Ассасин сегодня был в ударе. Чувствовал людей, как волк – добычу, и ни разу не ошибся. Сразу после кожевника удалось выбить место в плотном графике кузнеца, а после вкрутить срочный заказ в доме моды. Очень уж понравилась заинтригованной мадам история про пережившего удар молнии бедуина, у какого уцелели лишь глаза, отчего тот теперь прячет их за шторкой. Впрочем, не только ей: сдерживавшая смех служанка аж мерную ленту выронила. Хоть Шойсу и не понял причины их веселья, Лайла таких шуток не одобряла. Однако своё мнение оставила при себе: всё-таки пошив платья был затеян ради неё.

Чтобы разнообразить нудные походы по лавкам, Алан провёл странников через главную площадь, где высилась Стела Значимости. Стоявшие крестом заострённые плиты напоминали наконечник стрелы. Однако стела не имела никакого отношения к воинской славе. Каждая плита несла на себе имена людей и их вклад в развитие королевства. Архитекторы. Целители. Агрономы. Нашлось место даже паре кулинаров. Так Лайла узнала, что отведанный сегодня пирог – национальное блюдо, впервые испечённое триста девять лет назад.

Алан бы ещё много чего показал. И Рвинкольтский Сад у королевского дворца, и Аллею Доблести со статуями полководцев, и танцующие по вечерам фонтаны. Но с приходом полудня гулять в тулупах стало совсем некомфортно, а с солнцем шутки плохи. Алана самого на досуге пригрело так, что рогатая девка причудилась и лоб с мостовой встретился. Оно и понятно: надо поменьше страшных россказней слушать да голову укрывать. И это осень. Летом без влажной рубахи на улицу можно даже не выходить.

* * *

После городской духоты живительная прохлада мастерской свежила, словно морской бриз. Однако Лайле прогулка понравилась. Пусть в основном и по делам. Спешить не имело смысла. Ведь никто не знал, где искать затерянную в лесах крепость. Следовало дождаться Леонардо. Тогда будет известно направление, а может – и точное место. Вероятно, он явится на днях. Или раньше. Слишком уж большие надежды возлагал на эксперимент, в котором волей-неволей придётся поучаствовать: сделка есть сделка. Пока же нужно подготовиться к путешествию и, если повезёт, посмотреть местные достопримечательности. Всё лучше, чем просто ждать. Бесцельное времяпровождение плодило лишь мрачные мысли. Особенно в одиночестве. Раз Алан был категорически против переезда друзей в гостиницу, впору выказать благодарность помощью по хозяйству. А начать с закутка, где ночевал Бамбук. Хоть Джон и пошёл переставлять его в ближайшую конюшню, чище там не стало.

Рэксволд, вновь блиставший голым торсом, оглянулся на прошедшую мимо Лайлу.

– Эльтаронская королева. В грондэнаркской броне. Вооружённая веником и совком.

– Очень смешно, – невозмутимо сказала та и скрылась за поворотом коридора.

– Ну, такое не каждый день увид… – брошенную вдогонку фразу разъел кашель.

Ассасин коснулся губ – на пальцах алела кровь. Услышав шаги на каменной лестнице, он быстро вытер руку о штаны:

– А, Эрми… А этот где?

– Что, соскучился? – воительница спустилась в холл и пнула стоявшую в углу бочку. – Пойду воды натаскаю. Перед тем как влезть в новую броню, хочу смыть с себя всё, что касается севера.

Рэксволд вздохнул:

– Ну пойдём… Потаскаем… – он поднял взор к потолку и крикнул: – Эй, Шойсу! Айда вниз! Броню отрабатывать будешь!

* * *

К вечеру Алан хотел порадовать гостей похлёбкой с чесночными фрикадельками. К моменту, когда он выбрался из погреба с ящиком овощей, в холле, у стены, стояло уже пять бочек, к которым совершалось настоящее паломничество: его друзья с тяжёлыми вёдрами сновали через подпёртые камнями двери.

