ПРОЛОГ

Празднование по поводу прокладки юбилейного, сотого, «Перекрёстка» проходили с невероятным размахом по все системе Аврора-2. Торжества, народные гуляния, пышные застолья, миллионы счастливых людей. Только один из создателей Аномалии не радовался особо.

Отбыв, как тяжкую повинность, положенные часы во Дворце, произнеся, не очень искренне, через силу, положенные речи, Лис с электронной бестией уехали подальше от суеты и шумных поздравлений. В знакомом по прошлым посещениям столицы ресторане, далеко не престижном, расположенном на окраине, зажатом между развязками и эстакадами дорог, они сняли целиком малый зал и теперь напивались в гордом одиночестве.

Не то, что посетители, а даже официанты, заставив стол угощениями и выпивкой, старались лишний раз не заходить в помещение с притушенным освещением, где витал отнюдь не праздничный дух. Гордостью за великие свершения и невероятные возможности, что подарили Элан и Амма людям, в пропитанном алкоголем воздухе и не пахло.

Пьяный вдрызг профессор, помогая сам себе, словно дирижёрской палочкой, взмахами хвоста, вдохновенно пел, на пару с ещё более «хорошей» электронной бестией. Фортепьяно, несмотря на весьма и весьма условную вменяемость исполнителей, выплёскивало в пустой зал мелодию.

Каждой ночью без сна,

Поднимаясь со дна,

Кувшинки грустят.

Не узнает луна,

Как глубока глубина,

Кувшинки молчат.

Незаметно в течение вовлечены

Очевидцы и пленники тайн глубины.

Я знаю, что ты знаешь,

Что я знаю, что ты знаешь.

И ты скрываешь то, что я скрываю,

Что ты скрываешь.

Мы наблюдаем, стоя в темной нише.

Чужие сны не делают нас ближе.

Коллеги обнялись, как-то умудрившись сесть на один стул, играли в две руки и пели в два очень приличных голоса, причём один не глушил второй, они сливались в одно гармоничное целое.

Постоянно вдвоём, постоянно идём

Среди минных пустынь.

Каждый в мыслях один, но зато невредим,

Исступлённо молчим.

Стоит только шагнуть, о тропинке забыв,

Будет странных эмоций безудержный взрыв.

Я знаю, что ты знаешь,

Что я знаю, что ты знаешь.

И ты скрываешь то, что я скрываю,

Что ты скрываешь.

Мы наблюдаем, стоя в темной нише.

Чужие сны не делают нас ближе.

Через прозрачную дверь недоумевающий персонал ресторана видел всё выступление «артистов одного театра» для двух пьяных в дрова зрителей, не очень понимая суть происходящего. Главный герой праздника, проложивший первую Аномалию, не присутствует на балу во Дворце, зато напивается в стельку, уже напился, с какой-то легкомысленной девчонкой.

Из глаз в глаза, из глаз в глаза,

Без жеста и без слова

Улыбкой сфинксы незаметно

Обменялись снова.

В пустыне оказались мы случайно,

Обязаны хранить чужие тайны.

Так мы втянуты в вечность.

И вместе, и врозь,

Накануне и впредь.

Чтобы лучше секреты хранить, нам пришлось

Окаменеть.

Мы не сможем уснуть, мы не сможем забыть,

Но попробуй у сфинксов о чём-то спросить.

Вдобавок, странная песня, вроде и не к месту, и не по смыслу происходящих событий. Никто и не подозревал, что Лиса захватил не столько хмель, сколько невидимое течение эфирных голосов и потаённых знаний, которые почти всегда проходят мимо человеческого разума.

Я знаю, что ты знаешь,

Что я знаю, что ты знаешь.

И ты скрываешь то, что я скрываю,

Что ты скрываешь.

Мы наблюдаем, стоя в темной нише.

Чужие сны не делают нас ближе.

Из глаз в глаза, из глаз в глаза,

Без жеста и без слова

Улыбкой сфинксы незаметно

Обменялись снова.

В пустыне оказались мы случайно,

Обязаны хранить чужие тайны.

