Глава 5

18 июля 2017 г. Санкт-Петербург

– Вот, Станислав Дмитриевич, полный список того, что Кротов с Сидоренко привезли из последней экспедиции, – протянул капитану аккуратно распечатанный список Денис Рюмин. – Конечно, этот список составлен со слов Сидоренко, а это еще тот специалист, но утверждает, что ничего не путает, подробностей, конечно, не знает, но как что называется и сколько штук – знает твердо. Алиби его подтвердилось, вчера до часа ночи его знакомых опрашивал. Все как один подтверждают, что все воскресенье с раннего утра был на даче, никуда не отлучался. Вот список опрошенных. Фамилии, паспортные данные, адреса, как положено, – положил перед капитаном еще один листок Денис, ехать в Гатчину третий раз ему не улыбалось.

– Молодец, Рюмин, – просматривая список, похвалил капитан Авдеев.

Но Денис расслабляться не спешил. Вчера Авдеев тоже начал за здравие, а чем закончилось, известно. Но Станислав Дмитриевич придираться не стал, а перешел к Грязнову.

– Докладывайте, лейтенант.

– Был у родителей погибшего Кротова и у сестры. Сестра с братом почти не общалась, друзей его не знает.

– Об этом было известно еще в день убийства, – коротко заметил капитан Авдеев. – Дальше.

– Мать точно не знает, кто из знакомых Кротова стал ученым, тем более искусствоведом, Кротов в юности спортом увлекался, а не искусством, и друзья у него были соответствующие. Вот список тех, кого из знакомых сына она знает, – протянул Авдееву бумажку Никита. – Но вряд ли кто-то из них может быть связан с оценщиком. Ребята все больше простые. А вот Вероника Крылова, я с ней тоже вчера виделся, сказала, что Кротов, когда из поездки вернулся, встречался с каким-то Кириллом. Я проверил, в списке контактов Кирилл только один. Трифонов. Это все.

– Гм. Трифонов Кирилл Юрьевич, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры истории России Санкт-Петербургского государственного университета. Проживает на улице Итальянской, дом один. Не так давно написал монографию о служилом дворянстве, большая часть которого посвящена российским орденам, – продолжая просматривать список предметов, проговорил неторопливо Станислав Дмитриевич.

От этого короткого комментария лица обоих лейтенантов вытянулись, а сами они в очередной раз почувствовали себя безнадежными идиотами.

Но Грязнову было все же хуже, отметил про себя Денис Рюмин. Он-то сам раздобыл список, которого, судя по всему, сам Авдеев не достал, а вот Грязнов впустую потратил целый вечер, собрав информации меньше, чем сам Авдеев, который уж наверняка никуда за ней не ездил, а сидел спокойненько у себя в кабинете.

Как Авдееву удавались такие трюки, Рюмин понятия не имел, но случалось подобное нередко. Весь отдел бегает по городу, землю носом роет, а потом – оп, и Авдеев, который даже из кабинета не выходил, словно фокусник, вывалит вдвое больше информации по делу.

– Значит, так, – отрываясь от списка, проговорил капитан. – По моим сведениям, Трифонов через три дня собирается ехать в отпуск в Испанию. Если убийца он и причиной убийства стали находки Кротова, которые Трифонов захотел присвоить, то велика вероятность, что он попытается вывезти их за границу и там продать. В пользу этой версии говорит тот факт, что у Трифонова имеется невеста, девушка капризная, избалованная, предположительно из состоятельной семьи, очевидно, требующая определенного достатка. В отпуск они едут вместе.

– А что, – полюбопытствовал Никита Грязнов, – много накопали? В смысле, дорого стоят их находки?

– Не видя вещи, сказать сложно, – доброжелательно пояснил капитан, поощрявший в подчиненных здоровую любознательность. – Например, орден Андрея Первозванного, имеющийся в списке, составленном Сидоренко, может стоить от миллиона рублей до миллиона долларов, параметров оценки много. Орден Святой Анны – несколько сотен тысяч рублей, Звезда Белого Орла – около двух миллионов рублей, а еще орден Святого Владимира. Это приблизительные цифры, которые могут варьироваться в зависимости от состояния орденов, мастера, их изготовившего, времени изготовления. К тому же в списке значатся перстни, какая-то отдельно отмеченная печатка, нательные кресты. А вдруг они все бриллиантами усыпаны? Не видя вещей, нам остается только гадать, – развел руками капитан Авдеев.