– Э-э-э… Вы чего?.. – юнец придерживал подбородком сладкий перец: вершину овощной горки.

– Самая деятельная взяла всех в оборот, – проворчал Рэксволд, выливая ведро в полупустую бочку. – Нос, видимо, оттаял окончательно. Обоняние прорезалось.

– А как ты хотел? – вошла в дом Лайла. – Одной ограничиться? Ты липкий, как паутина.

– Ну не тебе ж ко мне липнуть, – вяло усмехнулся тот. – Эрми не жалуется.

– Она не лучше. Из всех нас не потею лишь я и то считаю необходимым привести себя в порядок. Тем более до колодца рукой подать. Как и до лавки бондаря.

– Подумаешь, кровь северян в сапогах запрела… – ассасин побрёл к выходу, где только что пропала спина Джона. – В жизни нужно попробовать всё… У тебя даже вшей никогда не было…

– И не будет, – отрезала Лайла, опустошая ведро.

– Ясно… – посмотрев на переступившего порог Шойсу, белые волосы которого местами слиплись в сосульки, Алан тенью утёк на кухню.

Он сам последний раз мылся лишь по приезду в столицу. А потом столько дел навалилось. Придётся сегодня ополоснуться. Не то притопят. Определённо.

* * *

Закутанная в простыню Лайла стояла у окна. Глядела, как внизу, по улице, в вечерних лучах солнца прогуливаются прохожие. Наслаждалась благоухающим ветерком. Слушала, как щебечут скачущие по крышам птицы. В их мелодичное пение вклинился сухой скрип. Заложив за ухо сырую прядь, вампирша оглянулась на вошедшего в комнату Джона, что выжимал чёрные лохмы мокрых волос.

– Наверное, это прозвучит непатриотично, но мне здесь нравится, – улыбнулась она.

– Сложно не согласиться. Хотя тебе надо побывать на севере Эльтарона. Там тоже много цветов и изрядно теплее. Не Ардонэйзия, конечно, но всё же.

– Севере… Одно это слово ввергает меня в ужас.

Следопыт откинул волосы назад, приблизился к Лайле и обнял её:

– Всё закончилось… Никаких ледяных озёр. Никакого снега. Теперь нас ждут насыщенные заботами солнечные деньки и, – он скосил глаза на полуторную кровать, – жёсткая койка по ночам. Судя по всему, Алан прикупил чью-то попытку устроить гостиницу. Немудрено, что с такими кроватями она прогорела. Просто пыточная для боков. На фоне этого и земля периной покажется. Ну вот. Ты улыбаешься. Уже хорошо. Сказать по правде, засни я вчера на битых стёклах, не заметил бы. Кстати, как прошло купание в холодной воде?

Лайла вновь посмотрела на прыгавших по крышам пёстрых птиц:

– Девушке из высшего света не пристало выражать эмоции такими словами.

– Понятно, – усмехнулся Джон.

– Все пошли отдыхать?

– Да. Разбрелись по комнатам. Рэксволд что-то там наутро опять придумал. Затейник неуёмный.

– Значит, пока мы предоставлены сами себе… – задумчиво констатировала вампирша. – А дверь на крючок ты закрыл? – она чуть попятилась: прижалась изящными формами к окутанным полотенцем мускулистым ногам.

– Ты не поверишь… – Джон нежно отодвинул каштановые локоны с её виска и прошептал на ухо: – Даже кровать на дюйм от стены отодвинул. Ещё перед уходом.

– Какая самоуверенность… – игриво заметила Лайла.

– Ну так. Меня выбрала прекрасная принцесса. А сейчас подле меня стоит сама королева. Если я хочу соответствовать, сомнения неуместны.

Встретившиеся взгляды. Страстный поцелуй. Вслепую закрытое окно. Осадок от того, что произошло в горячих источниках, присутствовал. Правда, почти незримо. Подобному лучше остаться пылью на душе, чем саднящим песком на языке, а потом и хлёсткими камнями, брошенными в лицо Любви.