Песня смолкла, Элан, как настоящий галантный кавалер, налил сначала даме, потом себе, и оба посетителя посидели минуту, не говоря ни слова.

– Ну, давай, разбойник, – Амма первой протянула навстречу коллеге сосуд греха, – За твою первую команду.

Кицунэ вдруг сделался ещё мрачнее, и глухо добавил:

– За всех моих лисят и лисичек… за тех, кто этого не увидел…

Глава 1
Удар.

В юности кажется, что жизнь – это нечто вроде убегающей за горизонт дороги, которой не будет конца. Детство, школа, старшая школа, институт или университет, бесценные годы стремления к мечте, дружбы и вражды, первой пылкой любви и первых разочарований. Строгие учителя и бесшабашные друзья, непростое постижение наук и весёлое озорство в выходные дни. Полные самоотверженного труда месяцы и незабываемые каникулы: моря и озёра, реки и горы, леса, прогулки на пароходах, песни у костра, фейерверки. Океан впечатлений, безбрежный, тёплый и ласковый, в котором так хочется остаться навсегда! Нельзя упускать все эти волшебные дни, ибо жизнь их подарит всего один раз, а потом…

Потом случится то, что не может не произойти: всё волшебство уйдёт, и с каждым годом всё труднее находить в череде наполненных тяжёлым трудом будней такие вот маленькие радости, из которых и складывается большое человеческое счастье. Ты будешь бороться и стараться, ибо ты – человек. Но сумеешь ли сделать так, что бы твои усилия шли рука об руку с твоими истинными чаяниями? Будет ли тебе собственная жизнь в радость? Слишком многие люди до сих пор не могут ответить на этот вопрос без иронии, без кривой усмешки или просто печали, спрятанной в глубине собственных глаз.

Очень важно найти себя, найти то, что будет наполнять твою жизнь радостью, а каждое новое утро – сладостным ожиданием новых свершений, очень важных и дорогих тебе, твоим близким и друзьям. Не суть важно, что это – все люди разные, и невозможно вывести некую универсальную формулу счастья, но есть, просто должна быть, возможность реализовать себя, делать дело, которое получается не хуже, чем у остальных, а то и лучше. Осознание важности своего труда приносит нечто большее, чем просто материальный достаток, ведь если ты находишь себе занятие по душе, то половина счастья у тебя уже есть…

Шумные всплески и весёлый смех вырвали Элана из пучины размышлений: девчонки, побросав вещи прямо на лежаки и в проходы между ними, не желая ждать ни единой минуты, уже проделали путь к бортику бассейна, обозначенный беспорядочно разбросанными вещами. Одежду эволэки стягивали с себя прямо на ходу, благо под ней были купальники, а не обычное нижнее бельё, и, разбросав её во все стороны, с громкими криками отправляли свои стройные тела в объятия тёплой воды. Пара минут, и словно какой-то шутник заполнил бассейн самодвижущимися мячиками: разноцветные шапочки, прикрывающие волосы девушек, расплывались во все стороны, то собираясь в кучки, то устремляясь наперегонки от одного края искусственного водоёма к другому. Купол заполнили смех и весёлые голоса – юным красавицам сразу стало не до творящегося за окнами безобразия.

Лис присел на бортик бассейна, поближе к подопечным, ведь он старший группы, ему и ответ держать за все шалости молодёжи, но взгляд чаще скользил по прозрачной преграде, за которой низкие тучи низвергали на унылую, лишённую зелёных красок землю щедрые потоки дождя.

Уже зима, хотя и непривычно тёплая – нет даже намёка на настоящие холода. Иногда стужа всё же посещает материк, и обильные снегопады вроде скрывают серость ушедших в глубокий сон горных лесов, но тут же с океанов приходят тёплые фронты, и белое покрывало снова уступает место серым и коричневым тонам ковров из умерших листьев. Вот и опять. Вроде только пару дней назад подопечные играли в снежки, а сегодня остались только островки грязных шапок под кустами да деревьями, а под ногами путников и под колёсами машин бегут ручейки студёной воды.

