– Выходит, благородство – не более чем игра воображения? – весело спросил я. – Вот ты часто говоришь о реальности. В чем, по-твоему, реальность благородства?
– А вот в этом. – Касиваги шлепнул ладонью по заросшему мхом камню башенки. – В неорганике, остающейся после смерти человека.