* * *

Эрминия лежала на кровати. Подпирала взглядом потолочную балку. Стоило забыться и почесать бок – здравствуй, напоминание о проклятом севере: болезненные обрубки вместо мизинца и безымянного пальца. Такой рукой не то что меч сжимать, жалкий перец держать неудобно. Предложенная Алану помощь из мерной резки овощей превратилась в остервенелое кромсание, да такое громкое, что мывший морковку юнец стал коситься на нож. Пришлось завести разговор. Разрядить обстановку скупой шуткой. Верный способ избавить человека от тревог. Правда, некоторые собеседники Эрминии по итогу становились немногословными: с перерезанным горлом особо не поговоришь. Этого Алану знать необязательно.

Взор сполз с потолка на стену. Скорее бы наступил завтрашний день. Очень уж хочется проверить на зуб слова кузнеца, который, увидев обрубки, предложил выковать для них какие-то насадки. Пока, с тремя целыми пальцами, достаточно обманного выпада с вращением, чтобы меч оказался на земле. Не получится восстановить полный хват, придётся забыть про парные клинки. Или разменять их на лук: три пальца – как раз тетиву отпускать. Хотя для обладательницы врождённой двуправорукости оба варианта выглядели паскудно.

В комнату вошёл мокрый Рэксволд. Из всей одежды – полотенце на бёдрах и затасканный шарф на шее.

– Ух-Нод? – Эрминия вновь упёрла взгляд в потолок. – Или раньше?

Отпираться не имело смысла – ассасин стянул шарф, обнажив две багровые точки.

– Ух-Нод… Ей это было нужно. Почти заставил.

– Хорошо держишься… С твоей-то неприязнью к нашейному тряпью.

– Ага, – Рэксволд кивнул на приоткрытую дверь. – Мыться идёшь? Могу составить компанию. В бочке хватит места и для двоих. Алана всё равно сдёрнули по каким-то там петлям. Судя по его страдальческому лицу, вернётся он не скоро.

– Тебя так возбуждает моя сальная башка? – Эрминия села, свесив ноги на пол. – Или огрызки вместо пальцев?

– Грязные ногти, – по губам растеклась ехидная улыбка. – Ты ж знаешь, чёрный – мой любимый цвет.

Северянка смерила Рэксволда оценивающим взглядом. Встала с кровати. Неторопливо приблизилась.

– Если услышу хоть одну шутку про материнство, им-то тебе его и отрежу, – она развернулась, отбросила волосы за спину, почти в лицо ассасину, да пошла на выход. – Тряпьё на шею накинь.

Рэксволд опустил взор на своё бедро, где сквозь полотенце прослеживалась чуть заметная полоска: ремень от застёгнутых позади кинжальных ножен.

– Не баба – чистое пламя…

* * *

Шойсу стоял у окна отведённой ему комнаты и смотрел на тонущий в закате город. Осторожно. Из-за откоса. Словно в любой момент стекло могла пробить влетевшая в дом стрела.

Это вовсе не грот. Надземелье. Оно существовало. Никак иначе не объяснить такое количество светлокожих, ослепительную яркость свода и диковинные растения, среди которых не было ни единого гриба. Надземелье. Скучный миф стал шокирующей реальностью. Если так, то глубоко под толщей земли его народ веками стачивает кирки о Дарнирову Кору и борется за выживание в мрачных лабиринтах пещер… пока другие едят ароматную пищу, вальяжно прогуливаясь без оружия и брони.

Новые спутники гостеприимны. Судя по всему, даже богаты, раз вздумали одеть. Ещё и предпочтения выясняли. Вот только не доверяют: на пыльном шкафу обнаружились отпечатки маленьких лап. Возможно, даже сейчас крылатая зверюшка наблюдает из невидимости. Хорошо, хоть мысли читать не умеет.