– Ни фига себе, такие деньги! – воскликнул Денис Рюмин. – Конечно, свалит в Испанию, толкнет там старинные ордена и будет жить припеваючи, – подвел он черту. – Наверняка это он! Надо брать, Станислав Дмитриевич!

– Горячий вы человек, Денис, – притормозил его капитан Авдеев. – На каком основании?

– Ну-у… – задумался Рюмин.

Грязнов сидел тихо и высовываться не спешил, потому что видел: у капитана определенно имеется план, заранее составленный и тщательно продуманный. Так что с него на сегодня позора довольно.

– Нет, так не пойдет. У нас нет никаких доказательств того, что Трифонов и есть оценщик. У нас нет доказательств того, что Кротов накануне смерти встречался с Трифоновым и тем более передал ему свои находки.

– Обыск! – Нашелся Денис.

– Обыск – это хорошо. Но, во-первых, прокурор потребует оснований, а во-вторых, откуда мы знаем, где именно Трифонов хранит ценности? А может, он держит их в камере хранения аэропорта или у своей невесты?

– А что делать?

– Для начала установить негласную слежку. И, разумеется, встретиться с этим самым Трифоновым. Прощупать его, что за тип. Из страны его выпускать нельзя. Значит, взять подписку о невыезде.

– Сюда его вызовем?

– Нет. Лучше встретиться у него на квартире, посмотрим, что за тип, – азартно проговорил Станислав Дмитриевич.

– Разрешите идти? – бодро спросил Рюмин, поднимаясь.

– Куда?

– Трифонова допросить.

– Нет уж. Я сам. А вы с Грязновым постарайтесь выяснить, кому, кроме Трифонова, покойный Кротов сбывал плоды своих неправедных трудов. Сидоренко упоминал, что у него были какие-то каналы помимо Трифонова. Тот, как я понимаю, только сливки снимал.

– А зачем это нужно, раз и так все ясно? – ворчливо поинтересовался Рюмин, разочарованный поворотом дела.

– Пока еще ничего не ясно, – строго одернул его Станислав Дмитриевич. – Пока что мы отрабатываем одну из версий, наиболее, с нашей точки зрения, перспективную, но не будем забывать и о других возможностях. Кстати, выясните, что за особа эта Вероника Крылова, может, она тоже замешана в убийстве, может, это по ее наводке убили Кротова, хотели ограбить, но опоздали, ценности он успел передать Трифонову.

– А действительно, – оживился Грязнов. – Если Кротова убил Трифонов, зачем он шкафы переворачивал, знал же, что там ничего нет?

– Для виду. Чтобы на ограбление списать, – ответил ему Рюмин, направляясь к двери.

– А если нет? Ты знаешь что, ищи связи Кротова, а я Крыловой займусь. – решил Никита Грязнов. – Я с ней уже встречался, мне проще будет.

Вероника Крылова работала менеджером в небольшой фирме, торговавшей железной арматурой, кровельным железом, железными заборами и прочей неромантичной продукцией из металла. Располагалась контора на территории бывшего завода, за типовой проходной, в двух небольших комнатках, заваленных образцами продукции.

Разговаривать в столь тесной дружеской обстановке было невозможно, и Никита пригласил барышню прогуляться по территории бывшего завода.

– Вероника, расскажите, в каком настроении Виталий вернулся из последней «экспедиции», у вас не создалось впечатление, что он чего-то боится? – Начал издалека Никита.

– Нет. Обычный вернулся. Даже довольный. Сказал, что неплохо поработали, – пожала плечами Вероника, доставая сигареты.

– А он вам не показывал свои находки?

– Иногда показывал, но в этот раз не успел. Мы с ним в тот день не виделись, у меня дела были, я в салон была записана, – тряхнула довольно жиденькими светлыми волосами Вероника. – А потом он их уже отдал. Я же вам говорила.

– Ну, да. Конечно. Я только не понял, он все отдал, вы ничего не путаете?