Лис глубоко вздохнул, словно стараясь набрать в лёгкие побольше освежающей прохлады, но стеклянный купол не пускал внутрь холод, и в чуткий нос ударил неистребимый запах дезинфицирующих средств. Почти неосязаемый для человека, он сильно мучил чуткое обоняние кицунэ, и приходилось время от времени принимать защитные меры: смачивать из бутылочки чистой родниковой водой платок и протирать нос, что приносило пусть и недолгое, но облегчение. Хорошо ещё, что Огнегорск – всё же провинция, да и сейчас не весна, наполненная ароматами пробуждающейся природы. В мегаполисах, особенно летом, ему лучше не появляться вовсе, ибо от мешанины техногенных запахов, хорошенько прогретых Авророй, вообще нет спасения!

А тут неплохо. Огромный спортивно-оздоровительный комплекс, вынесенный подальше от сталелитейных заводов, расположился даже не на окраине города. Убегающая на северо-восток долина вместила и горнолыжные трассы всех возможных степеней сложности, и бесчисленные крытые и открытые стадионы, залы, постоянно продувалась ветрами, бегущими либо от холодного северного океана, либо с востока, от более тёплых вод. Так что, запахов, способных выдать близкое расположение предприятий тяжёлой индустрии, тут почти никогда не ощущалось, да и не видно этих колоссов со склонов гор. Зато вокруг облагороженный лес, парки, аккуратные дороги, ведущие от подножия пиков чуть ли не к заснеженным вершинам.

Они почти никогда не избавляются от ледников до конца: Элан не мог припомнить ни одного лета, чтобы даже самое жгучее солнце полностью растопило такой хрупкий на вид панцирь из снега и льда, и, казалось, что на северо-запад убегают ряды исполинских копий, чьи белоснежные наконечники в жаркий сезон обманчиво дразнили воображение прохладой.

Но сегодня скованных стужей вершин не видно – небо плотно затянула пелена облаков и зарядов дождя, порой таких плотных, что даже трудно было разглядеть недалёкие леса. Налетал очередной шквал, и весь пейзаж исчезал в потоках неистового ливня, словно Творец прятал срамную наготу деревьев от взглядов живых существ.

Зато внутри тепло и сухо, конечно, сухо при условии, что ты откажешься от удовольствия искупаться в бассейне, но лидер Навигаторов и не собирался окунаться. Во-первых, он на работе, присматривает за своими подопечными. Во-вторых, нужен специальный чехол для хвоста, без этого чудного приспособления, превращающего рыжего красавца в плотно спеленованную подвижную колбасу неопределённо жёлтого цвета, в воду не пустят. Такие правила: людям положено прятать свои волосы под шапочками, а «лисам», коих с не таких давних пор в Институте заметно прибавилось, ещё и хвосты, дабы не загрязнять общественный водоём своей шерстью.

Оставалось сидеть на бортике и с лёгкой завистью наблюдать краем глаза за расшалившейся детворой. Но чаще чем дурачащихся девчонок его взгляд ловил собственное отражение в стекле.

Он сильно изменился, и дело даже не в том, что ему уже под сорок – это только начало зрелости. Разверзшиеся потопом небеса как в плохом кино показывали его лицо, отмеченное печалью, и огромные голубые глаза, из которых уже давно ушёл огонёк задора, а в бездне внимательный взгляд мог легко увидеть притупившуюся за долгие годы, но никуда не ушедшую боль. Он больше не рыжий: короткий ёжик так рано поседевших волос был скорее пепельный, выдавая перенесённое давным-давно чудовищное потрясение. Весёлый и жизнерадостный плут не пожелал оставаться в мире скорби и печали, и, казалось, навсегда ушёл в неизвестные дали, даже не пообещав вернуться…

Элан перевёл взгляд с сердитого неба на полную радужного настроения вспененную, разволновавшуюся под ударами ног и рук гладь воды. Это веселятся пока вполне обычные внешне люди: пусть за их плечами и осталась рукотворная Аномалия, позволившая конвою WS-9 преодолеть невероятное расстояние от Вольты до Самары за считанные минуты, но введённое много лет назад правило соблюдается свято. Никаких ломок тела стажёру не позволяется, более того, чтобы дать новичку съесть пуд соли для укрепления собственных сил, им не дают и духовных защитников, Сирин (девы-птицы славянской мифологии), начало которым положили Лесавесима и Хилья.