В последнем Шойсу нисколько не сомневался. Иначе бы его давно убили…

* * *

Худощавое телосложение. Осунувшееся лицо. И вечно испачканная землёй одежда. Так выглядел городской могильщик. Ещё одной дугой на лице, помимо налобной морщины и кругов под глазами, было кольцо в носу. Из-за него мужчину за спиной называли «бычарой Флогги». Те, кто покрепче и погрубее, кидались насмешливым прозвищем прямо в открытую. Могильщик же лишь улыбался. Ни злобы. Ни обиды. Зачем? Когда твоими усилиями тёмными ночами пропадают люди, а ты безнаказанно разгуливаешь на свободе, злые языки только забавят. Никто бы и не подумал, что Флогги – покорный перст длани смерти. Наёмный убийца из «Апофеоза». Притом крайне внимательный. Златовласую северянку, приехавшую из Виверхэля, запомнил хорошо. А увидев её в столице, лишь неспешно облизал губу и коснулся кончиком языка медного кольца. С такой наградой за голову хмурая бестия всё ещё не в могиле. Это ненадолго.

Глава 2

Утро постучалось кулаком в дверь. И не единожды – трижды. Каждый раз новой рукой. Тащиться в грязных мехах после помывки никому не хотелось, а отправлять Алана – совсем уж бессовестно. Потому пара лишних золотых, и с наступлением зари к мастерской, словно пчёлки к улью, стали слетаться посыльные. Пока на столе остывал приготовленный юнцом завтрак, огромная яичница с вяленым мясом, странники облачались в новые одёжки.

Первым со второго этажа спустился Рэксволд в чернильно-чёрной кожаной броне. Рельефный нагрудник с боковыми ремнями. Лёгкие клёпаные штаны. Высокие сапоги. За спиной тканый капюшон. Казалось, ассасин не изменил своему стилю. Разве что шипы добавились. Как у розы, только стальные. По одиночному ряду на голенищах, наручах и наплечниках. Грозную картину довершали четыре кинжала: в ножнах на поясе и на бёдрах. Два из них Алан узнал. По навершиям с выгравированными змеями.

– Ну, как тебе?

– Круто… – хлопнул в ладоши радостный юнец.

– Ага. Придраться не к чему. Знают своё дело.

Чуть позже по лестнице грациозно сошла Лайла. В тёмно-зелёном облегающем платье. Глубокое декольте украшал золотой кулон в виде цветущей розы. Из-под длинного рукава выглядывал плетёный браслет, а из-под подола – носы коричневых сапожек. Талию же обхватывал кожаный ремешок с латунной пряжкой в форме листика. Выбранные тона вторили изумрудным глазам и удачно сочетались с каштановыми волосами, свободно ниспадавшими по изящным плечам. Сама весна.

– Хоть на аристократку теперь похожа, – улыбнулся Рэксволд.

– Благодарю… – пробуя на вкус комплимент, ответила Лайла. – И гадости никакой не добавишь?

– Сегодня воздержусь… О. А вот и Эрми.

В холл вошла северянка. Всё так же без косы, с распущенными, местами спутанными волосами. Она предпочла кожаную броню: мелкую плетёнку, укреплённую толстыми кольцами, что грубо стягивали тугие ремни. Нагрудник, штаны, высокие сапоги – всё цвета земли. Эрминия выглядела строго. Как горгулья на храмовой башне. Только вместо сложенных крыльев из-за плеч выступали рукояти мечей.

– Как, работает? – поинтересовался Рэксволд.

Северянка подняла покалеченную руку. На среднем пальце было широкое кольцо, а на двух соседних – стальные насадки. Все три элемента соединяли блестящие перемычки. Однако… кулак сжался полностью: вместе с искусственными пальцами.

– Привыкну.

