Глава 8

Тёмные дворы и подворотни зияли чёрными провалами, заставляя держаться от них подальше. Ведь даже в тихом провинциальном городке не всегда бывает спокойно. Но на этот случай в кармане лежал перцовый баллончик, металлический бок которого холодил пальцы. Какая-никакая, но всё-таки защита.

Был бы у меня телефон, я вызвала бы такси, но брат его забрал, лишив единственного средства связи. Так что до намеченного пункта назначения, пришлось топать ножками несколько кварталов, шарахаясь от каждой тени и прислушиваясь к любому шороху. Но это единственное место, где я могла спокойно отсидеться до утра, не боясь, что меня найдут родственники.

Огороженное высоким забором подворье на окраине городка, встретило меня привычным запахом псины и лаем собак. Приют «Бродячий пёс», содержавшийся на деньги людей, которым небезразлична судьба четвероногих жителей города, был для меня в своё время тем самым уголком спокойствия, где я могла переключиться от учёбы на что-то иное. Общение с братьями нашими меньшими разгружало мозг отлично, снимало стресс, заряжало позитивом. Но пришлось забыть об этой трудотерапии, когда начала встречаться со Славкой, из-за его аллергии на шерсть. Но сейчас, слыша знакомые звуки, ощущая привычные запахи собачьего питомника, я осознала, насколько мне всего этого не хватало.

Нажав на звонок, стала ждать, нетерпеливо перетаптываясь с ноги на ногу из-за боли в пояснице. Низ живота слегка тянуло и если бы не срок, я бы решила, что пришла пора рожать. Но недели две в запасе ещё были, так что списав всё на усталость, стресс и вынужденный кросс, переключила внимание на звук приближавшихся шагов.

Собак я не боялась, и они это чувствовали, принимая в свой ближний круг, так что в приюте была всегда желанным гостем. Правда, посреди ночи ещё никогда не приходила, но сторож Пётр Афанасьевич не должен прогнать. Если, конечно, он здесь до сих пор работает.

Мысль о том, что тех людей, которых я знала, в приюте может и не быть, оказалась подобна ушату ледяной воды, вылитой на голову. Но накрутить себя не успела. Щёлкнул замок, клацнула задвижка, и знакомый ворчливый голос раздался в темноте:

– Кого это черти носят? Чего надобно? Режим работы для кого прописан?

– Пётр Афанасьевич, это Алёна. Помните меня?

– Да быть такого не может! – подслеповато щурясь, удивился он. – Только днём о тебе вспоминали с Ксенией Валерьевной. И вот, легка на помине. Да что ж я, дурак старый, держу тебя у ворот. Проходи, девонька.

Поправив рюкзак и одёрнув толстовку, вошла на закрытую территорию. Знакомая медведеподобная тушка, тут же ринулась ко мне навстречу, радостно поскуливая.

– Фу, Зевс, фу, – попробовала отбиться от пса, но не тут-то было.

Он едва не уронил меня на землю, положив передние лапы на плечи и, к тому же, попытался обслюнявить.

Пётр Афанасьевич мигом пришёл на помощь, оттеснив его, после чего смущённо кашлянул:

– Соскучился по тебе, проказник, вот и не слушается, – попытался он оправдать своего питомца.

– И я соскучилась, – призналась честно.

– Так чего же не приходила? – спросил старик, и рука сама собой легла на живот, намекая на моё непростое положение, отчего тот едва заметно фыркнул. – Теперь понятно. Ну, пойдём, чаю что ли выпьем. Расскажешь, какими ветрами тебя сюда занесло, да к тому же ночью.

Зевс, покрутившись возле меня, внезапно рванул к забору и яростно залаял, словно учуял кого-то постороннего, отчего сердце, стукнувшись о рёбра, ухнуло в пятки.

Неужели за мной кто-то шёл? А вдруг это подельник брата? Если кто-то видел мой побег, что тогда?