Восемь девчонок, ещё даже не разменявших первые два десятка лет своей жизни, первый раз прошли по удивительному миру эфирной реки, сами создали и сами же разрушили его, позволив пространственному туннелю связать две далёкие звезды. Позади осталось тяжёлое пробуждение (всплытие никогда лёгким не бывает!), болезненное осознание человеческого «Я», и мучительная борьба с желанием снова протянуть руку своей оставшейся в Океанесе половинке, протянуть ей руку, и привести с собой, в этот мир. Возможно, на этот раз они именно так и поступят, не пожелают отказываться от иной своей (а может просто навязанной наставниками?) сути, и после очередного путешествия к новой звезде сюда, на Новую Россию, вернуться уже не люди, а оборотни-лисы? Скорее всего, будет именно так – максимализм юных созданий не боится перемен, и в большую семью института вольются новые кицунэ, пополнив ряды рыжих хвостатых озорников, чьим появлениям в последние годы люди уже перестали удивляться.

Лис снова тяжело вздохнул. Новые. Новое поколение, которому ветераны проложили дорожку, проложили собственной кровью, свято хранило память о предшественниках, но память не заменит живого тепла, не победит холод смерти…

Элан резко задышал, загоняя рванувшие наружу воспоминания, но левая рука, словно оправдывая свою чуждость и независимость, словно стремясь подчеркнуть принадлежность к иному сознанию, не знающему человеческих страстей, потянулась к карману рубашки. Там уже много лет таился огонёк, рвущий тоской израненное сердце, простая фотография, бесконечно дорогие воспоминания, всё, что оставила злая и своенравная Судьба…

А началось всё с неё, с Аномалии…

* * *

Успех с первым межзвёздным «Перекрёстком» живо откликнулся множеством приятных и не очень приятных последствий.

Приятные заключались в том, что теперь Элану и Афалии не надо было ломать голову над собственным будущим – «Поворот» постоянно пополнялся новыми группами кандидатов, и им приходилось координировать учебный процесс, соизмеряя выпуск стажёров-навигаторов с запросами многих систем. Им пришлось возглавить целый отдел, набрать команду из соратников, взявших на себя роль инструкторов, и позволить вихрю завладеть собой.

Месяцы летели с головокружительной быстротой, новые и новые команды покидали стены «Поворота», получая путёвки в большую жизнь, и пусть медленно, но дело пошло. Пока первая команда, проложившая дорожку от Дезен до Еноселизы, заслуженно отдыхала, набираясь сил для нового рывка, комплекс успел сделать два новых выпуска по две группы.

С первой парой всё прошло, как по нотам, хотя для перестраховки в каждую группу взяли по тридцать два кандидата, что необычно много. Такая большая численность новичков позволила поднять планку требований: испытания стали немного жестче, продолжительней, а инструкторы и пара кицунэ получили возможность более широкого манёвра при принятии решений. Это была вынужденная мера, ведь первую команду Навигаторов удалось собрать не без труда. Савичева Вероника была откровенно слаба, да и Лукина Мария не блеснула талантами, и хотя обе на совесть выполнили работу, Лис и Лисичка учли этот урок. Тяжёлый труд, тщательная проработка тренировок, внимание к новичкам, позволили собрать две группы, заметно превзошедшие по силе первый выпуск – два конвоя NE-1 (от Новой России к Еноселизе) и NR-1 (Новая Россия – Ракка) прошли сквозь бездну пространства, как нож сквозь масло. Хотя число единиц кораблей в них было гораздо больше, но обе группы с лёгкостью продержали Аномалии необходимое время, и ни один транспорт не получил никаких повреждений.

