его детства здешние поля золотились подсолнухами – дед был убежден, что солтеррийская земля идеальна для их выращивания. В те времена огромные амбары гудели от работы прессов, выжимающих душистое масло, которое затем развозили по всему побережью. Но после смерти деда некогда плодородные земли пришли в запустение, а в мой первый приезд я видела лишь, как на полях колыхалось море сорных трав, среди которых изредка все еще можно было заметить одинокие головки одичавших подсолнухов, упрямо тянущихся к солнцу.

– Как странно, – задумчиво протянула Амели, разглядывая сорванный цветок с характерными лиловыми лепестками и темной сердцевиной. – Разве выращивание кубрана не под строжайшим запретом в Сольтерре?

– Да, кажется, запрещено, – нахмурилась я, окидывая взглядом аккуратные ряды цветущих растений, простирающиеся до самого леса. Их серебристые стебли слегка покачивались на ветру, а воздух был напоен сладковатым дурманящим ароматом. – Когда мы были здесь с отцом, эти земли стояли заброшенными.

– Мама, можно я сорву несколько веточек? – с надеждой спросила Амели, бережно касаясь серебристых стеблей. – В старых травниках говорится, что даже капля настоя из свежего кубрана способна излечить самую тяжелую желудочную хворь.

– Сорви, – рассеянно кивнула я, натянув поводья и останавливая телегу возле двух молодых работников, расположившихся в тени старой яблони. Их корзины были доверху наполнены свежесрезанными стеблями, источавшими характерный пряный аромат. – Скажите, любезные, кому принадлежат эти поля?

– То мы не знаем, лейна, за сбором лейр Блез надзирает, – простодушно ответил веснушчатый парнишка с копной огненно-рыжих волос, но тут же охнул от тычка своего товарища. – Ой, то есть… запамятовал я. Бобби хозяин и полей, и растений, точно вам говорю.

– Благодарю за ответ, – произнесла я, отметив про себя эту странную оговорку и торопливое исправление. Тронув поводья, я направила лошадь дальше по узкой дороге, решив все же взглянуть на поместье, пусть даже издали.

Час пути между благоухающими полями кубрана привел нас к цели. Старинный особняк, сложенный из серого камня, до сих пор впечатлял своей монументальностью. Стены, увитые одичавшим виноградом, казались единым целым со скалистым утесом. Массивные ворота из морёного дуба, украшенные бронзовыми накладками с морскими коньками – родовым гербом баронессы, наверняка и сейчас внушали уважение каждому, кто приближался к этому зданию.

Но величие особняка явно поблекло – ставни на верхних этажах покосились, черепица местами осыпалась, а некогда ухоженные дорожки заросли пыреем. Лишь небольшой огород за садом, где еще угадывались очертания клумб и аллей, говорил о том, что дом не полностью заброшен. Среди грядок виднелись аккуратные ряды капусты и моркови, а вдоль низкой изгороди тянулись кусты смородины с уже наливающимися ягодами.

– Здесь красиво… было, – задумчиво промолвила Лорен, соскальзывая с седла. – И вид потрясающий. Представляю, как величественно выглядел дом в дни своей славы.

– Да, вид действительно чудесный, – согласилась я, невольно залюбовавшись бескрайней морской гладью, где белыми точками двигались рыбацкие лодки. А внизу волны с мерным рокотом разбивались о каменистый берег, оставляя на камнях кружевную пену.

– Смотрите! – вдруг воскликнула Амели, указывая на старую беседку, почти скрытую разросшимся шиповником. – Кажется, там кто-то есть.

Действительно, в тени полуразрушенного сооружения промелькнул силуэт, но когда мы пригляделись внимательнее, там уже никого не было.

– Что ж, – произнесла я, поправляя сбившийся платок, – нам пора возвращаться в город. Нужно побеседовать с бургомистром о завещании, но прежде выясним, кто такой этот загадочный лейр Блез и почему на землях баронессы выращивают запрещенный кубран.