Вскоре спустился Джон. Терракотовая кираса с клёпками в виде приплюснутых пирамидок. Тёмные штаны, представлявшие из себя крупную кожаную чешую. Грубые наручи. Массивные сапоги. Под стать хозяину. Оружие следопыт оставил в комнате, хотя, по невысказанным наблюдениям юнца, с такими кулаками оно и не нужно.

– Однако… – уста Джона тронула добрая улыбка. – Как неотразимы наши девушки.

– Ага. Тоже боюсь косоглазие развить, – согласился ассасин.

Приодетые друзья смотрелись впечатляюще. Особенно все вместе. Словно герои сказаний. Впрочем, «словно» – лишнее. Они и есть герои! От вчерашних историй аж дух захватывало. Окинув себя взглядом, Алан испытал неловкость. Тут даже свежая рубашка не спасала. Про драные мешковатые штаны и говорить не стоило.

– Ну и? Может, выдвинем его, сядем да пожрём как люди? – Рэксволд кивнул на стоявший у окна стол. – Или опять кто где рассядемся?

– Надо бы, – одобрил идею Джон. – Тогда вшестером поместимся. Лавку только подтащить и вон тот ящик.

– А, ну да, ещё этот… – проворчал ассасин. – Н-да, правду говорят: счастье в неведении… – на лестнице за спиной раздались шаги. – Слышу. Прётся…

С молчаливого камня ступеней на скрипучие половицы сошёл Шойсу. Его ботинки и плотные штаны ничем особенным не выделялись, а вот куртка… наполовину обрезанная по диагонали, защищала только правую сторону. Живот и левый бок был оголён. Рука – тоже. На ней поблёскивал лишь наруч с выкидным клинком. Цвет новой одёжки – графитовый. Как сырая мостовая.

Рэксволд скептически посмотрел на мышечный рельеф тёмного пресса:

– До первой стрелы… Хотя… скучать не буду.

А вот Лайла не сомневалась: остроухий иномирец отчётливо понимал, что делает. В лавке она пододвинула к нему альбом с эскизами. В ответ были продемонстрированы пустые руки. Пришлось показать неторопливый жест дарения. Немного подумав, Шойсу начал листать альбом и даже что-то чертить угольным карандашом на чистом пергаменте. Это натолкнуло вампиршу на кое-какую мысль. Но сперва – трапеза.

Она мерно шла за разговорами, пока на краю стола не появился Скарги. Ему тоже перепало угощение: полоска вяленого мяса. Перепорхнув к Лайле на плечо, он грыз её с нескрываемым удовольствием, чем приковал к себе взгляды завтракающих.

– Я думал, огненные мефиты щепками питаются… – усмехнулся уминавший яичницу ассасин.

– Отчасти, – Лайла взяла кусочек ржаного хлеба с деревянного подноса. – Травы, кора, фрукты, орехи. Жирное и сладкое им можно лишь в небольших количествах. Потому получают они его с дозволения хозяина. В качестве поощрения.

– Уверена? – проговорила с набитым ртом Эрминия. – Что мешает ему мышей или воробьёв втихаря жрать? Такой и сокола небось подобьёт.

– Дисциплина. В отсутствие Дельвинуса он исполняет исключительно мою волю.

– Да ну? – осклабился Рэксволд. – А давай поспорим, что он возьмёт у меня вяленое мясо, наплевав на запрет? Если нет – я за час организую тебе экскурсию по столице. Но если да, мы сыграем в игру «кто больше выпьет». И я не позволю тебе сдаться в начале. Так как, проверим?

– Ты проиграешь, – спокойно ответила Лайла.

– Ясно. Струсила. Эх…

– Хорошо, – вампирша улыбнулась. – Я согласна. Давай проверим. Даже команд давать не буду. Приступай.

– Во, другое дело! – повеселел Рэксволд. Он вытащил из яичницы аппетитный кусочек, встал и приблизился к Скарги. – Держи.

Мефит облизнулся.