Новый оглушительный успех, новый вал восторженных отзывов о новаторской идее в прессе множества звёздных систем, новые горячие споры в научных кругах. Экономия неисчислимых средств поражала воображение: переброска сотен тысяч тонн грузов не потребовала и десятой доли обычных затрат! Верховный Совет Федерации захлёбывался от восторга, предвкушая головокружительную перспективу, но…

Со второй парой чуть не случился провал. Такое само по себе не редкость, ведь никто не может сказать заранее, раскроются в человеке способности видеть и чувствовать тонкие ткани Вселенной, или нет? Конечно, кандидаты проходят предварительный отбор, который в немалой степени позволяет отсеять совсем уж «глухих» к Океанесу людей, но впереди слишком много непредсказуемых сюрпризов. Так и вышло.

Обе группы оказались невероятно слабы. Попытки пробуждения гипоталамуса дали столь разочаровывающие результаты, что Афалия и Элан пошли на крайнюю меру: пригласили уже отсеянных новичков по принципу «на безрыбье и рак – рыба!». Кое-как, истрепав себе нервы, удалось собрать две купированные команды Навигаторов по шесть человек, вместо желательных восьми, в каждой, и протащить ещё два конвоя. AN-1 и AN-2 (Асирия-Наазет), позволили молодой колонии прочнее встать на ноги.

Собственно, именно жестокая нужда заставила Лиса и Лисичку закрывать глаза на многие нехорошие явления, сопутствующие созданию Аномалии. Отделённая бездной пространства от развитых миров колония просто не имеет иного выбора, кроме как идти от простого к сложному. Проще говоря, поселенцам приходится возвращаться чуть ли к натуральному хозяйству, отказываясь от многих благ техногенной цивилизации: чтобы иметь эти блага, нужна развитая промышленность, а её-то на первых порах создать и не получится! Просто не из чего вырастить заводы и фабрики. Причина та же – невероятная стоимость перевозки грузов от одной звездной системы к другой, и приходится брать с собой в дорогу только самое необходимое, ведь вместимость звездолёта хоть и велика, но далеко не бесконечна. Уж насколько та же Аврора-2 отнюдь не молода, но и тут следы вынужденного упрощения можно встретить на каждом шагу!

Аномалия обещала разрешение проблемы. Выход из порочного круга был, но рисковый: эволэки третьего выпуска протянули ниточку Перекрёстка, но не в безвоздушном пространстве. Аномалия брала начало от самой поверхности планеты Асирии и тянулась в другую звёздную систему к планете Наазет. Подхваченные ею корабли (по сути просто гигантские грузовые платформы с неким намёком на возможность управляемого полёта) благодаря разрыву метрики преодолели и чудовищное расстояние и гравитацию с минимальными затратами топлива, и с таким же минимумом усилий совершили посадку в пустынной области своего пункта назначения. Но тут возникла вполне ожидаемая сложность.

Громадная собственная масса в купе с работой маневровых двигателей, позволили платформам успешно противостоять неистовству стихии, но Аномалия, захватив огромный объём атмосферы, натворила делов. Если при пробе Перекрёстка воронка ударила в воздушный океан уже на излёте своих сил, то Наазету пришлось несладко – буря подняла с земли невероятное количество пыли и камней, накрыв одеялом область целого материка площадью более миллиона квадратных километров. Осталось утешать себя только тем, что эти земли были бесплодной пустыней, но перепугались все, включая и кицунэ, не на шутку.

И снова Федерация увидела в осуществлённой с ходу идее больше плюсов, чем минусов: возможность перебрасывать целые заводы тяжёлой индустрии прямо с одной планеты на другую сулила слишком радужные перспективы, чтобы так просто отмахнуться от неё. Яростное сопротивление ряда учёных столь легкомысленному вмешательству в континуум, да ещё и с вторжением в атмосферу заселённых планет, потонуло в дружном хоре голосов сторонников новизны.

Иригойкойя и Доронина, а точнее, Шакко и Куко, также относились к собственному детищу настороженно, просили и умоляли не гнать лошадей, но даже Анна Сергеевна не оказала молодым кураторам никакой поддержки. Более того, их ранее весьма тёплые отношения вдруг сменились холодком.