– Да, кажется, – наморщила брови Вероника. – Он часть находок отдал этому, своему приятелю…

– Кириллу Трифонову? – уточнил Грязнов.

– Да, тому, который ему вещи оценивал, а остальное скупщику отнес.

– А вы с ним когда увиделись?

– В субботу. У меня выходной был, мы вместе целый день провели.

– А ночевали вы тоже у него? – напрягся внутренне Никита.

– Нет. Я вам уже говорила. Дома. Родители не любят, если я ночевать не прихожу, – с видом утомленной примы поведала Вероника.

– Скажите, а Виталий никогда не упоминал имени скупщика или, может, говорил, где он живет или работает, а может, вы как-то вместе к нему заезжали? – разглядывая Веронику, расспрашивал Грязнов.

Девушка не была красавицей, нос длинноват, глаза глубоко посажены, кожа бледная, несмотря на солнце и лето, но фигурка у нее была что надо. Высокая полная грудь, размер четвертый, не меньше, тонкая талия, ножки чуть полноватые, но ровненькие. И самое главное, все натуральное. Никита даже облизнулся.

– Нет, я же говорила, Виталик не любил рассказывать о своих делах.

– А вам нравилось то, чем он занимается? – спросил Никита, лишь бы что спросить.

– Нет. Конечно, лучше бы он в салоне связи работал, – не задумываясь, ответила Вероника, и Никита сразу же понял, что неискренне. – К тому же не так много он и зарабатывал.

– Да? А сколько? – Тут же ухватился за ее слова Никита.

– Не знаю точно. Но вы же видели его квартиру, и машина у него была подержанная, и потом, он не так уж часто копал, больше искал эти самые могилы.

– Да? А вот у меня имеются сведения, что ордена, которые он в последнюю свою поездку добыл, стоят миллион долларов, – глядя, как лицо Вероники вспыхивает красными пятнами, точно светофор, рассказывал Никита, – а еще мне его сестра говорила, что Виталий на квартиру хорошую копил. И вроде даже почти всю сумму собрал. – Это было правдой, и Никите сестра покойного Кротова сообщила, что собственная квартира в центре города, пусть и небольшая, была мечтой Виталия.

– Понятия не имела! – вскинулась Вероника. – Мне он ничего не говорил. Только вечно жаловался, что денег нет.

Значит, серьезных планов на девицу Кротов не имел. Да и встречались они всего месяца четыре, вспомнил Никита. Да, кажется, Вероника доверием у Кротова не пользовалась.

– Ну что ж, Вероника, мой телефон у вас есть, если что-то вспомните, звоните, – для проформы попросил Никита, размышляя уже о том, что стоит встретиться с лучшим другом покойного Кротова Ильей Гавриловым. Хотя, по словам матери, они последнее время редко виделись, у Гаврилова не так давно родилась двойня, так что парню было не до друзей-приятелей, но все же, мужская дружба, возможно, принесет больше результатов, нежели любовная интрижка.

И Никита с удовольствием проводил взглядом идущую к офису Веронику. Задница у нее тоже была что надо.

– Кирилл, сколько можно работать? Тебе ведь даже не платят за это. Ты в отпуске с завтрашнего дня, – стоя над Кириллом, увещевала его Настя. – Мне надоело, что ты вечно занят, я хочу на пляж, в кино, в клуб, я хочу развлекаться!

Она топнула стройной загорелой ножкой.

– Солнышко, потерпи. Через три дня у тебя будет все, – не отрываясь от компьютера, пообещал Кирилл. – А сейчас мне надо кое-что закончить.

Он быстренько дописал письмо, щелкнул по клавише «отправить» и повернулся к Анастасии. Та стояла надутая, но от этого не менее хорошенькая.

– Настюш, мне надо закончить с этим делом до отъезда. Чтобы ничто не омрачало наш отдых. – Он посадил ее к себе на колени и чмокнул в маленький аккуратный носик.

У Насти была несколько приторная, кукольная внешность, слащавые манеры, средненький интеллект, вульгарная манера одеваться и капризный характер, этот прелестный набор дополнялся зашкаливающим самомнением.