Обратный путь показался короче. Полуденное солнце заливало окрестности ярким светом, а морской бриз приносил соленую свежесть и крики чаек. Спускаясь по извилистой дороге, мы то и дело оглядывались на величественный силуэт особняка, который, казалось, провожал нас задумчивым взором пустых окон…

Городок встретил нас привычной дневной суетой. Из распахнутых дверей таверн доносились аппетитные запахи тушеного мяса и свежего хлеба, по мощеным улицам спешили по своим делам горожане. В порту царило оживление: загорелые грузчики перетаскивали тюки с товаром, скрипели канаты, пока трехмачтовик медленно швартовался у причала, а над всем этим кружили крикливые чайки, выпрашивая у рыбаков свою долю улова.

Рыночная площадь тоже встретила нас пестрым многоголосьем. Длинные ряды прилавков под навесами тянулись насколько хватало глаз. Торговцы нахваливали товар на разные лады, покупатели увлеченно торговались, а между рядами сновали юркие разносчики с корзинами, источающими аромат свежей выпечки. В воздухе смешивались запахи копченой рыбы, заморских пряностей и пучков целебных трав, развешанных под навесами. А в рыбных рядах, уложенная на влажные водоросли, поблескивала чешуей утренняя добыча – серебристые макрели, радужные форели и пятнистые камбалы.

– Простите, как пройти к ратуше? – окликнула я пожилого торговца с куцей седой бородой, который неторопливо раскладывал связки темно-зеленых морских водорослей.

– А вон туда, – махнул рукой старик в сторону просторной площади за торговыми рядами. – Увидите высокое здание с часовой башней, на ней еще флюгер в виде корабля. Только телегу здесь придется оставить – на площадь с повозками не пускают.

– Спасибо. А вы не знаете, кто такой лейр Блез?

– Как не знать, – хмыкнул старик, расправляя спутавшиеся водоросли. – Помощник бургомистра. Но если вам надо решить вопрос с местом на рынке, то уж лучше к самому бургомистру идите. Сегодня как раз приемный день, к полудню обычно народу немного.

– Благодарю, – задумчиво протянула я, возвращаясь к дочерям, которые с интересом разглядывали лоток со сладостями, где горкой лежали медовые пряники, посыпанные орехами, и румяные булочки с корицей.

Коротко обсудив план действий, мы оставили телегу у ворот рынка под сенью старого платана, чьи раскидистые ветви давали приятную тень. Рут и Тина вызвались остаться присмотреть за нашим скарбом, а мы с дочерьми в сопровождении неизменно собранного Говарда направились к ратуше пешком.

Пока мы шли к ратуше, в голове теснились тревожные мысли. Раз лейр Блез служит помощником бургомистра, значит городской глава наверняка осведомлен о незаконных посадках кубрана. А раз так, то едва ли он согласится заверить наши документы на наследство. Слишком велик риск, что новые владельцы поместья начнут задавать неудобные вопросы о происходящем на землях баронессы.

Я украдкой взглянула на дочерей, увлеченно беседующих о чем-то своем. На их лицах все еще сияли улыбки после утренней прогулки, а глаза светились предвкушением… И Рут с Тиной, что не побоялись последовать за нами в изгнание, и верный Говард, молчаливой тенью следующий за нами – все они доверили мне свои судьбы. Я не имела права отступить не попытавшись. Даже если шансы получить наследство были призрачными, я должна была использовать любую возможность обеспечить безопасное будущее для тех, кто пошел за мной.

К тому же, если бургомистр откажет, у нас останутся драгоценности, что Лорен вынесла из замка. Их должно хватить, чтобы начать новую жизнь где-нибудь в другом месте, но сначала нужно было узнать наверняка – действительно ли поместье потеряно для нас, или еще есть надежда обрести здесь новый дом.

С этими мыслями я решительно направилась к высоким дверям ратуши, где уже начинала собираться небольшая очередь из горожан, желающих попасть на прием к бургомистру.