– Да ты не стесняйся. Вкуснятина же. Смотри, – ассасин с наслаждением обнюхал предлагаемую еду и снова протянул руку. – Бери.

Скарги затоптался на плече. Почесал когтистой лапкой рогатую головёнку. А затем вдруг развернулся к дарителю спиной да уселся, недовольно подрыгивая хвостом. Даже уши от досады развесил.

– Какой послушный, – усмехнулся Джон.

– Несчастный… – увидел ситуацию под другим углом Алан.

– Я ведь предупреждала… За час, говоришь? – снова улыбнулась Лайла.

– Вот же ж… гадость крылатая. Не получишь ничего, значит! – Рэксволд закинул мясо себе в рот. – Ладно… – он угрюмо посмотрел на северянку. – Пойдём, Эрми. Поможешь маленько.

– Обещаешь – ты, расхлёбываем – мы. Старо как мир. Уже оскомину набило… – та смерила возлюбленного испытующим взором и закатила глаза. – Ох… Должен будешь. Пошли.

Пара быстро покинула мастерскую, а Лайла поглядела на Шойсу, который весь завтрак невозмутимо наблюдал за происходящим. Даже сквозь грозовую хмурость Эрминии иногда прорезалась улыбка. А этот… кремень. Неужели в мире, откуда он родом, все такие? Настало время для ответов. Хотя бы части. Щепотка в руке лучше горы в мыслях.

– Говорила вчера, скажу и сегодня, – вампирша перевела взгляд на Алана, – готовишь ты превосходно.

– Ну… не то чтобы прям превосходно… – юнец составлял тарелки в корыто с водой.

– Станешь спорить с избалованной изысками королевской кухни?

– Спасибо… – стеснительно улыбнулся тот. – Было время… подрабатывал на постоялом дворе. Помогал блюдоделу. Видать, чему-то научился.

– Закажи замок – пирожок в подарок. Кажется, неплохая идея, – добрая усмешка Джона окунулась в кружку.

– Пока заказов хватает. К обеду надо дверь у лепчего починить. Очень уж за горшки свои переживает. А вечером обещался к медовару заскочить. Второй замок на калитку присобачить. Вроде пасека недалеко, но за ворота города выходить страшновато. Сами знаете, смелости у меня, как золота у бродяги.

– Не беда. Дорогу покажешь – домчу тебя на Бамбуке.

– Видно будет, – немного загадочно ответил юнец.

Следопыт завёл с ним разговор о сортах мёда. Лайла же ссадила мефита у очага, посетила второй этаж и вернулась не с пустыми руками. Подсев к скучавшему Шойсу, она выложила на стол пергамент и карандаш. А затем принялась рисовать, надеясь привлечь внимание. Простенький набросок людей был помещён в дом, вокруг которого разрослись городские строения и клумбы. Всё в узнаваемом ардонэйзийском стиле. Начертив в углу солнце, она отложила карандаш и поймала заинтересованный взор бирюзовых глаз.

– Я… – Лайла указала на себя и на одного из человечков. – Ты… – её палец коснулся Шойсу и приземлился на второго. – Дом… – руки описали круги по простору помещения, после чего упали в центр рисунка. – Мир… – ладони растеклись по всему пергаменту. – Мой мир… – палец вновь уткнулся в зелёное платье.

Джоном с Аланом притихли, внимательно наблюдая за реакцией остроухого.

– Miir? – тот посмотрел в окно, где по мостовой навстречу утру брели прохожие.

– Мир, – кивнула Лайла и в третий раз коснулась груди: – Мой мир… – затем указала на собеседника, перевернула пергамент чистой стороной и пододвинула вместе с карандашом. – Твой мир?

Шойсу обвёл всех недобрым взглядом. Словно пёс, заподозривший незнакомцев в желании отнять пожёванную кость. Не миновал сей участи даже Скарги, который, не следя за двуногими, заинтересованно обнюхивал грязную сковороду.