– Чего застыла? Пойдём, – окликнул сторож. – Это местные кошки не дают покоя нашим псинкам. Носятся здесь окаянные. Рядом какой-то умник ссыпал проросшее зерно, вот они и ходят за мышами вдоль забора. Тропу натоптали. А мне потом претензии соседи высказывают, что шумно у нас здесь, грозятся завалить жалобами, чтобы закрыли. Впрочем, сами же потом и притаскивают то щенят, то взрослых собак. Но ругаться при этом не забывают.

– Это они для видимости, – улыбнулась, вспомнив, что эти разговоры шли здесь постоянно.

– Ну, зная некоторых бабулек, которые шастают сюда каждый день, как на работу, могу с уверенностью сказать, что так оно и есть.

– Это те самые бабули, которые пытались на вас проверить теорию, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, и таскали вам, то пироги, то паровые котлетки, то отбивные и запеченную рыбку?

– Они самые, – улыбнулся в усы дед, – бойкие старушки попались, деятельные.

– И как? – рассмеявшись, уточнила я.

– Что как? – не понял он.

– Доказали теорию? Проложили дорожку к вашему сердцу через желудок?

– Скажешь тоже, – отмахнулся Пётр Афанасьевич. – Я же кремень. Меня так просто не возьмёшь.

За разговором мы незаметно дошли до сторожки, где тихо работал старенький телевизор, и уже вовсю свистел закипевший чайник, а изображения с камер наблюдения, выведенные на большом экране, показывали вольеры с собаками и вход в приют.

Взгляд сам собой прикипел к нему, поскольку с той стороны забора, как раз в том месте, которое облаял Зевс, крутился мужчина в косухе и бейсболке.

– Муж что ли? – заметив мой интерес, и тоже всмотревшись в экран, поинтересовался Пётр Афанасьевич.

– Нет, не муж, – вздохнула я, раздумывая над тем, что же делать дальше.

– Значит, друг? – ехидно поинтересовался старик, поиграв бровями, явно намекая на нечто большее, чем просто дружеские отношения.

– Главное, чтобы не враг.

Подняв голову и посмотрев прямо в камеру, Дмитрий сделал знак, что идёт к нам и, разбежавшись, ловко подтянулся, перемахнув через забор.

– Вот же бестолковый, его же сейчас порвут, – воскликнул Пётр Афанасьевич, и выбежал из сторожки.

Глава 9

Волнение зашкаливало. Глядя на большой экран, где выводились изображения с видеокамер, я наблюдала за тем, как Зевс рванул к Дмитрию, мягко приземлившемуся с этой стороны забора. Но команда «Фу, сидеть», которую он отдал так, что я услышала её даже здесь, через закрытую дверь сторожки, сработала безотказно.

Судя по тому, что я видела, Дмитрий был полон сюрпризов. Он расположил к себе собаку в считанные мгновения, тем самым получив свободный доступ к территории приюта, а так же сыскав уважение Петра Афанасьевича.

В итоге, буквально через несколько минут мужчина уже стоял на пороге сторожки.

– Как прогулялась? – насмешливо поинтересовался он, входя без приглашения внутрь.

Впрочем, о чём это я? Дядя Петя, топтался позади, даже не думая его останавливать, так что приглашение, по сути, Дмитрию не требовалось.

– Замечательно, – пожала плечами, сцепив ладони в замок, чтобы скрыть подрагивающие от нервного напряжения пальцы. – Свежий ночной воздух, знаешь ли, полезен для беременных женщин.

– О, глядя на тебя, я в это даже не сомневаюсь. А ещё, видимо, прогулки по крышам, пробежки по пересечённой местности, преодоление препятствий…

– Именно так. Беременным вообще нужно двигаться больше, – хлопая ресницами, заливалась соловьём, надеясь, что дрожь в голосе не выдаст настоящих эмоций. – А ты что здесь забыл? Пришёл поглазеть на собак?

– Я же пообещал, что присмотрю за тобой до рождения ребёнка. Вот, выполняю своё обещание.

Зря он напомнил. Внутри всё всколыхнулось, сметая воздвигнутое с таким трудом спокойствие, и все тревоги прожитого дня вырвались наружу.

– А что потом, Дмитрий? – отчаяние смешалось со страхом за ребёнка, перерастая в злость на мужчину, из-за которого рушились мои планы. – Найдёшь того мужика, который надумал у меня его забрать и за наш счёт пополнишь свой кошелёк?