Кирилл частенько задавался вопросом, что его так привлекает в этом незамысловатом создании. Но что-то определенно привлекало, иначе почему он уже два года предпочитал Настино общество обществу более достойных, интересных и даже красивых молодых женщин? Загадка.

Второй неразрешимой загадкой было, почему Настя выбрала его среди прочих поклонников, среди которых были и побогаче, и поуспешнее, чем он, в том числе и представители золотой молодежи, беззаботные и обеспеченные, гораздо более подходящие ей по образу жизни и вкусам.

– Кирилл, или мы сегодня выбираемся в люди, или в Испанию поедешь один! – грозно предупредила Настя, вставая с его коленок. – Ты мой характер знаешь.

Кирилл знал, а потому притянул ее обратно, преодолев не очень бурное сопротивление. После нескольких пылких, продолжительных поцелуев они плавно переместились в спальню, а спустя час Настя покидала его квартиру вполне удовлетворенной, подобревшей и веселой.

– Кира, заканчивай поскорее со своей скукотищей, – промурлыкала она на пороге, – я умираю от тоски. И кстати, ты не против, если мы с Дианой сегодня куда-нибудь выберемся?

– Конечно, нет, – еще раз целуя ее, разрешил Кирилл. – Веселись.

Едва дверь за Настей закрылась, он тут же вернулся к компьютеру.

– Так, так, так, – азартно проговорил Кирилл, просматривая очередное письмо.

За прошедшие несколько дней Кирилл изрядно потрудился. Конечно, тринадцатого и четырнадцатого из-за Настиного дня рождения ничего стоящего предпринять не удалось, но зато потом, с помощью фотографии склепа и запечатленных на нем дат и имен, Кирилл смог вычислить, где именно под Петербургом располагалась усадьба князей Щербатовых. Его не интересовали дореволюционные захоронения, что весьма облегчало поиски. А потому уже в понедельник он наведался в местный поселковый совет с коробочкой конфет для секретарши, бутылкой дорогого коньяка для председателя и запасом шоколадок и прочих мелких сувениров для рядовых сотрудниц. И с помощью личного обаяния, напористости и коньяка выяснил все что можно о двух последних захоронениях в склепе. Ему удалось раздобыть копию свидетельства о смерти обоих интересующих его лиц. Следующим шагом был визит в городской загс и получение справки о смертях и рождениях А. С. Щербатовой (Плещеевой) и ее сына Д. Е. Щербатова, а также об их браках, о детях Д. Е. Щербатова и о детях детей. Вооруженный столь скудной информацией, Кирилл перешел к следующему шагу – поиску места жительства этого семейства и его потомков. Благо, как следовало из документов, все они проживали и умирали на территории нынешнего Центрального района Петербурга. Такая кучность весьма облегчала задачу Кирилла. Если бы не набеги Настасьи, он бы полностью отдался исследовательскому экстазу, позабыв обо всем на свете. Увы! Насте не было дела до его увлечений, она требовала внимания с эгоистичностью избалованного ребенка.

Вчера Кириллу удалось подружиться с работницей одного из паспортных столов Центрального района, девушкой молоденькой и легкомысленной, которой он, очевидно, понравился как мужчина. Конечно, он и сам приложил к этому немало усилий, коварно и расчетливо вселив в нее неосуществимую надежду на продолжение флирта. И вот теперь Симочка, так звали девушку, тратила собственное рабочее время на поиски интересующих его данных и даже попросила помочь ей подругу, работающую в другом паспортном столе. К счастью, девушке удалось кое-что накопать и отправить Кириллу по электронной почте. Теперь настал его черед, надо было встретить Симочку после работы и пригласить в кафе. Ее помощь могла Кириллу еще понадобиться, а Настя, к счастью, уже придумала себе занятие на вечер.

Надо сказать, Анастасия была очень ревнива, и узнай она о том, что Кирилл встречается с другой!.. Даже страшно подумать, чем бы это могло кончиться для бедной Симочки. Могло и травмами средней тяжести. Иногда Настя демонстрировала просто-таки плебейские манеры, но именно в таких случаях в Кирилле пробуждалась по отношению к ней почти африканская страсть. Очередной парадокс.