– Ты решила, что я приглядываю за тобой только для того, чтобы разлучить с ребёнком? – в голосе мужчины послышались рычащие нотки, говорившие о том, что он едва сдерживает ярость.

Пётр Афанасьевич, переводивший любопытный взгляд с меня на Дмитрия и обратно, коротко присвистнул. Но когда наши тяжёлые взгляды устремились на него, примирительно поднял руки и быстро ретировался из сторожки, давая возможность продолжить разговор без посторонних ушей. Правда, при этом что-то бормоча про глупую молодёжь, которая портит себе жизнь всякими разборками.

Взглянув на экран с камер наблюдения, я увидела, как он прошёл к вольерам, проверяя собак.

– А для чего тогда, если не для этого? – спросила, опустившись на стул, уже не в силах стоять. – Будешь снова заливать про скуку?

– Знаешь, Винни, я слышал, что у беременных могут быть проблемы не только с настроением и переменчивыми вкусами, а ещё и с логикой. Но чтобы до такой степени…

– И в чём же тогда причина твоей заботы? Уж точно не в мужском интересе ко мне.

– Нет, – фыркнул он, – не в нём. Ты, конечно, милая, но характер…

– Кто бы говорил, – проворчала, скрестив руки на груди, постепенно успокаиваясь.

Дмитрий злился, но, несмотря на это, казался искренним. Вернее, хотелось в это верить.

Ну, не может человек врать так умело, глядя прямо в глаза. Или всё-таки может? Усталость наваливалась всё сильнее, впрочем, как и апатия. Сейчас хотелось только одного – лечь и заснуть. Мой лимит сил был исчерпан до дна.

– Да, признаю, я тоже не ангел. Но не стоит мне приписывать то, что я не сделал бы ни за какие сокровища мира. Я никогда бы не отнял у матери её ребёнка.

– Почему я должна тебе верить?

– Потому, что я сам был таким ребёнком, – убрав со стула, стоявшего напротив, стопку газет, он сел, уткнувшись невидящим взглядом в тёмное окно. – Двадцать пять лет назад у одной семейной пары родились близнецы. Мальчишки. Одного оставили с родителями, а второго забрали, сказав, что он родился нежизнеспособным. Но это было не так. Просто кто-то решил, что за определённую плату вправе вершить судьбы других людей. Тот второй мальчишка, лишившийся семьи – это я. И только случай помог мне узнать пару месяцев назад, что у меня есть брат-близнец. Собственно, для этого и приехал сюда, чтобы выяснить правду, как вообще могло такое произойти. Посмотреть в лица тем людям, которые разрушили мою жизнь, растоптали веру в светлое будущее, лишили родительской любви, материнской ласки. Кстати, твоя соседка, Маргарита Степановна, как раз работала в том роддоме акушеркой.

– Нет, она не могла, – замотала головой. – Я знаю тётю Риту с пелёнок. Она добрейшей души человек.

– Уверена в этом? В день нашего с братом рождения была как раз её смена.

– Здесь какая-то ошибка, – забыв про усталость и страх, вскочила со стула, заходив по комнате из угла в угол, – только не Маргарита Степановна.

То, что я услышала, категорически не хотело укладываться в голове и никак не вязалось с образом милой и добродушной женщины, которую я знала. Ну, не может всё это быть правдой.

– Не буду спорить. Но к чему я всё это рассказал… История твоего малыша, уж очень напомнила мою собственную. И захотелось, чтобы не мне, так хотя бы ему повезло с детством. Уверен, ты станешь замечательной мамой, самой лучшей для него. В моих силах вам помочь, вот я и решил за тобой приглядеть. Правда, не думал, что сделать это будет не так-то просто. Но ты умеешь удивлять.

– А твой брат… Где он сейчас? – сомнения терзали душу, и лучший способ их развеять – это факты.

Усмехнувшись, видимо разгадав мою задумку, Дмитрий достал телефон и, активировав сенсор, набрал номер.

Долгие губки сменились свистящим шёпотом:

– Ты вообще офонарел? На часы смотрел?